Мимолетное счастье

На тонкой молодой рябине заалели ягоды- это осень. Гулко кричат в небе птичьи клинья- это осень. С деревьев облетают желтым дождем листья-это осень. Живот уже сильно округлился- это осень. -Mon Amant, что-то случилось?-Блондинка, сидящая перед Аличе на софе склонила голову к правому плечу. -Нет,Франсин, тебе показалось.-Итальянка снова припала побледневшими губами к супнице. -Я не девочка и не твой братик- меня очень трудно провести.-Ее светло-голубые глаза посмотрели на Варгас как на нашкодившего ребенка.-Выкладывай давай. -Я..-Она запнулась.-Людвиг... мы.. -Он охладел к тебе, mon ami?-Грусть-тоска-печаль. -Нет..да.не..-Девушка в нерешительности беззвучно что-то мямлила себе под нос.-Да. -Кошмар! А как это проявляется? Он не целует тебя? А! Может он ушел спать в другую комнату? Нет! Нет, он не дарит тебе милых подарков, да?-Француженка затараторила, размахивая наманикюренными пальчиками, одетыми в кольца. -Все,-выдохнула будущая мама,-все делает. -Это серьезно. Я тебе как женщина говорю-это страшная вещь!- Бонфуа, не смотря на свойственную ей эмоциональность и шумность, сказала это очень тихо. -Да?-Карие глаза итальянки уставились на тетушку.-Людвиг болен? -Да.-С сожалением ответила мадемуазель Франсин.-Измена.-Итальянка потом долго рыдала на плече у своей троюродной тети, спрашивая только одно- почему именно она такая несчастная?

***

Аличе довольно много гуляла, из-за чего не успевала делать все то, что делала раньше(а в чем-то мешал ее огромный пузень) и это ужасно бесило Людвига. Сначала Байльшмидт тихо ворчал по поводу обязанностей жены, затем стал тыкать ее носом в каждую пылинку, а через месяц стал закатывать истерики и высказывать свою точку зрения об умственных способностях итальянки. А потом он ушел. Она обзвонила все больницы, морги, дома для бродяг и хосписы для больных амнезией- нигде его нет. Людвиг исчез, не забрав даже свой чемодан. Просто однажды Аличе пришла домой и обнаружила на столе записку, от которой ее сердце на мгновение прекратило свой ход: "Нас больше ничто не связывает. Узы брака- ничто. Ребенок-ничто. Прости, но так будет лучше для нас обоих и твоего ребенка. Прощай. Людвиг P.S. Не ищи меня- не найдешь." В тот момент Варгас хотела выйти на дорогу и встать перед авто, чтобы сразу и насмерть. Потом думала об окне, но так страшно. Таблетки, ванна, веревка- все самые страшные мысли посетили ее ярко-рыжую голову. Она медленно осела на отполированный нанятой горничной пол и заплакала, утыкаясь лицом в уже проклятую ею записку. "Надо позвонить и попросить о помощи! Кому звонить? Зачем? Чтобы меня пожалели? Нет, не надо меня жалеть- я сильная и переживу это как многие женщины. Пусть уходит- мне без него будет лучше. Лучше для нас обоих... Тебя,мой маленький, и меня." Она долго еще сидела на пороге гостиной, поглаживая свой живот и слушая взволнованные крики перелетных птиц. Это осень. Оказывается, у любви тоже бывает осень. В особняке Ивана стояла тишина. Нет отнюдь не мертвая или полнейшая- просто Гилберт спал после очередной попойки и все наслаждались.его отсутсвием. Только не Анна. Ей этот альбинос запал в душу довольно давно одним своим взглядом: красным, хищным, ненасытным, жадным, страстным. Именно Брагинская поставила Байльшмидту голос и "научила" петь, мучая каждодневными распевками. Единственное произведение, которое Гил с удовольствием пел, были "Юнона и Авось". Только вот если Анна вкладывала в песню свои искренние чувства к Гилберту, то тот явно не о ней думал. И это злило женщину, заставляя морщиться как от боли при одной только мысли, что кто-то может составить ей конкуренцию. Если бы она знала, что ее вдвойне обскакали, она бы попросту лопнула. *** Гилберт приехал как только узнал. Он буквально сорвался с места в чем был, когда услышал на том конце провода плач любимой. Встретив Гилберта на пороге, она крепко обняла его и расплакалась, жалуясь на плохое самочувствие, одиночество и ... Своего жкс-мужа. Говорить о Людвиге как о человеке, с которыс она могла бы провести всю жизнь, она не хотела. Как и слово "отец". Людвиг не отец. Людвиг предатель. -Я люблю тебя.- Сказал как-то Гил, прижимая к себе укутанную в плед итальянку. - Я тебя тоже.-Сонно буркнула она в ответ. Ветер играл опавшими листьями, поднимая их высоко-высоко. Алели последние ягоды рябины. Громко прощались с летом птичьи стаи. Это осень.