Система Фантом

Уже у порога дома он замечает знакомую фигурку, обряженную в официальный черный костюм, удивительно хорошо сидящий на молодом гибком теле. Да и как не узнать эти черные волосы ершиком, смешно торчащие во все стороны без какой либо логики? Этим Саске явно пошел в отца, у того тоже жесткие волосы, хоть и не настолько. Итачи же достались волосы матери: мягкие, послушные. Старший почти в таком же костюме, что и младший, разве что фасон чуть другой. Это немного веселит. Саске мнется перед дверью, нерешительно переступая с ноги на ногу, перекатываясь с пятки на носок. Пару раз заносит руку, чтобы постучать, и тут же опускает с тихим вздохом. Оборачивается, словно не надеясь никого увидеть, и с удивлением натыкается взглядом на старшего брата. Итачи улыбается. Младший в ответ хмурится, стараясь придать лицу суровости, обиженно дует губы. — И давно ты за мной следишь? — бурчит Саске, скрещивая руки, кидая на старшего фирменные злобные взгляды из-под челки. — Нет, я только что подошел. — Почти не врет Итачи, не в силах перестать улыбаться. Он не видел мелкого месяц, и уже очень соскучился. Как только плечо хоть немного зажило и перестало его настойчиво тревожить, Учиха усиленно занялся построением новых блоков и щитов, взамен испорченных старых, конструируя их на подобии единственного уцелевшего, надеясь что это поможет. На работу, даже с его гениальным умом, ушло довольно много времени. Брюнет не выползал из своей комнаты, довольствуясь принесенной заботливым блондином или Акасуной, бурчавшим что-то про непунктуальность и наглость отдельных личностей, пищей на подносах. За пол месяца ему удалось не так уж много, но пора было выползать в свет, иначе родные и сокурсники забили бы тревогу и это осложнило бы и без того шаткое положение. Начать свое «возвращение» в свет Итачи решил с посещения ежемесячной встречи с родителями. Саске собирается что-то возразить, но Итачи уже протягивает руку к двери и коротко стучится. Младший закрывает рот и прислушивается к тишине за дверью, с трепетом ожидая услышать шаги. Младший не любит эти встречи еще больше, чем сам Итачи, но так же, как и Итачи, не может от них отвязаться. Через полминуты слышится легкий стук замков, и дверь распахивается, и в проеме появляется Микото. Ее серьезное лицо в миг светлеет, на розоватых губах появляется добрая улыбка, и она тянется к сыновьям, обнимая обоих сразу. Братья смущенны, легко приобнимают мать в ответ. — Ох, как же давно я вас не видела, хорошие мои! — щебечет женщина, смахивая несуществующую слезинку с глаз, отступая внутрь дома. — Два месяца, подумать только! Ну проходите, проходите, что вы как не родные? Два месяца, значит? — Итачи едва заметно ухмыляется, косясь в сторону сконфуженного братца. Выходит, маленькая зараза в тот день, когда старшего подстрелили, отвертелся от встречи. Саске от чего-то продолжает неуверенно мяться в дверях, и Итачи с тихим вздохом первым делает шаг внутрь родительского дома, сразу же понимая причину неуверенности брата. Чуть поодаль их ждет отец, как всегда суровый и хмурый. Старший кротко склоняет голову и сгибается в неглубоком вежливом поклоне. Саске следует за ним тенью, вторя движениям. Фугаку кивает в ответ и поворачивается к ним спиной, направляясь в гостиную. Братья, скидывая обувь, идут следом. Счастливая Микото уже суетится вокруг стола, бегая туда-сюда из комнаты в кухню и обратно, принося блюда или приборы, расставляя все это на уже накрытом столе. Отец присаживается все на тот же диванчик, стоящий все там же, у стены, сурово смотрит на сыновей, и наконец говорит: — И где же вы были два месяца? Не успевают сыновья раскрыть рты, как их перебивает звонкий голос матери: — Кушать! Семья устраивается за квадратным столиком, рассаживаясь неспешно, вальяжно, не нарушая странную