Распускать несвоевременные слухи всегда опасно — они могут попасть не по адресу. © Джон Р. Р. Толкин "Властелин колец"
Белой лентой провожу по красной помаде. Вытираю губы. Рукой проверяю пучок. Ровный. Взглядом скольжу по телу, представляя себя на сцене. Ещё минута. Закрываю глаза. Настраиваюсь на нужный лад. Вздох и становится чуточку легче… Я просыпаюсь. Полдень. Похоже, просыпаться в обед вошло ко мне в привычку, и надо бы избавляться от этого дела. Нехотя поднимаюсь с кровати. Зеваю. Сегодня тренировка. И не просто тренировка, а дикие пляски с Мией. Мисс Девлин решила нас обеих сделать солистками и это совершенно не вяжется у меня в голове. Зачем? Ведь достаточно только одной девочки, чтобы передать нужное настроение. Нет, надо сталкивать двух «подруг» на поле боя. На поле зала, если быть точней. Целый день я хожу как в воду опущенная. И не только из-за предстоящего занятия. Калеб. Он прочно поселился у меня в голове. Засел стойкой мыслью и не желает вырываться оттуда. Смешно. Подумаешь, написал «прости». Что это меняет? И дураку понятно, что нормальный человек будет извиняться после такого поведения. Стоп. А я, оказывается, считаю Калеба нормальным. Да уж… докатилась. Пинаю мячик, и он летит к стенке. Ударяется от неё, отскакивая на полметра, и замирает на месте, попав в неровности на полу. Хмыкаю. Вот и я так же. Бьюсь всеми силами о какую-то невидимую преграду, но в конце-концов возвращаюсь на исходное положение. В ту же яму, которую выкопала себе пять лет назад. И как у Тобиаса получилось забыть всё, что портило ему жизнь? Вздыхаю. Укладываю гимнастический купальник в сумку. Натягиваю на себя чёрные джинсы. Сегодня прохладно. Сверху надеваю толстовку с капюшоном и отправляюсь на тренировку. Любимый двор встречает какой-то серостью. Уныло. Даже он меня сегодня не радует. Подумаешь, родители знали обо всём, но не сказали. Да они о тебе заботились, Трис. Успокойся. Ты же сама на днях решила, что мама права. И Тобиас прав. Все правы, одна ты не хочешь ничего менять. Точнее хочешь, но всё ждёшь чего-то. Пинаю жестяную банку. Она, в отличие от мячика, попадает точно в цель – ливнёвку на дороге. Проваливается вовнутрь. С громким грохотом ударяется о бетон и застревает где-то в канализации. Смешно. Опять смешно, но не потому что весело. Скорее грустно. Печально и нисколько не обнадёживающе. Прохожу мимо супермаркета. Поднимаю голову. Вспоминаю, какой вид открывается с его крыши. Понимаю, что с того ракурса все городские детали выглядят намного лучше. Ведь снизу всё по-прежнему серое. Да ещё и облака повисли над городом. Мчусь через парк. Сегодня не до него. Даже не до воспоминаний, которые связаны с ним. Добегаю до Школы. Судорожно дёргаю входную дверь, и ручка остаётся у меня в руке. Чертыхаюсь. Что за дела? Стучу в окно первого этажа, в надежде докричаться до консьержки, но она еле плетётся, держась за перила у стены. — Что случилось? — спрашивает она. — Я ручку сломала, — кручу в руке круглую пимпочку. Женщина вздыхает и открывает дверь с внутренней стороны. — С меня штраф? — спрашиваю. — Иди уже, — машет она рукой. Я пожимаю плечами и прохожу в раздевалку. Видимо, проблемы с дверью уже не в первый раз. С неохотой переодеваюсь. Натягиваю купальник, вспоминая, как ещё совсем недавно Тобиас прикасался ко мне. Целовал, гладил и просто смотрел. Как же хочется к нему. — Привет, — здоровается Грейс, входя в раздевалку. — Привет, — я удивляюсь. — А ты чего здесь? — Мисс Девлин пригласила, — Грейс довольно отвечает. — Похоже, решила дать второй шанс. — Грейс, это же замечательно! Она улыбается во весь рот. — Знаешь, у меня для тебя новости, — Грейс лукаво подмигивает. — В понедельник опять ходила на занятие