Norui nirnaeth. Огненные слёзы Третьей эпохи.

      С каждым днем пути отряд приближался к перевалу Кирит Форн-эн-Андраф. Вскоре начался подъем, растительности было все меньше, а воздух становился холоднее. Гэндальф, хорошо знавший эти места, уверенно вел товарищей по тропе, обходя все ловушки и расселины. Дорога с каждым днем становилась все опаснее, временами проход был настолько узок, что гномы шли друг за другом, прижавшись к скале.       В один из таких дней, когда они преодолевали особенно трудный участок, разразилась гроза. Вспышки молний не на шутку испугали Бильбо, ледяной ветер хлестал по лицу, а дождь был таким сильным, что, казалось, может смыть несчастных путников. Наконец, им повезло. Отряд вышел на небольшую площадку, где и было решено остановиться. Разжечь костер не удалось, поэтому, путники сидели, обмотавшись одеялами. Сквозь вспышки молний Бильбо увидел каменных великанов, которые перебрасывались обломками скал, ловили их и разбивали об окрестные горы. Хоббит боялся, что один такой обломок может полететь в их сторону, и тогда они не смогут спастись. Видимо, Торин пришел к похожему выводу. – Нужно что-то с этим делать. Мы здесь в опасности! – Сквозь шум ветра его голос был еле слышим. – Фили, Кили, сходите на разведку!       Молодые гномы осторожно выдвинулись вперед, держась за скалу, ведь ветер и не думал утихать. Бильбо показалось, что их не было целую вечность, прежде чем он увидел их фигуры впереди. – Мы нашли сухую пещеру. Недалеко отсюда, мы все уместимся. – Доложили они. – Вы ее хорошо осмотрели? – Торин знал, что это могла быть ловушка. Пещеры в горах редко пустовали. – Да, она неглубокая, и в ней никого нет. – После этих слов все стали собираться.       До пещеры было действительно недалеко. Внутри она и правда была сухая и пустая, Гэндальф зажег свой посох и внимательно все осмотрел. Убедившись, что здесь безопасно, Торин скомандовал привал. Костер разводить было опасно, поэтому они сняли мокрые вещи и разложили их на камни, чтобы просушить. Вскоре, гномы заметно повеселели, Гэндальф закурил и пускал колечки, раскрашивая их в разные цвета. После ужина усталые путники быстро уснули, лишь один Бильбо ворочался с места на место. Наконец, и хоббит погрузился в тревожный сон.       Мистеру Бэггинсу снился очень неспокойный сон. Ему казалось, что в стене появилась трещина, которая становилась все больше и больше, а пол внезапно наклонился. Вздрогнув, хоббит резко проснулся и понял, что часть его сна сбывается. Испугавшись увиденного, Бильбо громко закричал, разбудив тем самым большую часть отряда и Гэндальфа. В этот самый миг из дыры в стене на отряд накинулись гоблины. Крепкие, сильные, их было намного больше, чем гномов. Когда они попытались схватить мага, тот взмахнул своим посохом, и сверкнула ослепительно яркая молния. Несколько нападавших упало замертво. Не тратя время на то, чтобы выяснить, что стало с их собратьями, гоблины потащили гномов в свои владения. Дыра в стене захлопнулась, отрезав Гэндальфа от остальной части отряда.       В коридорах было темно, их силой вели куда-то вниз, стены и пол были неровные. Гоблины больно пинались, толкая пленников вперед, Бильбо понимал, что на его теле останется много синяков, если они вообще выберутся живыми из этой передряги. Вскоре впереди стало светлее, узкий коридор закончился, пленники оказались в большой пещере, освещенной множеством факелов. Их окружало огромное количество гоблинов, они прыгали и громко шумели, видимо, радуясь, что сегодня удалось поймать так много пленников. Гномов и несчастного хоббита обыскали, свалив в кучу их снаряжение и оружие. В центре этого зала сидел на возвышении огромный уродливый гоблин, его окружали приближенные. Пленников пинками пригнали к подножию большого камня, что заменял трон