тишину разговорами. Саске подсаживается к старшему брату, чувствуя в нем защиту от суровых взглядов отца и слишком любвеобильной матери, непроизвольно двигает стул чуть ближе, недолго ерзает. Итачи улыбается одними глазами, наблюдая за мелким сорванцом, но не спешит осадить его. Лишь вскользь касается его руки своей, якобы случайно задев, когда тянется за салфеткой. Младший вздрагивает и неожиданно успокаивается. Итачи хочется затискать это малое создание до потери пульса. Ками-сама, как же он соскучился по этому стервозному ребенку…. — Ну, мальчики, рассказывайте, чем вы занимались этих долгих два месяца? — спрашивает мать, когда они уже успели опробовать часть блюд. — Саске, как тебе в университете? Нашел друзей? Тяжело учиться? Когда экзамены? — Хорошо, мам. Да, мам. Нет, мам. Скоро, мам. — Рублено отвечает Саске, уткнувшись носом в тарелку. Знает ведь, что ему придет конец, если семья вдруг узнает, что вместо пар он пропадает на вечеринках, вместо написания курсовых гуляет с друзьями, и уж точно не думает о подготовке к своим первым экзаменам. — Итачи, ты ведь помогаешь ему, да ведь? Он еще совсем… — Саске довольно взрослый парень, и отлично справляется сам. — Перебивает ее старший, склоняя голову на бок. Женщина обиженно замолкает, надувает губы и издает тихий вздох. Отец довольно хмыкает. — А что же ты, Итачи? — спрашивает отец, и в его голосе слышатся добродушные нотки. Фугаку любит слушать про успехи своих сыновей, это греет его самолюбие. Итачи не любит хвастать. — Учусь, работаю, ничего нового. — Недавно он был в командировке, целый месяц! — Куда-то в чай бурчит Саске, и Итачи силится понять, движет им обида за то, что его на месяц оставили одного, или он просто хочет досадить старшему по сильнее, как любил делать это всегда — Правда? И куда же ты ездил? — Тут же хватается за столь необычную новость Фугаку, впиваясь взглядом в старшего. — В соседнюю область. Проходил курсы повышения квалификации. — С другом. — Вставляет все та же назойливая хитрая морда, довольная тем, что все внимание теперь достается не ему. — С другом по работе. — Не мигая поправляет его Итачи, тихо хмыкая. — Угу. — Зачем-то вставляет младший, снова утыкаясь носом в кружку с чаем. Остаток ужина проходит в тишине, изредка нарушаемой короткими «вопрос — ответ». После они разбредаются кто куда. Микото тащит Саске полюбоваться садом и обязательно рассказать о новых сортах помидоров, проросших в мини-огороде, Фугаку ведет старшего в свой кабинет, подробнее расспросить об успехах в учебе, в работе, может даже в личной жизни. Кабинет отца чуть изменился с тех пор, как Итачи был здесь в последний раз. Стол стал шире и массивнее, со стен исчезла парочка картин, но в остальном он все тот же. Те же светло-бежевые стены, темно-коричневая мебель, широкое окно с тяжелыми занавесками, закрывающими его почти наполовину. Бумаг на столе, разве что, прибавилось. Фугаку присаживается за стол, тянется к табаку, но почему-то передумывает на пол пути. Вместо этого он тут же встает, отходит к окну, чуть отодвигает в сторону штору и всматривается в улицу. Итачи замирает возле стола, лениво скользит взглядом по отцовским бумагам. — Я знаю, что ты хочешь защитить Саске, но я думаю, ему все еще нужен контроль. — Неожиданно выдает мужчина, так и не отвернувшись от окна. Сын хмыкает — значит, все же догадался о нечистой совести младшенького. — Я думаю, он сам в состоянии со всем справиться. Ему пора становиться…. — Юноша смолкает и прищуривается. Совсем посадил чертово зрение за этим ноутбуком. Взгляд натыкается на знакомый символ. Если зрение не обманывает его, то это тот же самый символ, что на плече странного «охранника». Убедив Какудзу в необходимости, Учиха все же выпросил визит в морг, радуясь тому, что от тела еще не успели избавиться, и собственными глазами видел то, о чем говорил Анимиру в тот злополучный день. — АНБУ? — Вырывается у парня прежде, чем он успевает остановить себя. Отец тут же отвлекается от своих мыслей, от окна, мигом оказываясь возле стола и накрывая заинтересовавшие старшего сына бумаги другими. Итачи вздрагивает, как от удара, пару раз моргает и поднимает взгляд на Фугаку. Тот рассержен. На себя, за то, что так неосторожно оставил важные бумаги на виду, на сына, за то, что посмел в них «рыться».  — АНБУ? — Еще раз повторяет Итачи, в этот раз намеренно, желая знать, что это или кто это. На бумагах точно был тот же самый символ, что и у того мужчины на предплечье, и это странное название, больше похожее на сокращение. — Это… секретная информация. — Нехотя выдает мужчина, пряча бумаги от греха подальше в стол, защелкивая выдвижной ящичек на замок. — Прошу прощения. — Выдыхает Итачи, склоняя голову. Значит, придется самому искать. Зато теперь хоть есть за что зацепиться. И теперь он точно знает, что тот символ что-то да значит. Возможно, подвеска в виде головы быка тоже что-то означала. Фугаку молчит, шумно дышит, стучит пальцами по краю стола, и через минуту покидает кабинет, так ни разу и не взглянув на сына. Итачи кидает осторожный взгляд в сторону ящичка, сокрывшего в себе столь важную информацию. Если это АНБУ сломало… сломал… сломали его виртуальные щиты, то он обязан до них добраться. Учиха мучительно долго борется с собой, разрываясь между желанием попытаться вскрыть замочек и здравой идеей уйти и попытаться отрыть информацию где-то еще, и в итоге здравый смысл побеждает. Он окидывает последним, прощальным, взглядом рабочий стол отца, оглядывается на окно кабинета, и выходит прочь. ~*~*~*~ От родительского дома он уходит вместе с братом. Любезно предлагает подвезти того до общежития, и младший, на удивление, смиренно соглашается. Машина у Итачи не блистает роскошью, не ревет как зверь, но его устраивает. Серого цвета, с покатыми формами и широким стеклом переднего вида. Внутри — уютно и комфортно, панель управления приглашающее подсвечивается в полумраке салона, приветливо мигает лампочка над дверью, стоит ее открыть. Мягкие сиденья чуть шуршат, если на них ерзать, чем Саске и занимается, устраиваясь удобнее на пассажирском переднем сидении. — Пристегнись. — Бросает Итачи, присаживаясь за руль, пристегиваясь сам. — Зачем? — Тут же недовольно отзывается Саске, но под серьезным взглядом старшего тянется за ремнем безопасности и пристегивается. Итачи удовлетворенно кивает и заводит мотор поворотом ключа. Младший скрещивает руки на груди, съезжает по сидению вниз, смотрит в боковое окно. На улице уже полумрак, они просидели у родителей достаточно долго, в частности из-за Микото, которая ни в какую не хотела отпускать любимого младшего сына из отеческого дома. Красное солнце катилось за закат, окрашивая край неба в ужасающе яркие краски, следом за ним ползла тьма, очерняя все, зажигая на своем мрачном полотне лампочки-звездочки. Итачи назвал бы это красивым, но не хотел быть сентиментальным. Машина плавно двигается с места, гладко скользит по асфальту. Деревья за окном начинают мелькать все быстрее, иногда между ними попадаются фонарные столбы, вспыхивающие ярким огоньком в окне. Они едут молча, но через какое-то время Итачи все же прерывает тишину: — Нам нужно поговорить. — Такое я обычно слышу от своих бывших. — Язвит Саске, нервно проводя по своим волосам ладонью. Итачи следит за ним боковым зрением, и с трудом признается себе, что любуется движениями братика. Младший растет славным юношей. Правильные черты лица, гладкая аристократично-белая кожа, мягкая при касании, теплая и нежная. Красивые большие глаза, невозможно черные, несколько ярче, чем у старшего, влажно поблескивающие в неровном свете, обрамленные