к Стену. И… ты знаешь, кажется, я ему нравлюсь. — Я же говорила! Как? Как ты это поняла? — Он чмокнул меня в щёчку на прощание. — Угу... А ты не думаешь, что это было по-дружески? — Думаю, — вздыхает она. — Так оно и было. Но я решила, что это неплохой знак. Я улыбаюсь. Немного с грустью, но, всё же, улыбаюсь. Пусть моя подруга окажется права, и Стен, правда, на неё запал. — А ты чего такая хмурая? — Грейс заправляет волосы в пучок. — Да, проблемы небольшие. — Что-то серьёзное? — Есть такое... Да ты не обращай внимания. Разберусь. — Трис, если что понадобится, ты обращайся. Я киваю. Поднимаюсь с лавочки, и мы выходим в зал. Миа уже там и вовсю разминается. При виде нас она останавливается на половине движения и замирает. — А ты чего здесь? — кивает на Грейс. — Тебя забыла спросить, — язвит та. — Девочки, — я вздыхаю. — Я могу вас попросить об одном одолжении? — (они внимательно смотрят). — Давайте хотя бы одну тренировку проведём без пререканий. Обстановка и так напряжённая. Не хочется её угнетать ещё и тем, что мы постоянно ссоримся. Миа нехотя пожимает плечами. Грейс кивает. Похоже, девочки согласны со мной. Что ж, хоть этот вечер обещает быть спокойным. Я приступаю к разминке. Пятнадцать минут и моё тело готово к танцам. Лишь бы не как в тот раз, иначе я не выдержу. Сегодня я готова «бороться» с Мией за мячик, но совершенно не хочу показывать радостные эмоции. — Итак, все в сборе, — констатирует Мисс Девлин, выходя из тренерской. — Грейс, спасибо, что пришла. — Спасибо, что позвали. Миа фыркает. — Как я уже и говорила, мне очень понравилось ваше противостояние, — Мисс Девлин кивает на нас с рыжей. — Поэтому этим и будет открываться номер. Грейс, твоя задача всё это время красиво стоять в равновесии, а когда девочки закончат, задним вертолётиком подобрать мяч с пола и приступить к своей связке. Мы все с непонимающим видом смотрим на тренера. Та довольно улыбается. — Ну, в конце тренировки всё станет ясно. Приступим! Я беру в руки мяч. Встаю в равновесие и кладу предмет на стопу. Миа его отбирает. Делаю наклон в сторону, сильно прогибаясь в спине. Кручу вертолётик. Откатываюсь чуть вперёд. Сажусь на шпагат, краем глаза смотря на Мию. Она делает то же самое, только с мячом в руках. Перекрываю ей доступ к предмету, когда она подбрасывает его к потолку. Ловлю мяч коленками, перекатываюсь и встаю. Грейс подбирает предмет и замирает на месте. — Отлично… — почти шёпотом произносит тренер. — Просто превосходно! Беатрис, запомни это настроение! Именно с таким и будешь танцевать на сцене. Миа, чуть больше экспрессии. Грейс, браво! Мы втроём переглядываемся. Что это с ней? — А теперь учим продолжение, — Мисс Девлин встаёт на середину зала. — После того, как Грейс поймала мяч, девочки разбегаются. Начинается сольная часть. «Что?»: чуть не вырывается у меня. Мисс Девлин показывает связку Грейс. Сразу после вертолётика она поднимает руки в третью позицию, удерживая мяч, и раскрывает их во вторую. Всё это время стоит на полупальцах. Как бы вздыхает всем телом и мчится трёмя красивыми прыжками в шпагате на противоположный конец зала. Делает вид, что кого-то зовёт. Потом плавно уходит переворотом назад и садится на шпагат. Откатывает мяч в середину зала и, поднимаясь, бежит за ним. Встаёт в центр. Прогибается в волну и замирает на месте. — И именно в этом моменте остальная группа выбегает на сцену. — Мисс Девлин, — спрашиваю я. — А куда мы с Мией уходим? — А вы остаётесь на сцене. Ваша задача будет заключаться в следующем. Тренер начинает танцевать нашу с рыжей связку. Оказывается, после того, как я отдала мяч Грейс, мы должны будем разбежаться в разные стороны. А когда солистка после прыжков начинает звать кого-то, мы