Последнее дело L

Настоящее время. Продолжение       L проснулся. Где он? Постель явно не его — она намного шире и простыни белые, а не шоколадные. В голове всплыл вчерашний разговор с Мэттом и то, как после он отправился к… Лайту.       Что было потом?!       Детектив прислушался к себе. Все в порядке. Только головку слегка пощипывало, а уздечка откровенно саднила… В воздухе стоял запах секса. Так. И тут потоком хлынули воспоминания о минувшей ночи; о неге и нежности; о страсти за гранью добра и зла; о том, как в огромном зеркале искрился золотом ответный взгляд; о том, как губы упивались встречей; как скользкие от пота лопатки упирались ему в грудь; как мучительно-прекрасно было медленно погружаться раз за разом в жаркую тесноту…       Но где Лайт?!       — Проснулся, Рюдзаки? — в голосе чувствуется улыбка.       Детектив оборачивается и видит своего драгоценного — он уже успел сходить в душ и уложить волосы; уже надел джинсы, но торс обнажен. По идеальным мышцам скользят лучи солнца, кожа сияет безупречностью…       Не может быть!..       Никаких следов бурной ночи. Ни одной метки, ни единого засоса. Но он помнит, с какой ненасытностью прихватывал, прикусывал, не в силах удержаться, нежную кожу. Даже на дельтовидной мышце справа нет отпечатков зубов! Но он помнит, как жестоко впился в нее, извергая свое семя в горячую, сжавшуюся кишку. Лайт подошел к кровати и протянул детективу полотенце.       — Прикройся, если вдруг меня стесняешься, — карамельные глаза лукаво смеются.       Движения легки и изящны… Этого не может быть! Ведь он помнит, как с голодной силой долбился в трепещущее прекрасное тело, приподнимая его, выходя полностью, и резко насаживая обратно — на себя, стремясь оказаться как можно глубже внутри… Ведь он помнит, как не смог сдержаться и жестко взял своего драгоценного… Ведь он помнит, как, уходя в сон, и целуя шелковую кожу ягодиц, любовался раскрытой багровой дырочкой. Лайт сегодня не должен был подняться с постели!       — Почему ты так странно на меня смотришь, Рюдзаки? — в голосе смесь тревоги и удивления. — Вы должны выехать не позже 7-00, а сейчас уже 6-35, может, поторопишься?       — Конечно, Лайт-кун, — L, кое-как прикрывшись предложенным полотенцем, скрылся в ванной.       Стоя под теплыми струями воды, детектив старался объяснить происходящее. Прежде всего, нужно разделить факты и игры больного подсознания. Разговор с Мэттом — факт; полбутылки виски, которые он в себя влил — тоже; он сам открыл дверь в спальню своего драгоценного — вне всякого сомнения. А дальше… алкогольный туман. Если не нечто худшее.       Никаких… Никаких следов!..       Все просто: Лайт уложил его, пьяного, спать в свою постель, где с ним и приключился очередной «мокрый сон»! Но… Всегда есть «но» — в своих сновидениях он слышал, исходящий от желанного тела запах жасминового чая, иногда мяты… Но никогда — чистого пота; никогда — жидкостей, которыми сочится до предела возбужденная плоть… Отбрось глупые сомнения!       Этого не было!!!       Так или иначе — он сделает то, что хотел.       Детектив вышел из душа и снял цепочку. Не утруждая себе сушкой волос, и прочими формальностями, он завернулся в полотенце:       — Лайт, на минуту… — не дав юноше сказать ни слова, застегнул у него на шее вороненую сталь. — Пусть останется у тебя.       L быстро оделся и захлопнул за собой дверь.       