***
Балин и Ори нашли ответ на вопрос, когда наступит День Дурина в этом году. Довольно много времени они провели в библиотеке лорда Элронда, изучая небесные карты. Теперь же следовало сообщить эту информацию Торину, чтобы он отдал распоряжения о подготовке к дальнейшему пути. Зная, сколько у них времени в распоряжении, королю будет проще выбрать наилучший маршрут. Убрав свитки на место, гномы вышли на поиски своих товарищей. Нашлись они в покоях, что эльфы выделили Торину, там был довольно большой балкон, где и разместились наугрим, наслаждаясь послеобеденным отдыхом. – Вам все лишь бы дым пускать, – Балин улыбнулся товарищам. – Присоединяйся к нам, – его брат, крупный и сильный гном, с бритой головой и татуировками на ней, похлопал по месту рядом с собой, приглашая сесть и раскурить трубку. – С радостью составлю вам компанию, но только после того, как найду Торина. Мы узнали дату Дня Дурина. – Тогда не будем терять время, пошли я пройдусь с тобой. Скорее всего наш предводитель беседует с Элондом. – Двалин явно не одобрял дружбу с эльфами, но не был против этого конкретного эльда. Немалую роль в этом сыграло и то, что у лорда Элронда был хороший запас табака, которым он поделился с наугрим. Ори же предпочел остаться с родичами, он думал сделать несколько набросков архитектуры этого места до ужина. Вспоминая о том, как он оказался в отряде Торина Дубощита, молодой гном до сих пор испытывал стыд. Только узнав о том, что его Король собирается в поход на Эребор – он сразу пришел просить взять его с собой. Дори и Нори, его кузены, были старше, да и куда лучше владели оружием, но терять свой шанс повидать мир и принять участие в эпохальных событиях юный гном не мог. В их народе было много профессий, часто гномы осваивали несколько ремесел. Им прекрасно удавалось все, что можно было сделать своими руками, и тем необычнее был его дар. Ори в Синих Горах был летописцем, библиотекарем, художником. Руки его плохо владели оружием, но письмо, языки и изобразительное искусство – в этом он был лучший. В юности он очень стеснялся того, что был непохож на кузенов, но те быстро объяснили ему, что любой дар Махала священен. И раз у него такой, то надо развивать его, не пытаясь стать тем, кем он не является. Родители Ори погибли, когда он был совсем маленький, и Дори и Нори стали его семьей. Кузены были старше его, они хорошо заботились о младшем брате. Пойдя в услужение к главному библиотекарю, юный гном быстро понял, как же правы были его родичи. Он быстро учился, наставник был очень доволен своим учеником. И поэтому Ори мечтал о том, чтобы побывать в других городах, посмотреть мир. Он хотел собирать знания и преумножать их во славу рода Дурина. Тем более так много было утеряно после разорения Эребора. Поэтому, когда Торин объявил, что собирается вернуть Эребор, Ори сразу собрал походную сумку и направился к нему вместе с кузенами Дори и Нори. Желающих бросить все и пойти на другой конец мира, да еще без поддержки остальных шести кланов, было очень мало. Буквально дюжина гномов ждала короля у его рабочего кабинета. Ори очень волновался, когда его позвали. Король выглядел уставшим, но взгляд его был тверд. Под этим тяжелым взором Ори съежился, казалось, что Торин смотрит прямо в душу. И тем обиднее были прозвучавшие следом слова: «Только юнца в походе мне и не хватало. Нет, ты не пойдешь с нами, я не готов еще и за твою жизнь нести ответственность». Даже не слушая слабые возражения юноши, его попросили уйти, а Торин вернулся к прерванной беседе с Балиным, своим советником. Дори лишь потрепал по макушке младшего брата, да заметил, что раз так решил узбад, то спорить нет смысла. Юный гном тем не менее был настроен очень решительно, вечером он попрощался с братьями, проводив их на сбор, а