постепенно должны вести остальных «звёзд» — девочек из группы. — То есть, таким образом, получается, что в самом начале две «звезды» борются за «луну». Но потом эта самая «луна» выскальзывает из их рук и начинает жить своей жизнью. Грейс танцует свою партию и как бы зовёт остальных «звезд», чтобы в небе (на сцене) было не так темно. Будет ещё игра со светом на самом выступлении, так что всё в тему. Вопросы? — Мисс Девлин, — возмущается Миа. — Получается, я не солистка? — Нет, — улыбается та. — Я думала, вы ещё на прошлой тренировке всё поняли, девочки. Солирует Грейс. Как по мне, это достойный выбор. Я улыбаюсь во весь рот, видя, как моя подруга светится от счастья. Она, правда, заслужила это. Хоть мне и чуточку обидно, что роль солистки досталась не мне. — Мисс Девлин, — не унимается Миа. — Я считаю, что у меня получается лучше. — Вот как? По-моему я тут тренер и мне решать, кто и что будет танцевать. А если ты чем-то недовольна, то можешь покинуть помещение. Тебя здесь никто не держит. Я ошарашено смотрю на тренера. Так жёстко она ещё ни с кем не говорила. Миа набирает воздуха в рот, клацая зубами от негодования, но молчит. Дура она и есть дура. Зачем говорить преподавательнице, что у неё (Мии) получается лучше? Это всё равно, что сказать, что она сомневается в компетентности тренера. А вот это уж точно перебор. Потому что становится совсем непонятно, что Миа тут забыла. — Трис, я надеюсь, ты так не считаешь? — Мисс Девлин, меня всё устраивает. Грейс заслужила это место. Подруга улыбается с благодарностью. — Тогда меньше слов, больше дела! — восклицает тренер, хлопнув в ладоши. Мы распределяемся по залу. Миа с недовольным видом разучивает новую связку. Я же, напротив, облегчённо вздыхаю, потому что теперь Грейс стала чуточку счастливей. Раздаётся телефонный звонок, от которого колонки начинают дребезжать. Тренер подбегает к телефону. С кем-то очень нервно разговаривает и с недовольным видом отключается. — Подойдите все сюда, — она негромко произносит. — Мне срочно нужно отъехать, поэтому тренировка остаётся в ваших руках. Я планировала сегодня разучить с вами ещё одну связку, но, похоже, сделать этого уже не удастся. Так что репетируйте всё, что знаете. Номер почти готов. После того, как вся группа оказывается на сцене, начинаются те движения, что мы учили с остальными. И помните, Грейс всегда должна находиться в середине. Смотрите боковым зрением друг на друга и не наступайте на пятки. В дверном проёме показывается Сесси. — Сецилия! — зовёт её мисс Девлин. — Ты как раз во время. Будешь координатором сегодня. Снимешь всё на видео и проконтролируешь, чтобы девочки хорошо отрепетировали. На следующей тренировке будем всё соединять. Сесси с притворной улыбкой подходит к нам и обещает, что выполнит всё в наилучшем виде. Что-то мне не верится… И вообще, зачем она пришла? Ведь её никто не звал. — Всё, я убегаю. В вашем распоряжении сорок минут. Мы прощаемся с тренером, и она выходит из зала. — Ну, показывайте, что у вас получилось, — хмыкает Сесси, подходя к проигрывателю. — Нет уж, — говорит Миа. — Сначала я хочу услышать объяснений, как так получилось, что эта пигалица сумела выйти вперёд, — косится на Грейс. — О, смотрю, совсем всё плохо… — закатывает глаза подруга. — Ты глаза-то открой уже, наконец. Я хожу и занимаюсь сюда почти каждый день. Выкладываюсь по полной программе, посещаю дополнительные тренировки у современников, живу танцами. И ты ещё спрашиваешь, как у меня так получилось. Ответственней надо быть. Вот и всё. — Грейс, — Миа не сдаётся. — Я тоже, между прочим, без дела не сижу. Ты хоть знаешь, сколько я сделала для этой Школы? Сколько сил вложила? Да я последние пять лет впахивала тут как