пушистыми короткими ресничками с загнутыми кончиками. Его губы более полные, чем у самого Итачи, и чуть краснее. Высокие скулы, прямой нос, островатый подбородок… — Эй, ты уснул что ли? — Одергивает его Саске, и Итачи вздрагивает, вглядывается в дорогу, едва щурясь. — Прости, задумался. Я хотел поговорить с тобой о твоем поведении. — Ну, началось. — Младший недовольно закатывает глаза, дуется, но молчит. — На самом деле я не против твоих загулов, но я устал прикрывать тебя перед родителями. — Итачи кидает на брата короткий взгляд, но быстро возвращает внимание к дороге. — И я волнуюсь о твоем здоровье. Весь этот алкоголь, и тем более… прочие препараты… — Я знаю, что я делаю! — Возмущенно шипит Саске. — Ну, конечно. — С иронией тянет старший, ухмыляясь уголком губ. — Просто хотел предупредить тебя, что одна неосторожная выходка — и родители обо всем узнают. Так что больше никаких загулов каждую ночь, никаких сомнительных веществ, и ты с утра возьмешься за учебу. — С чего это ты решил поиграть в шантажиста? — младший злобно шипит и удерживает себя от активных действий только напоминанием о том, что Итачи ведет машину и отвлекать его опасно. — Я решил поиграть в порядочного старшего братика. — Ты где-то месяц с лишним шлялся, а теперь вспомнил о моем существовании? Ты даже ни разу не позвонил! — Маленький глупый братик волнуется? — Нет, вовсе нет! — вспыхивает красной краской Саске, тут же отворачиваясь назад к окну. — Я теперь буду тебе каждый день названивать, хочешь? — Только посмей! — Еще как посмею! — Итачи, нет! — Саске вновь поворачивается к нему, чтобы высказать все свое возмущение, и натыкается лбом на два пальца. Итачи заливисто смеется, наблюдая за тем, как младшенький трет ладонью лоб, посматривая на дорогу, удерживая руль одной рукой. — Ладно-ладно, я шучу… — То-то же. — Бормочет разобиженный, но уже угомонившийся Саске. — Я буду звонить через день. — ИТАЧИ!!! ~*~*~*~ Итачи сворачивает в коридор, прикидывая, успеет ли он заглянуть в аудиторию к брату и домчаться к себе, или все же опоздает на собственную пару. Выводы так и так неутешительные, но проверить, дошли ли вчерашние угрозы до мелкого, просто необходимо. И пусть эта зараза только посмеет не придти на пару. Что он, зря, что ли, через пол универа туда — обратно бегает? Уже на подходе к нужному кабинету, Учиха замедляется и прищуривается. Впереди мелькают две блондинистые макушки, и он почти уверен, что одну из них знает… Высокий хвост из светлых волос, дурацкая челка на пол лица, это невозможно не признать. Убедившись, что перед ним никто иной, как Дейдара, Итачи обращает свой взор на второго блондина. Почти такой же высокий, достаточно крепкой комплекции, сразу видно — спортсмен. Футболка выгодно окутывает крепкие мускулы тканью, ложится складочками, очерчивая бицепсы и трицепсы, складывается в шесть квадратиков на животе. Больше всего удивляют странные полоски на щеках парнишки, больше напоминающие кошачьи усы. Голубые глаза, в обрамлении светлых ресничек, пухлые яркие губы, бронзовая кожа. Он похож и не похож на Дейдару одновременно, и в голову брюнета закрадываются сомнения. Парочка увлечена громким спором, потому на внезапного свидетеля их ссоры не обращают никакого внимания. — Да ты маленький засранец, совсем меня достал! — А ты большой засранец, и тоже меня достал! — Я старше, ты слушаться меня должен! — Да нифигашеньки! — Эй, придурок, чем занят?! — Из-за поворота выскакивает никто иной, как Саске, запыхавшийся и растрепанный, слегка помятый и криво застегнутый. Итачи удовлетворенно кивает сам себе. — Вижу, ты внял моим предостережениям. — Старший из братьев Учиха решает, что пора бы уже и вклиниться в странную сцену, раз уж он пришел. — Ой бля… — Тут же срывается с губ младшего, он на миг бледнеет, потом розовеет, — в