сам тихо и незаметно прошел до помещений, где были подготовлены пони для участников отряда и тележка с припасами. Ори спрятался среди тюков с капустой и картошкой, прикрылся плащом, и уснул, крепко держа в руках свою походную сумку, в которую он положил писчие принадлежности и книгу, пустые страницы которой станут летописью этого похода. Проснулся он от того, что тележка тронулась. Слышались голоса, процессия выезжала за границу Залов Торина. Звук закрывшихся створов ворот будто отрезал юного гнома от прошлой жизни, но он был рад этому. Только боялся показаться на глаза королю, не хотел видеть разочарование на лицах братьев и усмешки других участников путешествия. Конечно, он не воин! Ну и что? Его польза в ином, всем сердцем он ощущал, что нужен именно тут, будто сам Махал указал ему путь. На первом же привале он понял, что скрываться дальше не имело смысла. Отряд уехал далеко за границу безопасных земель, речи о том, чтобы отправить одного его домой и быть не могло. Когда Бомбур откинул полотно, то удивленно вскрикнул. Ори аккуратно вылез из тележки, поправил плащ и серьезно посмотрел на Торина, который тут же оказался рядом. – Что хотите со мной делайте, но пойду с вами! – Никогда прежде стеснительный и тихий юноша не говорил с такой уверенностью. Только вот дрожь в голосе до конца он не скрыл, и узбад это заметил, но ругаться не стал. Лишь вздохнул как-то печально, да махнул рукой. – Быть тому. Убедил. Ступай к Балину, он даст тебе контракт и найдет работу. А воспитывают тебя пусть родичи, они в ответе за тебя будут в первую очередь, - Торина окликнул Двалин, и король ушел. Братья смотрели на него без разочарования, но с тревожностью. – Дурень ты, это тебе не легкая прогулка. Нам могут и орки встретиться и иные твари. Эх, сделанного не воротишь, держись всегда рядом, в битве, если таковые будут, будь в центре и не лезь на рожон. – Нори подошел к младшему брату и обнял его. – И все же, я рад, что ты с нами. – Спасибо, спасибо… – Нервное напряжение стало отпускать Ори, но осознание того, что он сделал, смелость, которая взялась будто из ниоткуда – все это будоражило его сознание. – Знаешь, я был уверен, что должен быть с вами. Не знаю откуда, но будто кто-то вел меня. – Ты всегда был необычным гномом, надеюсь, что в и этот раз ты понимаешь, что делаешь. Насчет Торина не волнуйся, король, конечно, суров и строг, но справедлив. Нас слишком мало, а ты проявил смелость и преданность. Знаешь, я думаю позже он будет даже рад, что все так сложилось. – А ну, разговорчики там! Бомбур, когда будет готов ужин? – Зычный голос Двалина раздался над стоянкой. Так и оказался он в отряде Торина Дубощита и с тех пор ни разу не пожалел об этом. Даже когда их схватили тролли и напали орки. Его сородичи прекрасно сражались, Серый маг был рядом. Столько событий не всегда бывает и за всю жизнь, а ведь поход только начался. И как же удивительно красиво здесь, в этом эльфийском королевстве. Ори быстро зарисовывал орнамент резьбы колонны, писал что-то в большую тетрадь. Сегодня сам владыка этих земель, Лорд Элронд пришел к ним в библиотеку и помог в расчетах. Сколько же книг было здесь, и как жаль, что они не останутся дольше. Ори верил, что однажды он соберет лучшую в Средиземье библиотеку для своего короля. А пока юный гном помогал Балину. Тот был приятно удивлен знаниям юноши, и вскоре доверил ему довольно много работы. Седовласый гном был советником узбада, прекрасно разбирался в политике и этикете, и часто помогал принять то или иное решение. Расчет даты Дня Дурина был большой честью, в прежние времена этим занимались старейшины родов. Раздался громкий смех, который отвлек юного гнома от размышлений. Кили что-то рассказывал остальным товарищам, задорно смелся его брат, Фили. Бофур хлопнул его по плечу. Видимо, они опять пошутили над эльфами. Ори был счастлив, находясь в этом чудесном месте в окружении родных и товарищей, в отряде короля Торина Дубощита.***
