333 seconds to you

Несмотря на вчерашнюю пасмурную погоду, сегодняшнее утро меня встречает, гораздо радужней, хотя состояние оставляет желать лучшего. Особенно после того, как в твою дверь настырно стучит одна из твоих двоюродных сестер. Я не открываю. Плевать мне, что это могло быть чем-то важным. Спустя час погода меняется, и становится пасмурно. А я все еще лежу в кровати и смотрю в потолок. Так будет продолжаться весь, чертов месяц? Возможно, если бы меня оставили в покое, а не через каждые пять минут выкрикивали мое имя, в ожидании того, что я спущусь. Я встаю с кровати, устало потирая глаза, и направляюсь в душ, пока возле моей двери никого нет. В дверь снова настырно стучат, и мне хочется выйти прямо сейчас из душевой кабины и настучать также кому-то по голове. Скорее всего, это Алекса, потому что только она всегда недовольна тем, что в доме одна ванная и всегда в ненужный момент её занимаю именно я. Когда выхожу, то коридор уже пуст, а внизу не слышны крики. Значит, уехали. Пусть проваливают, чертовы родственнички со своими длинными носами. Уже в комнате я надеваю майку, немного кривясь, потому что все тело ноет после ужасной бессонной ночи, и беру в руки байку, как рука бабушки перехватывает мою, и я хмурюсь. Она опускает голову, смотря на маленькие темные точки, которые располагаются в одном месте, где больше всего видны вены. В ее глазах проскальзывает мимолетное осуждение, сменяясь сожалением. Это было лишним, потому что я терпеть не могу такие взгляды. Снова хмурясь, скрываю остатки воспоминаний рукавом байки и безмолвно собираюсь уйти, потому что знаю, куда может зайти этот нахрен никому не нужный разговор. Внизу на кухне встречаю Луи, когда пытаюсь запихнуть немного еды в себя, и задаю накипевший вопрос за ночь: — Луи, а кто живет в доме напротив? Дед заинтересованно склонил голову на бок, как это делал я или мой кретин отец. — В доме напротив? Миранда, помнишь, ты в детстве еще… Что за херня? Хочешь сказать, я вчера видел престарелую полуобнаженную бабулю? Я потираю один глаз, до конца выслушивая историю о том, как я иногда заходил в детстве к этой бабушке из дома напротив, и лишь киваю в ответ на предоставленную информацию. Может, показалось? — Куда на этот раз? — интересуется дед, когда я поднимаю доску с пола. Всем всё нужно знать. — Прогуляюсь. Зайду к Эрику. Он подозрительно смотрит на меня, будто боится, что прошлое повторится. Мне хочется его переубедить, сказать, что со мной все в порядке, но я не делаю этого, а лишь направляюсь к двери и не хочу больше в жизни видеть этого взгляда, потому что за последнее время их было предостаточно. На улице пасмурно и немного ветрено. Первым делом, как идиот, вновь останавливаюсь возле дома напротив, всматриваясь в те окна, но вижу лишь белую ткань, которую колышет легкий летний ветер, забравшийся в, то окно. Первым делом хочу направиться к Эрику, но думаю о том, что лучше сделать это вечером, потому что, скорее всего, он все еще спит после вчерашней бурной ночи. Некоторое время иду просто прямо, даже не задумываясь о том, куда могу попасть, и замечаю парк. Да. Это именно тот парк, где я бывал с друзьями по вечерам. Именно под тем деревом мы раскуривали косяк по глупости и смеялись до потери сознания, скидываясь по несколько долларов на еду, потому что после каждой затяжки пробивало на аппетит. Залезаю на это дерево, удобно устраивая доску между ветвей, и смотрю на море, даже не понимая зачем. Так, наверное, немного легче. Намного легче после того, что было. Опускаю голову, закатываю рукав, смотря на шрамы, и провожу по ним пальцем. Не понимаю, зачем это делаю. Зачем лезу в чертовы