Так не бывает

Я усмехнулась. – Точнее не скажешь, – проговорила я. – Голова не кружится? – Нет, – кореец ловко поднялся на ноги, едва не ударившись о низкий свод грота. – Со мной всё в порядке. А ты как? – Что ж, учитывая, что нас завалило высоко в горах, и никто не собирается искать двоих несчастных агентов ФБР, всё сравнительно ничего, – выдала я, поигрывая одним из химических фонарей. – Как ты думаешь, нас спасут? Азиат широко улыбнулся. – Мужчина – всегда мужчина, – вымолвил он, подходя к завалу и начиная его разбирать. Я глубоко вздохнула и заявила: – Я скоро возненавижу эту фразу. Санни хохотнул. – Пожалуйста, отойди чуть подальше, – попросил он, ловко вынимая камни и превращая то, что ещё совсем недавно казалось ловушкой, в простое препятствие, малоприятное, но вполне преодолимое. Я послушно отошла вглубь грота и, не удержавшись, спросила: – И как тебе удаётся всегда выбираться из любых переделок? – Весь секрет в позитивном мышлении, – ответил кореец, споро разбирая завал. – Ты видишь эти несколько камушков как непреодолимую препону, и они и становятся таковыми. Вот и всё. Кроме того, не стоит забывать, что мужчина – всегда мужчина. Я воздела очи к небу. – Санни, – строго проговорила я. – Как только ты уберёшь все эти булыжники, я дам тебе по башке. Сильно. Азиат звонко расхохотался и так увлёкся этим, что чуть не шлёпнулся. – Хорошо, – он промокнул глаза и перевёл дыхание. – Больше не буду говорить это, хотя, милая Нэнси, это твоя бабушка Мей виновата. – Мейбл, – поправила я. – И в том, что ты обожаешь дразнить других людей, нет ни капли её вины. Может, позволишь тебе помочь? Санни обернулся и хитровато хмыкнул. – Я почти закончил, – объявил он. – Минутку терпения, и мы будем на свободе. Только вот план по аресту нашего субъекта будешь разрабатывать ты. Из меня, как показало время, получился не очень хороший ФБР-овец. Я согласно кивнула и села на землю, стараясь придумать способ поимки опасного преступника парой фальшивых агентов, у которых на двоих был лишь один пистолет. *** Выбравшись из завала, мы продолжили путь. Нервное потрясение, которое мы пережили, не обескуражило нас, а, напротив, придало сил двигаться дальше. Мы были полны решимости схватить негодяя и передать его в руки правосудия. Вот только расстановка сил несколько смущала. К своей гордости могу сказать, что я никогда не была трусихой. Для тех, кто трясётся при малейшей вероятности попасть в переплёт, путь в сыщики закрыт. Меня же не пугала неизвестность, и я часто предпочитала рисковать, чтобы добиться своей цели. Но та ситуация, в которой мы с Санни были сейчас, коренным образом отличалась от всего того, что я когда-либо переживала. Ещё никогда мне не приходилось сталкиваться лицом к лицу с опасным маньяком, местным уроженцем, прекрасно знающим каждый дюйм этих чертовых гор, когда прикрытие мне мог обеспечить кореец со зрением в минус шесть диоптрий и с одним-единственным пистолетом. Рациональная составляющая моего сознания вопила во весь внутренний голос, убеждая дождаться подкрепления в виде шерифа и, может быть, пары крепких ребят из соседней деревушки, но совесть гнала вперёд, заглушая все разумные доводы. Виолетта находилась в практически смертельной опасности, и спасти её было под силу лишь нам, ведь драгоценное время утекало, как песок сквозь пальцы. Мало ли, что взбредёт этому человеку в голову... Тех девушек, что он похитил до дочери нашей хозяйки, нигде не нашли ни живыми, ни мёртвыми, но это ни о чем не говорило, ведь этот психопат мог прятать тела, где угодно: непроходимые места, куда редко ступала нога человека, были для него родным домом. Но мой собрат по расследованию уверенно шёл вперёд, и отчего-то у меня росла уверенность в том, что он в самую последнюю очередь думает о том, что может жестоко поплатиться за свою смелость. Что ж, раз Санни может, то и мне это по силам. Как там говорил азиат? «Позитивное мышление»... Хорошо. Мы сможем поймать преступника и скрутить его... Виолетта будет живой и невредимой, когда мы прибудем на место... Я усиленно настраивала себя на положительный исход событий ещё в течение получаса, пока мы шли к жилищу Ла Гуэрта. Наконец, миновав