их королю. Верховный гоблин взмахнул рукой, и наступила тишина. – Кто эти пленники? – Голос у него был такой же мерзкий, как и облик. – Гномы, мой Повелитель. И этот странный карлик. – Один из надсмотрщиков дернул веревку, и Бильбо не смог устоять на ногах, позорно повалившись на каменный пол. – Гномы? Что вы забыли на нашей земле? Шпионы? Или вы в сговоре с эльфами? – Гримаса ненависти появилась на лице верховного гоблина. – Мое имя Торин Дубощит. Мы шли через горы, и нас застигла непогода, поэтому мы укрылись в одной из пещер. Наш путь ведет нас в земли наших дальних родичей, в Железные Холмы. – Торин понимал, что его речь мало что может изменить, гоблины славились своей жестокостью и изобретательностью. В былые времена их народ не был настолько ожесточен, они были мастерами горных работ, умело рыли тоннели и изобретали удивительные приспособления. Ныне же все их знания применялись для пыток и насилия. Вдобавок, гоблины вели войну с гномами рода Дурина. Торин надеялся лишь потянуть время, веря, что Гэндальф смог выбраться живым и сейчас спешит к ним на помощь. – Это ложь! – воскликнул один из гоблинов, – Мы не хотели причинять им вреда, но один из них убил молнией несколько наших воинов! А еще у них было при себе это. – Тот же гоблин показал королю меч, найденный Торином в пещере троллей. Король гоблинов зашипел, увидев эльфийский клинок. – Убийцы, предатели! Несите костолом, а после бросьте их в змеиную яму! Они дружки эльфов! – Он вскочил со своего трона и заорал на всю пещеру, дикий гвалт поднялся после его слов, ведь все гоблины знали об Оркристе, великом мече из прошлого, которым было убито много их сородичей в былые времена.       Вдруг погасли все огни, костер, что горел неподалеку, потух, и из него ударил столп ослепительного яркого света. Гоблины в ужасе закричали, искры белого огня причиняли им нестерпимую боль. Оркрист начал светиться, а из мрака появился второй меч, и сверкающее лезвие проткнуло Верховного гоблина. Охранники не знали, что делать, они в ужасе убежали от тела своего предводителя, ведь тот, кто владел вторым мечом внушал им первобытный страх. – Быстро! Все за мной! – Гэндальф, а это был именно он, появился как раз вовремя.       Гномы спешно похватали свои вещи и устремились за магом. Они бежали сквозь толпу гоблинов, коля и рубя всех, кто попадался им на пути. Бильбо не поспевал за остальными, его поднял Дори. Маг уверенно вел отряд по бесконечным коридорам, а гоблины их преследовали. Хоббиту казалось, что обернись он, то его тут же схватит уродливая рука. Голоса гоблинов звучали совсем рядом, страх буквально подгонял бегущих.       Гламдринг в руке Гэндальфа беспощадно разил врагов, не зная промаха. Этот меч гоблины ненавидели почти также, как и Оркрист. Топот сзади становился громче, преследователи почти догнали отряд, а до выхода было еще далеко. Тогда Гэндальф и Торин приказали всем бежать вперед, а сами встали в узком проходе, приготовившись отражать натиск врагов. Первые же гоблины, что показались из-за поворота, в ужасе закричали и бросились назад, свет клинков их слепил. Кивнув друг другу, маг и гном побежали к остальной части отряда, на ходу разя своим оружием самых шустрых и смелых гоблинов. Впереди уже брезжил солнечный свет, они почти добрались до выхода, но не заметили засаду, что устроили их враги в боковом коридоре.       Вновь засверкали клинки, гоблины наступали с двух сторон, а внизу был обрыв, дна которому видно не было. Дори управлялся, как мог, но один из врагов подставил ему подножку, и он упал, уронив хоббита. Несчастный Бильбо ударился головой и полетел вниз. Этого гномы не заметили в суматохе боя, а когда они выбрались наружу и недосчитались взломщика, что-то предпринимать было уже поздно. Закат приближался, а с ним и новая опасность.

