(no)future

Как оно там показывают в половине стереофильмов, когда главный герой получает письмо, в котором написано о том, чего он больше всего боялся? Этот самый герой начинает много раз перечитывать письмо, словно боясь, что он понял что-то превратно, затем - кричать банальные фразы, падать на диван и рыдать в голос, проклиная всех и вся. Невольно Джерри вспомнил эту клоунаду, которую он часто видел по стереовизору - как же сильно отличались эмоции настоящего человека, который прочёл ударившее его до боли письмо, от кино! Он не мог оторваться от монитора, равно как и не мог закрыть видеофайл. Словно бы фрагмент записи из виртуальности обладал некой магнетической силой для чужого внимания. Джерри совершенно не хотелось ни вопить, ни проклинать Джейка на все лады, ни бежать к Энтони с просьбой объясниться. Он знал правду, и этого сейчас было достаточно. В конце концов совладав с собой и закрыв видео, Джерри вернулся к началу письма - туда, где и было прикреплено досье изобретателя, который, похоже, и выступил косвенной причиной смерти Ребекки. Сам не понимая, зачем он это делает, подросток заново открыл изображение и уставился прямо в зелёные глаза Джейка. Теперь, после того, как Джерри узнал всё, лицо учёного словно бы изменилось в его глазах. Взгляд из просто раздражённого стал каким-то холодным и колючим, юношеская искра в нём сменилась немного безумной и злой, а тонкие поджатые губы и вовсе придали лицу изобретателя выражение безжалостности. Без слов, это была лишь иллюзия, на деле абсолютно статичное изображение измениться не могло никак, но Джерри казалось, будто бы у него сейчас глаза открылись полностью, он просто наконец-то смог увидеть то, что и было всегда. - Вы чудовище... - прошептал он поражённо, не в силах разорвать "зрительный контакт" с фотографией Джейка. К удивлению для себя самого мальчик ничего не чувствовал по отношению к этому человеку - ни ненависти, ни жалости, ни даже желания услышать его извинения. Ведь какие-то чувства можно испытывать только к людям. А Джейк в его глазах человеком не был. Лишь физическая оболочка, способная ходить, разговаривать, думать. Но возможность любить Джейку была явно не дана. Человек, которого угораздило родиться без сердца, - так подумал об изобретателе Джерри, всё так же неотрывно разглядывая его фотографию. В тех же стереофильмах после того, как ему открывалась неприглядная правда, их герои обычно вели себя довольно однообразно. Истерика, долгие бессонные ночи - а после борьба против всего мира ради мести обидчику. Но Джерри прекрасно понимал: жизнь - не кино. Нет никакого смысла строить нелепые планы мести Джейку, пытаться его убить, попав в Город, или хотя бы облить грязью, хотя бы просто выложив в открытом доступе письмо Энтони. В любом случае гнев Джерри вызовет только в свою сторону или же в сторону Энтони, но никак не сможет заставить толпу ненавидеть изобретателя. За свои прошлые грехи Джейк уже ответил в достаточной мере. А в случае с Ребеккой юридически Джейк был абсолютно чист: ни в одном сборнике законов не было наказания за равнодушие. А Джейк тем временем даже не подозревал, объектом раздумий и страстей какого масштаба он стал этим вечером. Мысли о том, что Стивен посчитает, что он вновь стал убийцей, улетучились так же быстро, как и появились, - если его, Джейка, не наказал сам Мэр, то ему и в самом деле было не за что себя винить. А потому, полностью убедив самого себя, что он зря терзается пустыми сомнениями, Джейк вернулся к работе. Сейчас изобретатель поставил перед собой задачу, относящуюся не столь к оптимизации, сколь к улучшению - возможность выбора определённого телепорта - точки назначения. Ведь по замыслу изобретателя телепортов должно быть куда больше двух, а в идеале - даже по одному на каждый дом. Было бы глупо, если бы все они могли отправлять людей только в какую-то одну точку. Уже несколько небрежным жестом - телепорт был почти полностью готов, да и Джейк вовсе не боялся, что что-то сломает в своём собранном им же самим устройстве - изобретатель взял приспособление, кажущееся небольшим даже на фоне всех других приборов телепорта. Оно было чуть больше фаланги пальца, а по форме напоминало куб со скруглёнными рёбрами и сияющими сенсорными панелями по бокам. Являлось это ни чем иным, как координирующим устройством, в работу которого как раз входило прописывать маршрут потоку частиц. - На сколько я смогу увеличить его память без установки новых запоминающих устройств? - по привычке спросил изобретатель у своей помощницы. - В три раза. Джейк почесал подбородок и, задумавшись, посмотрел на потолок, над чем-то старательно размышляя. - В три раза, в три