Так не бывает

Я чуть было не уронила свой стакан с лимонадом. Взяв себя в руки, я улыбнулась ещё шире и ободряюще кивнула мексиканке, чтобы она продолжала. Грациэлла поставила круглый поднос на стойку и доверительно наклонилась ко мне. Понизив голос, в чем не было смысла, так как бармен не особо шарил в английском, она начала свой рассказ: – Многие в нашей деревне работают у дона Пабло, у того, у которого вы с вашим коллегой живете. Ему надо стричь овец, потом убивать их... Как это на вашем языке... Для мяса... – На убой, – подсказала я. – Точно, – она дотронулась до моего плеча. – Но это нужно не всегда, а только тогда, когда у них либо линька, либо... Ну, когда приходит зима, наступает Рождество... Я кивнула в знак того, что понимаю. Ну почему мне так везет на тех, кто любит начинать издалека?! – Так вот, – гордая мучача наклонилась ещё ближе. – Три месяца назад дон Пабло пошел отводить скот на выпас, и взял с собой Антонио и Эдуардо... Правда, Эдди? Невозмутимый молодой человек, стоявший за стойкой, никак не отреагировал на обращение у нему, но Грациэллу это ни капельки не смутило, и она продолжила свой повествование: – Они попросили меня приготовить им обеды и принести прямо туда. Я провела у плиты всё утро, но в итоге справилась. Местная королева красоты вновь прервалась и посмотрела на меня в ожидании похвалы. Чертыхнувшись про себя, я склонила голову и выдала: – О, как мило. Мексиканка продемонстрировала мне ещё пару коренных зубов, явно удовлетворившись этим, и снова заговорила: – Так вот, – она так каждую фразу начинает, что ли? – Я понесла лотки с обедом через горы, те, что на западе, и там увидела его. – Кого «его»? – не поняла я. – Демона, разумеется, – пожала плечами официантка. – Фульхенсио Дьябло. Я вопросительно приподняла брови. – Кого, простите? Грациэлла набрала было воздуха, чтобы ответить, но нас неожиданно прервали: на барную стойку упала тень, и мы синхронно повернулись в сторону входа. В дверном проеме стоял Санни, красиво подсвеченный солнцем со спины. – Прошу прощения, что тревожу, но нам с агентом Смит пора идти, – проговорил кореец, склонив голову набок. Я вскочила с места и, кинув: «До свидания» знойной даме и её развесёлому коллеге, вышла из закусочной, оставив недопитый лимонад на стойке. – Ну, как прошел допрос? – поинтересовался азиат, пока мы шли по направлению к нашим домикам. – Очень интересно, – фыркнула я. – Твоя Грация утверждает, что видела Чупакабру... Ну, или кого-то, кто сильно на него смахивает. Санни, ничего не ответив, приоткрыл для меня дверь моих апартаментов. – Что мне брать с собой и как одеваться? – осведомилась я, проходя внутрь. – Накинь что-нибудь малозаметное, – был ответ. – Переоденемся мы уже на месте. Брать с собой ничего не надо; мы просто идем, скажем так, на разведку. Встречаемся через пять минут у твоего домика, хорошо? Я кивнула, и кореец осторожно прикрыл дверь моих хором. Быстренько сцапав телефон, я, движимая муками совести, набрала номер Нэда, о котором в последнее время совсем забыла. – Нэнси, как ты? – мистер Никерсон ответил сразу же, начав разговор с места в карьер. – Всё в полном порядке, – уверила я его. – Прости, но у меня сейчас мало времени: мне нужно продолжить расследование, так что я звоню только для того, чтобы сказать, что... Э-э-э... Всё хорошо, и волноваться не стоит. – А этот желто... То есть, этот ужасный человек, с которым ты работаешь.., – не унимался мой приятель. – Надеюсь, он не заставляет тебя чувствовать себя некомфортно? – Нет, что ты! – засмеялась я. – Санни, конечно, сложноватый тип, но с ним очень легко. – Вот как, – спокойно обронил Нэд. – Когда собираешься домой? Я закусила губу и сдвинула брови. О, нет. Мы ступили на тонкий лёд. – Я не знаю, – честно выпалила я. – Мы ещё толком не приступили