***
Рахиль сидела в общей зале и изучала новые карты, когда там появился Михаил. Он молча ухватил ангелессу за руку, приложил палец к губам и потащил ее в коридор. — Михаил… Михаил! — Если мы сейчас наткнемся на кого-нибудь из них, будет братоубийство! — Михаил быстро поднимался по лестнице, крепко держа Рахиль за запястье. — А у меня слишком мирное настроение. Так что, давай поторопимся! — Ты что, прятаться собираешься?! — Именно! Я пока не готов к пикировкам с этими пересмешниками. Ладно бы, один Люцифер. Или Варахаил. Но когда их трое, и среди них Габриэль — увольте! Архангел отпер неприметную дверцу рядом со своим кабинетом и почти втолкнул Рахиль в нее. — Но ты же понимаешь, что рано или поздно тебе придется с ними столкнуться! И ты… ух ты! Михаил широко улыбался, глядя на реакцию подруги. Это место было его маленькой тайной — даже от Отца. Он его создал недавно, и был здесь всего несколько раз, когда очень сильно уставал. Скалистый берег океана был покрыт мхом, водорослями и низкими зарослями можжевельника. Неяркое солнце то и дело пряталось за высокие белоснежные облака. А на высоком мысе, вдающемся в океан, стоял небольшой маяк с несколькими пристройками. Рахиль застыла, рассматривая открывшуюся картину, прижав руки к груди и развернув для равновесия белоснежные крылья — ветер с океана дул неслабый. — Это… Это… У меня нет слов! — ангелесса наклонилась, сорвала веточку можжевельника и растерла мелкие иголки в пальцах. — Это ты со-творил, да? — Это мое личное место для уединения. Оно несколько раз меня спасало. — Михаил повел рукой. — Несколько тысяч миль — и ни одной разумной души, кроме наших. А главное, сюда не сможет зайти даже Смерть. Собственно, это он мне подсказал, как это устроить. Пойдем, покажу тебе самое-самое. Они взялись за руки, осторожно спускаясь по камням. Немного постояли на берегу, смотря на высокие пенные волны. Рахиль смеялась и морщилась, когда капли соленой воды попадали на лицо. Нахальные чайки летали низко, почти задевая крылом, кричали резкими голосами и резко ныряли в волны, выхватывая мелкую рыбешку. Внутри маяка было сухо, тепло и сумрачно. Пахло солью и йодом, немного старым деревом и маслом. И еще чем-то неуловимым, сладким и родным. Рахиль долго не могла понять, что ей напоминает этот запах. Сзади ее обняли за плечи теплые руки, и ангелесса, развернувшись, уткнулась носом в ямочку под ключицей, вдыхая пряный запах архангела. — Так ты говоришь — тысячи миль и никого вокруг? Серые глаза смотрят лукаво, ласковая ладошка греет щеку. А еще она наконец-то поняла, чем же здесь пахнет. Им. Существом, которое буквально за несколько дней стало таким близким и родным. Ее Михаилом.Глава 58
20 апреля 2015 г. в 11:49
Джек заметался, пытаясь вырваться из круга, но тщетно. Куда бы он не повернулся, он натыкался либо на крыло, либо на мощное плечо, либо на цепкие пальцы.
— Кролик попался. — Габриэль зло прищерился, отодвигая Роузи в сторону и выпутывая ее из-под своего крыла. — Любовь моя, постой в сторонке, чтобы кровушкой не забрызгало.
— Гейб… — Роузи попыталась ухватить архангела на куртку. — Не надо!
— Роузи, он посмел поднять руку на тебя и на малышку. Даже не заикайся!
Роузи отшатнулась от горящего золотом взгляда Габриэля, обвела взглядом всю четверку архангелов. Лица не предвещали ничего хорошего, Джек же в панике все пытался выбраться из круга.
— Ребята, он просто дурак…
— Дураков учат, солнышко. — Варахаил медленно вытянул из ножен меч. — Хотя бы в назидание другим дуракам.
Джек заорал дурным голосом, когда Михаил крепко ухватил его за шкирку и приподнял над землей.
— Посмотри сюда, человек. — Люцифер щелкнул пальцами, привлекая внимание мужчины. — Ты тронул моё!
От грозного рыка последних слов Люция на руках архангела вздрогнула и сморщилась, собираясь заплакать.
— Тише, мелочь. Сейчас дядя получит по рогам — и пойдем домой, кофе пить. А пока держи, посмотри, как там твоя мама поживает. — Люцифер протянул девочке зеркальце, в котором застыла картинка спящей Аннет.
Всей пятерней малышка ухватилась за матовую поверхность зеркала.
— Ма! Аааммааа!
— Она тебя пока не слышит, но скоро вернется домой, я обещаю. — Люцифер пригладил растрепанные волосики малышки и повернулся к Джеку, который круглыми глазами смотрел на них. — Ты тронул крестницу архангела, человек. Теперь не жалуйся.
Люцифер сделал шаг вбок, уступая место нехорошо оскалившемуся Габриэлю.
— А еще ты тронул мою женщину, засранец. — Габриэль крутанул клинком, превращая лезвие в еле заметный мерцающий круг. — И, когда братья закончат с тобой, за тебя возьмусь Я. И вот тогда точно не жалуйся!
— Нет! Не-е-е-е-ет!
Роузи отвернулась, закрывая лицо руками. Как-то среди всей милоты и обжиманий она совершенно упустила из виду, что ее любимый — не человек. Что он — архангел. Что он почти всесилен. И что он жесток.