раза... это получается хватит примерно на штук пятьдесят-шестьдесят телепортов? - Пятьдесят три и немного свободно памяти, если говорить точнее, - поправила его Мари. - Всё же, если вы хотите самостоятельно производить расчёты, я бы советовала вам записывать все денные, хозяин. Услышав этот упрёк, изобретатель облизнул свои сухие губы и облокотился о собственный стол: - Мне сейчас точный результат не особо важен, - возразил изобретатель. - Значит, похоже, новые устройства всё-таки ставить придётся... - Если вы разрешите мне высказаться, - перебила его мысли вслух Мари, - то я готова напомнить вам, что при разработке станции управления погодой вам тоже пришлось работать с запоминающими устройствами, пусть и куда более громоздкими, чем эти... Вспомнив масштабную станцию управления погодой - немаленькое сооружение, парящее в воздухе и издалека сильно напоминавшее летающую тарелку, утыканную антеннами как ёж - иголками, Джейк даже усмехнулся. Запоминающие устройства станции он помнил прекрасно. Едва ли не десяток блоков, каждый чуть ли не с Джейка ростом, предназначенных для точного запоминания и воспроизведения всех нюансов погоды, да ещё так, чтобы явления вроде дождя, снега или сильного ветра самому Городу и его технологиям не повредили никак. И, когда изобретатель попытался представить себе, как он будет этакие махины подключать к своему телепорту, ему даже отчего-то стало смешно. - У вас ещё остались чертежи и расчёты касательно этих блоков памяти, - продолжила Мари, явно не подозревая о мыслях изобретателя. - Вы можете использовать эти данные при разработке новых запоминающих устройств и для вашего координирующего устройства. - Давай сюда эти листы, - коротко сказал Джейк, даже не думая благодарить свою помощницу. И, бросив беглый взгляд на часы, которые показывали уже едва ли не полночь, изобретатель решил, что это будет одна из последних его длинных ночей - по крайней мере, в ближайший месяц. Требовалось хорошенько выспаться перед тем, как браться за превращение самого себя в виртуала. Джерри уже не первый час лежал в кровати, однако сон к нему совершенно не шёл. Ему было непривычно и даже страшно спать в пустом бункере - всё же присутствие мистера Салливана, пусть и превратившегося по сути в растение, вселяло хоть немного спокойствия. Сейчас же Джерри вздрагивал едва ли не от каждого шороха, которые чаще всего являлись просто плодом его воспалённого воображения. А ещё у него был другой повод провести эту ночь без сна. Он постоянно вспоминал письмо Энтони, отчасти сухие его фразы, кои явно стали частью манеры общения администратора со всеми, досье Джейка, и самое главное - его беспощадные слова. Джерри пытался выкинуть их из головы, пытаться думать хоть о чём-то другом - да хотя бы даже о том, как ему теперь жить! - но не смог. Лишь несколько отрешённое, с жёстким взглядом, лицо изобретателя стояло перед глазами мальчика. А в ушах звучал его голос, настойчиво повторяющий лишь одно - "Мне наплевать". Улёгшись на спину, мальчик посмотрел в потолок. Он расплывался перед глазами, так, словно бы их застилали слёзы, однако Джерри рыдать совершенно не хотелось. Сам не понимая, зачем он делает это, подросток пытался хотя бы понять, что двигало Джейком, когда он, явно зная, к чему может привести отключение принимающего сознание устройства в Городе, всё же провёл свой жуткий эксперимент, а затем - повёл себя так, будто бы смерть Ребекки никакого отношения к нему не имела. Неужели изобретателю нравится заставлять других страдать или даже видеть на лицах людей гримасы непонимания? Ведь не может, не может ни один человек быть таким бесчувственным! Однако чем больше Джерри пытался понять Джейка, тем хуже у него это получалось. Изобретатель словно бы отгородил себя от всего человечества в целом чем-то вроде того самого силового поля, которое было возведено вокруг его кабинета уже довольно много лет назад. Нет, Джейк вовсе не шёл против всего мира и даже не пытался изменить его под себя самого. Похоже, после того дня, когда его жизнь сломалась, он предпочитал держаться от людей подальше, одновременно считая, что все они созданы лишь затем, чтобы ему мешать. "Тогда почему вы калечите чужие жизни? - возник вопрос в голове Джерри. - Если вас так раздражают люди, почему бы вам не жить вдали от них?" Судя по всему, каждая встреча Джейка с людьми в той или иной степени оканчивалась для них не самым лучшим образом. В лучшем случае их ждало просто испорченное надолго настроение, а в худшем - смерть. От звания убийцы Джейк не смог избавиться никогда. Не прикасаясь к ним и даже, похоже, не зная их лично, Джейк в буквальном смысле уничтожил почти всю семью