Жизнь "После" III. Земля и Небеса.

      Чистое небо, белые облака и тишина. Покой.       То, чего так не хватало Люциферу в последние времена.       Рубашка валялась рядом со снятыми ботинками, легкий ветерок щекотал голые пятки. В голове — пусто и легко. Впервые за…, а он уже и не помнил за сколько! Как-то так получалось, что даже в Клетке он все время о чем-то думал. А сейчас в голове были две или три коротенькие мысли о легкости бытия. И все.       Шуршнул полог и сладенький голос позвал архангела.       — Лю-ю-юци-и-и. Па-а-апочка!       Люцифер, не открывая глаз, нашарил снятый ботинок и, не глядя, метнул на голос. Стук, шуршание и приглушенное хихикание.       — Люц! Подъем! Пеленки ждут! — второй ботинок летит в Варахаила.       Дружный смех за пологом.       — Люцифер, а сколько у тебя ног? Всего две? Ну тогда… Папа-а-а-аня!       Люцифер, нехорошо улыбаясь, метает в проем снежок, припасенный как раз на этот случай.       Попал!       — Эй! Так нечестно!       — А честно меня доставать, когда я отдыхаю?..       — От пеленок?       От второго снежка оба брата уворачиваются, и Люцифер слышит удаляющийся топот по коридору и дружный смех.       — Обормоты! — Люцифер опять откидывается на спину, закидывая руки за голову.       Опять шуршание полога и следующий снежок летит в проем, брошенный меткой рукой.       — Умф! Ааа! Кхм!       — Кастиэль! Хаос побери, прости, пожалуйста! — несмотря на раскаяние, Люцифер с трудом удерживается от смеха, глядя на растерянного брата, пытающегося отчиститься от снега, попавшего в лицо. — Я думал, это те два обормота вернулись!       — Эти два обормота давно уже во дворе. — Кастиэль стряхнул остатки снега и замер у арки.       — Да проходи, проходи. Если не собираешься смеяться или подкалывать!       — Да нет, не собираюсь. Наоборот, хотел тебя спросить… — Кастиэль замялся, подходя и усаживаясь рядом с братом. — Ты только снегом не кидайся, пожалуйста.       — Не буду, обещаю. — Люцифер прикрывает глаза.       — Что ты чувствовал там, в церкви? Когда держал ребенка?       Люцифер молчит, вспоминая тот день.       — Тепло. Запахи — ладана, травы, воска, молока. Чистоту. Я имею в виду чистоту души. Спокойствие. — и совсем тихо. — Огромную ответственность за хрупкое существо. И знаешь, Кас… Я начинаю понимать, что ты чувствуешь по отношению к Винчестеру.       Кастиэль молчит, неподвижно смотря на облака.       — Ради всего этого я даже готов терпеть выходки Габриэля и Варахаила. Хотя от последнего я не ожидал.       Кастиэль слегка улыбается. С силой трет лицо.       — Что-то, братишка, ты расклеился. Что-то случилось?       — Ничего не случилось. Кроме все того же. Люцифер, может быть, ты все-таки попробуешь убрать Метку?       — Кастиэль, я тебе уже говорил. И повторю. Я не могу этого сделать. Не из-за того, что я вот такой плохой. Я просто не могу. Ты думаешь, я не пытался освободить Каина? Пытался, и не раз. И каждая попытка была хуже пыток для человека. Ты даже вполовину не можешь представить, что тогда испытал Каин. Как он кричал.       Люцифер садится, взъерошивает волосы.       — Если я попытаюсь освободить Дина от Метки, я, скорее всего, его убью. И это будет очень страшная и мучительная смерть.       Кастиэль побледнел.       — Да и не подпустит меня к себе твой драгоценный друг. Я для него и его брата — худший кошмар. Он не поверит ни одному моему слову. И потом перестанет верить тебе, брат. Я этого не хочу.       — Пообещай мне, пожалуйста, одну вещь. — Кастиэль спрятал лицо в ладонях.       — Все, что угодно, братец. Ты же знаешь.       — Будь рядом, если мне все-таки придется…       — Конечно. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы быть рядом. — Люцифер не дал собрату договорить, видя как больно ему произносить слово «убить».