множество каменных ловушек, мы оказались, как ни странно, в перелеске. – Удивительно, что деревья растут в такой местности, – нарушил тишину кореец. – Но, я думаю, это хорошо; хоть что-то скрасит наше путешествие. Я с удивлением воззрилась ему в спину. – Скрасит?! – спросила я. – Санни, эта маленькая лесополоса – препятствие для нас! Преступник может установить тут ловушки или капканы, не говоря уже о том, что у него будет возможность подкрасться незаметно! Азиат помотал головой. – Если я что и узнал от тебя про серийных правонарушителей, – начал он, – так это то, что они обладают повышенной уверенностью в себе. Наш Мигель, скорее всего, думает, что тот каменный дождик нейтрализовал нас. Я закусила губу. Черт, а ведь он прав: такого рода маньяки и вправду весьма и весьма высокого мнения о себе и своих силах. Кроме того, у него была в распоряжении пленница,может быть, даже и не одна, и Ла Гуэрта, скорее всего, сейчас занят... Чем именно, лучше и не предполагать. Наконец, перелесок поредел, а потом и вовсе сошел на нет, и мы вышли на небольшую пустынную поляну. О том, что мы находимся в горах, напоминал только разреженный воздух; всё остальное же: и деревья, росшие вокруг, и утрамбованная почва, на которой почти не попадалось камней, напоминали заброшенную деревеньку из какой-нибудь жуткой сказки для плохих детей. Вдалеке стоял одинокий домик практически нежилого вида. Он был бревенчатым, покосившимся и явно нуждался в покраске. Или в бульдозере. Стёкла в окнах были целы, но всю картину портили ветхие занавески серого цвета. На крыше не хватало нескольких фрагментов черепицы, а на крыльце – пары ступенек. В общем, становилось не особо понятно, как это жилище ещё не рухнуло. – Просто зайдём туда? – прошептал Санни, касаясь моего плеча. Я наморщила лоб, стараясь придумать что-нибудь прямо здесь и сейчас. – Скорее всего, заднего входа тут нет, – предположила я. – Но сначала необходимо разведать обстановку. Никакого оборудования у нас нет, так что... – Как это «нет»? – весело перебил меня кореец. Он снял рюкзак с одного плеча и с торжествующей улыбкой извлёк оттуда бинокль. – Оптический прибор, – проговорил азиат, протягивая мне это «оборудование». Что ж, это было всё же лучше, чем ничего. Пожав плечами, я взяла бинокль и поднесла окуляры к глазам. Настроив прибор под своё зрение, я направила его на окна. Понаблюдав с пять минут, я увидела... Ничего. Это только в романах детективам везёт во всём, за что бы они ни взялись, а в реальной жизни порой случается завернуть в тупик. – Я его не вижу, – поделилась я, возвращая Санни бинокль. – Но, возможно, это и к лучшему. – Ты имеешь в виду, что его нет дома? – спросил кореец, пряча оптический прибор назад в рюкзак. – Нет, – загадочно улыбнулась я. – Я имею в виду, что он находится там, где мы не сможем его увидеть. Во всяком случае, отсюда. Азиат посмотрел на меня, а потом понимающе кивнул. – Подвал, – вымолвил он. – В доме должен быть подвал. – Именно, – кивнула я. – Он держал Анхелику Лоренте в подобном помещении, так что, я думаю, он сейчас там. Мы осторожно двинулись к избе и, быстро пройдя через поляну на полусогнутых ногах, остановились у двери. – Боюсь, дом изнутри в таком же состоянии, как и снаружи, – заметила я, осторожно заглядывая в одно из окон. – Пол дощатый и, скорее всего, скрипучий, поэтому стоит быть поосторожнее. Санни, не говоря ни слова, снял рюкзак и, вытащив пистолет, оставил сумку здесь же, на земле. Он медленно открыл дверь и прошел внутрь, делая мне знак держаться позади. Я перешагнула через две отсутствовавшие ступеньки, что далось мне не особо-то легко, так как я не была от природы одарена ногами такой же длины, как у корейца. Поняв за этот короткий промежуток времени, что балериной мне не стать, я ступила на пол одной из комнат жилища маньяка и огляделась. Пол, как я уже упоминала раньше, был дощатым, не покрытым ничем и довольно грязным. У одной из стен стояла допотопная плита, вся заляпанная пятнами от масла. Рядом с ней примостился старый холодильник, гудение которого полностью заглушало наши шаги. В дальнем углу помещения лежал матрац, застеленный местами вытертым домотканым одеялом. Посреди