Он не заметил как из кармана джинсов выпал ключ…       Если сначала Ягами был в недоумении, то теперь он был — в ярости! Любое — отличное от безразличного — выражение на лице детектива было редкостью, а сегодня утром его любимый уставился на юношу с таким откровенным изумлением, будто увидел сон во сне. Нет — не улыбнулся глазами, а вытаращился как очумелая панда! И это после жаркой ночи; после смущающих ласковых непристойностей; после неистовых поцелуев по всему телу; после вылизывания сокровенного местечка; после сводящего с ума лицезрения в гигантском зеркале процесса, когда он — Лайт — в беззащитно-раскрытой позе принимал в себя, толкающийся с оттяжкой каменный член. После того, как влажные бледно-розовые губы стонали: «Мой…»       Поздравляю! Эта пьянь поимела гениального тебя как наивного идиота, а с утра ничего толком не помнит, или не хочет вспоминать?! И что означает этот подарок?! Плата за ночь?.. Он считает тебя еще и шлюхой… * * *       Сингапур.       Десять дней назад.       Из телефонного разговора между Ватари и Тормес: «И еще, Квилш, если на вилле зазвонит городской телефон, ты должен первым снять трубку. Сам молчи, только слушай, дождись, когда звонивший заговорит первым. Возможно, ничего страшного, и просто Ямамото-сан, которая в мое отсутствие присматривает за домом, хочет узнать — не нужно ли чего. Но если никто не скажет ни слова, знай — это сигнал, что все плохо, Анна вычислила меня и вам немедленно, понимаешь — не-мед-лен-но — надо спасать свои шкуры. Но я очень надеюсь, что до такого не дойдет». * * *       — …уже 7:10, мы опаздываем! Мэтт, прошу, поторопись с едой, — донесся до Лайта голос детектива.       — Босс, не гони — на пень наскочишь. Фозмохно… это пофледняя в моей фызхни… яихфиса, — даже с набитым ртом противоречить начальству у рыжего получалось отлично.       — Машина готова, мистер Койл… L, — слегка запыхавшийся голос Исикавы присоединился к остальным.       Лайт замер в раздумье на верхних ступенях лестницы… * * * Тетрадь смерти Правила пользования VII Страница, вырванная из Тетради Смерти, или даже обрывок этой страницы обладает всеми возможностями Тетради. В Тетради можно писать чем угодно — косметикой, кровью и так далее — главное, чтобы запись велась в Тетради, и почерк был разборчивым. Всего о Тетради не знают даже ее первоначальные владельцы — боги смерти. © * * *       В телефоне Евы будильник заиграл марш Шопена — у герцогини Альба было своеобразное чувство юмора. Она перекатилась с боку на бок и взглянула на дисплей — 6-30… Пора вставать. Заседание Лиги было назначено А — ранней пташкой — на 7-00 и должно было продлиться до 15-00; после чего все «буквы» отправлялись на различные светские мероприятия — изображать влюбленных в японскую культуру меценатов. Доктор Тормес нехотя поднялась с футона.       Полчаса она потратила на душ, боевой раскрас физиономии и выбор самого пестрого платья из своего гардероба, но туфли надела простые и удобные — бегать по прихотливому японскому саду на десятисантиметровых шпильках почему-то не хотелось. Взяв клатч цвета пожарной машины, Ева положила в него сигареты, зажигалку и простой кнопочный телефон, который был настроен так, что достаточно было нажать одну — и где-то прозвучит сигнал тревоги…       Доктор Тормес перекрестилась, поцеловала висевший у нее на шее с недавних пор медальон с изображением Черной Девы Марии и спрятала его в вырезе платья. Уверенной походкой она двинулась в зал заседаний.       Личная обслуга А установила в традиционном японском помещении прямоугольный стол и стулья, был также сервирован среднеевропейский завтрак. Члены Девятки сидели на своих местах — не было только самой председательницы… Жующее и попивающее кофе сообщество дружно уставилось на веселое платье обычно деловой и строгой Евы. Та, раскланявшись со всеми, как ни в чем ни бывало, заняла свое место и отхлебнула остывший эспрессо.       — Наша многоуважаемая сегодня задерживается, — В продемонстрировал всем циферблат своих Vacheron Constantin из коллекции 1972 г. — Сейчас уже 7:05…       И в этот момент в зал заседаний вошла та, кого ныне называли леди Анной, или просто - А.       — Здравствуйте, господа.       …и прошествовала на свое место.       — На повестке дня у нас… — начал было В.       — На повестке дня у нас одно — предательство Е, — голос мумии. — Зря ты понадеялась на оябуна Микииси — он сам связался с одним из моих помощников и сдал тебя за одно обещание перенести его из «черного списка» в «белый».       — Назад! — Ева прикрикнула на кинувшихся к ней охранников. — Прежде чем ты велишь своим дворнягам закатать меня в бетон, знай — Миллер вколола тебе ампулу соленой водички, и через пару лет всесильная А склеит ласты! Полностью формула «коктейля» известна только мне. Я сама изготавливала часть компонентов. Думай, Алексия Колтрейн!       Тормес, вскочила, пошатнулась, взмахнула рукой, и ярко красный снаряд полетел в сторону изумленной председательницы.       Она успела нажать кнопку.       Клатч приземлился в углу.       «Я сделала все, что могла…» * * * Тетрадь Смерти Правила пользования XIII Вы можете одолжить Тетрадь Смерти другому человеку, при этом право владения остается за вами. Также вы можете сдать ее в аренду. Бог смерти не будет следовать за человеком, одолжившим Тетрадь. Он всегда должен оставаться с настоящим владельцем. Кроме того, одолживший Тетрадь не может обменяться с богом смерти глазами. © * * *       Лайт все же решился спуститься вниз, когда раздался телефонный звонок. Он увидел, как Ватари вздрогнул и поднял тяжелую трубку стоявшего на одном из декоративных столиков «Аладдина»*.       Время подобно проржавевшей лебедке медленно разматывало секунды…       Помощник детектива ничего не говорил, на другом конце тоже царила тишина.       — Еву раскрыли. Этот звонок — сигнал. — Побледневший старик бессильно уронил трубку, бронза резко ударила по полу.       — Ватари, чемодан уже в машине? Принеси его сюда. — Детектив очнулся первым.       Его помощник молча кивнул и вышел в гараж.       Одноглазое чудовище, плавно переместилось поближе к L и интересом уставилось на него:       — Ты собрался использовать Тетрадь?.. — любопытство в голосе.       И молчание в ответ.       Вернувшийся с чемоданчиком Ватари набрал на ходу кодовый замок и поднял крышку. Все увидели внутри невзрачную на первый взгляд черную тетрадку с надписью «Death Note». Детектив уже протянул к ней руку, но Ягами Лайт был быстрее. Выскочив из-за спины L, он схватил тетрадь. Юношу шатнуло, на долю мгновения он замер, распахнув рот в беззвучном крике, но быстро пришел в себя и кинулся вверх по лестнице. Ватари, выронив чемоданчик, ухватился за спинку белого дивана; Исикава и Мэтт в недоумении переглянулись; и только детектив проводил юношу обреченным взглядом.       — За ним!!! — на сей раз первым пришел в себя помощник детектива.       Но нескольких секунд всеобщего замешательства хватило Лайту на то, чтобы запереть за собой дверь.       — Мэтт, сможешь вскрыть замок? — голос L ровен и мертв, как соляная пустыня Уюни.       — Босс, если бы он был электронный, я бы вскрыл его за пять сек! Но он, сцуко, механический и к тому же — хитровыебанный! — рыжий, задрав гогглы на лоб, беспомощно развел руками.       — Тогда — быстро сюда запасной ключ…       Но, прежде чем стоявший ближе всех к лестнице Исикава рванул вниз, Мэтт завопил:       — Проснись, я тебе его вчера отдал!       Детектив обшарил карманы — там было пусто.       Стоя посреди роскошной спальни, Кира держал в руках открытую Тетрадь. Он был благодарен инстинкту, который заставил выхватить ее из рук детектива. Он вспомнил все. Вспомнил свои мечты о справедливом мире; вспомнил, как убивал преступников; вспомнил, как использовал Амане Мису, которая была вторым Кирой — бедная дурочка. Его собственный бог смерти выглядел скорее забавно, чем устрашающе: глаза — оливки-с-красным-перцем; нелепое боа, растущее прямо из тела… Шут, а не бог! Вспомнил, что он сам — Ягами Лайт — собирался избавить мир от зла. Только зачем?.. Мир этого не заслуживает, если даже те, кто хочет торжества гуманизма, сами превращаются в мерзость! А ведь когда-то члены Девятки были солью земли. Он видел их фото, он знает их имена…       Шум… кажется, ломают замок.       