Утро в этом чудесном месте для целительницы наступило внезапно. Звонкое птичье пение проникло в ее комнату через открытое окно. Девушка поднялась, с удивлением заметив, что она прекрасно отдохнула за такой короткий срок. Была ли это магия эльфийского королевства, или просто глубокий сон? Индрис еще не приходила, и Силиврен решила не терять время, собраться и пройтись до завтрака. Девушка первым делом проверила свою сумку: кольцо роханского короля, дневник с записями матери, да волшебный камень, завернутый в платок, лежали там. Осторожно взяв в руки сверток, Силиврен аккуратно сдвинула ткань. Камень сиял, подобно звезде, прекрасным и чистым светом, но не обжигал он ее, дарованный самим Вала Ульмо чистой душе. Казалось, что она уже видела это свет, раньше, в прошлом столь далеком, почти позабытом в бездне эпох. Словно затуманенная, смотрела она на прекраснейшее деяние самого Феонора, но не видела. Проносились эпохи, лица, возводились и рушились королевства, а свет этого камня был нетленным. Зачем пелось о них? Почему? Неужели лишь ради тех рек крови, что были пролиты алчущими обладать? Или столь важно было сохранить этот огонь, перенести через всю жизнь этого мира, надежно оградить от растраты и угасания? «…И многое из того, что возникло в мире в пору Весны, погрузила Йаванна в сон, чтобы не старилось созданное ею, но ожидало назначенного часа пробуждения.» Что-то менялось в девушке, сама суть ее, душа и память. Что было с ней, а что лишь показали? Где заканчиваются видения и начинается она? Отринув оцепенение, Силиврен вздохнула и убрала камень. Власти он над ней не имел, как и не обжигал руки. И пусть слова клятвы Феанора до сих пор были вплетены в суть этого мира, ведь клялся он именем Создателя, но больше они не имели силы. Наскоро умывшись, девушка переоделась в одно из платьев, что были подготовлены гостье и висели в шкафу, и только она села к зеркалу, как раздался стук и вошла Индрис. – Доброго утра, дитя. Ты рано встала, – эльфийка подошла к девушке и взяла из ее рук гребень. – Давай я заплету. Сейчас приведем тебя в порядок и пойдем, я покажу, где трапезная. – Доброе утро. Спасибо, признаюсь, я проголодалась. Удивительно, но я отлично выспалась! – Целебный воздух долины Имладрис творит чудеса, – со знанием дела ответила Индрис. – Нам эльфам, спать как эдайн не обязательно, мы погружаемся в дрему и предаемся памяти, но даже мы ощущаем лечебную силу этого места. Самые печальные и истерзанные души находили покой в долине, да хранит Эльберет нашего Владыку. – Да… Индрис, скажите, мне позволено будет посетить библиотеку? – Об этом лучше спроси у лорда Элронда, он редко когда пропускает завтрак, - эльфийка улыбнулась. – Пойдем, я закончила. – Спасибо, у вас действительно волшебные руки. – Силиврен встала и взяла свою сумку. ¬– Я бы хотела разобрать некоторые записи в старом дневнике матери. Надеюсь, здесь у меня это получится. – У Владыки хорошая библиотека и ты всегда можешь попросить его о помощи в расшифровке. Он знает много языков, даже кхуздул. – Тайный язык гномов? Но как? – Удивительно, чтобы чужак, да еще и эльф, был посвящен в это знание. – Лорд Элронд был другом гномам Кхазад-Дума в прошлом. – Я словно в книге очутилась. Герои из легенд, скрытое в тайной долине королевство, но ведь в любой сказке есть Зло. И я боюсь снова встретить его на своем пути. – Здесь ты в безопасности, Тьма не может проникнуть сюда, – эльфийка привела девушку в уютный чертог, где стояло множество столиков. Эльфы спешили по своим делам, кто-то завтракал на ходу, иные не торопились, любуясь видом, что открывался