***
Роузи вечером пересказала сценку в лавке Адаму и Бенни. — Ребята, я буду очень осторожна, а вы следите за языком. Так, на всякий случай. Миссис Робинсон та еще сплетница, я ей, конечно, дала материал для размышления. Но это ненадолго. Бенни задумчиво покачивался на стуле, по крошечному глотку отпивая чай из большой кружки. — Не беспокойся, Роузи. Все будет хорошо. Адам, кажется, вообще ничего не слышал. Он смотрел в темнеющее окно, закусив губу и крепко прижимая к себе задремавшую Люцию. Роузи переглянулась с Бенни, подошла к мужчине, положила руку ему на плечо. — Адам? Ты бы уложил ее в кроватку. Да и сам бы поспал. — Спасибо. Да, положу. Конечно. — Адам перевел глаза на дочку, потом встал и медленно направился к лестнице. — Знаешь, а дам-ка я ему свой успокоительный сбор. Он уже третью ночь не спит. — А ты откуда знаешь? — Его комната рядом с моей, я все время слышу, как он ходит. Туда-сюда, как загнанный тигр. Бенни покачал головой. — Бедолага. Что он, что моя девочка. Никак спокойная жизнь у них не наладится. Только из одной передряги вылезут, тут же в другую влипают. И когда это кончится? — Огорчу тебя, старый. Никогда. С такими друзьями, как у нас — покой нам даже сниться будет редко!***
Вереница лиц. Вереница событий. Лента прошлого — такого близкого, и такого недосягаемого. Аннет всматривалась в зеркало, узнавая и в то же время не узнавая людей, которые мелькали в отражении. Голос к ней еще не вернулся, но она стала спокойнее, странное окружение, где она оказалсь, тоже больше не беспокоило, хотя сначала она пугалась каждый раз, когда открывала глаза. Очень странно было ощущать себя в переливчатой и перламутровой тьме, не чувствуя опоры под ногами. Искорки энергии, окружающие ее, то и дело слабо били током, но и это перестало беспокоить. Только память никак не хотела возвращаться. Она смотрела в зеркало, пытаясь поймать хотя бы отрывки — и безрезультатно. Как будто кино смотрела — длинное и не очень интересное. — Как дела, Аннет? Странное существо, этот архангел. Она помнила библию и проповеди отца Филиппа в церкви и образ, сложившийся в детстве никак не хотел состыковываться с тем, что она видела собственными глазами. Да, Люцифер был здесь окружен сиянием, но он был добр и не суров. Он никого не карал своим мечом — которого, кстати, она так и не заметила. Люцифер улыбнулся, увидев замешательство на ее лице. — Кажется, прежде чем переходить к следующему этапу, тебе придется кое-что уложить в своей голове, да? Аннет несмело улыбнулась. — Ничего. Ты спрашивай — я постараюсь дать тебе ответы. Женщина тут же протянула ему листок. — О. Ты подготовилась! — Люцифер с интересом пробежал глазами неровные строчки. — Давай тогда по порядку, хорошо? Начнем с вопроса о месте, где мы сейчас…***
Роузи тихонько поскреблась в дверь комнаты Миллиганов. — Адам, можно на минутку? Тихие шаги за дверью, щелкает задвижка. — Я тут тебе чай травяной заварила. Выпей — и ложись спать. Адам берет чашку и с подозрением принюхивается. — Что ты туда намешала? — Эй, это с каких это пор ты мне не доверяешь? — Роузи сделала вид, что обижается. — Травить, так и быть, не стану. А то кто еще нам будет помогать с изгородью? Да и вообще, лишние мужские руки в хозяйстве не помешают! Адам приподнял бровь, наклонил голову к плечу. — А зачем тогда ты пытаешься меня усыпить? — Чтобы ты выспался. И перестал пугать окружающих своим зомби-видом! А знаешь что, ты прав! Отдай чашку. Мне проще тебе по голове чем-нибудь тяжелым стукнуть. Средневековая анестезия, так сказать! Адам вдруг рассмеялся, быстро