Салливанов. И, возможно изобретатель даже знал о том, что, убив Ребекку, он изуродовал жизнь и всей её семье. Только, похоже, ждать раскаяния по этому поводу от такого человека будет бессмысленно. Устав бесцельно лежать, Джерри откинул одеяло и сел на кушетке. Взгляд моментально метнулся к часам, показывающим без двадцати полночь. Джерри уже окончательно понял, что заснуть ему не удастся, но за чем бы ещё скоротать время до рассвета, он так и не смог придумать. Подросток даже начал думать, будто бы Джейк, сам того не желая, словно втолкнул его отчасти в ту жизнь, которой жил он сам. Вспоминая своих немногочисленных и без того друзей и знакомых, Джерри был абсолютно уверен в том, что общаться с ними так же непринуждённо как раньше он не сможет. Две трагедии в его семье подряд и неожиданно открывшаяся правда о том, что того, кто, по сути, и убил Ребекку, ни в чём обвинить будет нельзя, сделали пятнадцатилетнего мальчишку в душе самым настоящим стариком. И Джерри понимал, что когда он осмелится снова показаться в обществе - оно будет для него не таким, каким являлось хотя бы сейчас. В его душе словно бы строился свой мир, в котором было место только ему одному - но никак не другим людям. Джерри опёрся спиной о стену. Отделять себя от всего мира, подобно бессердечному изобретателю, он не собирался. Обладая ещё немаленьким подростковым максимализмом, Джерри не видел для себя иного исхода. Либо жить в своём же мире и никого к себе не подпускать ближе чем на метр, либо... Что ещё "либо", Джерри пока что не мог придумать. - Сколько времени? - спросил Джейк сонным голосом и одной рукой протирая слипающиеся глаза. - Один час и две минуты, - безмятежным и бодрым тоном ответила Мари, которой сон в принципе был не нужен. - Чёрт! - уже вслух выругался Джейк, не в силах поверить в то, что он опять засиделся с работой допоздна. Решив не собирать на ночь глядя ничего, изобретатель весь вечер потратил на пока что только теоретическое воплощение новых запоминающих устройств. Даже с помощью Мари работа шла, как ему казалось, крайне медленно, и Джейк начал снова злиться на себя. Он всегда относился к любым отставаниям от своего собственного плана - пусть даже самым ничтожным! - крайне серьёзно. Ведь всю жизнь изобретатель считал, что одна такая мелочь запросто потянет за собой другую, другая - третью, и рано или поздно они, словно огромный снежный ком, смогут серьёзно затормозить всю работу. "Если бы я не спал ночью, я бы смог закончить теоретическую часть и уже завтра приступить к сборке!" - в отчаянии подумал Джейк, хотя он понимал, что всё же провести целую ночь без сна он вряд ли сможет. Но с другой стороны ему осталась буквально самая малость - лишь сравнить два блока полученных в ходе вычислений данных и на их основе вывести формулу для распределения памяти в новом устройстве. - Устали, хозяин? - участливо спросила Мари. - Нет, - непонятно почему ответил Джейк, хотя бороться с самим собой ему становилось всё труднее. Наверное, если бы он сейчас даже просто лёг, то его глаза закрылись бы сами собой. - Вам не стоит так нагружать себя, - упрекнула его Мари. - Если же вы можете поручить мне вашу работу, я бы советовала вам это сделать. В противном случае, вы можете просто встать пораньше и закончить начатое уже с утра. Изобретатель задумался. С одной стороны, можно было бы и вправду получить всё это Мари, а с другой - округлять полученные числа надо будет до таких величин, которые, как полагал изобретатель, будут выяснены только в ходе расчёта. Конечно, машина по заданным самим Джейком формулам сможет всё подсчитать и округлить до кажущихся ей точными величин, но сейчас ему нужна точность в пределах до одной септиллионной. Мари же пока с такой точностью делать вычислений не могла из-за собственных ограничений памяти. Так что доверь Джейк сейчас Мари сделать все расчёты за себя - то на утро ему всё равно придётся почти всё исправлять, вычисляя дополнительные погрешности, и в итоге у него могут получиться совсем другие числа чем те, что выдаст ему машинный разум. Попавшись на эту подлость пару раз, Джейк стал предусмотрительнее и теперь решил никогда не давать Мари работать с расчётами, где высчитывались доли меньше одной квадриллионной. По крайней мере, до тех пор, пока он сам несколько не усовершенствует свою помощницу. - Нет, - твёрдым тоном сказал Джейк, борясь со сном. - Давай сюда листы семидесятый и семьдесят первый. Сам дорешаю. - Как скажете, хозяин, - покорно ответила Мари, уже помещая нужные изобретателю листы над его столом. - Но всё же я бы не советовала вам так пренебрегать сном. - Разбудишь в семь тридцать, - бросил ей изобретатель вместо ответа. Когда