Алфавит One Piece

Огромный мешок с мусором, покачнувшись, завалился на бок, рассыпая содержимое, после удара, нанесенного со злости. Негативной эмоции это нисколько не притупило, лишь вызвало чувство досады от того, что теперь придется убирать и в переулке за баром. Но это куда как лучше, чем возвращаться внутрь. Колечко дыма поднялось вверх, путаясь в прутьях пожарной лестницы. После того, как он ушел из ресторана деда с большим скандалом, единственное что пока оставалось — это перебиваться по заведениям, подобным этому, в попытках заработать на аренду и кусок хлеба. Мечта о собственном ресторане начала казаться похожей на выдыхаемый дым — мутной, серой, легко раздираемой на части проносящимся по закоулку ветром. Талант не играет никакой роли, если к нему прилагается мерзкий характер и чрезвычайная слабость к женскому полу. Начинающему повару это только мешает. Никто не хочет проблем, и из-за этого ход в более-менее приличные заведения просто заказан. Или же не стоило макать шеф-повара в его никуда не годный десерт лицом, больше похожим на свиное рыло. Санджи тихо цыкнул, затягиваясь очередной раз. — Санджи-кью-ю-юн, — дверь распахнулась и из проема показалось размалеванное лицо, на котором даже слепой разглядел бы трехдневную щетину, — где ты пропал, сладенький? Нужно подменить нашу обольстительную Кэролайн в баре. И курить — это так не сексуально, пупсик. Сигарета сломалась в тонких пальцах. Бар «Очаровашка» — его текущее место работы любому натуралу могло привидеться в ужаснейшем из кошмаров, но из-за бешеной текучки персонала деньги тут платили более чем приличные. Он работал тут уже год, еще полгода и ему хватит для того, чтобы открыть небольшую закусочную, а там можно будет говорить и о чем-то большем. — Иду уже. И я, кажется, просил не давать мне этих мерзких определений. — Не будь такой букой. Ты — наша единственная услада для глаз, — захлопал ресничками окама, жеманно кривляясь. — Не забудь надеть подарок Ивы-сана. — Через мой труп, — розовая тряпка в бесчисленном количестве рюшек давно закончила свой путь на дне мусорного бака в соседнем районе, чтобы не дай Бог не всплыть случайно на каком-нибудь отчаявшемся бездомном. Несмотря на специфику заведения народу было порядочно. Посетители так и крутились у барной стойки, заказы следовали один за другим. Среди раскрашенных как индейцы во время ритуала закапывания топора войны окам попадались и прилично выглядящие парни и девушки. Последние поголовно были лесбиянками, поэтому на комплименты Санджи только морщились и старались подальше от него отодвинуться. — Эй, блондиночка! Пива мне и пожрать. Много, — растолкав пару человек, на стул у стойки приземлила свой зад Бонни — завсегдатай и одна из самых бесцеремонных женщин, известных Винсмоуку. — Бонни-чан, ты очаровательна как всегда! — победить свою натуру сложно, даже зная эту хамку. — Решила заесть неудачу? — Иди в задницу, или пусть в твою наведаются, — жадно сгребла фисташки, лежавшие в вазочке, и жадно захрустела ими, — но сначала заказ. Уже через десять минут розоволосая хрустела снеками, запивая темным пивом. После трапезы, подобрев, развернулась спиной к стойке, облокачиваясь и закидывая ногу на ногу. — Эй, блондинка! — Что, Бонни-чан? — Санджи спокойно протирал стаканы, расставляя на положенные места, попутно любуясь блестящими гранями. — Если есть еще заказ, то озвучь. Мы закрываемся через полчаса. «Очаровашка» работает до трех. — Да думаю, что такой как ты забыл в подобном заведении, — опрокинула голову назад, глядя на перевернутого в пространстве блондина. — К парням не липнешь, лесбам проходу не даешь, с начальством лаешься при всех — дикий какой-то. Мужика тебе надо. — Спасибо за совет, но я воздержусь от подобных отношений, — впервые ему захотелось нахамить девушке, но сдержался. — Хоть пьешь? — Иногда и немного. — А я уж подумала, что ты совсем монашка, — девушка засмеялась, хлопая себя по колену. — Надо будет тебе костюмчик из секс-шопа подарить. У меня как раз бывшая там работает. Парень тактично промолчал. — Слушай, а давай нажремся, а? — Бонни повернулась к нему лицом, почти ложась на столешницу и подпирая ладонью щеку. — Будешь у меня сегодня лучшей подружкой-жилеткой. Можешь мне тоже поплакаться. Девушка похлопала себя в районе груди. У Санджи на лице расплылась идиотская улыбка, а из носа побежала капелька крови. — Только выпровожу всех, Бонни-сан!