выпил настой и протянул чашку ведунье. — А потом ты разоришься на свинцовых примочках и обезболивающих. Нет уж, я за простые пути. Спокойной ночи! Роузи довольно ухмыльнулась, закрывая дверь. Адам проспит не меньше двенадцати часов, так что завтра она заберет Люцию с собой в лавку. Роузи проверила все двери и окна, выключила свет в общем зале и на кухне. Время было позднее, но спать совсем не хотелось. У нее была припасена новая книга известного травника, надо бы ее пролистать. — Не читай всякую чепуху, любимая. — вкрадчивый голос из-за спины заставил ведунью подпрыгнуть. — Габриэль! Когда-нибудь ты получишь по лбу! Неужели сложно не подкрадываться?! — А у тебя совесть нечиста? Чего ты так пугаешься? — Совесть… Что ты знаешь о совести, хулиганье пернатое! — Слу-у-ушай, я понял! Да ты ведь просто завидуешь! — Я?! Чему, интересно знать! — Моим перьям! Крылья с легким шуршанием развернулись за спиной, заполнив золотистым сиянием зал. — Они у меня такие красивые, ухоженные… — То-то я смотрю, ты как девица на выдание собираешься по полтора часа! А ты, оказывается, перышки вылизываешь! А ты их все вместе или по отдельности вылизываешь? — Женщина, не напрашивайся! — И не надейся! И вообще, что-то у тебя перья растрепались. Не пора ли их помыть? — РОУЗИ! — Вот теперь чисто! — Роузи… — Ты только не плачь! Это была чистая вода. Я всего лишь два раза тряпку отполоскала! — Ну, знаешь… Щелчок пальцами, аханье ведуньи, злорадное хихиканье архангела. — Вот. Теперь мы квиты! — Габриэль! Я тебя водой облила! А ты в меня чем бросил? — Поправочка! Грязной водой. А я, между прочим, чистейшим, стопроцентным шоколадом! И не говори потом, что у тебя жизнь не шоколад! — Габриэль, немедленно убери с меня эту липкую пакость! Никогда не любила шоколад! Архангел притягивает к себе Роузи, пытающуюся оттереть с лица шоколадную пленку. — Ну вот, испортил мой любимый платок! — Да и фиг бы с ним, с этим платком! Он у тебя будет как новенький. Скоро! М-м-м-м… Какая ты… вкусная! — Развратник! — Ха! Если ты скажешь, что тебе это не нравится — я не поверю! — И не скажу. Обормот!***
Аннет задумчиво рассматривала пушинку, пляшущую перед глазами. Протянула ладонь — и пушинка мягко легла на кожу и растаяла, оставив маленькую светящуюся капельку. Аннет растерла капельку и кожа как будто засветилась. Потом женщина повернулась к Люциферу, терпеливо сидящему справа. Сделала большие глаза и улыбнулась. — Ну что, ты не собираешься сходить с ума? Резкий жест, который можно было перевести, как «не дождетесь!» — Ну и правильно. Ну что, продолжим смотреть кино? Аннет отрицательно помотала головой покачала головой, сложила руки на животе и качнулась из стороны в сторону. — Ты опять хочешь посмотреть на Люцию? А хочешь, я покажу ее тебе в реальном времени? Люцифер дунул на стекло зеркала, и там появилась картинка пляжа. Сидящий на перевернутой лодке человек и возле его ног — девочка, изучающая песок под попкой. Аннет с жадностью прильнула к отражению. Засмеялась, когда человек что-то неслышно сказал девочке, счищая указательным пальцем песок с высунутого языка малышки, воровато оглядываясь назад. Потом вытащил из кармана плаща хитро завитую ракушку и протянул ее засиявшей девочке. — Это мой брат, Варахаил. Видимо, Роузи подрядила его поработать нянькой. — Люцифер насмешливо ухмыльнулся. — Ну, теперь он у меня попляшет. Аннет отодвинула пальца Люцифера с поверхности зеркала и изображение застыло стоп-кадром. Улыбающаяся Люция с ракушкой, смотрит прямо в глаза. Аннет несколько мгновений рассматривает