смысле, что ты здесь делаешь, брат? — Брат?! — Синхронно вырывается у обоих блондинов, притихших на время. — Ооо, Итачи, ты не говорил, что у тебя есть братик. Какой славный. — Тут же начинает щебетать активизировавшийся Дейдара, нависая над несчастным Саске. — Саске, так это и есть твой брат? — Тут же включается второй блондинчик, оборачиваясь к старшему Учихе, ощупывая его внимательным взглядом. Итачи думает, что, возможно, эти двое и впрямь родственники. Ловит на себе обиженный взгляд Саске. Ах да, он и впрямь никому про него не рассказывал. Собственно, это не те разговоры, которые ведутся в компании убийц. — Эй, я помню твой голос. Так это у тебя мой братец месяц проживал, да? — Внезапно вспоминает Саске, задумчиво осматривая Тсукури цепким ревнивым взглядом. — Брат, и что ты в нем нашел? — Эй-эй, это мой брат, между прочим, дибил! Осторожнее со словами! — Тут же оскорбляется блондинчик, перестав подкрадываться к старшему из Учих. — Хочешь, я тебе покажу, что он во мне нашел? — Как-то неадекватно хихикает Тсукури, уже почти прижав несчастного Саске к стенке. Итачи и второй блондинчик тут же оказываются рядом, растаскивая родственников в разные стороны. Напуганный младший сам цепляется за брата, прячась от чересчур довольного Дейдары. — Так, хватит. Вы двое, сейчас же на пару, а ты — идешь со мной. — Решает взять в свои руки ситуацию Итачи, уставший от этого странного дурдома. Брат Тсукури и младший брат Итачи сразу же ретируются из коридора в ближайший кабинет, неизвестно чего испугавшись больше: Дейдару, грозящегося добраться до Саске, или строгого тона старшего Учихи. Тсукури вальяжно подходит к брюнету, едва ли не покачивая по-блядски бедрами, обнимает за шею и пьяно хихикает. Итачи с силой втягивает воздух в легкие, принюхиваясь, но от блондина не пахнет алкоголем. — Что за хрень? — Интересуется он у парня, отстраняя от себя и встряхивая за плечи. Блондин внезапно запрокидывает голову и звонко смеется, чуть всхлипывая от усердия. — Черт, прости меня, — наконец выдавливает он из себя, прикрывая расползающийся в улыбке рот рукой.- Просто или у твоего брата недотрах, или фетиш на насилие, или ему нравятся блондины. — Хочешь сказать…. — У него встал на меня. Я его только к стеночке успел зажать, а он уже… Дейдара в очередной раз всхлипывает, но сейчас уже от боли. Учиха не любит насилие. Учиха предпочитает дипломатию, разговоры, компромиссы, но некоторые не понимают нормального обращения. Он бьет сильно, с замаха, используя не только силу мускул, но и инерцию своего тела. Кулак впечатывается в щеку Тсукури прежде, чем тот успевает договорить, блондин теряет равновесие и падает на пол, наверняка больно ударяясь острыми локтями о темный кафель. — Эй, какого… — Начинает он, но снова не успевает договорить. Обычно Итачи не бьет лежачих, но сейчас иной случай. Он ведь не избивает, он просто преподает урок хорошего поведения. Мыс туфли влетает куда-то между ребрами и желудком. Учиха специально целится именно так, чтобы не повредить ребра и кишечный тракт, все-таки блондин полезен организации, а значит нужно поберечь. Он собирается замахнуться еще раз, но Дейдара неожиданно хватает его за голень, коленом бьет по другой ноге, и брюнет валится на пол рядом, успевая выставить ладони вперед и спасти лицо от знакомства с полом. Блондин не теряет времени зря, вцепляется в черные длинные волосы пятерней, наматывает на кулак и тянет назад, заставляя Учиху откинуть голову и прогнуться в спине. Боковым зрением Итачи замечает, что в открывшихся дверях аудитории маячат студенты, но никто не торопится влезть в драку. Тсукури сильней сжимает в кулаке его волосы и с силой надавливает на затылок, на скорости впечатывая лицо Учихи в пол, кажется, ломая ему нос. Брюнет перехватывает его руку у запястья, давит