лошадь. А потом пришла ты и всё мне испоганила. — А не надо недооценивать конкурентов, — улыбается Грейс. — Я-то сразу заметила, что ты сильный танцор, хоть и гнилой. — Грейс, — говорю негромко. — Ой, Трис, ладно тебе! — взрывается подруга. — Она и она, — указывает на Сесси. — Все мозги нам проели. Оскорбляли и лезли в личную жизнь. Собирали гнусные сплетни, а потом пичкали нас ими. И после этого ты меня ещё пытаешься остановить? У меня, конечно, есть терпение, но всему приходит конец. — Что ты хочешь этим сказать? — я не понимаю. — А мне надоело. Надоело выслушивать каждодневную триаду негодования, почему я пришла в эту группу. Почему получила роль солистки и вообще такая вся замечательная. — Конечно, не привыкла же слышать от своих друзей-оборванцев такое, — перебивает её Сесси громким смешком. — Заткнись, — кидает ей подруга. — Правда, Сесси, помолчи, — спокойно говорит Миа, и я чуть в обморок не падаю от её слов. — Продолжай, — смотрит на Грейс. — Нет, подожди, — Сесси подлетает к нам. — Ты не смеешь меня затыкать, — тычет в Мию пальцем. — Что? — кривится та в ухмылке. — Девочка, ты забыла, кто тебя сюда привёл? — А ты забыла, как сама ещё несколько лет назад рыдала в подушку от того, что у тебя нет друзей. Что твоя мать не даёт тебе никакой жизни и вечно сравнивает с простушками вроде этой, — кивает на Грейс. От удивления у меня округляются глаза. О чём она? Вижу, что подруга тоже притихла. — Не смей ничего говорить о моей семье, — Миа цедит сквозь зубы. — А то, что? Вышвырнешь меня из команды? Или что? Что ты можешь, Миа? Раздавать бессмысленные указания направо и налево, чтобы хоть как-то оправдаться в глазах матери?! — Сесси! — прикрикиваю я, сама не ожидая от себя такой реакции. — Отлично, — сквозь пелену из слёз говорит Миа. — Вы победили. Можете хоть все разом солировать, — срывается с места и убегает из зала. Я бросаю удивлённый взгляд на Грейс, и бегу за рыжей. Не знаю, зачем это делаю? — Миа! — кричу на подходе к раздевалке. Она не отвечает. — Миа, — я повторяю, залетая внутрь. Девушка сидит на одной из лавочек в уголке и плачет. Обхватила руками колени и не желает поднимать головы. Я замираю на месте. Мы с ней не подруги. Даже не приятели. Враги в какой-то степени. Но сейчас… сейчас она напоминает мне Грейс. Калеба, Тобиаса, всех их вместе взятых. Потому что как и у них у этой зазнайки есть проблемы в семье. И почему мне «везёт» на таких людей? У самой никогда не было ничего подобного. Переходный возраст не считается. Но вот в моём окружении… Наверное, чтобы жизнь сладкой не казалась. Ведь, если у тебя проблем нет, то это не значит, что их нет у других. Решаюсь и всё-таки сажусь рядом. Слушаю тоненькие всхлипы. Оказывается эту королеву можно легко довести до слёз. Стандартный набор – сопли, слюни и большая мания величия. — Уйди, — говорит Миа сдавлено. — И не подумаю. Ты чего рыдаешь? Та поднимает глаза на меня. Туш потекла, а помада размазалась по щекам. Жалкое зрелище, если честно. — А, разве, не понятно? — пытается возмутиться, и мне становится смешно. — Конечно, не понятно. Ты сама выбрала себе такую подругу, так чего теперь переживать? Или ты думала, что раз она сплетни для тебя собирает, то под тебя копать точно не станет? — Она мне не подруга. — А кто тогда? Миа молчит. И я понимаю, почему. — А теперь успокойся и выходи в зал, — говорю я. — Зачем? Какой уже в этом смысл? Смеюсь: — Ты прикидываешься или как? Миа, если теперь мы знаем твой секрет, это не значит, что надо бежать с корабля. Ты же вроде как в лидеры метила, а сейчас сидишь, зажав голову между колен, и спокойно принимаешь поражение. Господи, да не мне тебя учить, как надо правильно вести «войну»! Миа шмыгает носом. Смотрит на