Кира взял ручку и начал быстро и разборчиво писать: Алексия Колтрейн, Бертран де Вильнёв, Север Дорн, Ева Альба…       — Етить твою шваброй!.. — доктор Исикава пытался открыть замок с помощью обнаруженных на кухне инструментов для карвинга и отвертки. — Мне эту жопу точно не распидорасить!!! Извините… — травматолог смущенно посмотрел на детектива. — Замок сделан на заказ — восьмисувальдный с четырьмя… ригелями… Тут нужны дрель, секира Ямабуси… пулемет Гатлинга, — он вытер рукавом вспотевший лоб и беспомощно взмахнул мини-спиралью.       — Пулемета нет — есть лучше! — Мэтт выхватил из наплечной кобуры беретту и, сняв с предохранителя, выстрелил в замок.       Дверь распахнулась.       Кира был абсолютно спокоен и холоден. Высокомерная улыбка. Красноватый блеск глаз. Он, как образцовый студент, закрыл Тетрадь, прицепил ручку к обложке и взглянул на ворвавшегося первым помощника детектива:       — Зря беспокоитесь, я и не думал записывать имя Вашего подопечного, — последнее слово было произнесено с оттенком презрения. — В этом нет необходимости — уже очень скоро он поймет, что собственными руками вырыл себе могилу, и сам добровольно в нее ляжет, — Ягами сделал два шага вперед и, взглянув куда-то поверх голов вошедших, улыбнулся, — Здравствуй, Рем… и прощай!       — Отказываюсь!       Отброшенная Тетрадь мелькнула в воздухе черными крыльями обложки и упала к ногам детектива, ручка откатилась в сторону.       Юноша рухнул на колени. L, оттолкнув стоящего перед ним Ватари, бросился к Лайту, упал рядом, прижал к себе. Казалось, детективу абсолютно наплевать и на недолгое возвращение Киры, и на казнь членов Лиги, и на странные слова о своей скорой гибели… он простого гладил своего драгоценного по спине и целовал каштановую макушку.       Ватари быстро нагнулся, поднял проклятый предмет и, открыв последнюю заполненную страницу, облегченно вздохнул. Ягами Лайт допустил одну единственную ошибку.       — Так это и есть та самая Тетрадь смерти, о которой ходили слухи в Вамми! — Мэтта просто невозможно было выбить из колеи надолго. — Круть, босс, теперь вся Девятка горит в Аду! — синие глаза задорным блеском осветили комнату. * * * Тетрадь Смерти Правила пользования XVII Если бог смерти решит использовать свою Тетрадь, чтобы избавиться от того, кто угрожает дорогому этому богу человеку, то жизнь последнего будет продлена, но сам бог смерти умрет. Бог смерти может умереть, Тетрадь останется. Право владения перейдет к богу смерти, первому прикоснувшемуся к ней. Но обычно она просто возвращается Королю богов смерти. © * * *       Охрана А все-таки скрутила Еву Тормес, и теперь она беспомощно висела на руках здоровенного амбала и только сверкала глазами на многоуважаемую председательницу. Алексия Колтрейн повернула свою кривую птичью шею в сторону поверженной заговорщицы, открыла тонкогубый, похожий на щель рот и… схватившись за сердце, рухнула лицом на стол, опрокинув кофейную чашку.       Все замерли.       Всё замерло.       На середине стола одиноко позвякивала ложка…       Амбал выронил Еву и кинулся к своей хозяйке.       Потирая ушибленное колено, Тормес почти поднялась на ноги, как вдруг что-то ударило ее в бок. Что-то оказалось Бертраном-де Вильнёвом, который теперь лежал на полу. На лице застыло изумленное выражение. Правая рука намертво вцепилась в галстук. Кое-как встав, Ева оглядела комнату. Охранники бестолково метались как куры-переростки. И один за другим, через равные промежутки времени…       Падали…       Падали…       Падали замертво всесильные члены Девятки.       Вдруг в голове словно взорвался осколочный снаряд: «Ты не уничтожил Тетрадь… Браво, L!»       