воспоминания, которые не хотел бы вспоминать никогда. Те чертовы моменты, которые всплывают в самый ненужный момент или приходят в моих снах. Дергаюсь от резкого шелеста рядом и не сразу замечаю девушку, которая только что присела под деревом. Она вытягивает руку, приложив ладонь к земле, и я невольно вздымаю бровь. Чокнутая? Пытается поймать связь с землей или с космосом через землю? В голове тысяча вопросов и ни одного нормального оправдания её действиям. Сказать хоть что-то, или разрешить сходить с ума еще некоторое время? — И какого черта ты делаешь? — мой голос звучит грубо, от чего девушка вздрагивает и оглядывается по сторонам. Поправляет свои волосы, и будто для самой себя что-то отмечает, хмыкнув. — Не учили отвечать на вопросы? — снова проговариваю я, усаживаясь на ветви поудобнее, и из-за хруста веток она поднимает голову. Я покачиваю одной ногой, ожидая хоть одного ответа от сумасшедшей. Она немая? — Тот же вопрос, — выпрямившись, произносит мисс-связь-с-землей. Нет, не немая. — Мне нравится вид с этого дерева, — признаюсь я, смотря вдаль, но позже перевожу взгляд на нее. — А тебе нравится, как я понимаю, трогать землю. И как? Успокаивает, или наоборот, возбуждает? — с улыбкой на губах произношу я. Она хмурится и отводит взгляд в сторону. Что еще за дерьмо? Её щеки розовеют? Я смутил её? Слишком интересно. Слишком, что язык без согласия сам продолжает разговор. — Ладно, — не дождавшись ответа, проговорил я. — Ты сама скажешь мне свое имя, или мне стоит спросить это у матушки-природы, как это делаешь ты? — Можешь попробовать, — дерзит незнакомка. — Может, получится. Совсем, на хрен, охренела? Мне не дерзили достаточно давно, и поэтому для меня это скорее вызов, чем её собственная глупость по незнанию. Она оборачивается ко мне спиной, и я тут же спрыгиваю с дерева, глядя на её ровные плечи. Ровные плечи и длинные светлые волосы. Не показалось. Ни черта, на хрен, не показалось. — Габриэль? — зовет мужской голос, ровно в тот момент, когда она оборачивается назад из-за шума, который я создал. В её глазах нет удивления и интереса. Они пусты. Какого черта они пусты? Мужской голос вновь зовет девушку, и она, нахмурившись, будто опасаясь, что я причиню ей вред, еще раз смотрит на меня, и быстрыми шагами направляется к команде людей. Габриэль. Девушка в окне с ровной оголенной спиной и пустыми глазами. Я знаю такие глаза. Я видел такие глаза. Каждый день в собственном отражении. Я наблюдаю за тем, как она разговаривает с парнем из толпы, и замечаю в руках у одного из них лопату. Что за чертовщина? К ним подходит мужчина постарше, и я узнаю мистера Кроули. Учитель по истории ни черта не изменился, только еще больше полысел. В кармане джинс вибрирует телефон, и я нехотя протягиваю руку, достав его оттуда. Он, как всегда, вовремя. — Что? — спрашиваю я, подняв голову в поисках девушки с пустыми глазами. Её нет. Никого из них уже нет. — Мне долго тебя ждать? — зевает на том конце Стингсон. — Ты очистил свою спальню от «цыпочек»? — последнее слово я произнес так же, как это всегда делал он. — Уже давно, — я слышу, как он чем-то гремит, похожее на звон бутылок. — Через сколько будешь? — Двадцать минут, — произношу я и отключаю вызов. Слушать его дальнейшие похождения по дому и справление нужды я не собираюсь. Достаю доску, удобно пристроенную между ветвей, и направляюсь к своему старому другу, который, кажется, сейчас после похмелья. Дверь мне как всегда открывает Кассандра, потому что ленивая задница Эрика на это не способна вот уже шесть лет подряд. В доме тихо и светло. Отец, видимо, на работе. Матери у него нет еще с рождения, так как она бросила их, а через