Система Фантом

Как выяснилось, к Лидеру вызвали всех доступных членов организации. В кабинете Нагато, не смотря на его не маленькую вместительность, было людно. Пространства для коллективных совещаний локация не предусматривала, поэтому пришлось размещаться абы как. Выбор был не велик — застыть посреди кабинета столбом, сходить за стулом и пристроить его на свободное место или же подпереть собой стену. Итачи выбрал последнее, отойдя в затемненный угол помещения, устроившись там с комфортом. Скрестив руки на груди, он меланхолично осматривал собравшихся, отмечая присутствие и отсутствие отдельных членов общества. Пара Хидан и Какудзу была на месте, первый, не утруждая себя, устроился прямо на полу, неподалеку от оккупировавшего один из стульев партнера. Альбинос что-то увлеченно втирал хирургу, пользуясь тем, что собрание пока никто не собирался объявлять открытым, размашисто жестикулируя и сопровождая реплики нецензурными восклицаниями. Сидевший неподалеку на еще одном стуле Акасуна каждый раз неприязненно морщился в ответ на это, но молчаливо терпел. Кисаме бродил туда-обратно, изучая взглядом редкие полки с еще более редким их содержимым. Сам Нагато сидел за своим рабочим столом, на вид увлеченно разбирая рабочие бумаги, но его невнимательный взгляд свидетельствовал о том, что он тоже ждет чего-то и пытается просто занять себя чем-нибудь в момент ожидания. Последней в кабинете объявилась Конан. Спешно пройдя внутрь и почти споткнувшись о Хидана, девушка невозмутимо поправила узкую юбку до колена, разгладив на ней складку и положила на стол перед Лидером стопку бумаг, которую до этого прижимала к груди. Нагато сразу отвлекся на нее и коротко кивнул в знак благодарности. Кашлянув в кулак, мужчина привлек к себе внимание, но перебить Хидана оказалось несколько сложнее, особенно когда тот был увлечен своей болтовней. Слабый пинок от Какудзу заставил альбиноса сначала возмущенно завопить, а после тот наконец смолк и внимание вернулось к Лидеру, который тут же потянулся к принесенной напарницей папке. — У нас сложилась неприятная ситуация, — мужчина окинул взглядом помещение, еще раз проверяя все ли его слушают, после чего продолжил: — Есть подозрения, что Орочимару сливает информацию на стороне. Я давно не получал от него отчетов и он не отвечает на вызовы, однако возможность того, что он мертв, исключается из расчетов — наши люди утверждают, что его наркобизнес процветает, и его самого не так давно видели вполне здравствующим. Зато наши шестерки начали неожиданно пропадать или попадать в лапы полиции, — Нагато коротко глянул в глаза Учихе и продолжил речь без запинки, — он уже давно вызывает подозрения у организации, и наше терпение исчерпано. Найдите и притащите его сюда, а если окажет сопротивление или найдете веские подтверждение его предательства — убейте на месте. — Ю-ху! — Альбинос довольно хлопнул в ладони и потер их друг о друга, — заварушка! — И сделайте это аккуратно, — тут же оправился Лидер, устало вздохнув, — Если все действительно так, как мы подозреваем, то ему не стоит ничего сдать всю организацию с потрохами, и если он почует угрозу — то наверняка так и сделает. Так что нельзя, чтобы он знал об охоте на него. Вопросы? — Где его искать? — Акасуна задумчиво растрепал свою шевелюру, упершись взглядом куда-то в стену и переваривая полученные новости, — помнится, он пропал из виду почти пол года назад. Начнем копать — он заметит. — Здесь, — ладонь Узумаки легла поверх принесенной Конан папки, — все что удалось собрать на последнее время. Остальным придется заняться вам самим. — То еще заданьице, — Кисаме невесело усмехнулся, поведя плечами, — а если окажется, что все подозрения в пустую? — Ты действительно так думаешь или просто попиздеть решил? — раздраженно отозвался с пола Мацураси. — Если это так, то он не откажется явиться в логово и объяснить свое поведение. В таком случае нам придется искать брешь в другом месте. А в том, что эта брешь имеется, сомневаться не приходится. Еще вопросы? — А где мой напарник? — снова подал голос кукольник, но в этот раз ему отвечала Конан: — Он оказался занят, поэтому проинформируешь