из резного окна. – Вот мы и пришли. Кстати, вон там Амадир и его подчиненные, после завтрака подойдем, поприветствуем их. Силиврен, удивленная, смотрела на обычную утреннюю суету, эльфы не казались далекими и холодными. Кто-то весело смеялся, один из эльда что-то играл на лютне, ему подпевала красивая светловолосая эльфийка. Все было таким домашним, что девушка не могла не проникнуться очарованием этого места. С большим аппетитом она ела завтрак, слушая рассказы Индрис. Владыка так и не появился, но Силиврен не печалилась, решив позже найти его в рабочем кабинете. А пока она позволила Амадиру и еще нескольким эльфам, увлечь себя на прогулку в сад. Она не ощущала себя лишней, а уже сидя на мягкой зеленой траве и слушая песни юного эльфийского менестреля, она заметила и другого гостя долины. Хоббит? Так далеко от родных земель? Интересно, как он тут очутился? Словно ощутив ее взгляд, маленький путник обернулся и посмотрел на девушку задумчивым взором. Силиврен улыбнулась ему и помахала рукой. Хоббит в ответ кивнул. Так и прошел почти весь день, Индрис показала девушке, где что находится, и убедившись, что та запомнила дорогу до своей комнаты, попрощалась, обещав найти её позже. Оставшись в одиночестве, Силиврен не сразу поняла, что не знает, куда ей хочет направиться. В кабинет Лорда Элронда или к себе в комнату? Вечер вступал в свои права, но еще не был поздно. Закатные лучи только коснулись долины, поэтому странница решила отыскать Лорда Элронда. Дорогу до его кабинета она запомнила, и вскоре уже стояла перед дверью, немного волнуясь и боясь постучать. – Входи, Силиврен, не стой на пороге, – Владыка что-то искал в одной из открытых книг. – Мы должны были встретиться раньше, но дела требовали моего присутствия. – Спасибо, но мой вопрос совсем не срочный, – девушка совсем не хотела отвлекать короля от дел такой малостью, как ее проблемы. – И все же? Ты искала меня не просто так. – Проницательный взгляд эльфа окинул ее. – Я бы хотела получить дозволение посещать вашу библиотеку. Я не могу расшифровать часть записей в дневнике матери. – Я даю тебе свое разрешение. Завтра распоряжусь, надеюсь это поможет тебе. Скажи мне, дитя, тебя ничего не беспокоит? – Вы правы, я ощущаю пробуждение Зла, меня мучают сомнения. Это вторая причина, почему я хотела попросить вас дозволить мне посещать библиотеку. Есть вещи, в которых я должна убедиться, прежде чем смогу рассказать. – Да будет так. Но не беспокойся понапрасну, за этим миром присматривает множество сил, далеких и иной раз неведомых нам. Кстати, о силах. Гэндальф, мой друг, входи, - Элронд приветственно кивнул зашедшему в кабинет высокому седовласому старцу в серой одежде. Посох его был весьма внушителен, высокую шляпу он снял. Неужели это тот самый странствующий маг? Девушка перевела взгляд на вошедшего. – Дитя, позволь представить тебе одного из Истари, Гэндальфа серого или Митрандира. Он один из Мудрых, что были посланы в этот мир самими Валар. – Это большая честь для меня, – Силиврен поклонилась. – Я многое слышала о вас, столько удивительного, что и не знаешь, где правда, а где вымысел. – Люди любят преувеличивать, – маг подошел к девушке и внимательно на нее посмотрел. – Скажи мне, странница, откуда в тебе отражение света Амана? Я вижу его ясно, как и то, что твоя душа не принадлежит мраку. – Многое мне самой неясно, с позволения Владыки я хотела сама понять хоть что-то, а потом уже изводить вопросами мудрецов. Я родилась человеком, но обладала силой целителя, животных я могла исцелять. Кто-то считал, что это ворожба, а я просто желала исцеления больным и все получалось. Сколько я себя помню, этот дар был со мной. И тем страннее стали события последних дней. Я совершила путешествие, но пока не понимаю как, мой разум в