A shadow of yesterday

   Лето всегда было прекрасным временем года, порой бушующей природы и бесконечного вдохновения. Многие одарённые личности ценили этот короткий, но такой прекрасный сезон, когда сама свобода, казалось, правила всей планетой.    Но, к сожалению, у каждой медали имеются две стороны, и эта не стала исключением.    Летом преступность растёт. Криминологи объясняют это тем, что жара сводит с ума всех, в том числе и социопатов, которые и так-то с трудом хранят хрупкое равновесие своей личности.    Именно поэтому июль был одним из самых загруженных месяцев в полицейском управлении Сеула, и несчастные детективы не успевали разбирать приходившие к ним документы, занимаясь двумя, а то и тремя следствиями сразу.    Но один сотрудник отдела по расследованию особо тяжких преступлений сейчас сконцентрировался только на одном тяжком деликте.    Сержант Ан ИмХи, которая твёрдо вознамерилась получить лейтенантские нашивки, вгрызалась в дело Аннабел Бэнкс так, будто от этого зависела вся её жизнь.    Она уже успела привести Маделон Арду, и француженка, слегка поморщившись, довольно спокойно опознала товарку. Теперь полицейской оставалось переоткрыть дело, присвоив ему конкретное имя жертвы, что она и сделала. Оформив ордер на осмотр и обыск и подписав его у лейтенанта, сержант вышла из кабинета и сделала ожидавшей её парижанке знак следовать за ней.    Отвезя Маделон в общежитие, ИмХи с завидным усердием начала рыскать среди личных вещей жертвы.    Гардероб Аннабел оказался довольно унылым. Кореянка перетрясла все учебники, пролистала все тетради, но без толку: ни одной подозрительной заметки, ни одного письма, спрятанного между страницами книги.    Ноутбук попался на глаза сержанту, когда та, уже отчаявшись, раскрыла дверцу прикроватной тумбочки. Тонкий портативный компьютер серебристого цвета так и манил к себе, но...    Женщина вытащила ордер и перечитала, непонятно, на что надеясь. Документ предусматривал осмотр и обыск, а для изъятия нужна была подпись прокурора. – Чёрт! – выругалась ИмХи, в сердцах ударив кулаком по поверхности тумбочки.    В этом ноутбуке могла быть жизненно важная информация... Да что говорить, она точно там была, ведь современная молодёжь всё время проводит с этими электронными штуками. Ребята в лаборатории могли бы вытащить отсюда уйму сведений, но для того, чтобы забрать компьютер в участок, нужно было иметь полномочия для изъятия.    Чертыхнувшись ещё раз, сержант вытащила свой мобильный телефон и набрала номер прокуратуры, нетерпеливо постукивая по полу носком своего ботинка.    Как только соединение произошло, женщина, не дождавшись стандартного приветствия секретаря, быстро выпалила: – Мне нужна виза на ордер для изъятия вещественных доказательств. Прокурор Шим на месте? – Здравствуйте, – ядовито ответила ассистентка тонким голоском. – Одну минуту, сейчас проверю... Нет, он в суде.    ИмХи едва сдержалась, чтобы не заскрежетать зубами. – А кто-нибудь есть? Любой прокурор? – спросила она. – Есть, – секретарша явно не горела желанием помогать. – Господин Чон. Он готовит представление к рассмотрению.    Сержант резко бросилась к двери, на ходу чуть ли не крича в трубку: – Задержите его в прокуратуре; я буду через десять минут! ***    СеХун прикрыл зевок и вновь вернулся к конспектированию. Юноша лениво фиксировал слова преподавателя, не особо вникая в их смысл. Он думал о том, что вскорости ему предстоит лабораторная работа, перед которой лучше подготовиться; что дома закончились его любимые хлопья с мёдом, и неплохо было бы по пути назад зайти в супермаркет; что в конце недели будет генеральная уборка, так что его обязательно привлекут и заставят помогать.    В общем, мысли этого молодого человека были заняты обычными, бытовыми делами.    Казалось невозможным, что меньше недели назад он был одним из тех, кто сбил человека насмерть.    СеХун вовсе не был бесчувственным, но свойственный студенту реализм и практицизм формировали вокруг него некий защитный кокон. Именно благодаря ему юноша отличался столь крепкой нервной системой и талантом спокойно переживать не самые радужные времена.    