***

Голова трещала по швам. Правильно говорят: не умеешь — не берись. Но устоять от любезно предоставленной женской груди? Не-воз-мож-но. Санджи со стоном перевернулся на бок, утыкаясь лбом во что-то жесткое и теплое. От этого стало только хуже. Неловкое движение встряхнуло заснувших было внутри черепной коробки мартышек с литаврами, заставляя их бешено скакать, безумно колотя своими инструментами. Не открывая глаз, парень перекатился на другой бок, падая с узкой кровати. Безумно тошнило и он, покачиваясь, встал на четвереньки, зажимая рот ладонью. Перед с трудом разлепленными глазами все плыло, но жалких попыток справиться с вестибулярным аппаратом хватило чтобы добраться до санузла. Ледяная струя на голову пришлась весьма кстати, отрезвляя и чуть-чуть приводя в чувство. Санджи стало невыносимо стыдно. Мало того что вчера он напился, так еще и совершенно ничего не помнит с того момента как вышвырнул за порог последнего посетителя. Посмотрев на себя в небольшое зеркало, он хмыкнул, оценивая свой весьма непрезентабельный вид и пытаясь хоть как-то поправить сбившуюся челку, чтобы закрыть идиотскую бровь. Осознав всю тщетность попыток, а заодно бытия и своего существования, блондин вернулся в комнату. — Бонни-чан, я… — встал в ступоре в дверном проеме, удивленно распахнув глаза, — хотел… извиниться… Лежащего на кровати человека никак нельзя было опознать как «Бонни-чан». Широкая мускулистая спина, тихий храп, приглушенный лежащей на голове подушкой, раскиданные по комнате мужские вещи — все это складывалось в худший кошмар наяву для Санджи. Он медленно опустил глаза, только сейчас понимая, что разгуливает по квартире в чем мать родила. В голове лихорадочно заметались мысли, которые с каждой секундой принимали истеричный оттенок. Блондин не придумал ничего лучше, как в панике начать искать свои вещи, чтобы поскорей свалить отсюда. Рубашка нашлась на столе, а вот джинсы и нижнее белье почему-то были в ванной на сушилке, но это сейчас было совершенно не важно. Кое-как натянув одежду, Санджи выбежал на лестничную площадку, стараясь оказаться как можно дальше отсюда. Желательно, переместиться во вчерашний день и отнять у себя стакан или залепить рот этой розоволосой бестии, чтобы не было даже намека на совместную пьянку. Хорошо хоть район был знакомый и добраться до своей комнаты не составило никакого труда. Придя домой, Санджи рухнул на кровать, погружаясь в пучину самобичевания и отчаяния. В таком состоянии парень провел пару дней. С работы несколько раз звонили, прося, а то и требуя вернуться. Один раз даже Бонни удостоила его своим вниманием, позвонив из «Очаровашки». Конструктивного диалога не получилось, ее совести хватило только на совет сходить к психоаналитику или в церковь: «Те же мозгоебательства, только бесплатно». Несмотря на свой вздорный характер, где-то глубоко в душе Винсмоук был немного верующим. Тайну исповеди ничто не отменяло, да и говорить, зная, что твоего лица никто и никогда не узнает будет много легче. Небольшая церковь была в соседнем районе. Посчитав ее идеальным вариантом, Санджи направился туда. Вечером было немного народа — пара женщин и пожилой мужчина, только что вышедший из кабинки. У блондина вспотели руки, пока он дождался, когда последняя из почтенных дуэний покинет исповедальню. Тонкая дверца хлопнула как крышка гроба, отрезая от попытки сбежать. — Эм… Простите, святой отец, ибо я согрешил, — давно забытые слова, что теперь давались с неимоверным трудом. В прошлую пятницу я… переспал с мужчиной. Признание было произнесено. Сжатые кулаки побледнели. Тишина из соседней кабинки давила, заставляя нервничать еще больше. — И не перезвонил, — голос падре был чуть хрипловатым, но очень молодо звучащим. На мгновение в нем проскользнула усмешка. — Что? — Санджи растерялся. Это было слишком неожиданно. Услышанная информация никак не желала