к следствию, так что пока я не располагаю никакой информацией, но могу точно сказать, что это будет не сегодня. И не завтра. Мой собеседник тяжело вздохнул. – Я всё понимаю, Нэнси, – с истинно христианской покорностью в голосе проговорил он. – Тебе это необходимо, как воздух, и, видимо, не стоит и пытаться тебя переделать. Если тебе что-нибудь понадобится, звони мне, хорошо? – О'кей, – пробормотала я. – Береги себя, – искренне сказал Нэд, прежде чем дать отбой. Я спрятала мобильный телефон в задний карман своих летних брюк защитного цвета и с виноватым видом поплелась к двери. Добродушный бедняга Нэдди, ну за что ему досталась именно я?.. Однако, когда я покинула свои апартаменты и увидела стоявшего напротив моей двери Санни, всякое чувство вины начисто покинуло меня, и я звонко расхохоталась. – Сеньорита смеётся над Умберто? – с уморительным акцентом выдал этот артист. – Не надо, por favor *. На корейце было надето поношенное пончо из плотной ткани, расшитое этническими узорами в духе коренных американцев. На голову он водрузил сомбреро, явно знававшее лучшие времена. Образ довершали светло-голубые рабочие брюки и старые кеды. – Обувь – моя, – пояснил азиат. – Всё остальное я позаимствовал у дона Пабло, сказав, что это необходимо для расследования. Но, как оказалось, мои ноги непростительно огромны, потому пришлось несколько поступиться образом. – Шикарно выглядишь, Умберто, – я подошла поближе и, задрав голову, посмотрела в чёрные глаза Санни. – Итак, каков план наших действий? Кореец хитровато прищурился и медленно проговорил, заводя одну ногу за другую: – Нэнси, какая у тебя группа крови? *** Огромное белое здание вблизи оказалось ещё внушительнее и ещё белее, чем издали, но двоих бодрых детективов это вовсе не остановило. Разряженный под местного жителя гость из Страны Утренней Свежести довольно улыбнулся и снял очки. – Умберто не может позволить себе иметь плохое зрение, – проговорил он, отдавая мне своих оптических помощников. Я поднесла их к лицу и хмыкнула: мир через толстые линзы был каким-то маленьким. – Вряд ли Умберто что-нибудь увидит без их помощи, – засомневалась я. – Не волнуйся, – улыбнулся кореец. – Мне положено только сдать кровь; для этого острый глаз и не нужен. Мы прошли в вестибюль больницы. Как и ожидалось, он оказался огромным, белым и стерильным. Удивительным было другое: народу здесь было, мягко говоря, немало: люди разной степени сомнительности сидели на длинных лавках, обтянутых серым дермантином, вполголоса переговариваясь друг с другом на испанском; деловитые медсестры в светло-зеленых униформах с огромной скоростью сновали туда-сюда; строгая дежурная во всём белом с волосами, зализанными в пучок на затылке, блестела очками и без особой нежности поглядывала на всех, кто к ней подходил. – Сюда приходят и из соседних деревень, – прошептал мне Санни. – Потому-то здесь столько народу. Тут платят за сданную кровь; многие только этим и живут. Я кивнула и полувопросительно посмотрела на него. – Найди дамскую комнату и переоденься, – отдал распоряжение мой напарник, подавая мне свой рюкзак. – Жди меня на лестничном пролёте между седьмым и восьмым этажами; я постараюсь управиться тут побыстрее. Отдав честь и получив в ответ лучезарную улыбку, я отправилась в зону для дам, чтобы надеть облачение. Подобные места были предусмотрены на каждом этаже, и на восьмом мне посчастливилось попасть в абсолютно пустую уборную. Я закрылась в одной из кабинок, завернула очки с отрицательными диоптриями в носовой платок, спрятала это в открытом внешнем отделении рюкзака и с любопытством начала копаться в сумке корейца. Помимо наших маскарадных костюмов, там оказались фальшивые удостоверения, фонарик, непонятное устройство, похожее на дитя мобильного телефона и планшета, а