Любовь и ненависть всегда шагают рядом

      В машине, которая внутри больше напоминала лимузин, было прохладно и темно. Я сидела, сжав руки в кулаки и держа их на коленях. Напряжение возрастало с каждой минутой. Черноволосый юноша, сидевший напротив меня, вальяжно раскинулся и без стеснения прожигал меня взглядом. Внутри меня бушевала невероятная злость, обжигая каждую клеточку сознания, заставляя ещё сильнее сжимать кулаки, впиваясь длинными ногтями в кожу и продавливая ее до алых отметин, из которых незамедлительно шла кровь. Я опустила голову, спрятав глаза челкой. Видеть этого нахального типа совершенно не хотелось. Меня просто поражало: как можно вот так запросто взять и забрать человека, к которому у тебя появился какой-то интерес? Забрать, не считаясь с его мнением. Забрать, словно какую-то вещь. Игрушку. Бездушную куклу, коей, я, по сути, теперь и являлась. Сразу вспомнились слова сестры о том, что есть такие люди, которые пойдут на всё, чтобы получить то, что хотят. Они пойдут по чужим головам и по своим же принципам, но из-под земли, из глубин Ада достанут то, что им нужно. Видимо, этот Виктор был одним из таких людей. Это, конечно, не радовало. Но отчасти я и сама была такой же, поэтому не обвиняла его так сильно.       Сейчас я больше волновалась за Кастиэля и Лизандра. Услышали ли они мой крик? Поняли ли, что меня похитили? Волновались ли они за меня? Я сама не заметила, как слишком сильно сжала кулаки, и по моим рукам медленно потекли едва заметные холодные алые струйки. - Дай руки, - раздался властный голос юноши.       Я впервые за все время пути соизволила поднять голову и встретилась с упрямыми глазами, блестевшими цветом янтарного рассвета. - Дай руки, - повторил он уже более злобным голосом.       Я спокойно протянула ему ладони, с ледяным безразличием наблюдая за его дальнейшими действиями. Парень аккуратно взял мои руки, разворачивая ладонями вверх, и оглядел мои кровоточащие ранки. Он перевёл на меня вопросительный взгляд, на что я лишь слегка наклонила голову вправо, прищурившись, будто от яркого света. Юноша снова посмотрел на мои руки и хотел было уже отпустить их, как вдруг перевел взгляд на запястья и увидел старые шрамы. Я поняла это по его расширившимся на мгновение глазам. Потянув руки на себя, я хотела поправить слезшую на глаза челку, но Виктор одной рукой зажал мои руки, а другой сам аккуратно заправил выбившуюся прядь за ушко. Я словно остекленела от его действий и смотрела с нескрываемым удивлением. Этот парень поражал меня всё больше и больше своими внезапными перепадами настроения.       Словно прочитав мои мои мысли, парень отпустил мои руки и усмехнулся, откинувшись назад. К моему лицу вернулось прежнее безразличие, и я повторила его действие, скрестив руки на груди, при этом закинув ногу на ногу. С каждой секундой прежнее напряжение возвращалось с утроенной скоростью и я ощущала, как мои глаза вновь загораются ненавистным огнём, обжигающим всё вокруг. Подняв взгляд, я посмотрела на юношу. Глаза Виктора были красивого янтарно-оранжевого цвета и напоминали рассвет. Но в них не чувствовалась практически ничего. В них не было ни озорства, ни лукавства, ни горечи. Ничего. Они были пустыми, равнодушными и холодными, что совершенно не сочеталось с их красивым ярким цветом. Сразу мне вспомнились серые, будто зимнее утро, глаза Кастиэля и разноцветные глаза Лизандра, в которых отражались противоположные чувства. Нет, их глаза намного красивее. В груди сразу же разлилось приятное тепло, и я еле сдержалась, чтобы не улыбнуться.       Отвернувшись к окну, я стала рассматривать проплывающий за ним вид. За стеклом проносились лишь деревья и ни единого намека на жилые постройки. И только сейчас до меня дошло, что едем мы уже достаточно долго. Нахмурившись, я посмотрела на Виктора. Парень, будто поняв, о чём я хочу спросить, пожал плечами и кратко бросил: - Пригородный коттедж.       Во мне с новой силой вспыхнула ярость и я вскочила с сидения, как ужаленная, с удивлением обнаружив, что могу стоять в полный рост. Сжав зубы, пытаясь не задохнуться от злости, я гневно вскрикнула: - Какой к чёрту коттедж?! Ты вообще понимаешь, что творишь?! Меня же будут искать! - И что?       Я просто поперхнулась от возмущения, услышав такой равнодушный ответ. Лицо Виктора было несколько скучающим и абсолютно непроницаемым. Такое отношение довело меня до высшей точки ненависти, и я не сдержалась, кинувшись на парня с кулаками, желая влепить ему хорошую пощечину. Но юноша с легкостью перехватил мои руки и потянул на себя, обняв. В итоге я оказалась прижата к его груди. Одной рукой он обнимал меня, а другой держал мои руки. - Мне ты нужнее, чем им всем, - прошептал он куда-то в затылок, носом зарываясь в мои волосы.       От такого жеста моя злость мгновенно улетучилась, оставив где-то внутри едкий осадок. Меня пугали такие резкие перемены в его настроении. То он безразличный и холодный, то жестокий и властный, то нежный и даже ласковый. Я не понимала, как столько разных характеров могут уживаться в одном человеке. И при этом я не могла понять, какой же он настоящий. О чем он мечтает и чего хочет. И, уж если ближайшее время мне придется провести с этим человеком, то я обязательно узнаю это. Ведь это может помочь мне сбежать. Иначе - я буду не я. Слово Жаклин Винсет.

***

      В комнате царила напряженная тишина, изредка прерываемая короткими вздохами и едва слышимым звуком неровных шагов. Кастиэль не мог найти себе места. После того, как на его глазах Лин затащил в машину этот чёртов Виктор, прошло два часа. Её телефон был вне зоны доступа. Куда поехала машина - неизвестно. Красноволосый сжимал и разжимал кулаки, очерчивая круги по комнате. Он не мог справиться с волнением и угрызением совести за то, что не смог помочь. Да как он вообще мог так самонадеянно отправить свою рыжеволосую бестию одну, зная, что на каждом шагу ее подстерегает опасность?! Она принадлежала ему и только ему. Он никому и никогда её не отдаст. Жанни только его. Стиснув зубы что есть сил, парень наотмашь ударил стену, сбивая костяшки пальцев в кровь.       На диване сидел Лизандр и тихо вздыхал, видя состояние своего друга. Беловолосый поэт искренне хотел ему помочь, но даже при всём желании, не смог бы. Особенно после того, как он понял одну вещь. Он сам любил её.       Он любил её нахальные светло-голубые глаза, любил её шелковые огненно-рыжие локоны, её бледную кожу, её вечные язвительные комментарии. Любил её полностью, всю, без остатка, с такой силой, что становилось больно дышать. И от осознания этого становилось только больнее, ведь она не любила его. Она любила Кастиэля.       Обстановка всё более распалялась. Они должны помочь Жаклин.