его лично. — Если вопросов больше нет, то можете быть свободны. Соберите все необходимое и отправляйтесь командами на поиски Орочимару, — Нагато разложил материалы из папки в три равные стопки и пододвинул их к краю стола, позволяя представителям команд ознакомиться с имеющейся информацией. Кисаме первый оказался у стола, сцапав одну из стопок своей широкой ладонью и помахав бумагами Учихе. Тот кивнул в ответ на этот жест, разворачиваясь и выходя из помещения первым. Оставшись у входа, дождался пока напарник нагонит его и забрал из его рук листы, вчитываясь в строчки на ходу. Хошикаге шагал рядом молча, сложив руки за спиной и стараясь особо не топать и вообще не отвлекать брюнета от чтения, и лишь у комнаты Учихи затормозил, окинув юношу непонятным взглядом. — Итачи-сан, как вы себя чувствуете? Итачи недоверчиво приподнял бровь и оторвал взгляд от листов, переводя его на напарника. — Я в порядке. Выдвигаемся через час. ~~~ В машине шумело из-за открытого окна. Кисаме мягко удерживал руль, управляя неприметной легковушкой без каких-либо проблем. Итачи оставалось только сидеть и сверлить взглядом вид за окном, чуть щурясь от попадавшего в лицо ветра и яркого солнца. Первый игриво трепал прядки челки, второе приятно обогревало все, до чего могло дотянуться, начиная с бледной кожи юноши и кончая поверхностями салона. Удобно откинувшись на спинку пассажирского кресла, брюнет меланхолично провожал мелькающие мимо скользящие вдоль трассы деревья и чужие машины, раздумывая обо всем подряд и ни о чем конкретно. Пространство для поисков оказалось громадным и охватывало не только подвластную организации территорию, которая и без того была не маленькой, но и выходила за ее границы, потому что скользкий гад Орочимару мог податься куда-то угодно. Наводок было много, и все были туманными. Действовать предстояло осторожно, хотя бы ради себя — если Орочимару сдаст их, то выкручиваться будет тяжело, потому что ему ничего не стоит назвать их имена. Спокойная мягкая езда постепенно убаюкивала, и Итачи почувствовал, как смыкаются веки и сознание расползается туманом. Ровно на грани сна и бодрствования его покой внезапно нарушил голос напарника, заставив резко вернуться в реальность. — Что? — пришлось переспросить, потому что уловить смысл с первой фразы в полудреме не вышло. Голос сделался немного хриплым от долго молчания и Учиха коротко прочистил горло. — Я говорю, что там с планом действий? — Кисаме сделал вид, что не обратил на минутную слабость младшего внимания и продолжил невозмутимо вести авто, следя глазами за дорогой. — Будем работать в двух направлениях. Для начала попробуем перебить ему рынок, составим конкуренцию. Какудзу займется оборотом живого товара, Сасори перебьет доступ к материалам. — А сами наркотики… — Этим займусь я. Кисаме замолчал, очевидно, что-то обдумывая, потом удивленно вытаращил свои небольшие глаза, от чего его и без того не особо приятное лицо стало еще более устрашающим, и резко обернулся к напарнику. — Хочешь сказать… — Хочу сказать, что тебе следует следить за дорогой, — Итачи спокойно посмотрел ему в глаза и неспешно кивком головы указал на лобовое стекло машины. Мужчина исправился и отвернулся, и вместо былого шока на его лице хмуро сошлись брови. Убедившись, что партнер больше не пытается устроить ДТП с их участием, Учиха решил ответить на его вопрос: — Если Орочимару придется убрать, я займусь управлением его делами. Хошикаге нахмурился сильнее и спросил уже несколько тише, на этот раз не поворачиваясь к брюнету не потому, что нужно было следить за движением, а потому, что видеть его реакцию не хотелось: — И вы действительно хотите этого? Итачи отвел взгляд к пейзажу в окне, возвращаясь в прежнее положение, полуприкрыв веки. — Этого хочет организация. Кисаме настаивать на развернутом ответе не стал, и без того было понятно, что юноша не в восторге от предстоящей перспективы. Сбыт наркотиков — прибыльное дело, и организация получает с этого не малые деньги. Конечно, оставлять это дело никто не стал бы. Но Учиха… не был похож на наркобарона. Во всяком случае в представлении Кисаме. В представлении