К ноге подобралась кровавая лужица, криков уже не было слышно. Роузи осторожно обернулась.
Габриэль, серьезный и сосредоточенный, обтирал меч какой-то тряпкой. Варахаил уже вложил меч в ножны, и теперь деловито пытался счистить с рукава несколько капель крови. Михаил стряхивал с ладоней кровавые ошметки. А Люцифер тетешкался с Люцией, отставив в сторону левую руку, до локтя покрытой кровавой пленкой.
— Зачем же ребенку-то ужасы показывать?! — Роузи аж взвилась. — Сдурели?!
— Спокойно, тетка-ведьма. Поверь, мелочь сейчас не увидит крови, даже если я ей ее покажу. Не забывай, с кем дело имеешь!
— То-то и оно — что знаю я, с кем дело имею! — Роузи сердито дернула плечом. С олухами небесными! А еще сейчас это месиво остальные увидят, и вот тут-то мы все повеселимся!
— Любовь моя, не ругайся! Ты перепугалась, ничего страшного. Больше вас не тронут. — Габриэль обнял ведунью, закрыл ее крыльями от братьев и шепотом сказал на ухо. — Если хоть кто-то… просто косо посмотрит! Зови — и я приду. И размажу их тонким слоем. Поняла? А насчет месива не волнуйся. Остальные сейчас видят, как этого засранца уводит полиция. Никакого месива для других. Лучшее — только для нас.
Медовые глаза смотрят необычно-серьезно, в них нет и следа смеха.
— Я не хочу потерять тебя, моя ведьма… Пожалуйста…
Роузи взялась ладонями за щеки архангела, смотря ему в глаза.
— Ты такой идиот, Гейб… Если ты его убил — как же он научится быть не-дураком, а?
— А он и не научится, любовь моя. Зато другие поостерегутся к вам лезть. И не спорь, женщина!
Габриэль мягко прикрыл ладонью рот Роузи и повернулся к братьям.
— Давайте заканчивать. — глаза полыхнули золотом. — И этих его, прихехешников, в лавку. Поговорим по душам.
В лавке царил полумрак из-за забитых окон. Роузи включила свет, огляделась. Она успела убрать почти все, только лестницу пока не вымыла. Габриэль принюхался, сморщился и чихнул.
— Вот не лень же было им тут резвиться, а?
— Злоба человеческая иногда не ведает границ. — Роузи поставила чудом уцелевший глиняный чайничек на полку и повернулась к архангелам. — И что вы будете с ними делать? То же, что и с тем бедолагой?
— Я что-то не пойму, солнышко, ты что же — жалеешь его? — Варахаил приподнял бровь. — Он тебя чуть по дороге не размазал, а ты…
— Знаешь, Варахаил, люди устроены немного по-другому, чем вы. И мне странно тебе это объяснять. Он был в депрессии, Присцилла была для него всей семьей. А вы просто его убили, даже не попытавшись помочь.
Варахаил растерянно развел руками.
— Да как помочь душе, которая не хочет, чтобы ей помогали?! Он бы, может и печалился об умерших, но вот так пакостить — это не печаль. Это тьма, от которой нет лекарства, кроме этого!
— Все равно уже все сделано, что уж тут говорить. Вы хотя бы этих не убивайте.
Пятеро мужчин жались в углу, с ужасом смотря и слушая. Все — из рабочих самого дальнего, самого загруженного дока. Обтрепанная одежда, обветренная кожа, черные от солнца лица. Роузи подошла поближе, всмотрелась.
— А я ведь вас знаю. Вот ты, — она ткнула пальцем в мужчину с густыми усами и большой родинкой на скуле. — Ты приходил за успокоительным для своей матери. Буквально на днях! А ты, — палец уткнулся в самого младшего, лет двадцати. — Ты приходил за противозачаточными, потому что у твоей девушки аллергия на латекс! И как у вас руки поднялись?!
— Мэм… — вперед на полшага вышел пожилой мужчина. — Честно говоря, мы пытались его остановить. Правда. Я со Свеном и пошел-то, чтобы его остановить в случае чего. Но Джек как обезумел. Когда мы отказались лавку вашу громить, он нас прогнал. Я поражен, насколько горечь потери его захватила, раз он тут все разнес.
Роузи повернулась к братьям, внимательно прислушивающихся к разговору.
— Ну, что? И теперь все еще хотите их убить?
Варахаил подошел, прищурившись посмотрел на компанию и поманил к себе юношу.
— Иди сюда. — и добавил, видя, как он побелел. — Убивать не буду. Пока, по крайней мере. Но я должен знать правду.
— Иди, сынок. Он тебя и правда не тронет. — мужчина подтолкнул юношу.
Варахаил с интересом посмотрел на человека, а потом положил ладонь на лоб вздрогнувшему парню. Постоял так несколько секунд.
— Идите с миром, люди. К вам у нас вопросов больше нет.
Мужчины несмело двинулись к дверям.
— Эх, жалко, что ты их отпустил! У меня руки до сих пор чешутся! — Габриэль почесал ладонь и поджал губы. — Ну да ладно. Как-нибудь в другой раз!
— Раз мы разобрались — мне пора. — Михаил поправил пояс с ножнами. — Увидимся Дома.
— Ага… И привет Рахили передавай, ага? — Люцифер, лукаво улыбаясь, даже не посмотрел в сторону брата, пересаживая Люцию с одной руки на другую.
— Рахили? — Габриэль даже подпрыгнул. — Эй, братец… Ну вот! Кто так делает! Так невежливо — исчезать, когда к тебе обращаются!