меня во все глаза. — Зачем ты это делаешь? — спрашивает негромко. Вздыхаю: — Затем, что не выношу, когда посторонние люди лезут в чужую жизнь и выставляют её на всеобщее обозрение. Я не знаю, что происходит у тебя в семье, Миа, но это точно что-то не очень весёлое. Она поднимается с лавочки. — Пойдём, — говорит Миа, вытирая туш с лица. — Куда? — Просто пойдём. Она хватает меня за руку и ведёт к умывальнику. Протирает лицо водой. Я недоумённо жду. Рыжая заводит меня обратно в раздевалку и велит переодеваться. — Как же тренировка? — спрашиваю я. — Мы потом сюда вернёмся, — обещает Миа и быстро влезает в повседневную одежду. Я еле как поспеваю за ней. Она опять хватает меня за руку и выводит в коридор. Звонит по телефону. Но, похоже, ей никто не отвечает. — Отлично, — она бубнит себе под нос. Выталкивает меня на улицу, где по-прежнему прохладно, и ведёт за угол Школы. — И куда мы? — осведомляюсь. — Ко мне домой. Я на мгновение замираю, но она настаивает на том, чтобы мы пошли. Соглашаюсь. Девушка ведёт меня по какой-то узкой улице, которую даже не сразу и заметишь, и выводит в новый строящийся квартал. Огибает недоделанную высотку и приводит меня к элитному району. Здесь повсюду стоят богатые особняки, обнесённые огромными заборами. И из-за каждой двери слышится грозный лай собак. Мы подходим к одному из таких домов, и Миа прячется. — Смотри, — говорит шёпотом. — Видишь женщину за столом? — она указывает на окно второго этажа. — Это моя мать - крупный бизнесмен в нашем городе. А это, — указывает пальцем на приличную стопку наград. — Её заслуги за все прожитые года. Начиная со школы и заканчивая сегодняшним днём. А это, — переводит взгляд на другое окно. — Моя комната. Видишь, как мало там медалей и грамот на полочках? А теперь посмотри на меня, — (я перевожу взгляд на неё). — Моя мать хочет, чтобы я была похожа на неё во всём. Абсолютно во всём, понимаешь? В наградах, в работе, в семье. Когда я была маленькой, она вечно сравнивала меня с такими, как Грейс. Говорила, что у них шанса добиться чего-то в жизни больше, потому что они видят обратную сторону медали. Грязную и нищую сторону. А я… просто избалованная девчонка, которая прячется за подол материной юбки. Но это было не так. Хочешь, не верь, но это было не так. Я пыталась ей это доказать, но всё было в бестолку. Она каждый день диктовала мне, с кем дружить, а кого бросить. С кем встречаться, а кому и в глаз дать можно. И я привыкла. Привыкла к тому, что настоящих друзей не бывает. Что все, кто находят вокруг меня, не более чем люди, способствующие моему карьерному росту. Поэтому мне так важно было лидерство в группе. Чтобы мать мной гордилась. Я шумно выдыхаю, смотря на покорёженное лицо Мии. Она смотрит на меня с надеждой, что я пойму её, но мой мозг отказывается это делать. Зачем? Зачем она ей подчиняется? Ей уже не пятнадцать. Ей двадцать и она может постоять за себя. Так какой толк в том, что мать ей сейчас указывает, что делать, а что – нет. Девочка выросла, и выросли её приоритеты. Я так думаю, иначе она сейчас не стояла бы здесь. — Зачем ты мне всё это рассказала? — говорю, нахмурившись. — Потому что… — медлит с ответом. — Потому что ты первая, кто побежал за мной, а не рассмеялся в ответ. — Миа… — начинаю, но не знаю, чем продолжить. — Ты понимаешь… Господи!.. — провожу рукой по волосам. — Ты понимаешь, что не обязана слушать свою мать? — Что? Нет! Трис, мне надо это делать, иначе она перестанет со мной разговаривать! — Ну и что! Миа, ты выросла и теперь твоя жизнь в твоих руках! Завтра ты закончишь университет, послезавтра устроишься на работу. Ты будешь самостоятельным человеком! Неужели даже тогда ты будешь слушать маму? — Конечно. Ты не