А мне понравилось ходить босиком по голому полу, Когда ворсинки от ковра не щекочут пятки. Где мы прикасаемся кожей снова и снова, Больше не играя друг с другом в прятки.
Дождь. Я стою неподалёку от Школы искусств и ёжусь. Совершенно не хочется идти на тренировку. Тобиас так и остался хмурым, когда в тот раз провожал меня до дома, и с тех пор мы больше не виделись. Я смотрю по сторонам - вокруг никого. Я толкаю руки в карманы глубже и очень хочу, чтобы Тобиас меня понял. Я переживаю за него. Разорвать все контакты с матерью... Мы не договорили в тот раз. Он молча проводил меня до дома, дежурно поцеловал в щёку и ещё больше, как мне показалось, погрузился в собственные мысли. Я вздыхаю. Иногда во мне просыпается нравоучитель, и я не всегда могу его попридержать. Подхожу ближе к Школе. По лестнице из главного входа спускается молодой человек. Его руки точно так же, как и мои, глубоко спрятаны в карманы, а капюшон до заломов на кофте натянут на глаза. Парень спрыгивает с пердпоследней ступеньки. Я прохожу позади него и замечаю, что из кармана кофты он достаёт пачку сигарет. Прикуривает. Я присматриваюсь внимательней, и понимаю, что это Стен. Только красных кед на ногах нет. И борода рыжая превратилась в щетину. — Кхм-кхм, — я негромко кашляю в кулак. — Кто здесь? — Стен оборачивается и облегчённо вздыхает. — А, это ты, Трис... — Куришь? — не могу сдержать улыбку. — Бывает, — Стен без зазрения совести затягивается по-сильней и с наслаждением выпускает дым изо рта. — Мой брат курит. Курил. Мы не виделись с ним давно. Может, и сейчас курит. — Это всё от нервов. — У меня зонтик есть. Одолжить? Стен мотает головой и затягивается опять: — Сама-то чего под дождём мокнешь? — У каждого свой способ успокаивать нервы. Стен негромко смеётся. — Можно тебя спросить, Трис? — (я киваю). — Если бы ты была беременна, сказала бы об этом парню? — Эм... Не знаю. Да, наверное. Да. — Так, ладно, успокойся, — Стен тушит окурок ногой. — Можешь считать вопрос риторическим. — Да я спокойна, Стен. А с чего ты взял, что твоя девушка беременна? — Сегодня утром нашёл у себя в ванной использованный тест на беременность. — И какой там был результат? — Я не знаю, — Стен говорит очень спокойно и, как мне кажется, сам пока не понимает что с этой информацией делать. — А ты... Эм... А ты хочешь, чтобы она была беременна? — Я не знаю... — Стен достаёт из пачки новую сигарету, и я очень хочу отобрать её. — Слушай, Трис, — он затягивается. — Я скину тебе в мессенджер фотографию теста? Ты сможешь посмотреть, какой там результат? — Да, конечно. Стен, а ты не хочешь поговорить со своей девушкой? — Нет, — он выпускает дым изо рта. — Ясно... Стен, ты не переживай. В любом случае, ты будешь счастлив, узнав результат. Стен смотрит на меня с отсутствующим видом, но потом очухивается и, туша ногой недокуренные пол сигареты, натягивает дежурную улыбку. — Ты права, Трис, — говорит он. — Какой бы ни был результат, я буду счастлив. — Стен зажёвывает мятную жвачку и поднимается по ступенькам к двери. Этот день определённо не будет скучным. Я поднимаюсь вслед за Стеном и захожу в Школу. Тут как и обычно свежо и прохладно, и я сразу же вспоминаю о Грейс. Интересно, она в курсе, что у Стена есть девушка? Прохожу в раздевалку и вижу там Мию. — Привет, — говорит она, отрывая взгляд от экрана телефона. — Привет, — удивляюсь. — А ты чего ещё не переоделась? Десять минут до тренировки осталось. — Мисс Девлин заболела. Занятие отменяется. Я бросаю сумку на пол. — Так давай сами отрепетируем. Мы же знаем все связки. Я невозмутимо начинаю переодеваться. Девушка встаёт со скамейки и следует моему примеру. Оказывается рассекречивание своей жизни пошло Мие на пользу. Через пару минут мы стоим в зале и разминаемся. Миа делает неплохую растяжку и без лишних слов подаёт мне мяч. Я удивляюсь ещё больше. Как всегда встаю в равновесие с мячом на ступне. Выполняю всё, что знаю и умею, посматривая периодически на Мию. Та не отстаёт от