также пистолет, завернутый в белую ткань. Решив на досуге расспросить азиата про этот его джентльменский набор, я вытащила свою одежду и принялась за дело. Закончив с переодеванием и утрамбовав свои пожитки на самое дно сумки, я выбралась из кабинки и подошла к зеркалу. Из покрытого с задней стороны амальгамой стекла на меня смотрела деловая молодая женщина, которая вполне могла сойти за агента Федерального Бюро Расследований. Спрятав удостоверение, выписанное на имя Анны Н. Смит, в карман пиджака, я подхватила сумку моего «коллеги» и послушно отправилась на наше место встречи. Санни оказался прав: здесь никого не было, так что меня не заметили. Я устроилась на широком подоконнике на лестничной площадке между седьмым и восьмым этажами и принялась ждать моего партнера по расследованию. Чтобы убить время, я начала изучать ручную кладь корейца, теребя молнию наружного кармана. Решив дать волю любопытству, я расстегнула его и извлекла на свет божий ежедневник в коричневой обложке, сделанной под кожу. Органайзер был наполовину заполнен четким и убористым почерком Санни, но, к сожалению, с которым я уже, помнится, сталкивалась, все эти письмена были на хангыле, потому я, разочарованно фыркнув, убрала дневник туда, откуда взяла. Буквально через минуту я услышала торопливые шаги по лестнице. Я подобралась, уже приготовившись наплести что-нибудь о «ежегодной проверке», или же просто прикинуться ветошью, но, спустя несколько секунд с облегчением выдохнула: Умберто закончил сдавать свою бесценную кровь и мчался ко мне на всех парах. Надо сказать, его длинные ноги прекрасно справлялись с этими ступеньками, спокойно перемахивая аж через три. Воистину, двухметровым живётся легче, чем коротышкам! – Ну как? – спросила я, слегка наклоняясь вперёд навстречу корейцу. Тот улыбнулся и показал мне знак «о'кей». – Моя редкая кровь четвёртой группы весьма пригодится кому-то, – сообщил он. – Медсестра сказала, что я пришел весьма вовремя. Кстати, прекрасно выглядишь. – Ты тоже, – я извлекла из открытого отделения сверток с его очками и, размотав носовой платок, подала ему его глаза. – Повелеваю тебе: прозрей! Он заразительно расхохотался и, надев свои оптические приборы, снял сомбреро. – Думаю, и мне пора преобразиться, – заметил он. – Я быстро; побудь пока здесь, хорошо? – Нет проблем, – пожала плечами я. Азиат ловко извлек из рюкзака свой костюм и унесся вверх по лестнице, оставив меня наедине со своей сумкой и сомбреро. Осмотрев последнее, я хмыкнула. Вряд ли Санни собирался надевать этот головной убор в комплект к брючному ансамблю а-ля Хотчнер, ведь агент ФБР должен быть важным и максимально мрачным, а не напоминать туриста или участника бала-маскарада. С другой стороны, это соломенное чудище невозможно было компактно сложить, не деформировав. В итоге, возникала безвыходная ситуация, но я почему-то не сомневалась, что Санни найдет из неё выход. В конце концов, делать невозможное возможным уже вошло у него в привычку. Кореец спустился через пять минут, перекинув через локоть пиджак, а в другой руке держа пакет со своим предыдущим нарядом. Спрятав в рюкзак пончо и старые брюки, он достал пистолет и, устроив его в подмышечной кобуре, надел пиджак сверху. Пока он копался в сумке в поисках удостоверения, я исподтишка рассматривала его. Правду говорят о том, что костюм облагораживет мужчину. Кроме того, будем откровенны, этот тип – очень и очень красивый человек, а подобная одежда сделала его почти идеальным. Наконец, Санни достал документ и, спрятав его в карман пиджака, кивнул мне: – Пошли, Нэнси. Я спрыгнула с подоконника и спросила, показав на рюкзак и сомбреро: – А с этим что? – Пусть пока полежит здесь, – беспечно ответил кореец. – Я доверяю местному персоналу, а больше тут никто и не ходит. * Прошу (исп.).