Так не бывает

Я проснулась от голосов. Нет, я не сошла с ума; эти звуки были не в моей голове, а вполне реальны. Двое человек беседовало прямо у меня за стеной. Ну почему эта нация не умеет говорить тихо?! Я с недовольным видом сползла с кровати и подошла к двери. К сожалению, эти люди стрекотали на корейском, поэтому я ни слова не поняла, но вот голоса беседовавших я узнала. Одной из них была Ким СуЁн – чемпионка по этикету международного масштаба, которая встретила меня с самолета. А говорил с ней не кто иной, как Санни. Этот приятный тенор с едва заметными нотками иронии я узнаю, где угодно! Слава богу, что он вернулся из своего семейного гнезда в этом Кёнгидо! Теперь, наконец-то, мне разъяснят, в чем будет заключаться моё расследование. С трудом сдержав крик радости, я заторопилась в ванную. Надо сказать, мне до смерти надоело быть в подвешенном состоянии, и я была рада тому, что появился человек, у которого можно узнать конкретную информацию и получить четкие указания. Поставив общевселенский рекорд по скоростному омовению, я оделась и, резко выдохнув, приоткрыла дверь. Высунув голову в коридор, я посмотрела сначала налево, потом направо. К сожалению, пара общительных корейцев уже успела испариться, но одна из дверей-близнецов в коридоре была приоткрыта. Сделав вполне логичный вывод, что, скорее всего, это помещение принадлежит блудному сыну Санни, я решительно направилась в том направлении. Заглянув внутрь помещения, я не смогла сдержать разочарованного вздоха: там никого не было. Но, так как эта комната несколько выбивалась из общей концепции этого места, я вошла туда. Стены были оклеены обоями под натуральное дерево, под ногами у меня был темный ламинат, а на окнах висели занавески коричневого цвета. Так-так, кто у нас тут консерватор? Вся мебель в комнате была отделана под темный дуб и являла собой квинтэссенцию мужественности: прямые, четкие линии и ничего лишнего. Всё было темным, основательным и надежным. На кровати, покрытой черным однотонным покрывалом, одиноко покоилась одна-единственная сумка. Как похоже на Санни... Я глубоко вздохнула и развернулась к двери. Что ж, если хозяина в этом помещении нет, то и мне тут делать нечего, ведь кореец не являлся ни подозреваемым, ни каким-либо иным фигурантом моего расследования (во всяком случае, пока), значит, у меня не было причины копаться в его пожитках, кроме праздного любопытства. И в этот раз я решила не идти у него на поводу. Я положила ладонь на ручку двери, но надавить на неё не успела, почувствовав, что это уже сделал кто-то, стоявший с другой стороны. Мысленно чертыхнувшись, я опустила руку и начала покорно ждать минуты своего позора, гадая, кто там: уборщица, Барби-СуЁн или корректная секретарша. Однако всё сложилось несколько по-другому: этого человека, разумеется, видеть мне было приятнее, но стыдно стало ещё больше. Ибо на пороге стоял Санни. По-прежнему высокий и стройный, с теми же черными глазами, загадочно блестевшими за стеклами очков, с волосами цвета воронова крыла, над которыми он, слава небесам, перестал издеваться. Азиат при виде меня и бровью не повел, только улыбнулся и выдал: – Возьму себе за правило: когда ищешь Нэнси Дрю, проверь у себя в комнате. – Дверь была распахнута, – попыталась оправдаться я. – Я решила заглянуть внутрь... Он прервал меня, выставив ладони вперед. – Милая Нэнси, я вовсе не виню тебя! Наоборот, для детектива любопытство – весьма полезное качество. – Рада, что ты это признал, – улыбнулась я. Кореец кивнул и слегка приобнял меня. – Как долетела? – спросил он, отстраняясь. – Отвратительно, – честно ответила я, поёжившись при мысли о Зловещей Четверке, мучившей меня на протяжении всего пути до Сеула. – А ты? Как дела в Кёнгидо? – Лучше не бывает, – Санни мягко взял меня за плечо и повлек внутрь помещения. – Как тебе моя родина? Я, склонив голову, посмотрела на него. Интересно, он так пытается поднять экономику своей страны, привлекая сюда туристов? «Господа и дамы, приезжайте в Страну Утренней Свежести! Таинственное расследование и мутные типы прилагаются!». – Здесь громко разговаривают, а еда напоминает огненные шары из мультика про японского монстра, – выговорила я, наконец. – Громко разговаривают?! – азиат приподнял брови и хмыкнул. – Не ожидал, что американку это смутит... Скажи, ты была в... – Санни, – я скрестила руки на груди. – У тебя прекрасная родина, но меня интересует кое-что другое. Он рассмеялся и, подойдя к окну, раздвинул темные занавеси, впуская в комнату лучи солнца. – Наверное, ты хочешь знать, что за дело нам предстоит, – сказал он, не оборачиваясь. – Да, не помешало бы, – выдала я, прищурившись. Азиат медленно снял с плеч черный пиджак и, бросив его на кровать, с наслаждением потянулся. – Очень сковывает движения, – пожаловался он, глядя мне прямо в глаза. Я склонила голову набок и демонстративно посмотрела на левое запястье. – Мне, конечно, весьма льстит, что в моём присутствии ты чувствуешь себя настолько свободно, что даже раздеваешься, но мне бы хотелось услышать детали задания. – Хорошо, – просто ответил кореец. Он придвинул мне стул, стоявший у видавшего виды письменного стола, а сам устроился на кровати. Я уселась и, сложив руки на коленях, как примерная школьница, принялась ждать. Санни вздохнул, глядя в сторону, а потом медленно перевел взгляд черных, как ночь, глаз на меня. – Тайны – это самое прекрасное, что есть у