ногтями на проступающие венки. Хватка в волосах чуть ослабевает, и Итачи тянет чужую руку прочь от себя, не обращая внимания, что в пальцах противника остался клок черных нитей. Как и в прошлый раз, преодолевая сопротивление чужих мышц, выворачивает блондину руку, садится на полу и вцепляется свободной ладонью в чужую узкую шею, сдавливая пальцами. Вдавливает кадык глубоко внутрь и наблюдает за тем, как лицо Тсукури сначала бледнеет, а потом и синеет. И только когда голубые глаза закатываются под верхнее веко, он отпускает его, поднимаясь на ноги. Светлая рубашка и темные брюки в чертовой пыли и грязи, губы заливает кровь из носа, волосы наверняка похожи на воронье гнездо, но Учиха доволен собой. — Бля, да за что? — Тихо ноет Дейдара, как только к нему возвращается дар голоса. — Не трогай моего брата. — Спокойно, излишне холодно произносит Итачи, слизывая с верхней губы собственную кровь. Тсукури пробует засмеяться, но выходит только хриплый кашель. Итачи оглядывается на высунувшихся из дверей кабинетов студентов, недовольных преподавателей, от чего-то не прервавших их драку, а только наблюдавших. Замечает родную черную взлохмаченную макушку. Саске смотрит испуганно и затравленно. Итачи неприятно, что младший брат видел его таким. Учиха тянется к все еще валяющемуся на полу Тсукури, протягивает ему руку. Блондин принимает помощь, аккуратно встает, опираясь на Итачи, пытается отряхнуться. Итачи, не оглядываясь, направляется в сторону ближайшего туалета, чтобы отмыться и попытаться остановить кровь, во всю капающую с подбородка на пол и одежду. Дейдара хромает следом. Вечером Итачи с комфортом устраивается на своей кровати, отмечая, что надо бы прибраться в комнате. Месяц здесь никого не было, даже окно не открывалось, чтобы выгнать затхлый воздух, за это время тут скопилось довольно много пыли. Один вопрос: откуда она, зараза, берется в закрытом помещении? День выдался тяжелый. Все утро Учиха ждал расплаты за свое утреннее выступление в виде приглашения в деканат или просто выговора от зав.кафедры, но ни того ни другого не последовало. Кажется, никто даже не обратил внимания на его разбитый посиневший нос и следы на рубашке. Какие же у него «милые» однокурсники! Или, может, они просто побоялись… Дейдара учился на другом факультете и другом курсе, поэтому поинтересоваться, как тот себя чувствует, случая не представилось. Искать его специально было некогда — за месяц Учиха знатно отстал, приходилось экстренно догонять группу, подучивать материал на перерывах. Сейчас его ждала толстая сумка поднакопившихся работ, оставленная у входной двери в комнату. Мышцы после утренней драки ныли, голова раскалывалось, и ему было безумно хорошо на этой мягкой постельке. Не хотелось ни думать, не шевелиться. Он даже успел задремать, как его разбудил весьма назойливый стук в дверь. — Да? — Крикнул он с кровати, надеясь, что внезапный гость сейчас же передумает и свалит куда подальше. — Открывай, епта! Я пришел! — Хриплый голос Тсукури иногда срывался, значит, не восстановился до сих пор. — Какого хрена? — все еще не теряя надежды, прокричал Учиха. — Ты можешь без меня хоть день прожить? — Нет, любовь моя! Открой, или я сломаю тебе замок! — Ломай. Долго ждать не пришлось, двери в общаге были хлипкими и слабенькими. Итачи даже подозревал, что замок предаст его после третей попытки, решив, что жизнь ему дороже, чем психика хозяина комнаты. Надоедливый блондин ввалился в комнату, как мешок с невнятным содержимым, споткнулся о ту самую учебную сумку, запутавшись ступней в наплечном ремне, но вовремя перешагнул на вторую ногу. В руках он тащил что-то подозрительно похожее на коробку конфет. Итачи привстал на локтях, недовольно хмурясь. — Ты ко мне свататься пришел, что ли? — Придурок! Я вообще-то извиниться хотел, а