смятении, мысли… – девушка беспомощно оглядела кабинет, – они то разбредаются, то путаются. Эпохи, лица. Я не знаю, где правда, а где вымысел, где кончаюсь я, а где начинается окружающее. Понимаете? – Тяжела твоя ноша, да скоро ты получишь ответы на свои вопросы. Нет в тебе Тьмы, я спокоен. – Маг сел в кресло и достал длинную трубку, принявшись набивать табак. – Силиврен, прости нам наше недоверие, но ты сама видела на что способен Враг. – Элронд лишь вздохнул. – Более тебе нет нужды скрывать свой облик, ты гостья долины. И как только ты будешь готова для беседы, я буду ждать тебя. Надеюсь, разум твой найдет покой среди наших водопадов. – Спасибо, Владыка! Если где-то я и смогу найти ответы – то только здесь. – Ступай в каминный зал, дитя, сегодня наши гости будут петь для нас. Редко кто слышал пение наугрим, и тем ценнее для нас их дар. Самоцветы, металлы – это все лишь вещи, как бы прекрасны они не были, они не имеют души. А вот песни… В них заключена сила, и очень часто поющий отдает часть себя. – Владыка задумчиво смотрел на огонь очага. – Этот мир был создан в Песне… Я с удовольствием послушаю музыку и предания гномов. Сегодня Индрис знакомила меня с долиной, и мы гуляли с вашими подданными. Один юноша пел и играл на лютне, признаюсь, так легко на душе мне не было давно. И тем удивительнее будет услышать пение гномов, сравнить. За всю мою жизнь я не встречала столько чудес, сколько за один день. – Тебе ли, врачующий табуны Меарас лишь желанием, удивляться магии музыки? Но полно, совсем я тебя заговорил, ступай. Мы присоединимся к слушающим позже. – Гэндальф кивнул девушке. Силиврен поклонилась и направилась к двери. Уже у порога обернулась она. – Спасибо вам за помощь и доверие. – Ищущий помощи да найдет ее. Доброго вечера. – До свидания. Задумчива была Силиврен, пока шла через длинную галерею. Не сразу заметила она окликнувшую ее Индрис, что казалось, искала ее. – Милая моя, пойдем, нас ждет удивительный вечер! Только представь, сегодня будут петь гномы! – Эльфийка была взволнована, она взяла девушку за руку и быстро повела вглубь дворца. – Я ни разу не слышала их пения. Говорят, что они прекрасно играют на музыкальных инструментах, но я даже не представляю себе этого. Они подошли к красивым резным дверям, которые вели в уютный зал, освещенный лишь пламенем большого камина. То тут, то там, группами на больших шитых подушках, сидели эльфы. Они тихо переговаривались, и на вошедших никто не обратил внимания. Девушки прошли вглубь зала, подыскивая себе место. Силиврен с интересом осматривала зал, это место явно обладало какой-то магией. Словно прочитав ее мысли, Индрис тихо рассмеялась. – Тут оживают легенды, затягивают грезы и создаются сказки. Это удивительное место! По легенде, сам Владыка Элронд плел тут чары, чтобы всегда были те, кто сохранит память о прошлом. Смотри, вон и гномы. – Эльфийка указала на противоположный конец зала. И правда, они разместились отдельно, видно, некоторые были взволнованы. Силиврен разглядела седовласого гнома, с которым чуть не столкнулась тогда в коридоре. Он сидел рядом с крупным и сильным воином, который держал в руках виолу. Удивительно контрастно, казалось, что руки этого гнома должны знать лишь тяжесть боевой секиры или кузнечного молота, но тем не менее, он аккуратно и нежно держал в руках изящный инструмент, явно прекрасно владея им. Девушка посмотрела на эльфийку, которая во все глаза следила за гномами, будто ребенок, впервые увидевший что-то новое. Эльфы – удивительные создания, сколько бы им не было веков, их сердца всегда открыты чему-то новому и каждый раз они искренне радуются, встретившись с чем-то необычным. Силиврен перевела взгляд на центр зала и обомлела. Тот самый, высокий и статный темноволосый гном, который