***

      Больше не снились ему золотые сны. Не дарили радость сокровища, которыми он обладал, и все, что было ценным до этого, померкло. Он всегда был терпелив и умел ждать, а сейчас чутье подсказывало ему, что скоро случится что-то невероятное. Впервые с начала своей долгой жизни он ощущал Песнь. Это было прекрасное и удивительное ощущение. Теперь он был не один, осталось лишь немного подождать. Неясным силуэтом он видел тень того, кто звал его. Единственное, что дракон мог сделать — это дарить в ответ яркие картины полетов, веря, что однажды небеса снова будут принадлежать ему.       Мелькор, один из создателей этого мира, мятежный Вала, создал их, вложив в сердца драконов частицу вечного огня. Это было последнее, что он смог сделать, и единственное, что вышло прекрасным. Как бы ни пытался Он идти своим путем, но помнил слова Эру о том, что все, что будет сделано в Арде так или иначе будет во славу Его. И драконы не стали исключением. Они принесли многие разрушения и горе, но после изгнания Мелькора в оковах Ангаинор за пределы этого мира, обрели свободу, действуя в собственных интересах. Над сердцами их были властны сокровища, ради золота и камней древние ящеры были способны практически на все. Однако, они обрели разум и свободу воли, став частью этого мира. Случилось то, о чем и предупреждал Мелькора Эру. Все изменения, что Темный Вала вносил в этот мир, так или иначе лишь подчеркивали красоту замысла Единого, причудливым узором вплетаясь в течение Времени.       Этот мир в конце первой эпохи населили несколько видов драконов. Мелькор пытался создать разрушительное оружие, которым можно было бы повергнуть своих врагов и поставить на колени Белерианд, окончательно утвердив власть Дор-Даэдолота над Ардой.       Первыми появились из темных глубин Утумно Урулоки, огнедышащие драконы. Глаурунг был величайшим и ужаснейшим созданием Вала, огромный ящер, он вел за собой орды орков, безжалостно уничтожая врагов. Сраженный Турином Турамбаром, он погиб еще в Первую эпоху. После него появились Рамалоки. Эти драконы уже могли летать, Смауг Золотой принадлежал к этому роду. Редко кто видел драконов Феалоке, искрящихся, и Лингвилоке, водных ящеров. Холодные драконы населили Серые горы после Войны Гнева, хотя большая часть их погибла. Они были куда меньше своих огнедышащих собратьев, но умели быстро летать. Они выжили, несмотря ни на что, видимо, им осталось место в замысле Эру.       Смауг почувствовал тревогу и боль, впервые за долгие годы он ощутил эти чувства. Песнь стала тише, лишь где-то на краю сознания билась мысль, что это скоро все изменится. Дракон открыл глаза, окончательно пробуждаясь ото сна. Он раскрыл свои длинные крылья, монеты и камни посыпались вниз. В этот момент чужое видение полностью заполнило сознание Смауга, оно было сильное и яркое. Невероятная картина, поражающая воображение своей нереальностью, взбудоражила дух древнего ящера. Дракон сложил сверкающие крылья и вновь улегся в сокровищнице Эребора. Закрыв глаза, он видел.

***

      Это утро в долине Имладрис было непривычно тихим. Силиврен вновь была в библиотеке, сегодня она пыталась перевести дневник матери. Что же это за язык? Или вообще шифр? Мать девушки часто оставляла записи в этой тетради, и всегда по делу. Заговор ли, или запись о редких растениях, что могут помочь при недуге – казалось, что все было хаотично, бессистемно. Лишь первая половина дневника имела эти шифры, там, где ее мать писала на вестроне о помолвке с отцом, женитьбе и первых годах, что они прожили в Минас-Тирите, прежде чем уехать в дальнее поселение на границе с Роханом, в дом родичей. Вот шла фраза о свадебной клятве, а следом строка на непонятном языке. Что это значит даже отец не знал. Девушка и ранее пыталась найти ключи к пониманию, но безуспешно.       Она выписала все эти странные фразы на отдельный лист. Получилось порядка сорока записей. Чувствуя, что очень важно понять, что же написано, Силиврен направилась к новому словарю, в этот раз с наречием одного из племен у моря Рун. Мало ли?       