человечества, – начал он. – Они заставляли людей думать, они подхлёстывали воображение, они двигали вперед прогресс. Ни одно живое существо не может существовать бесцельно, и эти самые секреты вселенной помогают нам обрести жизненные ориентиры, обогащая наш внутренний мир теми знаниями, что мы приобретаем в процессе погони за разгадкой. Наш мозг должен быть постоянно занят, чтобы избежать деградации, и тайны услужливо преподносят нам головоломки, над которыми мы можем корпеть без боязни удариться в регресс. Я во все глаза смотрела на собеседника, не перебивая, хотя очень хотелось. М-да, этот парень точно знает, как нужно начинать издалека. А азиат, тем временем, продолжал, сцепив свои длинные пальцы на колене: – Большую часть жизни мы ищем что-то. Ответы, смысл, счастье... Не так уж важно, что именно; в данном случае, интересен лишь процесс. Когда обнаруживаешь какую-нибудь донельзя интригующую загадку, очень хочется поломать над ней голову, а, если это нерешенный вопрос ещё и может оказаться тем, что ты пытаешь доказать уже долгие годы, то шанс упускать нельзя. Именно поэтому я и стремлюсь разрешать подобные дела, распутывая клубок до конца, в надежде, что в финале мне откроется та самая истина, которой я жду. Я захлопала в ладоши. Санни, встрепенувшись, посмотрел на меня с легкой долей удивления. – Поздравляю, – с чувством вымолвила я. – Вы защитили диссертацию по теме «Тайны вселенной». Кореец рассмеялся, откинув голову назад. – Нэнси, ты неподражаема! – проговорил он, переведя дыхание. – Как же это по-американски: переходить сразу к делу, без преамбулы! Я скрестила руки на груди и скептически пробормотала: – Знаешь, Санни, перелет с другого конца света несколько отрезвляет и лишает всё вокруг романтического ореола. Азиат улыбнулся и коротко кивнул. – Хорошо, – он встал с кровати и, подойдя ко мне, вытащил из кармана серой рубашки какой-то бумажный квиток. – О расследовании. Мы должны будем заняться делом о мистическом демоне, которого уже не раз видели в одной деревне. – Звучит неплохо, – я потерла подбородок. – Только есть одна проблема: я не знаю ваших корейских демонов и вряд ли смогу найти общий язык с сельскими жителями. Мой собеседник приподнял уголки губ, став похожим на гигантского кота. – Дорогая Нэнси, никто не говорил о том, что следствие будет идти в Корее, – проговорил он. Я широко открыла глаза и возмущённо посмотрела на азиата, всем своим существом выражая немой вопрос. – Надеюсь, тебе нравятся буррито и пончо, – подмигнул кореец, сворачивая свой пиджак и изящно перекидывая его через локоть. Я медленно отсчитала про себя до десяти, помня увещевания двоюродной бабушки Мейбл о том, что «юные леди не раздражаются», а потом четко промолвила: – И когда мы летим в Мексику? Санни непринужденно поднес левую руку к глазам, что заставило меня содрогнуться и жалобно протянуть: – Не смотри на часы, смотри на календарь! Азиат завел одну длинную ногу за другую (дурацкая привычка, если вдуматься, но ему она шла, как ни странно) и слегка смущенно склонил голову. – Мы вылетаем сегодня вечером, – сказал он, поправляя очки. – Билеты уже куплены. *** Я вернулась в комнату с ощущением, будто нахожусь в невесомости. Надо сказать, у Санни было особое свойство приносить космос с собой всюду, куда бы он ни направился. Захлопнув за собой дверь, я прошла внутрь помещения и шлепнулась спиной на кровать, закинув руки за голову. И как этот человек может преподавать математику? Он же чистейший иррационал! Подумать только: заставить меня тащиться через весь белый свет в не самой приятной компании, чтобы потом с милой улыбкой объявить мне, что мы практически возвращаемся обратно. Но самым удивительным было то, что по отношению к корейцу у меня в душе не было даже раздражения. Да, легкая досада присутствовала, но, в общем и целом, я была даже довольна тем, что повидала Страну Утренней Свежести. Ладно, Нэнси, за дело! Я бодро вскочила с ложа и, хлопнув в ладоши, начала собирать совсем недавно распакованные вещи. Слава богу, что не вожу с собой много, так как я бывалая путешественница. Всё-таки, это прекрасно, когда не знаешь, что произойдет в твоей жизни в следующие несколько минут! Так всегда бывает, когда рядом Санни, но я не жалуюсь: меня позвали для таинственного расследования – и оно мне предстоит, так что я готова от и до. Собрав чемодан и сумку, я окинула прощальным взглядом свою холодную комнату и вышла оттуда. Кореец, ожидавший меня в коридоре, властным движением отобрал у меня мой скарб и кивком попросил следовать за ним. Он не говорил со мной вслух не по причине того, что был молчаливым (дело было с точностью до наоборот), а потому, что держал во рту чупа-чупс. Это было довольно забавно. Почему-то я не ожидала от человека, преподававшего математику в самых престижных высших учебных заведениях мира, пристрастий к таким земным радостям, как леденцы на палочке. У самого лифта нас поджидала приятная секретарша и далеко-не-столь-приятная СуЁн, не отрывавшая взора от моего спутника. Санни, запихнув чупа-чупс за щеку, проявил редкостную корректность и воспитанность, заговорив с дамами по-английски. Он попрощался и с той, и с другой; я, со своей стороны, ограничилась поклоном, и мы отправились вниз. Мистер Пак, не отличавшийся особой говорливостью, тем не менее, был отличным мастером своего дела, ибо он довез нас до аэропорта за считанные минуты, и мы сели на рейс до Мехико.