ты!.. — Обиженно забубнил оскорбленный блондин, кое-как выпутавшийся из ловушки коварной сумки. Присев на край кровати, он расположил коробку конфет у себя на коленках и сдернул с нее прозрачную упаковку. — Иди, чай хоть налей. — Так ешь. — Учиха улегся обратно, повернулся на бок, спиной к блондину, и закрыл глаза, намереваясь продолжить дремать. Тсукури затих, поскреб ногтями коробку и тяжко вздохнул. Итачи насторожился, прислушиваясь. Блондин хранил тоскливую тишину. Брюнет не выдержал первым, сел на кровати, упираясь взглядом черных бездонных глаз во внезапно поникшую фигуру. — Вообще-то, я правда хотел извиниться. — Выдал блондин, несмело косясь в сторону брюнета. Взгляд голубых глаз скользнул по разбитому лицу, к вороту расстегнутой до груди рубашки с пятнами крови, чуть съехавшей в бок из-за возни Итачи, открывающей вид на узкие ключицы. — Ну, допустим я тебе верю. — Трагично вздохнул Итачи, с трудом заставляя себя встать с кровати и направиться к маленькому скромненькому чайничку, расположенному на тумбочке в углу комнатки. Вода вскипела за каких-то пару минут и хватило как раз на две кружки. Скинув в обе кружки по пакетику чая, он вернулся к кровати и подал одну из них блондину. Тот с благодарностью принял фарфоровую посуду, сжимая округлые бока пальцами. Свою Учиха оставил в сторону на время и принялся снимать с себя измызганную одежду. Стянув рубаху через голову, потянулся к «домашней» футболке — широкому такому балахону серого цвета. При желании туда влез бы еще и Дейдара, и может быть, худенький Акасуна, но такую роскошь Итачи никому предлагать не собирался. Штаны сменились на мягкие трико, и только после этого брюнет позволил себе вернуться в постель, взять в руки свою чашку и отобрать коробку у блондина. Чертовы конфеты оказались с ликером. Итачи не любил алкоголь, употреблял его крайне редко и не приветствовал увлеченных им личностей. — Слушай, тот парень, — начал брюнет, сунув за щеку четвертую конфетку, запивая сладость чаем, — Твой брат? — Ага, — отозвался Дейдара, следуя его примеру, не преминув облизнуть пальцы, — Наруто Намикадзе. Долгая история. — Фсе рафно сифим. — Итачи едва заметно смутился. И где его манеры? Учили же в детстве не болтать с набитым ртом. Тсукури коротко засмеялся, что-то проблеял про милых Учих и вернулся к основной теме: — Ну, ладно. Знаешь же Минато Намикадзе? Он как-то в мэры города собирался, а потом прилюдно отказался от этого, мотивируя тем, что обычным человеком он сделает для города больше, чем мэром, вечно занятым встречами и прочим. Итачи нахмурился и кивнул, и впрямь вспоминая что-то подобное. Его особо политика никогда не волновала, но такое сложно было не заметить. — Так вот, он тот еще кобель. И мой отец. Я не знаю точно всей истории, но сначала он был с моей матерью, потом сбежал к этой… Кушине Узумаки, а не так давно развелся и с ней. Без понятия почему и есть ли у него кто сейчас… Так что Нару — мой двоюродный или как там это называется брат. Итачи молча, внимательно рассматривал своего гостя, сравнивал с Наруто увиденным утром. Он и Саске почти как две капли, а вот Дейдара и Наруто явственно отличаются друг от друга. Другое телосложение, форма лица, лишь глаза и волосы один в один. Разве что в глазах Наруто не было той жестокости, которая присуща Тсукури, но это объясняемо образом жизни. — А это… — Итачи чертит тремя пальцами невидимые полосы на своей щеке. Дейдара понимает сразу, коротко хохочет: — Этот придурок себе тату по пьяни набил. Вот и ходит теперь полосатым. — Да, родственное в вас действительно есть. — Тихо шепчет Учиха, ухмыляясь, указывая взглядом на грудь блондину, где набит непонятный узор прямо над сердцем. Блондин отмахивается от него рукой, допивает последний глоток из кружки и ставит ее прямо на темное покрывало. — Минато