Индрис и Амадир зашли в библиотеку как раз в тот момент, когда девушка пыталась взять довольно большую книгу с одной из верхних полок, грозясь уронить всю это бесценную мудрость поколений себе на голову. Воин моментально оказался рядом и помог достать нужный фолиант. – Милая, так ты пропустишь завтрак! – Индрис села за стол, задумчиво подперев рукой лицо. – Ты слишком серьезно взялась за эту загадку. – У меня не так много времени, чтобы понять, что скрывала моя мама. Я буквально ощущаю, что ответ на важный вопрос скрыт в этом дневнике. Скажите, вам этот язык нигде не встречался? – Девушка повернула в сторону эльфов исписанный лист. – Впервые вижу. Странный язык, письмо не похоже вообще ни на какое мне знакомое. Амадир, что скажешь? – Согласен. Руны эти или шрифт, резкие, угловатые. Знаешь, это даже не похоже ни на один язык наших врагов. Уж черное наречие я знаю. – Эльф скривился. – Я бы хотела спросить совета у Владыки, но не хочу его отвлекать… – Девушка сложила лист и убрала его в дневник. – Не беспокойся об этом, когда наш лорд в кабинете – он всегда готов принять вопрошающего. Наши гости покинули долину, поэтому ты точно не отвлечешь его. Давай мы с тобой сходим, но только после завтрака! – Индрис хитро улыбнулась. – Это хорошая мысль, спасибо. Подождите, я уберу со стола. – Силиврен схватила стопку книг и стала убирать их на свои места. Эльфы помогали ей. – То есть как ушли? Гномы? Куда? – Да, они, отряд Торина Дубощита. Странно, мне казалось, что эта поспешность излишня, но кто мы такие, чтобы понимать в делах наугрим. – Индрис пожала плечами. – Они идут на Восток, маг ушел с ними. Владыка усилил меры безопасности, удвоил количество патрулей. Творится что-то явно нехорошее. Говорят, что скоро прибудут Владыки остальных эльфийских земель и мудрецы, будет Совет. – Амадир был хорошо осведомлён. – Вот как…– Девушка вспомнила короля гномов. Неясная тоска охватила ее. Нащупав брошь в сумке, она решила сегодня же узнать у Владыки, кто может быть хозяином вещи. – В наших землях нет места Тьме, не бойся, дитя. – Иначе истолковала ее молчание эльфийка. – Боюсь, что мой путь поведет меня за пределы эльфийских земель. – Неясные тревоги в душе не утихали. – В таком случае Владыка поможет тебе. Оставь пока тяжелые думы, пойдемте на террасу, насладимся видом и прекрасной едой. – Индрис как всегда мудра! – Со смешком воскликнул Амадир и, подав девушке руку, повел ее к выходу из библиотеки.       Силиврен шла, слушая звонкий смех Индрис и шутки капитана дозора, здороваясь с проходящими мимо эльфами, но где-то в глубине души ее снедала тревога. Оставалось надеяться на мудрость Владыки. После завтрака эльфы проводили гостью до кабинета Лорда Элронда, взяв с нее обещание зайти сегодня вечером в Каминный зал. Девушка кивнула, соглашаясь, и постучалась в резную дверь. Услышав тихое: «Войдите», Силиврен поборола робость и смело шагнула внутрь. – ‘Quel re*, Владыка. – Девушка поклонилась. – Вы позволите обратиться к вашей мудрости? – Vedui’*, дитя. – Эльф кивнул ей, приглашая проходить ближе. – Присаживайся и рассказывай. – Тогда я начну издалека. Моя семья была обычной, мама – служительница в Цитадели Минас-Тирита, отец – целитель. Мне дали хорошее воспитание по меркам людей, я с детства наблюдала за работой отца и постоянно пропадала в библиотеке. Спустя какое-то время наша семья уехала из Белого города в маленькое поселение на границе с Роханом. Я не роптала, в жизни бывает всякое, но мне отчаянно не хватало того, к чему я привыкла. Утешение я нашла в целительском ремесле, следуя буквально хвостом за отцом, несмотря на малый возраст, я довольно много знала и умела. И тем чуднее было то, что однажды я заметила больную корову у соседки и смогла исцелить ее, просто пожелав того. Раньше со мной случались странности, животные меня любили, хотя в Белом Городе я видела в основном только кошек да собак. Тогда я не считала себя необычной, ведь я выросла на легендах о первых эпохах, и всюду там писали о чудесном видении и ощущении мира у всех детей Эру. Как оказалось, многое изменилось. Или люди забыли о том, что могли раньше, или я не человек вовсе. – Девушка была сосредоточена и задумчива, голос ее был немного печален. – Потом мама умерла, и разбирая ее вещи, я наткнулась на дневник. Там были разные заметки, о работе, жизни, лекарском деле, но хватало и странностей. Первая часть дневника буквально через строчку написана непонятными рунами. Я пыталась прочесть их, не смогла. Не знал, что это, и отец, когда я спросила его. Может вам встречалось подобное ранее?       