Ещё немного.

Дженсен носился по «ЭС» как заведенный, дел невпроворот. Давно беготня вверх вниз, простая физическая активность, не приносила столько радости. Здесь, на пустых и прохладных лестничных пролётах, он расслаблялся и думал о своём. Приятно иногда просто вдруг ощутить прелесть бытия. День жаркий, окна настежь, солнце светит, птицы поют, все пашут не поднимая голов, как проклятые – сказка! А главное, себе-то признаться можно – Падалеки пашет. Рычит, обтекает, терпит. Ибо – не фиг. Сегодня Эклз слегка увлёкся и был бы недоволен собой, если бы это не принесло ему столько удовольствия. Этот выскочка, фрилансер, слишком много о себе возомнил. Не поставить такого на место – грех. Справедливости ради нужно отметить, что работать он умеет. Есть у него хороший, профессиональный баланс между вниманием к деталям и охотничьим азартом. Ум острый, язык меткий. Нужно было сотрудничать с ним дистанционно… а, поздно, чего уж. «Не ври себе, Эклз. Смотри на вещи реально.» А реальным было то, что этот ищейка явно заплывал за буйки. Ну… не заплывал пока, но явно обозначал желание сделать это. Глаз с него не сводил. Искал возможность личного контакта, шанса остаться с Дженсеном один на один. Но «А теперь все свободны, я занят, вопросы на е-мэйл» - ни разу не подводило. Эклз, усмехался, пресекая очередную попытку, и возводил ещё одну стену. Он даже, для душевного успокоения, пробовал называть про себя Падалеки «пидором». Получалось слабо и неубедительно. Это даже не подкаты, просто там, где он раньше работал, ему наверняка прощали такое панибратское общение с начальством. «А тогда в кафе сегодня было что?» А что было в кафе? Ничего не было. К планёрке Падалеки был готов, как скаут. Прислал наработки на электронку ещё вечером, да и всё было там хорошо, честно говоря. Но, не хвалить же его, серьёзно? Дженсен не отказал себе – прошёлся и по образованию, и по тому, что стиль изложения сомнителен – они, что, колонка для домохозяек? И вообще, разве там, где Падалеки работал раньше, ему не объяснили, что такое дресс-код? Хоть садиться рядом он перестал, и то хорошо. Потому что есть люди, а есть … Падалеки. Он же не виноват. «То есть как, не виноват?! – подозревая себя в недостатке строгости накручивал себя Эклз. – Он сюда бухать или работать приехал? Ходит, воняет, как студенческий сортир. Да, общаются с ним как-то остальные. Да, дыханье свежее, с утра они здоровались. Но от кожи разит…» Нет, Дженсен не сказал – мойся, блядь, невозможно стоять рядом! Он просто принял лекарство, открыл пошире окно и вежливо поинтересовался, не гибнут ли комнатные растения в отеле, где фрилансер остановился? Мелкие животные? Аквариумные рыбки? Нет, не гибнут. Да и запах Падалеки его не раздражает, кто он ему, чтобы вообще как-то задевать? Отвлекает скорее, не даёт сосредоточиться. Странная особенность, когда Волк входит в помещение, сколь угодно просторное, он будто заполняет его, без остатка. А этот крепкий, алкогольный оттенок. Хотелось по срывать с него одежду, всю, до нитки и в химчистку сдать. А в кафе Дженсен спустился потому, что был голоден, это преступление? Проголодался, хотелось горячего, хотелось рвать кусок мяса зубами, такой аппетит при его ритме жизни само по себе награда! Он стоял в очереди самообслуживания – очередь! Какой чудесный, ностальгический архаизм! Было хорошо, так хорошо, когда такое вдруг выпадает на твою долю, нужно не раздумывать что да почему, а замереть и дышать. Дышать этим мигом, цепляться за него, пытаться хоть как-то продлить. И когда Эклзу уже казалось, что ему вот вот откроется что-то важное, что изменит его и его жизнь, прямо в ухо вдруг прошелестело так узнаваемо вонючее «Дженсен, привет…» Торчал всё это время прямо у него за спиной. Встрял со своим «привет», разрушил волшебство. Эклз повернулся к нему и сказал, не заботясь о том, кто ещё услышит: - Падалеки, рядом с тобой задохнуться можно, ты бы хоть закусывал! « А теперь просто остановись, Эклз. Остановись, здесь нет камер, никто не узнает. - Дженсен остановился, замер во время очередного забега по этажам, на пустой лестничной клетке. Она ничем не отличалась от прочих. Кроме одного. Видимо после ланча Падалеки был здесь и теперь им здесь пахнет. – Вот так. И совсем не сложно.» Хотелось смеяться и плакать. Хотелось многого. Большего как минимум. «И почему, чёрт возьми, нельзя?! А значит носиться мимо полдня и делать вид, что увлёкся спортом можно? Раз в жизни не думай о причинах и последствиях, ты же не банк грабить собрался. Просто сделай это. » Дженсен подошёл к стене и встал спиной к коридорам. Закрыл глаза. Ткнулся в стену лбом. Прижал ладони к холодной стене. Обжигающе холодной. «Падалеки даже не догадывается, КАК он пахнет. Да, не розы. Но розы и не нужны. Всего несколько минут. Расслабься. Никто не залезет к тебе в голову и не узнает, о чём ты думаешь. Это первый и последний раз – значит можно всё. Никто не узнает. Дыши…» Прошло пять минут. А может час. Дженсен Эклз отлип от стены, повернулся и облокотился на неё спиной. Достал сигареты и закурил, провожая расфокусированным взглядом струи дыма в потолок. Сверху донёсся звук приближающихся шагов. - Добрый день, мистер Эклз! Незнакомый молодой омега улыбнулся и поспешил дальше, по своим делам. У него были детские губы и длинные, слегка вьющиеся волосы, обросшая стрижка с густой чёлкой. «По-моему он из снабжения. Высокий… - Дженсен бросил окурок на пол и припечатал носком ботинка. Он чувствовал себя опустошённым и одиноким. Несчастным? Нет. С чего бы. – Нужно узнать, как его зовут.»