встретился ей тогда у кабинета Владыки, был там. Он сидел рядом с прекрасной арфой, мягко поглаживал инструмент. Взгляд его был направлен куда-то далеко-далеко, будто душой он был сейчас не здесь. Странное и необъяснимое волнение объяло девушку. Мягкий свет камина падал на темные пряди аккуратно заплетённых волос гнома, очерчивал гордый лик. Он был так красив, будто высечен из камня, истинный воин из древних легенд. – Это король гномов, Торин Дубощит. Я не знаю, какие дела привели их к нам в долину, обычно гномы не посещают нас, но в этот раз с ними был Гэндальф. – Эльфийка заметила взгляд Силиврен. – Неужели нам будет петь сам узбад? Невероятно! Девушка почти не удивилась. Вот значит, как, сам потомок Дурина. Кем еще он мог быть, имея столь властный взор и силу, которая буквально окутывала его? Только таким и должен быть король наугрим. И все же волнение не отпускало ее, будто что-то давно знакомое ощущала она, смотря на него. Эльфов в помещении становилось все больше, вот уже и Владыка Элронд с Гэндальфом зашли и сели на мягкий диванчик. Король встал со своего места, и наступила тишина. Только тихий треск огня из камина раздавался в наполненном зале. Гном обвел взглядом слушателей, на долю мгновения задержав его на человеческой девушке, что сидела рядом с одной из эльфиек. Поднялись руки, сверкнули перстни, и музыка полилась. Торин отдавал всего себя, исполняя предание о Дурине Великом, сильные руки нежно касались струн, гости замерли, завороженные незнакомой ранее мелодией. Арфа, которую дали ему эльфы на этот вечер, была больше, чем инструмент, к которому привык король, но и его мастерство было велико. Глубоким, завораживающим голосом Торин пел, казалось, что в саму душу проникали слова предания.Он был королем на древнем престоле, В каменных залах, высоки колонны, С золотым потолком и серебряным полом, И рунами силы на двери у входа. Свет солнца, звезд и луны В сиянии светильников из хрусталя Не гаснущих ночью или в тени, Сверкали здесь вечно и справедливо они. Мир серый и горы стары, В кузнице пепел - но не огонь, Арфа молчит и не слышится молот, Мраком покрылись Дурина залы. И тень легла на его могилу, В Казад-Дум, чертогах Мории. Но все равно проявляются звезды В безветренной тьме Зеркального озера Где лежит корона в водах глубоких И пробудится Дурин от снов долгих.
И вот уже видят слушатели, как наяву, прекрасные сверкающие чертоги, утраченные королевства, славу и величие прошлого. Вот трудились первые гномы, высекая подземные дворцы. Мастера создавали удивительные вещи, сама земная твердь под их умелыми руками принимала желаемую форму. Жилы мифрила сверкали в глубоких шахтах, и беда и погибель пришла оттуда же. Пел король, чаруя, а слушатели внимали ему, не смея отвести взор. В глазах его были омуты, даже глубже, чем священные воды озера Келед-Зарам. Король пел, смотря в очи девушке, чьи волосы казалось, искрились огнем, замерла она, слушая, завороженная. Словно бабочку к стеклу, пригвоздил он ее одним лишь только взглядом. Искры разгорались в его взоре или то отблеск камина? Грянули последние ноты, руки мастера опустились. Тишина накрыла зал, казалось даже дышать не смел никто. Вот один, второй, третий, эльфы поднялись, раздались хлопки. Слова благодарности слышались отовсюду, а король стоял у инструмента, и смотрел на огненноволосую деву. Спали чары, отвел он взор, поклонился глубоко слушателям, да вышел из зала. Эльфы переговаривались, явно впечатленные услышанным, кто-то унес арфу, центр зала заняли молодые гномы скрипачи, полилась легкая и веселая мелодия, а Силиврен, казалось, не могла вздохнуть, взбудораженная и очарованная. Что это было?***