Она аккуратно развернула лист бумаги и положила на стол перед Владыкой. Он нахмурился, взглянув на написанное. Взял лист в руки, перевернул. Направил зеркало, чтобы увидеть отражение, наконец оставил в покое бумагу и поднял взгляд на затаившую дыхание Силиврен. – Ты смогла удивить меня, странница из далеких земель. Я не видел подобного ранее. Это может быть шифр? – Он вопросительно посмотрел на нее. – Не уверена, но не исключаю такую возможность. – В этой долине живет эльф, что куда древнее меня, витязь из древних легенд. Он редко когда прерывает свой дозор, без устали разя темных тварей, но я попрошу его посмотреть на эти записи. – Благодарю, это много для меня значит.– Девушка приложила руку к сердцу и поклонилась. – Есть же еще вопросы, что мучают тебя? – Вы правы. – Силиврен достала из сумки брошь и протянула ее Владыке. – Manke tanya tuula?* – Эльф выглядел удивленным. – Где ты взяла ее, дитя? Ты знаешь, что это? – Нет, я нашла эту вещь вчера ночью, когда возвращалась с прогулки от зеркального пруда. Брошь лежала прямо на тропе. – Судьба это или проклятие, я не знаю. Ты нашла брошь узбада наугрим, Торина Дубощита. – После этих слов девушка вздрогнула, замерев. – Редкая драгоценность из Казад-Думского мифрила, кованная еще во вторую эпоху. Передавалась от отца к сыну, по достижению им совершеннолетия. – Выходит это реликвия, ее надо вернуть! – Девушка порывисто взмахнула рукой. – Но почему, почему он не подошел, если был вчера там и видел меня? – Я могу лишь предполагать, дитя. Или он был там раньше, или действительно заметил тебя и не стал мешать твоему уединению. Гномы – удивительный народ. Скрытные, ревностно берегущие личные границы и свои тайны, тем не менее, они очень преданные друзья и боевые товарищи. – Взгляд Владыки подернулся дымкой воспоминаний. – Я знавал гномов Казад-Дума, они были мне добрыми товарищами долгие годы, и даже столетия не сотрут эти воспоминания. За время нашего общения я многое выучил об их этикете и традициях, мне была дарована честь изучать кхуздул. Поэтому сегодня утром при прощании с отрядом Торина я заметил у него новую косу. – Косу? О чем была она? – Девушка ранее лишь слышала о трепетном отношении подгорного народа к прическам, да тайным символам, что скрыты в умелых плетениях. – Подозреваю, что о тебе. – Элронд печально вздохнул. – У наугрим не принято говорить о личном, если они сами того не хотят, поэтому это лишь мое предположение. Боюсь, что не лишенное оснований. В тот вечер, когда Торин пел в Каминном зале, произошла магия куда более древняя и прекрасная, чем звуки музыки. Любовь во все эпохи и времена приходит неожиданно, и тем прекраснее это чувство. Подгорный народ, как и мы, эльдар, любим раз за всю жизнь. Свои сердца мы вверяем своим единственным, и свято чтим клятвы и наши чувства. С каждым годом они лишь становятся сильнее, а если по какой-то причине мы теряем возлюбленных – то горечь тоски медленно точит нашу фэа. Владыка встал и подошел к резному окну. Его спина была напряжена. Силиврен встала рядом, заметив на лице Владыки скорбь. – Вы встретите ее на дивных берегах Западного края, где вечность не имеет счета лет, где солнце и луна находят свой приют. У вас есть надежда. – Это так, но как же горько… – Лорд Элронд развернулся и взял руки девушки в свои, пристально посмотрев ей в глаза. – Торин отдал тебе своё сердце, не смея даже мечтать о будущем, взаимности, не смея даже говорить о тебе. Его путь мрачен и грозит гибелью, и там не было места для чистого светлого чувства. Однако, вот оно, и теперь Торин ощущает в душе боль, похожую на мою, только с тем отличием, что, как ты сказала, у меня есть надежда на встречу. Он же себя этой надежды лишил. Дитя, ты на распутье. Девушка замерла, проносились