понимаешь. У тебя идеальная семья – мать, отец, брат. Идеальный парень и идеальная жизнь. — Ошибаешься. — Проблемы с Калебом не считаются. Да, Сесси мне всё рассказала. Согласись, оттого, что он ушёл из семьи, никто не умер. Мать не перестала общаться с тобой, а отец не стал срывать злость. У меня же… Когда я только ослушаюсь её, мне объявляется бойкот на три дня, а то и вовсе на неделю. Это очень тяжело – не оправдывать надежд своих родителей. Я молчу. Да, она в чём-то права. Мне тоже тошно, когда не получается что-нибудь, о чём просит мама, но… в случае с Мией это просто бред сумасшедшего. — Да, может ты и права, и мне не понять тебя в каких-то моментах, но… В любом случае, ты не должна и не обязана слушаться свою мать целиком. У тебя есть своя голова на плечах, своя жизнь. Ты вправе выбирать себе подруг и друзей, а не только приспешников. Ты человек, Миа. Личность. А не просто тень своей матери. — Я знала, что ты меня не поймёшь… — она говорит почти шёпотом. — Но попытаться стоило. — Миа, — хватаю её за руку, когда та собирается уходить. Она смотрит на меня. И в её глазах я не вижу ничего, кроме большой детской обиды. Через десять минут мы уже стоим в зале. Грейс сидит в шпагате, растягиваясь, а Сесси расположилась на лавочке. Я подхожу к подруге и устраиваюсь рядом. — Ну, и где были? — спрашивает Грейс, ложась на пол. — У Мии дома. — Что?! — Она рассказала мне свою страшную историю. — Страшнее, чем у меня? — хмыкает. — Нет, просто у неё всё намного безнадёжней. Грейс пододвигается ближе: — Её мать тоже пьёт? — Её мать не тоже деспот. — А-а-а… И Миа боится дать ей отпор. — Ещё как! А что у вас с Сесси? — Да я ей вдарила хорошенько. Теперь она будет кроткой, как мышка. Перевожу взгляд на Сесси. Действительно! Под глазом красуется здоровенный синяк, а верхняя губа чуть припухла. — Грейс! — Не благодари. Мне всегда хотелось сделать это. Да и потом… — шепчет мне на ухо. (Я перевожу взгляд на неё. Вижу, что все руки до локтя у неё исцарапаны). — Она дерётся как девчонка. — Она и есть девчонка. — Нет, Трис. У меня фантазии не хватит, как назвать эту… — Грейс замолкает, видимо ругаясь про себя. — Что мы будем делать с Мией? — Ничего, — прикрываю глаза на мгновение и тру переносицу. — Ничего не будем. Надо оставить её в покое. У неё и так жизнь не сладкая. А она делает ещё больней. — Да что же у неё за трагедия такая? — Извини, не могу рассказать. Это не мой секрет. Не хочу опускаться до уровня Сесси и начать распускать слухи. Грейс кивает. Видимо, она согласна со мной. — Может, мы станцуем? — Миа подходит к нам. Мы с Грейс поднимаемся. Сесси берёт в руки телефон и готовится нас снимать. Включает музыку. Грейс становится в равновесие и мы с Мией тоже. Выполняем все элементы с точностью до миллиметра, и останавливаемся, замирая. — Снято, — негромко говорит Сесси, выключая телефон. Миа подрывается с места и выбегает из зала. — Подойди, пожалуйста, — подзываю Сесси к нам. Та недоверчиво подходит. — Надеюсь, ты понимаешь, что всё это значит, — говорю в полголоса. — Я не уйду из группы. — Мы и не просим тебя об этом. Ты должна перестать совать свой нос в чужие дела. Быть может тогда и Грейс перестанет хотеть побить тебя ещё раз. — Звучит как угроза. — Кхм… — прикладываю кулак ко рту. — Это не угроза. Предупреждение. Мы все культурные люди и не будем падать до уровня «быдло». Если ты сама этому не поспособствуешь. Сесси закатывает глаза. — Миа не изменится, — говорит она. — Она полностью погрязла в своих проблемах. — Не тебе судить её. И не нам. Если она включит голову, то всё у неё получится. А вот ты… если не перестанешь собирать сплетни по городу, то точно кончишь плохо. Сесси вздыхает: — Но извиняться за то, что