укладываться в голове. — Что? — переспросили за стенкой. — Святой отец, это шутка? — изумлению не было предела. Парень выскочил из кабинки, останавливаясь в паре шагов от нее. — Вы что, твою мать, издеваетесь? — Не стоит сквернословить в святом месте, — следом за ним вышел молодой мужчина, аккуратно поправляющий римский воротник. Широкие плечи, ровные линии лица с примесью азиатской крови и зеленые волосы — если бы не форма, то его можно было бы спутать с каким-нибудь спортсменом или вышибалой. — Ты хочешь сказать, что я переспал с тобой? — блондин начал злиться. — Идиотизм. — Вы не совсем правильно поняли ситуацию. Я тоже не ожидал повторной встречи, мистер Винсмоук. — Откуда ты знаешь мое имя? — Санджи вцепился в складки одежды на груди священника, заглядывая в спокойные серо-зеленые глаза. — Ублюдок. — Я уже предупреждал Вас о грехе сквернословия, — падре сжал чужие запястья до хруста в костях, ни на мгновение не меняясь в лице. — Не стоит забывать документы там, где посчастливилось провести ночь. Санджи скривился, отступая и потирая болящие запястья. От такой медвежьей хватки теперь появятся синяки. — Неужели бостонский скандал ничему не научил священников, кроме как переключать свое внимание на более зрелых*? — выплюнул он в сторону падре. — И опять мы пришли в тупик. Для начала представлюсь. Меня зовут Отец Ророноа. В миру Ророноа Зоро. Блондин фыркнул, а затем засмеялся, чуть расслабляясь. Происходящее представлялось ему нелепой шуткой в духе Иванкова. — Дикое сочетание. — Согласен, но прихожане привыкли, — пожал плечами Ророноа. — Вернемся к нашей проблеме. Если кратко, то я обнаружил Вас в весьма нетрезвом виде по дороге домой. Обстоятельства не позволили мне оставить человека ночевать на улице в весьма прохладную погоду, поэтому пришлось предоставить свою скромную квартиру. — А почему я был раздет? — Видимо, заплыв в луже доставил некоторым непередаваемое удовольствие, прежде чем я встретил нуждающегося в помощи, — Зоро позволил себе едва заметную улыбку. — И что? Ты подбираешь всех пьяниц и тащишь их к себе домой? — Санджи недоверчиво прищурился. В такой вариант можно было поверить. Тем более, что следов насилия над собой он не обнаружил. А еще ему, положа руку на сердце, слишком хотелось верить в то, что ничего не было. Слова же Ророноа давали эту надежду. Вот только обращаться к этому парню как нужно обращаться к духовному лицу не получалось, слишком много чести. — Только тех, которые намертво вцепляются в мои брюки, булькая что-то о прекрасных стройных ножках. Санджи густо покраснел. — Не было такого, — буркнул еле слышно. — Это уже выдумки. Где мои документы? — Передал в отделение полиции. Сержант Портгас мой давний знакомый и одноклассник, так что не стоит беспокоиться о их сохранности, — Ророноа продолжил. — Можем сейчас дойти и забрать их в участке. — Было бы неплохо.

***

— Эй, блондинка! — розоволосая лежала лицом вниз на скрещенных руках, чуть ли не целуя стойку. — Вот почему даже у тебя есть мужик, а у меня ни бабы, ни жратвы, а? — Ты ошиблась, Бонни-чан. Я люблю только девушек, — Санджи нагло курил за стойкой. Сегодня у шефа была другая мишень. — А цыпочки из персонала мне все уши прожужжали, что твой зеленоволосый хахаль просто очаровашка и весь из себя ходячий секс. — Зоро? Этот маримо просто иногда заходит на чай, а заодно и распугивает это гнездо разврата, — хмыкнул, наливая мартини Бонни. — Из вертепа это заведение превращается чуть ли не в воскресную школу при храме. Даже Тибани юбку одергивает. — Да ну! — Бонни заржала, стуча руками по коленкам. — Ну да, — Санджи затянулся вновь. Ророноа оказался забавным. Под строгой рясой оказался человек, не чуждый этой жизни и умеющий смеяться, драться, спорить и рассказывать интересные вещи, не забывая о своем долге. И, как оказалось, чтобы найти хорошего друга стоило всего лишь с ним переспать.