Итачи тоже. Травить людей подобной дрянью — это низменно и бесчестно. Место хакера, по правде, устраивало его намного больше. В такой работе не нужно было постоянно поддерживать контакт с людьми, не нужно было присутствовать на постоянных полевых, убивать и насиловать жертв, и тому подобное. Боец из него, если откровенно, тоже не особо хороший, особенно в последнее время, когда зрение стало подводить и метить так же точно, как раньше, уже не выходит. Но работы для хакера не так уж много, поэтому Лидер решил нагрузить его дополнительно чем-то еще. Сначала отправляя на полевые работы с другими, теперь решив сменить его специализацию на торговлю наркотой. Отказ не принимался. Это не было щедрым предложением, это было указанием сверху. И Учиха ни на миг не сомневался, что внушительную роль в этом сыграл Мадара. Решил закрепить еще один поводок на ошейнике подопечного, повязать с организацией намертво. Когда он станет слеп настолько, что давать ему в руки пистолет станет опасно даже для союзников, ему будет чем еще заняться. Раздумывая над этим, Учиха коротко усмехнулся и продолжил свою речь, оставив туманные мысли о месте наркобарона пока в стороне: — Вторая часть плана — это подобраться к его подопечному. Кабуто, по слухам, его правая рука, более доступная цель, потому попытаемся достать Орочимару через него. — Тот, очкарик? — Хошикаге оказался рад смене темы и несколько расслабился, вновь зазвучав беззаботней. — Да. — Дурацкие у него очки. Итачи коротко фыркнул и прикрыл глаза, возвращаясь в состояние спокойствия и легкой дремы. Мужчина коротко скосил на него глаза, глянул в зеркало заднего вида и снова на него. Брюнет кожей ощущал эти взгляды и спустя пол минуты они надоели ему. Приоткрыв глаза, он вопросительно посмотрел на напарника, приподняв бровь в легком раздражении. — Вас не продует, Итачи- сан? — Все в порядке. — Будет плохо, если вы простынете. — Кисаме. — Ладно, — мужчина фыркнул и снова замолк, больше не беспокоя юношу. Ехать пришлось еще долго. Итачи успел вздремнуть, а после им пришлось смениться, хоть Хошикаге и настаивал на том, что он готов рулить хоть через всю страну. Накладок и неожиданностей по дороге не подвернулось, поэтому на месте они оказались в условленный срок. Чужой город встретил холодным серым небом и унылым пейзажем из бетонных многоэтажек, в одной из которых они и сняли маленькую квартирку. Серое небо, серые дома, серые люди. Учиха следил за прохожими сквозь мутноватое оконное стекло, пристроившись на самом краю подоконника. Комнатка, в которой ему теперь предстоит жить на время миссии, была маленькой до безобразия. Семь шагов и стенка. Серые стены. Обоев нет, картин нет. Даже мебели почти нет. В полумраке, едва разгоняемым висящей на проводе лампой под дырой в потолке, едва проступали очертания низкой широкой кровати и небольшого столика без изысков. Окно при такой обстановке и вовсе казалось роскошью. Вторая комнатка их скромной обители отличалась только тем, что была немного больше в длину и имела пару стульев, а вместо постели — диван. В планировке она обозначалась как гостиная, но так как иных спальных мест не предусмотрено, а Учиха пускать Кисаме на кровать или вовсе отдавать ее напарнику не собирался, то комната с диваном была определена в пользование Хошикаге. Двери в проеме не было и со своего места Итачи спокойно мог наблюдать за перемещением мужчины туда-обратно, пока тот пытался как-то обжить это скупое пространство и придать ему подобие уюта. В скором времени тот угомонился, поняв безнадежность своей затеи, и пропал из виду. Судя по тому, что в квартирке стало тихо, наверняка решил вздремнуть после дороги. Учиха, сочтя подобную идею весьма дельной, перебрался с подоконника на кровать и устроился на ней поверх покрывала, не снимая одежды. Сон нагнал его быстро, но был достаточно коротким и призрачным. Проснулся он, во всяком случае, в разбитом состоянии, и лишь по часам на мобильном, оставленном рядом на подушке, определил что минуло уже несколько часов, тогда как по ощущениям он прикрыл глаза всего минутой назад. За окном было по-прежнему серо, лишь немного стемнело. В квартире