наговорила вам раньше, не буду. На правду не обижаются. — Свободна, — указываю Сесси на дверь. — Есть, мой командир, — она бросает язвительную фразу и неспешно выходит из зала. — Слушай, — говорю негромко. — Если всё так и дальше пойдёт, мне надо будет медаль дать за выдержку. Грейс тихонько смеётся: — Я первая тебе же её и вручу. Через полчаса я стою на крыльце здания и дожидаюсь, когда подойдёт Тобиас. Мы договорились встретиться с ним после моей тренировки, и он немного задерживается. Наверняка дела на работе. Смотрю на часы. Доходит девять. Смешно. За два часа моя жизнь, в который раз за это лето, перевернулась. Столько событий за прошедшие три недели. Будто уже целый год прошёл, а не один месяц. Наконец-то на горизонте появляется он. С небольшим букетом в руках. Уже издалека вижу, что это пионы. Розовые, обвязанные белой ленточкой. Вспоминаю прошлый сон. В нём тоже фигурировала эта ткань. Похоже, мне следует почаще обращать внимание на такие мелочи. Может, такие сны бывают вещими. Я делаю шаг навстречу, как вижу, что к нему подбегает Миа. Просто появляется из неоткуда и перекрывает ему «кислород». Он вопросительно смотрит на меня, а я лишь пожимаю плечами. Не подхожу. Что же ей понадобилось? Рыжая опускает голову, что-то бормоча себе под нос. Бросает быстрый взгляд на Тобиаса и убегает прочь. Я тут же подхожу к нему. — Чего хотела эта юная девушка? — спрашиваю негромко, смотря Мие в след. — Она извинилась, — говорит Тобиас как в замедленной съёмке. — Просто извинилась за своё поведение. Я сильно удивляюсь. Вот так раз! А совесть у неё ещё есть. Беру Тобиаса за руку. Он очухивается после такого признания и целует меня в щёку. Протягивает букет. Я благодарю его, и он мимолётно целует меня в губы. Мы отправляемся в парк. — Ты какая-то хмурая сегодня, — говорит Тобиас, целуя меня в висок. — Сложная тренировка? — Нет. Но я очень устала. За пять последних дней столько всего произошло. Тобиас чуть сильней сжимает мои пальцы. Мы присаживаемся на нашу лавочку, расположенную на аллее, и я кладу голову к нему на плечо. Уютно. Вздыхаю. Он такой тёплый. Засовываю руку в карман его кофты и улыбаюсь. — Ты знаешь, я больше не солистка, — говорю негромко. — Почему? — Я ей никогда и не была. Мы перепутали с Мией. Солирует Грейс. — Ты расстроилась? — Немного. Но за подругу рада. Ей это необходимо. Тобиас целует меня в макушку: — В любом случае для меня ты лучше всех. Я поднимаю голову. Смотрю ему в глаза и очень нежно прикасаюсь к губам. Он ещё крепче обхватывает меня за талию. — Когда ты будешь танцевать, я всё равно буду смотреть только на тебя, — говорит он тихонько. — Значит, будешь смущать меня. — Немножко можно. Я быстро оглядываюсь по сторонам и, убедившись, что никого вокруг нет, перебрасываю ноги так, что теперь он может спокойно обнять их. — Хочу продолжить нашу субботу, — говорит Тобиас негромко. — Я тоже, — отвечаю негромко, и мы очень долго, нежно и трепетно целуемся. — Ты всё-таки расстроилась, — говорит Тобиас, когда я кладу голову к нему на плечо. — Да не в этом дело. — Тогда в чём? — он приподнимает мою голову за подбородок. — У меня в голове не укладывается одна история. — Моя? — Нет. Одной девочки. Её мать третирует, а она подчиняется. И я всё никак не пойму, почему она не противостоит ей, раз так устала от давления. — Не зная подробностей, я не могу судить верно. Но, быть может, она просто не хочет? — Да, — пожимаю плечами. — Возможно. Только, зачем тогда надо было мне всё рассказывать? Если её и так всё устраивает. Будто у меня своих проблем мало. — Иногда очень хочется выговориться… — Нет, Тобиас, — резко перебиваю. — Это тут не причём. Я вижу, что ей плохо, пытаюсь объяснить, но она меня не слышит. — Не