Это было странное зрелище. Три фигуры в сверкающих доспехах, с пылающими мечами и развернутыми крыльями. И нечто невыносимо-серое, извивающееся щупальцами.
«И с какой радости тварь Тантаоса будет помогать высшим?»
«уссссллугаааа ззааа уссссслллуууггуууу»
Михаил и Варахаил переглянулись.
— Это он про ту пирушку с прихвостнями Аламайны? — Варахаил приподнимает бровь.
— Похоже. — Михаил вкладывает меч в ножны, поворачивается к Грессоту. — Ты ничего не был должен. С чего ты пошел против своих?
«уммнныыйй аарххханггеелл… ааа ппросссттыхххх веещщщееййй нне зззнаааееетттт»
Присвист приобретает отчетливо ироничные интонации.
«здееессссььь кккаажжжддыыый ззааа сссеееебббяааа»
— И ты вот так, по доброте бездушной помогать решил?
«вввыы пполлеезннеее жжииивввыыыммииии»
— Вот спасибо за честность и откровенность! — Габриэль даже подпрыгнул.
«ннеее ззааа ччччтооо…. Вввыыыы ггоотттовввыыы?»
Ангелы сзади выстроились несколькими рядами. Клинки и мечи наготове.
— Вторая граница хуже первой. — Смерть пристукнул тростью, взметнув облачко серебристой пыли. — А третья граница… Ее смогут перейти только некоторые из нас.
В ответ — тишина.
Грессот колыхнулся, двинулся и потек в сторону высокой черной стены, видневшейся впереди. За ним двинулись архангелы, Создатель и Смерть. Остальные ангелы шли в боевом порядке, стараясь не дать смерчам разъединить их. Гролл присматривал за Грессотом сверху — твари этого мира никогда не славились честностью.
Черная стена оказалась сделанной из алмазной пыли и ветра. Чтобы ее преодолеть, всем пришлось накрепко перевязать лица, иначе пыль душила и слепила даже Смерть.
За стеной оказалось сверкающе-белое пространство из льдов и песков. Каждый шаг давался с огромным трудом, вязкая почва под ногами норовила затянуть при малейшей возможности. Иногда льды начинали потрескивать, а пески взрывались фонтами обжигающей смолы. Войско шло за Грессотом, ловко обтекавшем опасные участки.
«ввпеееррееддии ттреетттььяяаа гграаннииццццаааа…. Дддерррржжжиииттеессссьььь»
Граница накрыла внезапно. Кто-то даже не успел завершить шаг. Просто смертельно захотелось лечь. Закрыть глаза. И не-быть. Варахаил упал на колено, чувствуя, как опускаются руки и никнет голова. Зачем бороться? Ведь брата уже, скорее всего, не спасти. И сестру тоже. Так зачем же бороться? Здесь так мягко и уютно, как в том лесу.
Лесу.
Мириам!
Архангел тряхнул головой, вытряхивая непрошенные мысли, и зарычал, заставляя себя подняться.
— Не дождешься! — Варахаил вскинул меч. — Я не твой! Меня — ждут!
Рядом встал бледный Габриэль, с трудом поднимающий уроненный щит. Свободной рукой он придерживал одного из младших ангелов.
— А этот, кажется, не выдержит. Его надо отправлять домой.
Михаил оглядел войско — б
ольшая часть ангелов медленно опускались, роняя оружие.
— Гролл! Ты сможешь вывести наших братьев?
«Они выйдут сами — обратно идти в разы легче. Я только вытолкну их за границы»
Поднялся сильный ветер, приподнимавший и уносивший упавших в сторону черной стены.
Михаил с трудом выпрямился — на плечах как будто лежала огромная гранитная плита.
— Братья! Держитесь! Мы почти пришли. — и повернулся к Грессоту. — Что теперь?
«мы пришли…. неужели ты не видишь?»