было по-прежнему тихо. Итачи тихо вздохнул и сел, обхватывая голову ладонями, собирая мутные мысли в клубок. Откинул челку с лица, протер пальцами саднящие глаза. В этом сумраке он видел просто отвратительно, а блеклый свет лампы только раздражал и давил на виски назойливым мерцанием. — Кисаме. Тишина. Недовольно нахмурившись, Учиха прихватил с кровати одну из двух подушек и высунулся в дверной проем меж комнатами. Определив в большом темном пятне диван, запустил в его сторону свой мягкий снаряд, приложив к этом достаточно силы и замаха. Подушка с тихим хлопком нашла свою цель, но без результатов: мужчина продолжал спать, лишь что-то пробормотал под нос да перевернулся на другой бок. Учиха подошел вплотную, по пути споткнувшись о все ту же подушку, свалившуюся на пол после удара о цель. Подобрав ее, Итачи снова замахнулся и ощутимо приложил напарника по плечу той же подушкой, на сей раз не выпуская ее из рук и удерживая за острый уголок, готовясь повторить маневр. Хошикаге вскинул руку, ухватившись за другой край подушки на рефлексах, и наконец открыл глаза, удивленно и непонимающе уставившись на младшего. Юноша, довольный результатом, выдрал из чужой хватки кусок своей подушки и прижал ее мягкое тельце к груди, обнимая руками поперек. — Подъем. Идем работать. Мужчина зашевелился, обернулся к окну, снова непонимающе посмотрел на напарника: — Ночью? — Ночью. С тяжелым вздохом, смирившийся со своей тяжелой участью, Кисаме поднялся на ноги, нехотя скинув в сторону тонкое покрывало. Взъерошил и без того стоящие дыбом волосы, протопал мимо в сторону санузла. Итачи вернул подушку на кровать и наугад привел себя в порядок, перевязав хвост вслепую и оправив одежду как вышло, ибо зеркала под рукой не оказалось. Через пол часа, когда за окном и в квартире стало неприятно темно, оба выбрались в невзрачный коридор многоэтажки, прикрыв за собой дверь жилища на хлипенький замок. — И куда мы идем? — спустя долгое время молчания снова заговорил Хошикаге, все еще недовольный неожиданным подъемом. — Ты идешь узнать где тут можно напиться. Потом мы оба идем туда, куда тебе укажут. — Я все еще не понял какого хрена. — Объясню по дороге. Стены здесь были тоньше картона и вдаваться в подробности при таком количестве лишних ушей было бы непростительной глупостью. Кисаме пожал плечами. Обогнул своего партнера, направился по узкому коридорчику первым дабы приступить к порученному заданию: выяснить где тут в округе можно было напиться. Как бы парадоксально не звучало, но в их паре лучше всего находить язык со случайными встречными умел именно Хошикаге, не смотря на свою не особо притягательную внешность. Он всегда без особого труда вливался в компанию и уже в скором времени становился там свояком. Может, все дело в его простецком отношении к окружающим. Факт оставался фактом, более привлекательный на первый взгляд Учиха был способен лишь на то, чтобы свернуть даже самый оживленный разговор одним тяжелым взглядом и распугать всех желающих общаться парой холодных фраз. Именно поэтому в качестве засланца на поиск информации путем разговоров был Кисаме. Как и сейчас. Итачи ждал его за углом подъезда, пока этот массивный мужчина пытался развести на слабо каких-то подростков. Пара минут на прохладном ночном воздухе в одной толстовке поверх темной футболки, и брюнет начал ощущать, как немеют кончики пальцев. Компания подростков, возле которой окопался Хошикаге, даже издалека звучала нетрезво, периодически разражалась неприятным смехом и норовила подстебнуть над мужчиной перед ними. Тот не особо обращал на это внимания и спустя короткий промежуток времени выяснил у них местонахождение ближайшего бара и как к нему пройти, после чего вернулся к своему подмерзшему напарнику и коротко кивнул ему, подтверждая, что они могут двигаться дальше. Когда оба отошли от пьяненькой компании подальше и убедились, что вокруг уже никого, Итачи решился негромко заговорить: — Присмотримся к местным барам, найдем более лояльное заведение, предложим им сделку. Присмотримся к местным, заодно попытаемся нарыть что-нибудь на этого Кабуто. — Что, вот так сразу и в дело? — Кисаме не