воспоминания, и горечь сковала сердце, когда она поняла, что не увидит больше короля наугрим. Не желая так просто смиряться с этим, она вскинула взгляд. – Мне больно от того, что он может погибнуть. Я не знаю его, не представляю даже каков он, но что я могу сказать о себе? – Силиврен вздохнула. – Я даже в себе разобраться не могу, даже вам не могу рассказать тайн, что надежно запечатаны в моем разуме. И все же, я никогда не забуду тот вечер, его голос и глаза, что смотрели так внимательно и нежно. Я должна хотя бы спросить его: «Почему?». И вернуть эту брошь. – Значит судьба. Дитя, ты должна понимать, что, ступив на этот путь, дороги назад не будет. Он тебя не отпустит. Ты не будешь пленницей, вовсе нет, ты станешь его смыслом жизни, а он твоим. Любовь наугрим пылает, словно жар печи Вала Ауле. Это сила и это же слабость, а король в изгнании имеет много врагов, желающих причинить ему боль. – Ваши слова должны пугать меня, но почему-то я не испытываю страха. Сердце говорит мне, что это верный путь. – Да будет так. Ты вернешь брошь королю гномов. – Элронд смотрел на гостью немного печально. – Есть еще кое-что, о чем я бы хотела вам сказать. – Девушка села в мягкое и уютное кресло. – Вы ощущаете скрытую угрозу, сама Эа поет вам это, и умеющий слышать да услышит. Я знаю, что пойму многое, прочитав те фразы из дневника, но и без этого у меня есть предназначение. Вы явно ведаете больше о моей сути, чем говорите. Возможно, это знание навредит мне, и я сама должна осознать и принять истину. – Ты права. Я видел фэа, подобные тебе. Ты tirith, страж. Воля Валар принимает разные формы, сейчас ты в облике рыжеволосой девы из рода эдайн. – Была ли я всегда tirith, и память моя была скрыта до нужного часа? – Как правило, так и бывает. Ранее все души, что были возвращены к жизни волею Сил Мира, принимали свои прежние облики, но кто знает истинные замыслы Творцов? – Вы правы. Только вот не они послали меня к вам, и не они пробудили мою память. Я видела Песнь Творения, Пламя, из которого была рождена Эа. Творец пробудил малую ноту в великой Музыке, дабы существовала она и далее. – Удивительно и прекрасно. Значит тот свет в твоих глазах, это не огни Амана, это само Пламя создания. – Истинно так. И теперь я должна следовать своим путем на восток. Диссонанс, что на этот раз звучит в музыке Эа, грозит страшными бедами. – Как мы можем защитить себя? Что за угроза нависла над нами? – Владыка был крайне встревожен. – Послушайте сегодня ночью, обратитесь к прочим мудрецам. Угроза идет извне. Это иная музыка, совсем непохожая на ту, что звучала при создании Эа. – Только Эру Единый или Манвэ Сулимо способны отвратить беду, которая может идти из глубин Чертогов Безвременья. – Не только он. – Девушка внимательно посмотрела на Владыку. – Мне нужно идти на Восток, я слышу ноты, способные создать защиту, оттуда. – Я помогу тебе, дитя. Хотя могу ли я обращаться к тебе так? Облик твой, сосуд твоей фэа – обманчиво беззащитен, в то время как дух древний и бесспорно мудрый. Я вновь имею дело с силами, превосходящими мое понимание. – Я ощущаю себя дочерью целителя из Гондора, хотя мой разум вмещает в памяти события, которые обычный человек не мог бы и представить. Благодарю вас, Владыка, за понимание, мудрость и помощь. – Гостья поклонилась. – Мы с тобой долго беседовали, вот уже и златая ладья Анара идет к закату. Ступай на ужин, Силиврен Тирит, я же должен разыскать лорда Глорфинделя. – Доброго вечера, Владыка. Я буду ждать вестей.       Девушка покинула кабинет, а Элронд еще какое-то время смотрел рассеянным взглядом в окно. Реальность оказалась куда более удивительной, чем он представлял и думал. Конечно, практически все эльфы умели слышать песнь Эа, от того тревога и коснулась многих сердец. Вот, значит, в чем дело. И какая защита скрыта на Востоке? Решив воспользоваться советом странной гостьи, Владыка позвал своего помощника. Надо известить Леди Галадриэль и Таура Трандуила. Возможно, они смогут сказать больше? Долгими ночами Белая Госпожа Лотлориэна смотрела на звезды, слушая шепот неба. Если кто знал о беде, нависшей над ними больше, то только она.