Ева медленно осела на пол. * * * Тетрадь Смерти Правила пользования XXII** Люди, отказавшиеся от права владения Тетрадью Смерти, забывают все, ее касающееся. Это не значит, что они забывают все произошедшее со дня, как они получили Тетрадь и до дня отказа; из памяти стираются только события, связанные с Тетрадью. © * * *       L, схватив Лайта за запястье, вскочил на ноги и рывком заставил подняться своего драгоценного:       — Нужно немедленно убираться прочь! — расплывшиеся зрачки превратились в черные дыры.       — С фига, босс?! Злодеи сдохли. У нас фартовая хата — давай отметим! — Мэтт изумленно вытаращился на детектива.       — Мэтт, ты идиот. Сейчас сюда едут бойцы оябуна. Или ты думаешь, что благородная леди Анна решила нас пощадить? Кстати, удивительно — почему их до сих пор нет. — Последние слова L произнес на верхних ступенях лестницы.       Исикава и Ватари ринулись вслед за детективом, волочащим за собой Лайта.       Размандрить твою котлету!!!       Рыжий мухой влетел к себе, схватил рюкзак, ПорноСлоник и, едва не вписавшись в косяк, понесся следом.       — Доктор, я за руль, возьмите мой револьвер, — детектив закинул Лайта на заднее сидение. — Пристегнись. И будьте готовы отстреливаться.       Виллу они покинули благополучно. Далее поворот. За ним — отрезок дороги чуть больше двух километров, окруженный лесопарком, и, наконец, оживленное шоссе…       Не успели.       Два Lexus-а RX III навстречу. Псы мчались убивать, не зная, что хозяева мертвы.       Две пули пробили лобовое практически одновременно. Никого не задело. Исикава, вывесившись из левого окна, палил по-македонски:       — Бронеёбины мордатые!!! Щас… вот вам в-рот-ебучие-покрышки!..       Машина слева вильнула и влетела на скорости в дерево.       Одна из пуль угодила в нежно любимый Мэттов ноут и застряла в нем. Этого рыжий пережить не смог. Почти вывалившись из окна, он с воплем:       — Шлифуй под нары, заусенец!!! — снял некстати высунувшегося бойца, да так, что тот, совершив невероятный кульбит, действительно укатился под ближайшую садовую скамейку.       И тут пуля пробила заднее стекло — псы оябуна Макииси выбрались из покореженного джипа. Вторая — прострелила плечо Ватари… Старик только охнул:       — Винтовка в багажнике!       L со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы.       Не пробиться.       Где хваленая японская полиция?! Где Ягами-старший??!!!       Пуля обожгла щеку. Детектив смотрел сквозь треснувшее лобовое стекло в черное дуло — следующая прилетит в лоб. Так. Газ — в пол. Руль — влево…       И тут стрелок выронил пистолет и повис в окне тряпичной куклой… Еще один выстрел сзади — мимо…       Стоящая на обочине Рем уже рассыпающимися руками дописывала в своей Тетради последние имена. Детектив едва успел увернуться от потерявшего управление второго Lexus-а и, оглянувшись назад, успел прочитать по губам последнее слово богини смерти: «Живите…».       L медленно сбросил скорость и вывалился из расстрелянного автомобиля на дорогу — его рвало. Он поднял глаза и увидел, как из ниоткуда появился огромный монстр — вместо головы у него был жуткий голый череп с вросшими в него драгоценными камнями. Монстр взглянул на стоящего на четвереньках детектива — тот выдержал взгляд. Медленно наклонившись, Король поднял из кучи песка Тетрадь и исчез.       Вдалеке завыли долгожданные сирены японской полиции:       — Чип и Дейл спешат на помощь! — детектив сел на асфальт.       Из машины раздалось хриплое карканье, перешедшее в истерическое хихикание со стонами и повизгиваниями:       — Босс, я тебя обожаю! — Мэтт выбрался наружу и, дергаясь от нервного смеха, привалился спиной к колесу. — Куда ты свое ЧЮ раньше прятал?       L позволил себе второй раз в жизни потерять сознание и не почувствовал подхвативших его тонких сильных рук… _______________________________________________________________________