меня. Тянет носочек, красиво прогибается в спине и, кажется, совсем не хочет вступать со мной в пререкания. Даже тогда, когда я случайно путаюсь. — Миа, — смотрю на неё. — Как ты смотришь на то, чтобы здесь немного изменить? — Где именно? Я показываю, что хочу убрать лишний прыжок, потому что он слишком загромождает связку. На удивление, Миа соглашается со мной. Мы пробуем повторить всё по новой схеме. Получается. И я не могу не улыбнуться этому. — Ты не знаешь, — обращаюсь к ней. — Сесси передала мисс Девлин видео с прошлой тренировки? — Без понятия. — Вот как? — Трис, давай не будем об этом. Я лишь киваю и предлагаю приступить к повторению общих связок, которые танцуют все. А Миа всё-таки сделала выводы. Ставлю руки в подготовительную позицию, а ноги – в третью. Делаю ронд правой ногой, слегка затягивая, и плавно перемещаюсь в сторону. Руки поднимаю в третью позицию и в конце изящно раскрываю их во вторую, округляя пальчики и смыкая средний с большим. Поднимаю правую ногу, удерживая равновесие, и наклоняюсь чуть в сторону, смотря наискосок. Затем прокручиваю поворот вокруг своей оси. Выполняю ласточку и прогибаюсь назад, помогая себе руками, создавая ощущение полёта. Грациозно выпрямляюсь и разбегаюсь. Дополнительный шаг, подскок, правая нога, левая и прыжок в лёгком перешпагате с расставленными в сторону руками. Плавное приземление и выдох. Через первую позицию поднимаю руки в третью и два раза делаю пике. На третий – забрасываю ногу вверх и кручу одиночный вертолётик назад. Плавно раскрываю руки в стороны, сажусь на продольный шпагат правой ноги. Наклон назад вместе с руками и выпрямляюсь. Поднимаюсь, собрав ноги вместе, и… — Миа, разбегаться будет бессмысленным, тебе не кажется? — спрашиваю, оборачиваясь на неё. — Давай просто замрём в красивых позах. Кто как, — предлагает она. А что, хорошая мысль. Я заканчиваю связку незамысловатым движением, выставляя руки в сторону. — Отлично! — хлопаю в ладоши, смеясь. — Осталось совсем немного. — Да, мы сделали это. — Миа, ты хоть понимаешь, что мы сейчас сделали? — подлетаю к ней. — Номер прогнали... — Мы с тобой нормально отрепетировали без всякой ругани, — заявляю торжественно, и девушка смётся. Я чувствую, что ей нужна небольшая разрядка, иначе она совсем скиснет. — Если ты в этом смысле, то – да. Мы большие молодцы. Оставшееся время мы посвящаем растяжке. Хорошей такой, с помощью друг другу. Оказывается с Мией на удивление хорошо тянуться. Она знает много упражнений и подсказывает в случае чего. Похоже, она вполне нормальный человек, но с огромными тараканами в голове. — Можешь ведь, когда захочешь, — говорю с укоризной, стоя в раздевалке. — Не пререкаться по пустякам. — Ну, просто уже не вижу в этом смысла, — пожимает плечами рыжая. — Мой секрет ты знаешь, а козырнуть больше нечем. — Миа, ты бы поговорила со своей... — Нет, Трис. В этой ситуации уже никакие разговоры меня не спасут. — Бред. — Трис, прошу тебя. Просто не лезь. Я вздыхаю. Смотрю, как Миа переодевается, и не могу понять, что ей руководит. Видно же, что она устала от вечного давления матери, так почему не хочет этого изменить? Не понимаю. Закрываю свой шкафчик и выхожу из раздевалки. В коридоре свежо. На улице заметно потеплело, поэтому в помещении включили кондиционеры. В зале их стараются не врубать, иначе есть большая вероятность простыть. Пробегаю мимо консьержки и, пожелав ей удачного вечера, вылетаю из здания. Так сильно мне хочется поскорей оказаться на солнышке. Да, после утреннего дождя от луж не осталось и следа, поэтому я подставляю лицо солнцу и радостно иду в сторону дома. От Стена приходит сообщение - фотография его сегодняшнего вопроса. Понятия не имею, что значат эти картинки, но постараюсь разузнать обо всём сегодня к вечеру. Так странно... Я даже не удивилась особо от новостей Стена. Как будто они - проблемы - не такие уж и значимые, нежели моя молчанка с Тобиасом. Ведь, кто бы мог подумать - Стен и ждёт ребёнка. Или не ждёт... Я