Последнее дело L

Настоящее время. Продолжение       L открыл дверь в палату. Впервые в жизни у него дрожали руки. Пахло какими-то лекарствами, нудно пищали приборы. Лайт, лежащий на больничной кровати, казался странно усохшим, он был до горла укрыт одеялом, только рука с трубочкой капельницы лежала сверху. Лицо стало странно бледным, а ведь еще недавно оно сияло бразильским загаром. Тонкий луч солнца, чудом пробившийся сквозь жалюзи, казалось, пытался утешить, приласкать каштановую макушку. Но волосы не искрились, не переливались в ответ. Детектив вспоминал другие жалюзи — старые и потрепанные и своего, стоящего посреди холла, золотого мальчика, одетого в солнечный свет. Это было в ином мире. В параллельной вселенной. А здесь и сейчас — больничная палата, тусклый свет, писк приборов, капельница.       L понятия не имел, что делать дальше, он прислонился спиной к стене и уставился в пустоту. Зачем Лайт позвал его? О чем хотел поговорить? И что сам L ему ответит? Да существуют ли хоть в одном языке мира такие слова, которыми можно было объснить произошедшее с ними обоими?!       На фоне писка приборов вдруг раздался скрипучий кашель. L автоматически схватил стоящую на столе больничную поилку и поднес ее к пересохшим губам. Лайт пил медленно, наслаждаясь каждым глотком.       — Спасибо. Все.       Это «спасибо» резануло детектива по горлу опасной бритвой. Лучше бы Лайт оттолкнул его руку, сказал бы что-то хлесткое, злое. Но нет. Просто «спасибо».       — Если бы я действительно был Кирой, то должен был убить тебя. Или тебе надо было отправить меня на электрический стул. А так компромисс обошелся дороже любой из альтернатив.       — Прости… — глухо прозвучало в ответ.       — Простить? — голос скрипел как старая дверная петля. — Посмотри на меня. Я даже не знаю кто я! Кира или просто Ягами Лайт? Гей или бисексуал? Или, возможно, асексуал, из которого ты сделал гея?       — Но ведь нам было, — L запнулся, и голос стал еще глуше. — хорошо вместе?..       — Тебе - да. А со мной все просто — гормоны, плюс механическая стимуляция, плюс ты довольно долго воспитывал меня как пассива. Вспомни, ты припер меня к стенке. И какой предоставил выбор? Либо ты сажаешь мою задницу на электрический стул, либо на свой член. Мне тогда едва исполнилось восемнадцать. Я просто хотел жить! — он посмотрел на детектива с горькой усмешкой. — Ты оставил меня при себе как игрушку, как подстилку. А теперь игрушка — сломана, подстилка — порвана. Как будешь развлекаться, L?       Слова бывшего любовника резали детектива будто острым ножом, отхватывая куски живой плоти, обнажая сухожилия, кости.       — Лайт, — детектив наконец осознал, как называется то странное чувство, согревавшее в Бразилии его сердце. — Но в Рио мы были… счастливы?       — Я рад, что ты был счастлив, — Лайт с каким-то странным снисхождением посмотрел на него. — В Бразилии мне пришлось как следует постараться, обслуживая тебя. Еще бы, я почти два года изображал перед тобой идеального любовника. Для того, чтобы чему-то научиться, пересмотрел кучу гей-порно. Смотрилово, кстати, было забавным. Изучил разные техники и — добился своего. В постели, ты рычал и стонал, у тебя на глазах выступали слезы.       Детектив пытался понять услышанное, но не мог.       — Я всегда знал, что ты великолепный актер. Но зачем? Мне нужен был Ягами Лайт, а не элитный мальчик по вызову.       Он с трудом воспринимал слова бывшего любовника. Кажется впервые его гениальный мозг отказался служить своему хозяину.       — Потому, что боялся тебе надоесть. Если бы ты вдруг меня выкинул, куда бы я пошел? Отец от меня отказался, друзей нет, денег нет. В этом случае мне бы оставалось только продавать себя по гей-барам. И поэтому решил — лучше ублажать одну самовлюбленную скотину, чем таскаться непонятно с кем. Впрочем, L, я думаю, что счастья просто нет. Ни для тебя, ни для меня, ни для кого.       Слишком долгий эмоциональный разговор измотал Лайта, он устало отвернулся и прикрыл глаза. Теперь, в неярком освещении больничной палаты он казался еще более хрупким и каким-то невероятно далеким.       — Лайт, — детектив держался из последних сил. — Твое лечение и реабилитация будут оплачены. Если ты захочешь продолжить учебу в колледже Balliol — онлайн или очную — неважно — только скажи. Это не подачка, и не попытка откупиться. Это все, что я могу тебе предложить и все, что ты можешь спокойно принять. И еще. Ты абсолютно свободен. Ватари привезет документы и вещи.       L развернулся и сделал шаг к двери.       — Подожди, L, — слабый голос позвал с больничной кровати, — Спасибо за то, что заставил меня окончательно повзрослеть.       По больничному коридору, не замечая никого вокруг, не разбирая дороги, шел человек. Его огромные глаза цвета грозовых туч не видели ничего, кроме тьмы.       Детектив не знал, как оказался на лестничной площадке запасного выхода, он прислонился лбом к холодной стене, осел на пол и отключился.       Когда L очнулся, была уже ночь. Он добрался до стоянки, сел в машину и поехал обратно в штаб. Там сразу пошел в ванную, плеснул на лицо холодной водой. Что это? В черной лохматой шевелюре, справа надо лбом красовалась широкая белая прядь. Он взъерошил волосы — прядь рассыпалась на три части. Когда она появилась? Детектив снова оглядел свое отражение. «А ты? Ты скоро повзрослеешь? Где-то год назад ты научился сам завязывать шнурки. Ты всю жизнь провел в башне из слоновой кости, разгадывая загадки, решая головоломки. Смог бы ты жить в реальном мире? Без Ватари, без своего огромного состояния. Что скажешь? Тебе двадцать семь лет. Не пора ли стать взрослым?»       L усмехнулся своему отражению. Быстро разделся и быстро принял душ. Потом, как ни в чем не бывало, прошел в комнату Ватари, открыл ноутбук и занялся текущим делом.       У него родился план.       Через пару дней позвонили из МедЦентра. Ватари выписали. Когда L приехал за ним, тот изумленно посмотрел на седую прядь, но ничего не сказал. По дороге назад оба также не проронили ни слова. Помощник детектива был полностью опустошен. Доктор Исикава, все-таки рассказал ему, что произошло с Лайтом. И теперь Ватари терзался чувством вины. Почему он тогда не прикусил язык? Зачем все рассказал?       По приезду в штаб, под тем предлогом, что Ватари нуждается в отдыхе, L вызвался сам съездить во французскую кондитерскую и попросил у него одну из кредиток. После закупки сладостей остановился у ближайшего банкомата и снял со счета тридцать тысяч долларов. На первое время хватит. В штабе отдал покупки помощнику и, пока тот разбирал пакеты, стер в его мобильнике СМС-сообщение о снятии денег. Снова вернулся к расследованию.       Уже глубокой ночью, стоя перед зеркалом в ванной, детектив думал, что же делать с внезапно появившейся сединой. Он понимал, что и так слишком приметен, а с этой прядью — тем более. Регулярно красить волосы — да уж, заманчивая перспективка.       Он нашел в интернете ближайший магазин парикмахерских принадлежностей и на следующий день, снова отпросившись у Ватари, купил там машинку для стрижки волос и черный парик. Расплатился наличными.       Все было готово.       