выглядел удивленным, но, кажется, не одобрял подобной поспешности в столь непростых делах. — Нет времени медлить. — Нас накроют в два счета. Итачи мог понять его опасения. Когда приезжие вроде них начинают лезть с расспросами в теневой бизнес, это всегда привлекает много внимания. Такие дела обрабатываются годами: нарабатывается база рабочих, организуется система сбыта, и множество других аспектов. Огромное множество. Но в данный момент важно как можно эффективнее и быстрее подобраться к Орочимару, пока тот не продал Акацки со всеми потрохами своим новым «товарищам». Возможно, чем грубее они будут действовать, тем быстрее получится спровоцировать Змея оступиться и выползти из своей норы. Пока тот не знает, кто именно за ним охотится, все будет в порядке, поэтому единственное, с чем им стоит быть осторожнее, это с обнаружением своих личностей. — Что будем делать, если в этом регионе не найдется зацепок? — изо рта Кисаме вырывается небольшое облачко пара, когда его острые зубы размыкаются при разговоре. — Попробуем в другом месте, — Итачи безразлично пожимает плечами. Он больше ничего не может ответить на вопрос напарника. У них нет другого плана. Приходится работать с тем, что есть. — Что будем делать, если доберемся до змеюги слишком поздно? — Кисаме не спрашивает «если не доберемся», потому что знает, что Организация найдет эту тварь в любом случае. Разница лишь в том, во что это обойдется самим Акацукам. — Будем выживать. ~~~ Дело встало. Кроме того, что уже спустя две недели Итачи удалось заключить небольшой договор с парой баров на сбыт легких наркотиков на их территории, дальше продвинуться у них не вышло. Ни о Кабуто, ни о самом Орочимару слышно не было, и даже шпионы организации не могли нарыть ничего дельного. Ни одного упоминания. В других регионах дела шли тем же темпом. Иногда всплывали какие-то зацепки, но все они в итоге приводили в тупик. За это время по обвинению в противозаконных махинациях под суд попало двое чиновников, находившихся у Организации на коротком поводке. Акацуки лишились поддержки в одном из округов и были лишены возможности наладить новые связи. Их партнеры боялись быть следующими в списке жертв правоохранительных органов и от предательства их удерживало лишь осознание, что оно может стоить им жизни. Серое небо серого города внушало безысходность. Итачи догадывался, почему Орочимару до сих пор не сдал их всех. Значит, выторговывает комфортные для себя условия. Значит, торги идут не очень хорошо. Надолго ли? Очередную ночь они с напарником проводили в клубе. Снова расспросы вскользь и поиски иголки в стоге сена. Учиха думал о том, что этот город безнадежен. Думал и о том, что завтра же они снимутся с места и отправятся по другому следу. Потому что сидеть просто так в этом унылом городке и ждать неизвестно чего было слишком тяжело. От мыслей его оторвало деликатное покашливание. Оторвав взгляд от бокала с безалкогольным коктейлем яркого оттенка, Учиха посмотрел в сторону нарушителя его спокойствия и настороженно замер, вопросительно изогнув бровь. Юноша был красивым. И глаза у него были необычными. Светло-зелеными, чистого оттенка, ярко подведенные по контуру. А волосы — белыми, средней длинны. Он явственно выделялся в общей толпе своими мягкими жестами и не стандартной внешностью. Итачи не спешил начинать диалог. Ждал, когда парень сам озвучит дело, которое привело его к столику Учихи. Кисаме сегодня был в другом баре, потому что вдвоем они вызывали больше вопросов, чем по одному. Блондин молча примостился за столиком на свободный стул и как бы невзначай скользнул подушечками пальцев по украшению у себя на шее. Итачи присмотрелся к этому жесту и коротко хмыкнул. На парне был тонкий ошейник из черного ремешка, на котором болтался мелкий медальон с монографией клуба. Кроме этого на неожиданном компаньоне была лишь белая просторная рубашка, расстегнутая на несколько пуговиц, обнажавшая грудь паренька, и черные простые узкие брюки. Просто, изысканно. Ему шло. — Я не заинтересован в эскорт-услугах. Парень не выглядел расстроенным. Он пожал плечами и поднялся на ноги, направляясь от его столика