личико, проводит пальцем. — Не думай сейчас об этом, Аннет. Ты все вспомнишь. Я обещаю. Шорох крыльев — и около них появляется Михаил. — О, привет, братец. Ты… Эй. Ты чего? — Люцифер, мы можем поговорить? Люцифер растерянно приподнимается. Он давно не видел брата вот таким — растерянным, испуганным. И… счастливым? Они отходят в сторону и Михаил начинает быстро и сбивчиво говорить. Поток слов обрушивается на Люцифера, он только вылавливает слова «любовь», «Рахиль» и «Отец». — Погоди, погоди! Ты тарахтишь как сломский норник! Я ничего не понял! — Отец мне говорил…, а я не верил! Я всю жизнь сражался, вел всех братьев за собой! Я никогда… понимаешь? А она… И крылья! — О-о-о-о-о!.. — до Люцифера вдруг дошло. — Братец мой… Михайль, да ты просто-напросто влюбился! И ты из-за этого так переживаешь? Михаил ухватил Люцифера за руки, заглядывая брату в глаза. — Если ты сейчас начнешь смеяться… — Ни за что! — Люцифер смотрит серьезно и мягко. — Моего железного брата накрыла любовь. Я просто радуюсь! Ты только Габриэля подальше держи — вот кто вас зашутит до белого каления! — Люци… — Михайль, ты сейчас такой… растрепанный! Я тебя таким только в детстве видел. Сядь, успокойся. А то тебя порвет на клочки, а с меня потом твоя возлюбленная крылья снимет. Кстати, я так и не понял — кто она? — Рахиль… — Чудесный ангел. Преданный и светлый. Я рад за тебя, братец. Правда. Но ты будь готов к тому, что дразниться и подшучивать мы все-таки будем! Михаил ткнул кулаком брата в плечо, отчего Люцифер со смехом откатился в сторону. — Понял, понял! Будем подкалывать на расстоянии. Через рупор! И с хохотом прыскает в сторону, спасаясь от Михаила, который с рычанием и смехом набрасывается на него.***
Роузи проснулась с первыми лучами солнца. Вечером она забыла плотно задернуть штору и сейчас сквозь щель нахальные лучики прыгали по всей комнате. Габриэля уже не было, только на примятой подушке лежал листок бумаги с нарисованным сердечком. И сверху — маленькое золотистое перышко. Роузи еще немного полежала, рассеянно крутя в пальцах перо и улыбаясь. Потом встала, быстро оделась и тихонько прокралась в комнату к Миллиганам. Адам крепко спал, лицо было спокойным, побледнела синева под глазами, губы больше не были судорожно сжаты. Роузи тихонько прикрыла его покрывалом и подошла к кроватке. Люция как раз начала просыпаться — она терла кулачками глазки, позевывая и тихонько гуля. — Ты моя красавица… — Роузи выпутала девочку из одяльца. — Пошли завтракать. А потом кое-кто поможет тетке-ведьме в лавке. У меня там как раз пара бус завалялась, их давно никто не грыз! Они спустились на кухню, где Бенни как раз допивал кофе. — Привет ранним пташкам! — он сделал козу радостно засмеявшейся девочке и поднялся. — Я на рынок, тебе что-нибудь надо? — Да, вон там, на шкафчике, список. Привези мне все это в лавку, хорошо? Мне там кое-что сегодня уже будет надо. Пока Бенни собирался, Роузи успела покормить Люцию, быстро выпить чашку ромашкового чая, переодеть девочку в платьице и выкатить коляску. — Ну что, старый! С новым днем тебя! — Роузи помахала Бенни рукой и быстро покатила коляску в сторону своей лавки. Люция что-то мелодично выпевала, смеясь каждый раз, когда колесо коляски попадало на камень, Роузи что-то ей весело отвечала, не смотря по сторонам. Вот и лавка. Ведунья порылась на ходу в карманчике сумки, доставая ключи, подняла голову и застыла. Оба окна лавки были разбиты, на двери были четкие вмятины, как если бы по ней били битой. И сверху над дверью, ядовито-красной краской была сделана надпись. ШЛЮХА