никогда не был мне по-настоящему отцом, ушел от матери сразу после моего рождения. Я о нем не знал, не слышал, пока не столкнулся с этим пацаном. В тренажерном зале, прикинь. Он дразнил меня девчонкой из-за волос, я подсовывал ему горящие петарды под задницу. Так и познакомились. Он рассказал о себе. А я потом пересказал матери. Ну она-то мне глаза и открыла. Я злился на мелкого, ненавидел, но он так искренне пытался дружить, что я не выдержал и плюнул на все. С тех пор мы «братья». — А Минато… — Не в курсе до сих пор. Итачи замолк, обдумывая услышанное. Жалеть Дейдару он не собирался. Кажется, блондин вполне доволен таким раскладом дел, да и жалость тут никак не поможет. Забавная штука — судьба. Дей мог так никогда и не узнать о Наруто, о Минато. Хорошо это, или плохо, что он знает правду — решать Тсукури. — Я бы… я бы не хотел, чтобы об этом знали в организации. — Неожиданно робко произносит блондин, поджимая губы, опуская взгляд. — Особенно о Наруто. Итачи не успевает ответить, его прерывает звон мобильного. Через пару секунд разборок выясняется, что телефон принадлежит Учихе. На экране совершенно неожиданно синими буквами высвечивается «Саске». Брюнет указывает Дейдаре на дверь, тот пожимает плечами и без вопросов выходит прочь, забрав с собой коробку злосчастных конфет с ликером, где еще осталось несколько штук. Как только пострадавшая дверь захлопывается, Итачи принимает вызов и прижимает трубку к уху. — Ты обещал позвонить. — Слышится недовольный голос младшего, несколько возмущенный и обиженный. Чертовы губы против воли расползаются в улыбку. Итачи падает на кровать спиной, крепко держа телефон у уха, не обращая внимания на перезвон несчастных кружек. — Уже соскучился? — Томно тянет он, хмыкая в микрофон. Младший коротко шипит, делает пару трагических вздохов и, наконец, выдает: — Спасибо. Тонкая бровь изгибается в недоуменном жесте, Итачи перебирает в голове события, которые могли бы так повлиять на брата, но тот опережает его мысли, поясняя сам: — За утро. Я не думал, что ты… ну… будешь драться из-за такой мелочи. Тем более с другом. В груди теплеет и загорается маленькое солнышко. Значит, не испугался и не презирает. Итачи и не думал, что брат услышит его слова утром. — Не за что, — Старший говорит мягко, но почти сразу переходит на деловой тон: — Надеюсь, ты не думаешь, что я отменю наш договор из-за этого? С другой стороны доносятся маты и тихие причитания, вздохи и даже проклятья, но Итачи действительно счастлив. Может быть, ему удастся наладить отношения с братиком? Телефон снова дребезжит и вибрирует в руке, и Учиха вынужден отстранить его от уха, дабы взглянуть на экран. Сбрасывая звонок брата без предупреждений и прощаний, он сразу же принимает второй вызов, садясь на кровати ровно и скромно, как если бы звонящий был прямо перед ним и сверлил своим суровым взглядом. — Слушаю, отец. С той стороны на мгновение повисает тишина, затем раздается низкий голос мужчины: — Приветствую, Итачи. Я хотел бы, чтобы ты завтра приехал ко мне на работу. Во сколько тебе удобно? Юноша сдерживает в себе порыв усмехнуться. Фугаку не спрашивает, может ли Итачи и хочет ли, он уже все решил и лишь благосклонно позволяет выбрать время, не желая мешать учебе сына. Итачи прикидывает в уме, во сколько он освободиться. — В три часа дня удобно? — Да, отлично. Парень сдерживает в себе жгучее желание спросить зачем, и не может первым сбросить трубку — не положено по правилам этикета, а потому просто молчит и ждет, что же еще скажет отец. Тот словно колеблется, шумно дышит в трубку и не может решить стоит ли говорить сейчас или придержать до завтра. Спустя пол минуты напряженной тишины он наконец произносит быстро и резко, а после сразу отключается: это то, о чем ты хотел знать. АНБУ — сразу понимает Итачи.