Профессор прервался, объявив перерыв, и молодой человек, с наслаждением потянувшись, достал из своего черного рюкзака шоколадный батончик. Развернув лакомство, студент отхватил от него внушительный кусок, тщательно пережёвывая карамельно-ореховое месиво.    Он не переживал по поводу того, что тело англичанки нашли. Более того, СеХун был уверен, что это случится на днях, но юноша не волновался: он верил в успех стратегии Криса.    Молодой человек доел батончик и, скомкав обертку, сунул её себе в карман.    Они с высоким китайцем были чем-то похожи: оба спокойные, уверенные в себе и сильные духом, поэтому студент факультета информатики и вычислительной техники моментально проникся к иностранцу уважением, почуяв в нём родственную душу. СеХун верил: Крис вытащит их; нужно просто следовать его указаниям, и всё будет в полном порядке.    Основная загвоздка состояла в том, чтобы убедить в этом остальных, но и тут будущий программист особых проблем не видел: инстинкт самосохранения сам подскажет его друзьям оптимальное решение.    Пожилой профессор, постучав кончиком узловатого пальца по микрофону, объявил конец перерыва, и молодой человек, отряхнув ладони одну о другую, с готовностью взял свою шариковую ручку. ***    Тао сидел, как на иголках, постоянно отвлекаясь от довольно интересной лекции, которую им эмоционально начитывала преподавательница по поведенческой психологии.     Юноша переживал из-за того, что Аннабел всё-таки вытащили из моря, но основной причиной его печали, как ни странно, не были ни мёртвая студентка, ни почивший друг МинСок.    Молодому человеку было нестерпимо жаль Софи.    Эта девушка, непосредственная, весьма неглупая и довольно деловая, заслуживала, по его мнению, куда лучшей доли, чем та, которая ей досталась. Ей придётся провести в клинике для душевнобольных минимум пять лет, перманентно оставаясь в состоянии полуовоща. И было неизвестно, станет ли англичанка когда-нибудь прежней.    Китаец опустил голову и зажмурился. Если бы можно было, как в детстве, спастись ото всего, просто спрятавшись под одеяло!    Внезапно наступившая тишина в аудитории привлекла внимание смуглого юноши, и тот, подняв веки, с изумлением огляделся. Все присутствовавшие смотрели на него, не исключая и лекторшу.    Преподавательница подошла ближе и, ободряюще улыбнувшись, четко повторила то, что, по-видимому, уже говорила несколько секунд назад: – Тао, пожалуйста, расскажите нам о признаках вины в поведении человека.    Молодой человек вздрогнул: это было похоже на жуткое знамение, ужасное совпадение, подстроенное злодейкой судьбой.    Но он покажет всем, что сможет выйти победителем из этой схватки.    Китаец встал с места и, гордо распрямив плечи, начал говорить: – Признаками вины в неосознанных сигналах мимики и жестикуляции являются... ***    КёнСу, не моргая, неотрывно следил за чёткими и профессиональными действиями профессора, анатомировавшего труп перед своими учениками. Юношу завораживал профессионализм исполнителя, а также сам процесс: он находил что-то чарующее в том, как тайны человеческого тела постепенно раскрываются перед ним, рассказывая всю свою историю.    Юноша мечтал о поступлении на медицинский с тех пор, как заинтересовался вопросом: что же у нас внутри? Постоянная востребованность профессии и стопроцентная вероятность трудоустройства сыграли не последнюю роль в выборе именно этой специальности.    Нервы у молодого человека были крепкими, как стальные канаты, так что первый курс он выдержал достойно, обойдясь без обмороков и тошноты.    На четвёртом году обучения, находясь уже на специализированных занятиях и готовясь к ординатуре, КёнСу ещё больше убедился в правильности своего выбора.    Процедуру аутопсии студент знал до тонкостей, но каждый раз, наблюдая за действиями профессора, не мог оторвать взгляд от этого таинства, мечтая о том, как вскорости сам будет заниматься вскрытиями.    Его не беспокоило ни обнаружение тела Аннабел, ни будущие действия полиции, ни успех плана, который разработал Крис; юноша думал только о сугубо профессиональных вещах.    