Тишина. Оглушающая и звенящая. Яркий свет. И в этом свете — уродливый отросток тьмы.
«зайти будет просто. Выйти — невозможно»
— Грессот?!
Вместо серой перетекающей массы — невысокая фигура в серой накидке. Под капюшоном нет лица — только клубящаяся тьма со множеством кровавых точек.
«почему ты так удивлен, архангел? Я у себя дома. Здесь я могу принимать свой облик»
Тьма под капюшоном всколыхнулась.
«Вам бы поспешить. Времени у вашего брата немного. За него взялись серьезно»
— Погоди, Грессот. — Михаил вытягивает руку, останавливая тварь. — Ты так и не объяснил — почему ты помогаешь.
«Не доверяешь? Правильно, архангел. Никому нельзя доверять. Даже себе. Но, как я уже говорил, живой архангел полезнее сломленного. И давай будем считать это отданным долгом. Мое бытие за его бытие»
— А мы много не знаем о Люцифере. — Габриэль криво усмехнулся. — Это когда же вы успели так друг другу задолжать?
«Вот и мне интересно!» — кровавый глаз Гролла приблизился настолько, что чернота зрачка затягивала. «Он никогда не рассказывал»
«Скажем так. Однажды одна глупая тварюшка запуталась в силках Пелла. А один очень молодой и очень глупый архангел, пробегавший мимо, не пожалел пары секунд своего драгоценного времени и выпустил тварюшку на волю»
Братья переглянулись с Создателем и Смертью.
— Думать и спрашивать мы будем потом. — Смерть посмотрел на тьму. — Но у Люцифера и правда времени осталось очень мало.
***
Боль. Яркий свет. Тишина.
Распятая фигура на белой стене — и несколько фигур в серых плащах.
— Эти крылья — весьма любопытны. У его брата они другие. А если вот так?
Пронзительный крик.
— Хм. Нет. Лучше так.
Молния падает на пол, извиваясь, гаснет.
Нет сил на крик.
Только стон.
— Я думал, они сильнее. Может быть, вторая будет лучше?
— Не отвлекайся. Нам с ним сначала закончить надо.
Истерзанное тело дергается, когда хищная лапа отрезает очередную молнию.
Лориэлли вздрагивает от каждого крика, от каждой вспышки боли, которую сейчас переживает брат. Леосил лежит ничком на полу, голова покоится на коленях архангела.
— Потерпи, брат. Осталось недолго — наши братья и наш Отец придут за нами. Я знаю!
Запекшиеся губы с трудом шевелятся, глаза не открываются.
— Нет… Никто не придет. Я столько ждал, что меня спасут… никто… не пришел…
— Братец, если бы мы знали! Мы бы здесь разнесли все! О хаос! Ты только держись, хорошо? Леосил!
Искалеченная рука крепко сжимает тонкое запястье.
— Я постараюсь… просто очень больно!
Лориэлли вздрагивает от очередного отчаянного крика и с отчаянием закрывает лицо локтем.
— Где же вы, ребята…
***
Габриэль бледнеет.
— Они там, я их чувствую! Отец!
— Они там не одни. — Михаил медленно расправляет крылья. — Там…
— Один из наших собратьев. — Варахаил оглядывается на Грессота. — Кто?!
«Я не знаю его. Знаю только, что он здесь давно. Очень давно»
— Мы так и будем тянуть время?!
***
Люцифер с трудом открывает глаза. Мельтешение теней не дает сосредоточиться. Прямо перед глазами появляется хищная скрюченная лапа с семью крючковатыми пальцами. Вытягивает очередную молнию.
— Не надо… — голоса нет. Только хрип.
— Смотри-ка! А он еще и говорить может. — явно обрадовался обладатель лапы. — А если вот так?
Боль и тьма накрывают плотным одеялом.
Где-то очень далеко, на голубой планетке, в небольшом городке на побережье океана, проснулась маленькая девочка. И горько заплакала.