вхожу в квартиру и снимаю кроссовки. Флаффи радостно катается передо мной. Я глажу его по животу, за что получаю лапой по руке, и бросаю сумку на стол, прокручивая в сотый раз историю Тобиаса. — Да, Крис, — отвечаю на телефонный звонок. — Ты не забыла, что я жду тебя сегодня на даче? — Нет, Крис, не забыла. — А что с голосом? — Настроение плохое. — Фор так и не звонил? — Нет... — Слушай, Трис, ты давай не раскисай и приезжай ко мне. Мы с Уиллом шашлыки наготовили, будет весело! Я смотрю на настольные часы в зале и сообщаю Крис, что через час буду. — Вот и славно! — говорит она. — Только не забудь, пожалуйста, взять с собой ту штуку для газировки. — Хорошо, — я нажимаю "отбой" и откидываюсь на спинку дивана. — Нет, с этим надо что-то делать, — я встаю, достаю из семейного фотоальбома фотографии папы с Маркусом, раскладываю фотографии на столе, прикрываю папины изображения бумагой и рисую на ней женский образ. Затем представляю, что у этого женского образа скоро будет ребёнок, но она отказывается от него и уходит от мужа. — Побои, Трис. Там были многочисленные побои, — затем я представляю молодого Тобиаса и как он пытается эту новость пережить. Я пытаюсь поставить себя на его место. Не на место его матери. Нет... Всё же, я не считаю поступок Мисс Итон дурным. Она защищалась, как могла. Я понятия не имею что чувствует искалеченный подросток (и слава Богу), но точно знаю, что Тобиасу нужно скорее с этим разобраться. У него душа не на месте. Я не знаю, о чём он размышляет все эти дни, но если сегодня же я с ним не увижусь, не смогу спокойно спать. — Кто там? — спрашиваю, когда слышу звонок в дверь. — Это я, Трис. Можешь открыть? Я стремительно открываю замок и вижу на пороге Тобиаса. — Можно войти? Он чернее тучи, и я впускаю его к себе в квартиру. Мы долго молчим. Он не спешит заглядывать мне в глаза, когда я, напротив, жду от него этих действий. Он одет в чёрную ветровку. На улице не холодно, но он будто специально надел тяжёлые кроссовки, чтобы подчеркнуть, что сегодня он закрыт для мира. Он засовывает руки в карманы джинс, и белая футболка еле заметно маячит из-под ветровки. Что ж, ещё не всё потеряно. Тобиас может сегодня радоваться, но пока я не знаю, чем ему помочь. — Пройдём в зал? — предлагаю я. Тобиас кивает и разувается. Белые носки. А всё, действительно, не так уж и плохо. — У вас мило, — говорит он, оглядывая комнату. — Спасибо. Мы садимся на диван. Я быстро собираю в кучку разбросанные фотографии, но Тобиас успевает взять одну и, прикрыв ладонью изображение своего отца, смотрит на моего и внимательно, словно запоминая изображение на фотографии, переводит взгляд на меня. — Вы похожи. Твой отец? — Да. Тобиас передаёт фотографию мне. — А мы с Маркусом похожи? — спрашивает он. — Нет. — Ты даже не посмотрела. — Я посмотрела достаточно на тебя, чтобы понять, что вы с ним не похожи. Тобиас вздыхает: — Послушай, Трис, я пришёл извиниться. Я не должен был пропадать так на долго. — И я хотела извиниться перед тобой... Я не должна была лезть не в свою жизнь. — Но теперь моя жизнь и твоя тоже. Послушай ещё кое-что, — Тобиас берёт меня за руку: — Я обдумал твои слова. И твой вопрос в частности. Странное прозвище действительно есть, и я никогда о нём в таком ключе не задумывался. Но, Трис, оно не дурацкое. Зик придумал его не с бухты барахты. Четвёрка действительно есть и находится она в районе лопатки. — Прости за слово "дурацкий"... — Всё в порядке. Просто теперь я знаю, как ты относишься к прозвищу, — в глазах Тобиаса проскальзывают весёлые нотки, и мне становится стыдно, ведь тогда на пляже я сказала, что мне нравится его имя. — В свою защиту могу сказать, что хотела произвести на тебя впечатление. И мне действительно нравится фамилия Джонсон! Тобиас смеётся: — Всё в порядке, Трис. Правда. С тобой я уже Тобиас. Без тебя - ещё Фор. И я бы очень хотел пройти эту зону турбулентности сам, не вмешивая тебя в гонки моего разума. Но, видимо, без твоих наводящих