принимай близко к сердцу, Трис. — Я и не принимаю. Тем более, её историю. Я вообще удивилась, почему она доверилась именно мне. — Просто у тебя глаза больше. Вселяют надежду. Я улыбаюсь. — Прости меня за нескромный вопрос, но как ты решился? Неужели за одну минуту взял и перечеркнул свою жизнь? Он вздыхает. Молчит. — Можешь не отвечать. Я не имею права лезть к тебе в душу. — Трис, всё в порядке. Вполне логичный вопрос. Я и сам раньше задумывался над ним. Иногда мне кажется, что получилось всё спонтанно. Иногда, что я продумывал свои действия долгие годы. Но потом вспоминаю, что мне было лишь шестнадцать, и ничего путного я придумать не мог. Так что, да. Моя жизнь изменилась за одну минуту. — Тогда я точно ни чем не могу ей помочь. — А девочка… она твоя подруга? — Нет. Так сложились обстоятельства, что теперь я знаю её секрет. — Трис, если у неё в семье всё так же плохо, как было у меня, рано или поздно она исправит это. Может, и не в ту сторону, в какую хотелось бы, но исправит. Терпеть постоянные унижения никому не хочется. — Чует моё сердце, что она выберет цвет стен в психбольничной палате. — Эй, ты запомнила, — Тобиас широко улыбается. — Конечно. Это был хороший совет. Тобиас наклоняется и целует меня в губы. — У меня к тебе вопрос, — продолжаю после долгой паузы. — Я знаю, что это не моё дело, но раз уж речь зашла о матерях... Ты... Ты не жалеешь, что порвал с ней связь? Тобиас молчит, и мне становится стыдно. — Прости, — говорю сдавлено. — Я не хотела лезть к тебе в душу. — Всё в порядке, Трис. Это вполне логичный вопрос. Тем более, что у тебя такая прекрасная семья... Слушай, — говорит он, опуская мои ноги на землю. — На самом деле я много думал об этом. Об аборте, своём уходе... Честно, спустя пять лет я не считаю её поступок чем-то ужасным. То есть... Я против абортов. Но... Я не знаю. Это сложно, Трис. Иногда мне кажется, что я бросил её в трудной ситуации. Хотя она меня никогда не бросала. Просто у меня в тот момент произошла стойкая ассоциация с отцом и с тем, как он сам потихоньку забирал у нас жизни. — Ты был на эмоциях... — Я и сейчас на эмоциях, — он хмыкает не весело. — Всё-таки я поступил как говнюк? Как ты считаешь? Я не знаю, что ответить. Я не считаю Тобиаса говнюком. — Я пыталась разложить эту ситуацию по полочкам... — начинаю негромко, и Тобиас удивляется. — Да, я пыталась поставить себя на место твоей матери. — Не делай этого никогда. — Я же образно. — Даже образно. И думать не хочу о том, если бы на её месте оказалась бы ты. Сидел бы сейчас в колонии строгого режима. Я беру его за руку: — Я не знаю, как бы поступила на самом деле, — говорю. — Но я бы не смогла решиться на аборт. Но, Тобиас... Это было её решение. Наверняка она перед этим обо всё десять раз подумала: и как содержала бы малыша одна, и где бы они жили, раз она собиралась уйти от Маркуса, и как бы изменилась твоя жизнь. — Я бы им помогал! — возмутился Тобиас. — Я бы не пошёл на учёбу, вышел бы на работу. На стройке полно вакансий! — Вот видишь! Она не хотела для тебя такой жизни. — Ты не можешь этого знать... — Не могу, — (Тобиас проводит рукой по лицу). — Но я хочу, чтобы у тебя в душе появилось равновесие, и ты перестал прятаться за нескладным прозвищем. Ты выбрал цвет солнца, но до сих пор скрываешься под тенью прошлого. Фор - ты как будто специально давишь на больную мозоль, но при этом стараешься жить счастливо. Ты никогда не думал об этом? Тобиас молчит. — Прости, — говорю негромко. — Ты мне дорог. Я не хочу, чтобы ты страдал. Тобиас ничего не отвечает. Вздыхает. — Я услышал тебя, — говорит после напряжённой паузы, и я понимаю, что совсем не этого хотела от сегодняшнего вечера.Глава 18.
9 июля 2015 г. в 15:30