Он бы не смог дать ответ, что это сейчас было, даже желай он того. Эльфийская ли магия, или какая-то иная, что заставила его буквально в душу смотреть этой деве? Почему ее глаза казались столь знакомыми и важными? Никогда прежде он не был так объят эмоциями, в смятении он покинул зал, не отдавая себе отчета в том, что поступил невежливо. С другой стороны, кто посмеет что-то сказать? Он узбад, и ему не задают вопросов. Эльфы были явно впечатлены, этого достаточно. Ноги привели его к тихой площадке, откуда открывался вид на водопад, объятый светом луны. Торин разместился на резной скамье, раскурил трубку, и немного смог успокоиться. Откуда это смятение? Даже юнцом всегда держал эмоции под контролем, что же случилось сейчас? Девушка, что пленила его взор, была необычной даже по меркам этого места. И именно она была той гостьей, с которой они чуть не столкнулись у дверей кабинета Элронда. Этот цвет волос сложно забыть. Теперь на ней не было плаща, и Торин рассмотрел ее облик. Одетая в эльфийское платье, с волосами, заплетенными по местной традиции, она тем не менее не выглядела как одна из эльфиек. Слишком ярко сияли ее глаза, слишком огненные были волосы. Торин поймал себя на мысли, что представляет незнакомку в традиционном гномьем одеянии, в сиянии сапфиров, в платье с высоким воротом, шитым серебром, с заплетенными в косы волосами. Будто очнувшись, узбад вздрогнул. Он не имеет права на это! Разозлившись на себя, на это место, на столь неподходящее время, он вскочил и направился в свои покои. Завтра же он скомандует покинуть долину. И больше никогда он не будет вспоминать этот вечер, сотрет из памяти. Жили же как-то иные его сородичи, и он проживет. Горько усмехнувшись, Торин привел мысли в спокойствие. Решение принято, теперь нет смысла тревожиться. Только сердце раненой птицей трепыхалось в груди, и на задворках сознания билась мысль, что будь это судьба, встретятся они вновь. И тогда он не покинет ее. И никогда не отпустит.***
Почти до рассвета сидели гномы в каминном зале, слушая предания, свои и эльфийские, и лишь под утро они покинули это место, направившись в свои комнаты. Бильбо махнул рукой, показывая, что еще немного побудет и послушает пение эльфийского менестреля. Странный поступок Торина вскоре забылся, только Двалин и Балин хмуро переглянулись. Там, в этом зале, произошло что-то очень важное. Настолько, что это заметил и Владыка Элронд. Он кивнул Балину, показывая, что тоже видел это. Эльфы были заворожены пением узбада, и не удивительно. Признаться, тот редко когда играл на арфе. Для Торина это была отдушина, в музыку он вкладывал то, что не мог выразить словами. Еще будучи юным принцем в Эреборе, часто он музицировал в одиночестве, полностью погружаясь в мелодию. После нападения Смауга, скитаний по людским селениям, голода и беспросветного существования, он долго не садился за инструмент, словно оставив музыку где-то там, в счастливом прошлом. Однако после того, как их клан обосновался в Синих Горах, когда достаток пришел к ним, и больше не было нужды в черной работе, Торин начал играть. Но только в одиночестве. И тем удивительнее был его сегодняшний дар эльфам. Светало, звезды уходили с глади небесного моря, уступая место ладье майи Ариэн, в которой покоился последний плод Лаурэлина, Анар или Золотой Огонь, а Балин размышлял обо всем и понимал, что сейчас его мудрости не хватит, чтобы принять верное решение. Днем надо будет найти Владыку Элронда и Гэндальфа. Двалин молча следовал за братом, предпочитая не отвлекать его от размышлений. Любое решение своего короля он примет и поддержит. Слишком многим они ему обязаны. В эту ночь бывалый воин крепко спал, и добрые сны послал ему Ирмо. Он видел блеск и величие Эребора, своего короля на троне и прекрасную королеву подле него. Самоцветы сверкали в коронах, детский смех раздавался в подгорном царстве и всюду кипела жизнь.