И, возможно, в этом и было его спасение. ***    ЧунМён сидел дома, строча свой диплом и стараясь не думать о полиции.    Визит в университет сегодня утром оказался довольно беспокойным: звонок Криса взбудоражил юношу; когда китаец рассказал, зачем именно он созвал всех, сердце молодого человека забилось с такой силой, что он подумал, будто сейчас умрёт.    Студент немного позавидовал своим младшим товарищам: они могли забыть обо всём, сосредоточившись на занятиях в вузе; ему же оставалось только вернуться домой и вновь взяться за выпускную квалификационную работу, тему для которой ему порекомендовал научный руководитель.    Сам ЧунМён хотел писать про британских аристократов девятнадцатого века, которыми восхищался, но преподаватель отсоветовал ему, уверяя, что подобных работ и так слишком много. – Викторианская эпоха привлекает каждого второго, – блестя очками, уверял доктор исторических наук. – Возьмите период пораньше... Веков эдак на пятьдесят!    И молодой человек послушно кивнул, избрав темой диплома довольно спорную гипотезу: «Сфинкс = Хефрен?».    В итоге, работа получалась весьма интересная и неизбитая; юноша, никогда не увлекавшийся Древним Египтом, смог привнести в этот труд свежесть взгляда.    Но несомненный успех в этой области притупляла тупая боль в сердце, вызванная постоянным и не прекращавшимся страхом за свою судьбу.    ЧунМён плохо спал все эти дни; он просто боялся заснуть, ведь, стоило ему провалиться в царство Морфея, перед внутренним зрением сразу же появлялись жутковатые картинки собственной казни на электрическом стуле или путём смертельной инъекции.    Студент допечатал фразу до конца и резко встал из-за стола. Он начал мерить комнату шагами, запустив пальцы в волосы. Стены будто физически давили на него, вызывая неосознанный приступ боязни замкнутого пространства, которой молодой человек никогда не страдал.    Наконец, махнув рукой, юноша взял свою сумку и быстро вышел из квартиры. Ему просто необходимо было убраться отсюда туда, где были люди, и библиотека представлялась студенту неплохим вариантом, да и оправдание пребывания там в виде дипломной работы у него было.    И он направился в сторону альма-матер. ***    Крис преспокойно дописал последнюю цифру в ответе к задаче и, отложив ручку, начал проверять свою работу. Его сосед по парте, с легкой завистью глянув на китайца, вновь вернулся к примерам.    Высокий молодой человек пробегал глазами строчки, написанные уверенным и чётким почерком. Он не сомневался, что и за эту работу получит высший балл, ведь он так и планировал.    А все проекты, которые он загодя выстраивал в голове, имели прекрасное свойство претворяться в жизнь без сучка и задоринки.    Улыбнувшись, Крис встал с места и, положив преподавателю на стол листок с работой, взял сумку и вышел из аудитории.    Как и следовало ожидать, ещё одна монетка в копилку идеальности. ***    Лу Хань с огромным трудом старался не заснуть, тараща свои широко распахнутые невинные глаза и мужественно подавляя зевок.    Этот семинар был самым скучным занятием на свете: отвечавший говорил медленно, монотонно и тихо, планомерно вгоняя всю группу в состояние спячки.    Юного китайца нимало не беспокоило пустовавшее место МинСока; в конце концов, молодости свойственен эгоизм. Тот парень грозился их выдать, и они, следуя древнему инстинкту, устранили угрозу.    Звучало жестоко, это правда. Но такова жизнь; не стоило этому выскочке идти против всех. Если бы он согласился помочь, то был бы сейчас живёхонек.    Лу Хань хрустнул пальцами и начал массировать их кончики. Интересно, полиция уже идентифицировала труп, выловленный из моря, как Аннабел? Если да, то скоро им придётся отвечать на вопросы следователей, но это ничего: Крис всё предусмотрел.    Китаец украдкой посмотрел на часы и, кинув не особо добрый взгляд на отвечавшего, опустил подбородок на скрещенные руки. ***    Столовая гудела сотней голосов; очередь к раздаточным пунктам стояла почти через всё помещение, а свободных мест практически не было.    