***

      Хоббит оказался не так прост, как думалось вначале. Он появился, будто призрак, известив всех присутствующих, что смог самостоятельно выбраться из глубин гоблинских пещер. Удивительно и странно. Как смог он, не воин, не разведчик, пройти скрытно мимо полчищ врагов? Бильбо не стал тратить время на объяснения, а радость Гэндальфа была настолько осязаемой, что Торин отложил выяснение всех обстоятельств до более подходящего времени. Его товарищи оглядывались назад, на тьму громад гор, что скалились острыми отрогами. Тени стали длиннее, и там, куда уже не попадало солнце – слышны были вопли собирающихся на охоту гоблинов. Гномы подхватили немногочисленные уцелевшие вещи и побежали, выбиваясь из сил, стремясь успеть за стремительно ускользающим за край небосклона солнцем. Затея провальная, спасибо хоть оружие удалось спасти. Встречать свою смерть безоружными не хотелось никому. Отряд добежал до края обрыва, и им ничего не оставалось делать, как карабкаться на вершины растущих тут сосен. Враги издевательски хохотали, подначивая и оскорбляя. Ох не так Торин представлял свой конец, не так. Взглянув на мага, он разозлился. Им того и гляди придет конец, он Истари развлекается беседой с бабочкой.       На поляну выскочил еще один отряд врагов. На большом варге восседал их командир, бледный орк, гроза и погибель из Мории, Азог Осквернитель. Торин почувствовал, что задыхается. Как эта тварь выжила? Ненависть переполняла узбада, картины истязаний над его родичами встали перед глазами. Полным боли и злости взглядом смотрел на своего кровника. Что-то кричал ему Балин, откуда-то появился огонь, горящие шишки летели в орков и гоблинов, а Торин всего этого не замечал. Здесь и сейчас он слышал дыхание смерти, так пусть примет он ее с мечом в руке и заберет с собой эту тварь, Азога.       Узбад двинулся вперед, спрыгнув с горящего дерева, направляясь прямо к тому, по чьей воле были убиты его отец и брат. Торин не видел ничего, кроме глаз Азога, в которых плескалось торжество и отражалось пламя. Сзади кричали ему племянники, Двалин буквально взревел от бессилия, не желая видеть этот нечестный бой. Слишком рад был Азог, злое предвкушение разгоралось в нем. Резкие команды на черном наречии пронеслись в воздухе. Орки замерли, не мешая своему главарю в его дикой игре. Меч Торина ярко сиял в огненном зареве, он бросился прямо на бледного орка, а тот словно того и ждал, с торжествующим возгласом он пустил варга вперёд, заставляя свалить гнома.       Огромная туша кинулась на короля, Торин взмахнул мечом, но тщетно, варг повалил его и быстрым резким движением развернулся, вновь беря разгон. Огромная булава Азога буквально вышибла дух из гнома, Торин упал, и больше уже не смог подняться, схваченный белым варгом. Пытаясь защититься щитом от острых зубов этой твари, Торин понимал, что обречен. Неуклюже наотмашь он ударил варга мечом, что не выпустила его рука, судя по всему, попал. Псина дернулась, разжимая захват, выплевывая короля на землю. Торин выронил меч и щит, и не мог даже подняться, видимо, эта тварь прокусила ему бок. Удар булавы явно переломал несколько ребер, дышать было тяжело, но все это не имело значения. Осквернитель торжествовал, восседая верхом на своем варге, любуясь картиной поверженного врага. – Принеси мне его голову. – Эту фразу он произнес на вестроне, ухмыляясь, обнажив острые клыки. Орк, что стоял рядом неспешно направился исполнять приказ, давая своему командиру время насладиться каждым мгновением.       Торин зарычал от злости и бессилия, понимая, что все, это конец. Рука его шарила по земле, ища меч, но безуспешно. Уродливый орк жутко оскалился, небрежно приложил свой ятаган к шее короля, будто примериваясь, а затем резким движением занес его, намереваясь разом покончить с гномом.       Прошли доли мгновения, но время будто замерло. Вот огонь отражается на лезвии занесенного клинка, но орк не успел опустить его вниз, упав, сраженный стрелой с белым оперением. Последнее, что запомнил Торин перед тем, как потерять сознание – это Бильбо, который встал перед ним, закрывая короля от бледного орка и звук боевого рога.       Торин уже не видел, как ворвались в битву его племянники и Двалин, как стремительными тенями с неба спикировали гигантские орлы, хватая острыми когтями врагов и бросая их в пропасть. Не заметил он и эльфийских воинов, что пришли на подмогу со стороны Мглистых Гор.