комнаты высился стол; рядом с ним, спинкой к нам, стояло кресло, в котором, как мне показалось, кто-то сидел. Мы обошли этот предмет мебели и не смогли сдержать удивлённых восклицаний: на мягких подушках примостилась... Покойница. Женщина была мертва уже очень, очень давно, о чем говорила степень разложения всех тканей её тела. – Ничего себе, – шумно выдохнул Санни. – Ты как? – Нормально, – отмахнулась я. – Мне случалось видеть трупы, я же детектив. Как ты думаешь, это его мать? – Скорее всего, – пробормотал азиат, рыская глазами по полу в поисках входа в подвал. Последний обнаружился у матраца: обычный люк с ручкой-кольцом. Кореец решительно нахмурился и, взяв пистолет за ствол, передал его мне. Он потянул за ручку дверцы люка и, откинув крышку, смело пошёл вперёд. – Если что, прикроешь меня, – проинструктировал он. – Но, если он выведет меня из строя, беги, спрячься где-нибудь и жди подмоги. Чтобы не тратить времени на споры, я кивнула, и мы спустились в подвал. Вся площадь этого помещения освещалась одной-единственной лампочкой накаливания без абажура. На одной из стен были развешаны молотки и клещи, являвшиеся, вроде бы, безобидными инструментами, но сам вид их именно в этом доме вгонял в ужас. В дальнем углу подвала, на импровизированной постели из сена, лежал кто-то. Санни метнулся туда и присел на корточки. – Это Виолетта, – бросил он. Девушка медленно повернула к нам голову и что-то промычала. – Видимо, у неё шок, – кореец ласково улыбнулся несчастной жертве. – Привет. Мы квартиранты твоей матери, агенты ФБР. Мы пришли спасти тебя. Виолетта снова издала пару нечленораздельных звуков, и азиат решил взять всё в свои руки. Он легко поднял девушку в воздух, и мы пошли прочь из этого жуткого дома. Выйдя за дверь, я на ходу подхватила рюкзак «агента Кима», успев подивиться тому, что весил он так, будто был доверху наполнен кирпичами. Оказавшись на поляне, мы устремились в лес; лишь спрятавшись в сени деревьев, мы почувствовали себя в относительной безопасности. – Итак, его там нет, – произнёс Санни, кладя свою ношу наземь. – Он вернётся, – убеждённо вымолвила я. – Нужно только подкараулить его тут. Кореец кивнул и посмотрел в сторону бывшей пленницы садиста, недавно спасённой нами. – Ты можешь идти сама, Виолетта? – чётко спросил он. Девушка снова издала невнятное «Ы-ы-ы...» и затихла. И тут меня пронзило одно подозрение... Не желая в это верить, я присела рядом со спасённой и ткнула пальцем там, где должен был быть тазобедренный сустав. Мексиканка взвыла от боли. – Дислокация, – догадалась я. – Он делал то же самое с Анхеликой; помнишь отчет о вскрытии? Азиат склонил голову и задумался. – И что же нам делать? – проговорил он. – Я не умею вправлять суставы. – Я тоже, – вздохнула я. Санни кинул взгляд на Виолетту, а потом обернулся к дому. – Нэнси, ты слышала? – прошептал он. Честно говоря, до моих ушей не доносилось ни звука, но истина о том, что у людей со слабым зрением отличный слух, была мне известна, так то я решила довериться ощущениям моего партнера по расследованию и крепче сжала рукоятку пистолета. Через минуту я увидела его. Мигель Ла Гуэрта вышел с другой стороны поляны и, тяжело ступая, направился к своему невзрачному пристанищу. Он был подобен медведю: грузный, сильный, мощный, таивший в себе недюжинную угрозу и в любой момент готовый напасть. Арестовать такого человека мы смогли бы, пожалуй, если бы у нас было человек пять-шесть помощников, а так – у нас были связаны руки. Я повернулась к Санни, чтобы вполголоса поделиться печальными новостями о том, что операция отменяется, и нам лучше спрятаться в лесу и ждать подмоги, но кореец меня опередил. С быстротой молнии он выскочил из леса и, подходя к преступнику всё ближе, заговорил: – Мигель Ла Гуэрта, именем закона, вы арестованы за... Азиат был высок и худощав, мексиканец – приземист и крепко сбит. Санни был на тридцать лет моложе, но руки маньяка напоминали две кувалды, так что печальный исход этого поединка стал мне очевиден. Я посмотрела на пистолет в моей руке. Пора, агент Смит. Иди и помоги своему коллеге. Я вышла из перелеска и подняла оружие. И тут случилось нечто невообразимое.