вопросов мне не справиться; иногда я буду уходить в себя. Я молчу. — Ты, главное, перестань извиниться за свои слова. Новый этап в жизни не всегда приносит удовольствие сразу. — Это ты сейчас о моих нравоучениях?.. — Нет, — Тобиас улыбается. — Я о том, что мне пора бы перестать прятаться за дурацким прозвищем. Я смотрю на него во все глаза и не могу поверить - Тобиас от меня не закрылся. — Давай я расскажу тебе одну историю, — и Тобиас начинает рассказывать. Он говорит долго - о матери, о своих счастливых воспоминаниях. Он говорит, как несладко ему приходилось в школе, потому что синяки то и дело приходилось замазывать. Я узнала, что до подросткового возраста Тобиас не воспринимал свою семью, как ущербную; что он видел, как отец слишком груб с матерью. Ближе к одиннадцати годам Тобиас начал смотреть на отца как на тирана. И это было объяснимо. Сегодня Тобиас не вдавался в подробности о всей своей ненависти к отцу, и я поняла - как для него это тяжело - вести разговор о непростом времени. Тобиас очень много рассказывал о том, как мама его поздравляла: дни рождения проходили тихо, но на публику Маркус разыгрывал спектакли как никто другой. Для видеокамер его семья была образцовой, и Тобиас до сих пор не понимает, почему мать не противилась этому. Периодически сегодня в Тобиасе просыпался загнанный в угол ребёнок - как тогда, когда он мне всё рассказал в первый раз - но каждый раз, как это случалось, Тобиас старался уйти в светлые воспоминания, и, как мне кажется, смог хоть на йоту приблизиться к равновесию в душе. — В общем, рукоприкладства как такого не было - Маркус умеет давить психологически. Но мама всегда была на моей стороне, поэтому я не понимаю, почему до сих пор с ней не общаюсь. Я не записывала всё, о чём говорил Тобиас, но рисовала. Я нарисовала целый сад из ядовитых растений, расположив их в порядке возрастания. Каждое ядовитое растение олицетворяло несчастливое воспоминание Тобиаса, и я мысленно представляла, чем такое растение можно обезвредить. — У Джоан Роулинг есть замечательное заклинание на этот счёт, — говорю я вслух, смотря на свою картину. — Экспекто Патронум, — произношу вдумчиво. — Нужно лишь вспомнить счастливое воспоминание, и все страхи развеятся. — Ты это сейчас к чему? Я спохватываюсь - Тобиас не может читать мои мысли. Откладываю рисунок в сторону и мысленно прекращаю давать ему советы по восстановлению. Сегодня я увидела другого Тобиаса - не просто взрослого парня, который может постоять за себя, а настоящего мужчину. Он - личность. Ему не нужны мои советы. Ему вообще не нужны чьи-либо советы. Он состоявшийся человек, и все проблемы, будь то из прошлого, настоящего или будущего, он в состоянии решить сам. Главное - быть рядом и давать ему поддержку во всех его начинаниях. — Я очень рада, что мы поговорили, — целую его в губы. — Теперь я понимаю, где была не права. Тобиас не отвечает. — Ты потрясающая, Трис, — говорит он после небольшой паузы. — Тебе даже не страшно? — Страшно от чего? От того, что мой парень супер-сильная личность? Что он пережил такой бедлам в душе и смог выстоять несмотря ни на что? Нет, Тобиас. Мне не страшно. Наоборот - я горжусь, что имею возможность быть с тобой рядом. Рука Тобиаса скользит по моей ноге, и мне уже не хочется никуда ехать. Если честно, я совсем забыла, что обещала Кристине приехать к ней на дачу. Да, нужно было позвонить и вежливо отказаться, но я не смогла прервать рассказ Тобиаса. С каждым новым откровением мы становимся ближе. Наши прикосновения получаются нежней. Я вижу перед собой мужчину, перед которым не могу устоять, и целую его в губы, прижимаясь всем телом к его телу. — Оставайся на ночь, — говорю негромко. — Что? — Оставайся на ночь. Родители уехали к дяде Дереку с ночевой; приедут к завтрашнему вечеру. Тобиас останавливается и внимательно смотрит мне в глаза. — Ты уверена? — говорит он. — Да. Ещё никогда я не была так в чём-то уверена. Я подсказываю Тобиасу как пройти в мою комнату, и мы остаёмся на ночь в объятиях ярких звёзд на небе.***