пару лет выяснилось, что она скончалась от передоза. Видимо, именно поэтому он ведет себя как полный кретин, потому что за ним никто не смотрит. Поднимаюсь на второй этаж и нахожу этого идиота за видеоиграми с огромной пачкой чипсов рядом. — Присаживайся, красавица, — улыбается он с набитым ртом чипсов. — Ну и кретин же ты, — качаю я головой и присаживаюсь на диван, запрокинув голову. Опять эти чертовы глаза. Пустые, мать его, глаза. — Не знаешь, что за херня происходит в парке? — А что там? — заинтересованно оборачивается друг. — Какая-то делегация школьников с лопатами во главе мистера Кроули. Что за сатанический круг извращенцев? У него совсем крышу снесло, и теперь он создал группу людей, которые погребают его жертв? Первые несколько секунд Эрик смеется, но, пережевав и сглотнув, приходит к серьезному ответу: — Это волонтеры. Сажают там новые деревья. — Волонтеры? — вскидываю я бровь. — В школе до тебя не докапывались с этим дерьмом? — вскидывает друг бровь. — Не помню, — качаю я головой и понимаю, что я не только не помню это, я не помню какой-то огромный кусок своей жизни, который выбили из меня не очень щадящим путем. — За это платят? — Нет, — Эрик закидывает в рот несколько чипсин и облизывается. — За это дают баллы. — Только не говори, что ты тоже деревья сажал и цветочки поливал. Какой, к черту, из тебя садовник? — Ну, — Эрик пожимает плечами, и я кривлюсь. Ты, бля, серьезно, Стингсон? Тебе же даже лень дверь открыть, что уже говорить о хоть одном посаженном дереве. Некоторое время он смотрит на меня, будто пытается найти себе оправдание, потому что понимает, что падает в моих глазах, сравнивая мои поступки и свои действия. Да, парень, ты у нас, выходит, хозяюшка. — Сыграем? — протягивает Эрик мне джойстик, и я киваю в согласие, потому что больше не на что тратить остаток сегодняшнего дня. Поэтому день и пролетел так быстро. Сначала видео игра, потом поход за едой в магазин, потом снова игра и бесконечные споры между собой, как тогда, в школьные времена. Только теперь все по-другому. Разговоры стали серьезней, а смех — искусственней. Стряхивая пепел от сигареты, которые я уже слишком давно не курил, я приоткрыл окно, запуская холодный вечерний воздух в спальню. На улице было свежо, после вечернего дождя, поэтому, слишком холодный и влажный воздух слегка отрезвлял, после поступления никотина в легкие. Высовываю руку в приоткрытое окно и ощущаю холодные капли на ладони. Снова начался. Залезаю на подоконник, свесив на противоположную сторону улицы ноги, и смотрю вниз. Два этажа. Слишком мало. Слишком маленькое расстояние, чтобы разделять жизнь от смерти. Немного хмурюсь, приглядываясь к дому напротив ровно в тот момент, когда в той комнате зажигается свет. Из-за дождя плохо видно, но я старательно пытаюсь разглядеть женский силуэт. Она в комнате. На этот раз на ней белая футболка, а волосы заплетены в высокий хвост. Вижу книгу в её руках, она её закрывает. Распускает длинные светлые волосы, и накрывает лицо ладонями. Она устала. Я вижу, как она устала. Снова вижу её, чертовы, пустые глаза. Я хочу знать причину, почему они пусты. Что такого могло произойти у нее, что я вижу в них себя? Вижу свои же глаза? Мне слишком интересно. Мне интересна эта девушка, но её поведение меня не радует. Она меня нервирует, немного. Она слишком странная, или слишком правильная для меня. Слишком отшлифованная. Слишком вздернутый нос и ровные плечи. Она подходит к окну, замирает на секунду, и мне кажется, что она меня видит. Но нет, я ошибаюсь. Задергивает шторы, и через мгновение в её комнате гаснет свет. Как и во мне. Тогда, в темном переулке, на коленях, под дождем.