он начинал работать, он мог забыть обо всём - даже о том, что ему нужно выспаться. И сейчас, едва лишь он удобства ради внизу листа повторно выписал обе полученных им величины, как тут же почувствовал, что сонное ощущение медленно его покидает. Ночь, поначалу кажущаяся такой длинной, для Джерри пролетела довольно быстро, едва лишь мальчику стоило заняться делом. Одевшись, Джерри для начала заправил свою кушетку, затем - перестелил покрывала на кушетках, где когда-то спали мистер Салливан и Ребекка. Не остановившись только на этом, Джерри подмёл и без того чистый пол в бункере, снял со стены ещё бумажный календарь, разорвал его и выкинул в мусорное ведро - современных аннигиляторов, повсюду использующихся в Городе, в бункерах не было. Теперь с первого взгляда бункер совершенно не казался жилым, и лишь компьютер, стоявший на столе, напоминал о том, что когда-то тут жил хоть кто-то ещё, кроме одинокого несчастного пятнадцатилетнего мальчика. Но Джерри и компьютер не оставил без своего внимания. Включив старенькую машину, Джерри, не обращая внимания ни на что, подключился сразу же к сети и открыл почтовый ящик мистера Салливана. Руки совершали действия будто бы не подчиняясь сознанию - удалить все письма, очистить "корзину", открыть настройки почтового ящика, удалить его, подтверждение удаления. Словно идя чётко обозначенным путём к намеченной цели, Джерри выключил компьютер, выдернул все его провода и сложил их в одну кучу на столе. Затем - попытался было открыть крышку системного блока, ещё довольно громоздкого по сравнению со сверхсовременными, но потерпел неудачу и оставил всё как было. "Всё равно вряд ли это хоть кому-то теперь будет нужно", - с горечью подумал подросток. Бункер ведь могли открыть только те, чьи отпечатки пальцев были заложены в памяти датчиков у двери. Таких было трое - Ребекка, мистер Салливан и сам Джерри. Первые двое мертвы. Значит, после того, как Джерри уйдёт, попасть сюда не сможет никто. Пройдя в свою комнату, Джерри посмотрел на часы, которые показывали уже целых три часа утра. Время за делами, пусть и кажущимися бессмысленными на первый взгляд, пролетело на редкость быстро. Но мальчика это нисколько не радовало. Он надеялся, что сможет сделать всё нужное ему хотя бы на час раньше, чем вышло. Но теперь у него не было пути назад, и мальчику ничего не оставалось, кроме как продолжить готовиться к тому, что он затеял. Поначалу он пытался отговорить самого себя от задуманного, понимая всю глупость и даже отчасти какой-то детский протест, но ощущение того, что теперь он стоит отдельно от всего человечества, всё глубже и глубже пускавшее корни в его душу, придало Джерри уверенности. Выключив и электронные часы, подросток развернул их к стене циферблатом, в последний раз посмотрел на свою комнату, куда ему больше не суждено было вернуться, и пошёл в коридор. Однако, дверь бункера открывать Джерри не спешил. На мгновение подросток задержался, а затем - посмотрел в сторону едва заметной двери, выкрашенной в тот же цвет, что и стены, и открыл её. Прямо за ней были три противорадиационных костюма, один довольно большой и два маленьких, доходивших ему чуть ли не всего-то до пояса. На секунду задумавшись, какой именно ему стоит взять - ведь прошло уже немало лет с тех пор, как он, его отец и сестра в последний раз выходили на поверхность Земли, - Джерри всё же выбрал тот, что был больше других. Взяв противорадиационный костюм, сделанный из специального вещества, способного рассеивать вредное излучение, Джерри почему-то с горечью подумал, а не является ли и этот сплав творением Джейка. Судя по всему, молодой изобретатель, ещё находясь на Земле, смог создать много вещей, которыми до сих пор пользуются люди. Судя по всему, кроме таланта к физике, у Джейка было и чутьё на нужные человечеству в первую очередь вещи. Но, решив думать о пустом меньше, а вместо этого больше делать, Джерри осторожно ослабил застёжки вокруг его воротника - так, чтобы он сам мог влезть в костюм. Изобретавший его человек предусмотрительно сделал минимум застёжек, чтобы избежать даже мельчайшего проникновения радиации. Подумав об этом где-то секунду и решив, что Джейк вряд ли был столь хорош в химии сплавов, сколь в физике, а потому тем более нет смысла приплетать его лишь бы куда из-за собственной паранойи, Джерри тяжело вздохнул и стал влезать в гремящий от каждого движения костюм. Больше всего этот костюм походил на бесформенный комбинезон с тяжёлыми массивными сапогами и круглым шлемом с полупрозрачным затемнённым забралом. Минимум эстетики и максимум практичности - как и во всём, что использовали те немногие, что ещё остались жить в реальном мире.