Той же ночью, как только Ватари лег спать, L снова пошел в ванную и посмотрел на свое отражение в зеркале. Ну что ж, начнем, пожалуй. Черные жесткие пряди, срезаемые машинкой, падали на пол одна за другой. Детектив нанес на голову пену для бритья и криво усмехнулся. Ха-а-арош! Из зеркала на него смотрел изможденный, худой мужчина — огромные полубезумные глаза с черными расширенными зрачками, по черепу размазана белая пена. Осталось только пройтись обычным бритвенным станком. Теперь, он будет повторять эту процедуру каждый день.       Тщательно вымыв раковину, L аккуратно собрал все волосы с пола и спустил в унитаз. Ещё раз для верности прошелся автомобильным пылесосом. Контейнер вытряхнул туда же. Надел парик и небрежно прикрыл его растаманской шапочкой, купленной Лайтом в Рио шутки ради — «Ну L, примерь, пожалуйста, тебе пойдет!»       Лайт… Все, не думать об этом!       Далее детектив направился в спальню, взял дорожную сумку и, кинув туда пару смен белья и одежды, аккуратно запер дверь на ключ. Пусть завтра утром Ватари подумает, что он еще спит. Вернувшись в холл, подошел к маленькой неприметной дверце и спустился в просторный подвал. Там L, включив свет, направился к дальней стене и отодвинул пустой стеллаж, за которым скрывался маленький сейф. Быстро открыв его, достал небольшой металлический чемоданчик и швырнул к остальным вещам. Затем, восстановив все как было, поднялся по лестнице обратно в холл.       Уже проходя мимо музыкальной комнаты, он вдруг остановился. Да, этого ему будет действительно не хватать. Немного подумав, детектив решил чуть задержаться.       В музыкальной комнате горел мягкий рассеянный свет. L с тоской оглядел комплект аппаратуры, который подбирал для себя и своей коллекции винила. Проигрыватель Pro Ject X tension с головкой lira titan, отделанный красным деревом; полупроводниковый усилитель Simaudio Moon 700i и акустическая система Tannoy Westminster Royal создавали для его придирчивого слуха идеально гармоничное звучание. Подойдя к стеллажу с винилом, он, не глядя вытащил один из конвертов, и, достав пластинку, положил ее на круг. Через несколько секунд сработало электронное управление: из огромных колонок полились невесомые изящные, чуть вычурные звуки барокко. Что это? Ну да, Жан-Батист Люлли. Гавот. Снова день над землею всходит.* День как день, но слепит глаза, Новый день для тебя приходит, Легкий, чистый как слеза. Только словно листок опавший Бьется, рвется в твое окно День, таким тебя не узнавший, День, так долго тебя искавший, День, бесследно в ночи пропавший И забытый давным-давно. Счастья выпало так немного, Что же стало с твоей судьбой? Пред тобою лежит дорога, Солнце новое над тобой. Только словно звездой упавшей Вдруг ворвется в твое окно День, таким тебя не узнавший, День, так долго тебя искавший, День, бесследно в ночи пропавший И забытый давным-давно.       Откуда у него в голове вдруг взялись эти стихи? Кто их написал? L не помнил. Да и какая теперь разница! Он выключил аппаратуру, убрал пластинку на место и двинулся в гараж.       Детектив ехал на юг. По дороге он дважды останавливался на заправках, стараясь попасть под как можно большее количество камер видеонаблюдения. Не доехав пары миль до Гилроя, остановил Bentley, подхватил сумку и двинулся прочь от дороги. Пройдя примерно с полмили, достал из плотно завязанного пакета смоченную бензином тряпку и, завернув в нее шапочку с париком, чиркнул зажигалкой. Когда все догорело, разбросал пепел, перемешав его с песком и камешками. Вернулся к шоссе.       Оставшиеся две мили до Гилроя он прошел пешком. В городе, отыскав автобусную станцию, купил билет на ближайший маршрут, едущий на северо-восток. Теперь ему нужны фальшивые документы. Где и как их раздобыть? Интересная задачка. Но и с ней можно справиться. В конце концов он — гений. Так ведь?       Ты свободен, Лайт-кун.       Я — тоже.