прочь, мимолетно улыбаясь другим посетителям клуба, которые попадались ему на пути. Мобильный, лежавший перед брюнетом на столе, неожиданно ожил и мелко завибрировал, выводя на экран незнакомый номер. Учиха подхватил его и быстрым шагом вышел в холл заведения, где музыка звучала не так громко и не мешала разговору. И хоть людей здесь почти не было, Учиха все равно предпочел отойти в свободный угол и снизить громкость динамиков. Принимая вызов, он ожидал услышать кого угодно, начиная от партнеров по «работе» и заканчивая каким-нибудь соц-опросом, но донесшийся из динамика голос стал для него небольшим шоком. — Ты что, в клубе? Откуда этот шум на фоне? — Шисуи? — Ага, он самый. — Откуда у тебя мой номер? — Отзвонил себе с твоего телефона, пока ты уютно спал в моих объятьях на заднем сидении машины. Хорошая была ночка. Итачи не может сдержать глупую улыбку. Он ужасно рад слышать этот голос. Шисуи меняет тон с беспечного на проникновенно мягкий и негромко интересуется: — Ты же улыбаешься, да? Итачи чувствует смущение, и это слишком неожиданно. Он почти забыл это чувство. Собраться и ответить выходит не сразу, два вздоха и столько же выдохов, чтобы вернуть себе возможность ясно мыслить и говорить. Шисуи терпеливо ждет. — Ты ведь не просто так звонишь? — говорить о чувствах не привычно, Учиха пытается вернуться в деловое русло, но его собеседник явно не согласен с таким ходом и продолжает все тем же ласковым голосом, вгоняя младшего в большее смущение: — Я соскучился. -… — Если скажешь, что тоже соскучился, то я скажу зачем звонил. — А если нет? — Итачи… — Я… — парень замолкает на пару мгновений, неловко прикусывая губу, рвано выдыхает следом: — скучаю… Теперь на той стороне повисает молчание, Шисуи не ожидал, что на его провокацию ответят, и оказался сам немного сбит с толку чувственностью диалога. Потом, очевидно, взял себя в руки и продолжил серьезным тоном, как и обещал. — У вас есть девятнадцать часов, чтобы перехватить своего склизкого стукача прежде, чем его накроет Корень. Я вышлю тебе адрес сообщением, постарайтесь успеть взять его первыми. Итачи все еще не может понять, на чьей стороне играет Шисуи и какого черта он вообще творит, но безусловно рад его поддержке. Он не знает, как тот достал информацию, насколько та верна и почему вообще ей делится с противником, знает только, что это может быть единственным шансом накрыть Орочимару и упускать его нельзя. В груди почему-то тепло и дышать немного легче. И небо над городом не серое. Оно черное в россыпях блеклых звезд. — Спасибо. Кажется, я у тебя в долгу? — Учиха улыбается снова, смягчая свой тон, голосом пытаясь передать свою благодарность. — Да ладно. Что бы ты вообще без меня делал? — Шисуи звучит самодовольно и беспечно. — Жил бы спокойно, — с игривым сарказмом отвечает ему Итачи, — Мне нужно спешить. Девятнадцать часов — слишком короткий срок. — Конечно. — Старший снова смягчается, и завершает разговор сам, не прощаясь и не распинаясь, бросая на последок лишь: — Будь осторожен. Итачи в глупом порыве чувств прижимает телефон к груди, и не может отрицать, что взволнован. Не полученным сообщением с адресом, не известием об Орочимару, а родным голосом и чужим вниманием. Парень не может вспомнить, когда в последний раз испытывал бы подобный трепет в чьем-либо присутствии. Как глупо. И так сладко. Сообщение с адресом в тот же момент уходит на номера акацук. С помощью навигации Учиха определяет, что это в пяти часах езды от города, где они с Кисаме остановились, и спешно направляется из клуба прочь, намереваясь как можно скорее встретиться с напарником и наконец отправиться на охоту за предателем. В крови просыпается адреналин. На улице темно, вывеска клуба и одинокий фонарь подсвечивают только парковку возле двухэтажного здания заведения, пара шагов в сторону — и глаза укрывает кромешная тьма, и только в сотне метрах маячит следующий фонарь. Итачи без машины, он пешком направляется к условленному месту встречи с Хошикаге, благо то всего через пару кварталов, погружаясь в ночную тьму с головой. Удар кулаком в хребет становится неожиданностью и больно отдает в конечности, следом за