За одним из столиков, рассчитанном на четверых, сидело шестеро студентов. Поглощая подогретые сэндвичи и запивая их кофе, они, перебивая друг друга, обсуждали совершенно обычные вещи, составлявшие жизнь этих юных созданий. – Надо бы подать в ректорат прошение о рассмотрении предложения о том, чтобы ввести летние каникулы, – проговорил ЧонДэ, отпивая из бумажного стаканчика глоток тёмно-коричневой жидкости. – Во всех вузах это есть, и лишь мы одни вкалываем круглый год. – Откажутся, – махнул рукой его сосед, откусывая кусочек бутерброда и с наслаждением жмурясь. – В прошлом году ребята пробовали это провернуть, но не смогли. – Ну, попробовать можно, – с набитым ртом выдал упитанный субъект в футболке с надписью: «Я люблю хиппи» и ромашкой на правом плече.    ЧонДэ кивнул, покрутив сэндвич в своих ловких пальцах. Крис проинструктировал их вести себя естественно, и молодой человек, будучи от природы неплохим актёром, отлично с этим справлялся, общаясь с одногруппниками на совершенно обычные темы.    И ни одна живая душа ни за что не догадалась бы, что всего три дня назад он был одним из тех, кто сжигал тело друга в известковой печи. ***    БэкХён осторожно отвинтил крышечку пластиковой бутылки и, дождавшись, пока преподавательница отвернётся, бесшумно отпил два глотка. – Жара убивает, приятель? – сосед, улыбнувшись, толкнул его локтем. – А? – юноша с трудом сфокусировал взгляд на соученике. – Ага...    На самом деле, по-июльски палящее солнце тут было ни при чем; юношей планомерно овладевала паника, и, как бы он ни старался прогнать это гнетущее чувство прочь, оно не желало уходить, постепенно поглощая молодого человека и погружая его в чёрный, непроглядный туман тоски. ***    Исин набрал в шприц немного раствора и, щелкнув по стеклянной колбе пальцем, выдавил поршнем из полости оставшиеся там пузырьки воздуха.    Сегодня он проходил очередной практический курс в больнице, а в конце следующего года ему предстояла ординатура.    Они с КёнСу были ровесниками, но, если большеглазый кореец выбрал в качестве специализации патологоанатомию, то Исина больше привлекала психиатрия, и молодой китаец собирался получить образование по выбранной стезе, а затем устроиться работать. И он твёрдо верил, что ничто в этом мире не сможет встать между ним и его мечтой.    Ничто. Даже два трупа и сведённая с ума наркодилерша. ***    ЧанЁль молился, чтобы лекция поскорее закончилась, ежеминутно глядя на часы.    Юноша был бледен, обильно потел и постоянно потирал ладони одну об другую. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке, но ни одна живая душа не могла знать, почему.    Студент хотел верить Крису, верить тому, что высокий китаец их всех защитит, но мысль о том, чтобы пойти в полицию и сдаться, предательски всплывала в его мозге, жаля подкорку, как разозлённая пчела.    Молодой человек вытер лоб ладонью и посмотрел на неё, с трудом сглотнув.    Его самым заветным желанием было оказаться как можно дальше отсюда. ***    Тишина в компьютерном классе прерывалась только стрёкотом двадцати пяти клавиатур: группа студентов-четверокурскников факультета информатики и вычислительной техники выполняла самостоятельную работу.    ЧонИн печатал быстро, слепым методом, не отрывая взгляда от экрана. Он думал только о задании, которое выполнял, не отвлекаясь на посторонние мысли.    Юноша, от природы исполнительный, любил, когда всё получалось так, как было задумано. Он считал, что, если чётко следовать инструкциям, то никаких проблем возникнуть не должно.    Как, например, в компьютерной программе, которую он сейчас писал: нужно ввести комбинацию тегов, и результат будет таким, каким нужно. Необходимо всего лишь знать нехитрые правила того, как те или иные элементы программы взаимодействуют друг с другом, вот и всё.    Такие же законы, скорее всего, работают и вне пределов электронного разума.    Молодой человек сохранил данные и закрыл окно редактора. Протестировав только что написанную программу, он улыбнулся: идеальный результат.    Как и ожидалось.