Тёплые лучи падают мне на лицо. Их яркий свет распространяется по всей комнате. Светло. Открываю глаза. Я дома. Дома, в собственной комнате. Лежу в кровати с любимым парнем и совершенно не хочу вставать. Лежу под простынкой. Под тонкой, еле прозрачной. Она накинута на моё тело Тобиасом ночью, потому что он подумал, что я замёрзла. И это безумно приятно. Не знаю, где он её нашёл, но она точно из моего шкафа. Я слышала, как ночью он поднимался с места. Ведь мы уснули в обнимку. Сейчас он лежит на животе, отвернувшись к стенке, и его открытые плечи ровно вздымаются от спокойных вздохов. Совсем не так, как было вчера. Когда его неровное дыхание щекотало мне уши. От воспоминаний невольно начинаю улыбаться. Сбрасываю с себя простынку и понимаю, что лежу абсолютная голая. Точно. После душа он уговорил меня не одеваться. Точнее, так вышло случайно, потому что мы не могли удержаться, чтобы не по обниматься ещё раз. Улыбаюсь ещё шире. Поднимаюсь и подбираю с пола его футболку. Натягиваю на себя. Пахнет морем, как и всегда. Приятно. Думаю, лечь обратно к нему, но быстро передумываю. Он начал шевелиться, а я безумно не хочу его будить. Иду на кухню. Смотрю на приготовленный мною агрегат, но так и не переданный Кристине, и вспоминаю, что наши с ним телефоны выключены. Как так произошло? Нахожу аппарат на столе. Включаю. Десять пропущенных от Крис. Пишу ей сообщение, что всё в порядке. Но она не отвечает. Похоже, догадалась обо всём сама. Откладываю телефон в сторону. Заглядываю в холодильник. Что ж. Идеальное утро надо дополнить идеальным завтраком. Достаю бекон, пару яиц и хлеб. Делаю своё фирменно блюдо. Выкладываю всё на тарелку. Отщипываю меленький кусочек и понимаю, что сделала всё вкусно. Тобиасу должно понравиться. Тянусь за стаканами на второй полке, как он обхватывает меня со спины. — Доброе утро, — целует в плечо. — Доброе утро. Он, не отходя от меня ни на шаг, сам дотягивается до стаканов и ставит их на стол. — Спасибо, — поворачиваюсь в его объятиях. Тобиас присаживаясь за стол. — Это мне? — спрашивает он. — Конечно, — я сажусь напротив него и с нескрываемым удовольствием смотрю, как он ест. — Тебе, правда, вкусно? — А то! Я смеюсь и сама доедаю свой завтрак. — Если бы Зик это попробовал, — говорит Тобиас, наливая себе кофе. — Точно бы тебя никуда из нашего дома не отпустил. — Не наговаривай на Шону, — завариваю себе чай. — Боже упаси! Но готовишь ты гораздо луче. Я не знаю, шутит он или нет, но принимаю его комплимент и целую в щёку. — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Тобиас вполне серьёзно. — Хорошо. — И только-то? — А ты хочешь услышать более детальный ответ? — Ну, как бы... Я заметил, что ты перестала стесняться, вот и подумал... — Тобиас! — я выхватываю чашку из его рук. — Ладно, понял! Всё хорошо, значит - всё хорошо, — он берёт чашку в руки и с наслаждением делает огромный глоток.***
Спустя час мы стоим на пороге моей квартиры и прощаемся. Я не хочу его отпускать, но Тобиасу нужно домой - завтра его ждёт серьёзное совещание и парню нужно подготовиться. Да, я не ханжа, но очень хочется, чтобы он готовился у меня дома. — Я позвоню, — говорит он на прощание. — Знаю. Отпускаю его руку и наблюдаю, как он спускается по лестнице. Бегу к окну, закрывая за собой дверь, и смотрю в след удаляющейся серебристой машине. Обхватываю себя за плечи. Глубоко-глубоко вздыхаю и стараюсь немного успокоиться. Ведь маме не обязательно видеть моё довольное выражение лица. Сажусь за ноутбук. Включаю поиск по картинке и первой же ссылкой мне высвечивается, что это положительный результат. Пишу сообщение Стену. В ответ лишь получаю довольный смайлик.***
На следующее утро, когда просыпаюсь от завываний кота, обнаруживаю у себя на диване небольшой свёрток. Сверху записка: «Думаю, папе она будет мала. Мама». Судорожно сбрасываю бумажку на пол, а в руки беру белую вещь. Это футболка. Футболка Тобиаса.