ним жаркой болью пронзает бедро. Учиха успевает вытащить из раны на ноге короткий нож и перехватить его удобнее, блокируя следующий замах противника. Он почти не видит противника, может ориентироваться только на тактильные ощущения. Чтобы не потерять его, перехватывает свободной рукой за запястье, дергает на себя и делает подсечку. Чужак, не ожидавший такой прыти, валится на землю и откатывается в сторону, снова подскакивая на ноги. Итачи не видит, но слышит свист пролетевшего рядом с головой еще одного ножа. То ли предупреждение, то ли оппонент тоже не может толком метиться из-за мрака. Хотелось надеяться на второе. Чужой силуэт приближается быстро, рвано. Учиха замахивается рукой с ножом, мажет мимо. Лезвие у него из рук выбивают ловким ударом, он же вцепляется в копну чужих волос, тянет в сторону и бьет коленом в бок. Дергает за волосы вниз, снова бьет коленом, теперь в лицо. Противник царапает ножом ему предплечье, дергается прочь. Вырывается, оставив в пальцах Итачи прядь своих волос, и внезапно пропадает из виду. Учиха напряженно вслушивается в ночную тишину, пытается обнаружить чужака по звукам шагов или дыхания, но ничего нет. Подслеповатые глаза тоже не могут помочь, и парень просто замирает на месте, напряженный и готовый к новому нападению. Вместо человеческой фигуры на глаза попадаются два приближающихся огонька света, вместо шагов — шуршание шин по асфальту. Авто Хошикаге останавливается совсем рядом, и Итачи понимает, что нападавший заметил машину раньше и поэтому скрылся прочь, оставив попытки напасть снова. Учиха смотрит на оставшиеся в пальцах тонкие прядки чужих белых волос, почти призрачные при таком скудном освещении, как фары машины, и стряхивает волоски с ладони, направляясь к двери пассажирского. Под ногой что-то звякает, и парень нагибается, игнорируя боль в пронзенном бедре, подбирая с земли тоненький ошейник-украшение с монограммой клуба, из которого он только что вышел. Кисаме трет скулу, и Учиха замечает на ней след от чужого удара. Молча принимает из рук напарника бинты и перевязывает бедро поверх джинсы. Мужчина так же молча выворачивает на дорогу. — Сученыш мелкий, — бурчит Хошикаге, когда они пересекают границу города. Брюнет вопросительно приподнимает бровь и оборачивается к нему, ожидая продолжения. — Мелочь блондинистая, пацан какой-то подошел у бара сигарету стрельнуть и вдруг вмазал со всей дури по лицу. Меня еще позабавило, что у мелкоты этой зубы как у меня, прикольно так. Я ж его скрутил, да он верткий, ножичком своим махать пытался, а потом извернулся и смылся. Тварь мелкая. — Кисаме еще что-то недовольно пробурчал, явно задетый тем, что какой-то подросток смог застать его в врасплох, а потом скосил свои маленькие глаза на подмокшие от крови бинты на бедре напарника и грубовато спросил: — А вас, Итачи- сан?.. — Тоже блондин. Предложил в клубе эскорт, а потом застал врасплох на улице. — Буду знать, что шлюхам отказывать опасно, — хохотнул мужчина, уверенно выворачивая руль на очередном повороте, — Блин, Орыч что, только блондинок к себе тащит? Фетишист хренов. — Засек слежку. — Ага. И послал свою мелкотню разбираться? Очень смело? — Они напали не сразу. Значит, были не уверены. Скорее, просто проверка. — Как бы то ни было, — Кисаме довольно усмехнулся, самодовольно щурясь, — а змеюка зашевелилась и обнаружила себя. Кстати, откуда наводка? — Шпионы засекли. — Молодцы ребята, — Итачи коротко скосил взгляд на партнера. Тот выглядел воодушевленным и полным сил. Брюнет мог его понять, не поддержать, ибо сам испытывал только легкое напряжение от предстоящей встречи. В салоне снова повисла умиротворяющая тишина. Звук вибрации телефона гармонично влился в тихое гудение машины. Парень лениво взглянул на мерцающий экран, обнаруживая там имя Акасуны. Подавив тихий вздох, потянулся к мобильному и принял вызов, гадая что могло понадобиться кукольнику. Ответ себя долго ждать не заставил, практичный Сасори начал громко и с дела: — Блять, Итачи, этот полоумный подрывник кинул меня и сорвался к вам. Понятия не имею, где он, но точно на пути к цели. Перехватите там его, что ли, и отвесьте леща от меня.