***

      Восход солнца надо встречать либо в пустыне, либо на пляже океана. Когда солнце встает во всем своем великолепии, просыпаясь и даря самые первые, мощные и ласковые лучи. И тогда весь день будет радостным и легким.       Адам проводил глазами сонную чайку, кинул камушек в спокойные волны и пошел будить своих девчонок.       Со дня крестин прошло несколько недель, в городке уже почти началось лето — последние дни мая были по-летнему жаркими. Аннет спала в одной ночной сорочке, простынь на полу. Под рукой крепко спала Люция, раскинув в стороны ручки и ножки и сладко посапывая. Сегодня у Адама и Аннет была запланирована поездка в горы. Надо было убрать домик в горах, чтобы летом там проводить уик-энды. Роузи и Бенни обещали присмотреть за Люцией.       Жалко будить так сладко спящих, но и тянуть уже нельзя. Дорога не близкая, а ночевать они оба хотели дома, с дочкой. И для начала Адам пощекотал голую пятку Аннет. Женщина дернула ногой, поджала под себя, но не проснулась. Адам наклонился и поцеловал жену в шею, под ухо. Аннет замурчала и быстро ухватила мужа за первое, что попалось под руку — за ухо.       — Эй! Оставь ухо! Тебе же не нужен муж-слон!       — Не нужен! — Аннет с удовольствием подергала ухо. — Вот брошу тебя, выйду замуж за… Да хоть за Бенни! Чем не красавец-мужчина?       — И тогда тебя заговорит Роузи, чтоб неповадно было чужих мужиков уводить! — Адам начал щекотать Аннет.       Визг, смех, барахтанье.       — Амма?       — Ну вот, разбудил!       — Ничего, нечего дрыхнуть, когда такая погода на улице!       Адам с шумом выдувает воздух, прижав губы в животику Люции. Девочка хохочет, вцепившись в волосы отца.       — Эй, шебутники! Встали? Давайте бегом — завтракать и чтобы через сорок минут вас тут не было! — Роузи шумно двигает стулья в зале, грохоча и топоча. — Вечером тут столпотворение будет, так что вам надо вернуться раньше!       Адам и Аннет собираются в рекордные сроки. И вот, уже одетые и сытые, они прощаются с Люцией и Роузи, садятся в машину и уезжают.       — Ну что, кинули нас с тобой мамка с папкой? И правильно! Должна же у них быть хоть какая-то личная жизнь! — Роузи подкидывает Люцию, к огромному удовольствию девочки. — Так, что у нас там по расписанию? Солнечные ванны? Отлично!       Роузи прошла на задний двор, где среди кустов сирени был установлен просторный манеж. Опустив девочку на нагретую поверхность и всучив несколько ломтиков яблока, ведунья устроилась на кресле-качалке, с журналом в руках. У нее было около часа перед всеми делами, чтобы насладиться этими минутами и ощущениями: тишина утра, неясный шум океана, тихий шелест листьев и довольный лепет Люции.       — Лю-ю-ю. Лю!       — Лю, лю, золотце. А если твой приятель и дальше будет так подкрадываться, когда-нибудь он огребет лопатой по венценосному лбу!       — Я не подкрадываюсь. Я вполне по-человечески прошел через дверь. А мог бы просто появиться сразу тут.       — И сразу бы огреб! Просто от неожиданности!       — Не бухти, ведьма. Тебе не идет. И морщин прибавляет!       Люцифер, пользуясь замешательством Роузи, придумывающей достойный ответ, достает из манежа малышку.       — Привет, мелочь. Скучала?       Из кухни раздается сердитый голос Бенни, зовущий Роузи.       — Ну все, закончился мой отдых!       — Иди, иди. Мы тут пообщаемся.       Люцифер садится на место Роузи и пристраивает Люцию на коленях. Девочка цепляется за пальцы архангела, радостно ннякая и гуля.       — Слюней-то, слюней! На тазик хватит! — Люцифер тянется к салфетке, лежащей на низком столике, как вдруг за спиной раздается резкий шелест. Архангел оборачивается.       — Самуил? Каким судьб… Нет!       Темнота. И в последний момент Люцифер успевает прижать к себе теплое детское тельце.       Роузи слышит крик и выскакивает во двор.       Пусто.       Тихо.       Только белоснежное перо, плавно покачиваясь, спускается в манеж.