Избавитель

Боковым зрением, украдкой, посмотреть на собеседника из-за маски не удалось. Да и в этом полумраке, сконцентрированном у дверей трапезной, было толком не разглядеть деталей. Поэтому Ханю пришлось полностью повернуться вправо, шурша платьем, чтобы наконец встретиться глазами с Ангелом. Один только взгляд, и сердце предательски затрепетало в груди - привычное ощущение для одурманенного любовью при взаимодействии с объектом обожания. Хоть лицо Ангела скрывала расписанная кружевными завитками классическая венецианская маска Вольто, на которой застыло холодное безразличие, Лу сумел разглядеть обрамленные черными ресницами глаза Сехуна, светло-голубые, искрящиеся лукавой игривостью. Как же он, черт возьми, был хорош... Парадный костюм вряд ли когда-либо сидел на ком-то столь идеально, как на Се: строгие брюки, белые перчатки и рубашка с оригинальным воротничком под платок-ленту, такого же белого цвета жилетка, а поверх лаконично черный бархатный удлиненный пиджак с серебряными запонками, каждую из которых украшали уникальное тиснение, изображающее змеиный силуэт, и маленький бриллиантик. Ангелу безумно шла вся эта аристократия, дорогая одежда смотрелась на его модельной фигуре исключительно органично. И чем больше Хань таращился на Сехуна, пленяясь лосковым, отточенным до совершенства образом, тем стремительнее взращивалось в его восприятии то мучительное ощущение недосягаемости Ангела, от которого, вопреки всему, хотелось вцепиться в Се мертвой хваткой, как в свою личную драгоценность, будто от этого зависела жизнь. Собственнические чувства буквально перекрыли мальчишке кислород. Захотелось на воздух, на мороз, отдышаться полной грудью, перевести дух. Но плавная чарующая мелодия, доносящаяся из скрытых динамиков, расположенных в разных уголках трапезной, всё нарастала, становилась громче, настойчиво приглашая скорее закружиться в танце. А хитрые, магнетически красивые голубые глазки напротив, с игривой смешинкой выжигая сердце в пепел, будто безмолвно журили: "Ну же, приди в себя, хватит пялиться" - Тебе идет всё это... - наконец вымолвил Лу. На более членораздельные комплименты не хватало сейчас фантазии. Хоть в голове и крутилась идея озвучить мысль, что скрывать лицо Сехуна маской, даже столь красивой, было поистине преступлением. Но Се, вероятно, счел бы подобное высказывание излишне навязчивым. - Тебе тоже, - тактично ответил О, сохраняя привычное ангельское умиротворение, несмотря на выходку Ханя с тотальным перевоплощением. - Если что, это даже не моя идея, - поспешил уточнить мальчишка, поправляя пышное платье. - Просто помогаю кое-кому... по дружбе. - По дружбе? - удивился Се, наверняка считав мысли собеседника и припоминая некогда нелестное мнение Ханя о Вивиан. Но, не дожидаясь ответа, освободил мальчишку от лишних оправданий, промурлыкав: - Как благородно с твоей стороны. Лу отказался признавать в этой фразе явный сарказм, продолжая гнуть свою линию: - А еще я исповедался, как и договорились. Всё получилось, - полушепотом похвалился он словно между прочим. Наконец состоявшуюся (хоть и так нелепо) исповедь пастору Су в уборной, после стольких провальных попыток получить отпущение грехов у Хейга, мальчишка воспринимал сейчас почти подвигом, поэтому ожидал пламенного одобрения со стороны Ангела. Но в то же время мучался от закипающего в голове непонимания: почему неистовое вожделение вновь накатывало так стремительно, если грехи отпущены? Лу в эти минуты боготворил, желал и обожал Се, кажется, еще больше, чем прежде. Хотелось скорее сорвать с него маску и впиться в губы, жадно зацеловывая. - Помогло? - поинтересовался Ангел, хитро прищуривая глазки полумесяцами. - Да, нет, не знаю... - с сомнением протараторил мальчишка. Сехун усмехнулся. - Вероятно, что-то пошло не так? - с притворным удивлением произнес он. Музыка заиграла еще громче. Центр зала осветился, как сцена, а от него свет мягко рассеялся и по помещению дальше, оставляя в тени лишь людей, кучкующихся ближе к стенам. Лу почувствовал как кто-то настойчиво начал подталкивать его вперед. - Ну же, - вслух подначила одна из стоящих позади монахинь. Хань хотел было оглянуться на ее голос, но на очередном мелодическом обороте Сехун подался вперед и потянул мальчишку за собой, выныривая из столпотворения прямиком по направлению к центру зала. - Нет, стой, ты куда? Подожди, я не помню, как танцевать, - зашипел ему вслед Лу Хан, тормозя ногами и задыхаясь от волнения. Те ученики, что стояли ближе, частично услышали эти мольбы, рассыпаясь в задорных смешках. Но быстро растеряли насмешливый настрой, как только главная парочка вечера оказалась в центре зала. Любопытные взгляды начали впиваться в Сехуна и Ханя буквально со всех сторон, жадно изучая, любуясь, оценивая. Лу пытался поймать глазами в толпе хоть какие-то знакомые черты, силуэты. Но среди смотрящих, спрятанных за масками, все виделись чужаками, неузнаваемыми критиками и судьями. Мальчишке казалось, сделай он сейчас хоть один неверный шаг, и фейковые длинные локоны отвалятся, улетая куда-то в салат, платье порвется, а маска спадет - и всё рассекретится под дружных хохот и порицание. - Не волнуйся. Это проще, чем кажется, - шепотом подбодрил Сехун. Лу согласно кивнул, но сразу же ожидаемо напутал с шагами, начиная не с той ноги. Апокалипсис не случился. Сехун ловко обхватил мальчишку вокруг талии, немного подбрасывая вверх, после чего с легкостью поймал, ставя в нужную для вальса позицию, и закружил в танце, беря инициативу в свои руки. Что-то подобное Хань последний раз ощущал, когда вращался на центрифуге в ночном шанхайском луна-парке. Маски, люди, огоньки на елке - все размылось в единое месиво, поблёскивающее отражающимися в бокалах свечами. Лу толком не успевал перебирать ногами и практически не ощущал касания ступней о пол. А каждый раз, когда Ангел делал полу-прыжок с подкидыванием "партнерши" вверх, все присутствующие на балу непроизвольно восклицали: "А-ах!", что лишь усиливало чувство эйфории. И тревожные мысли Ханя терялись где-то на задворках сознания, им на замену приходили обволакивающая восторженность и ощущение волшебства. Вскоре чарующая музыка сменилась на уже приевшуюся мелодию, которую Лу так хорошо знал по многочисленным репетициям с одноклассниками. Раздались бурные аплодисменты, школьники начали один за другим вставать в пары, чтобы тоже закружиться в вальсе. Удивительно, но никто из них больше не спотыкался, как раньше, не падал и не наступал на ноги друг другу. Ученики в едином порыве старательно демонстрировали идеально зазубренные схемы шагов, так слаженно, будто подобные балы были для них обыденностью. Через пару тактов к школьникам примкнули учителя и другие взрослые. МакДауэлл, облаченный в довольно пугающую, искусно украшенную золотыми узорами маску Скарамучча (с длинным носом), пригласил на танец директрису Сеульской католической школы. Высокая и статная леди Бертран в маске Венецианская Дама, узнаваемая благодаря точеному силуэту и демонстративной грации, в этот вечер нарядилась в облегающее платье кроваво-красного цвета, кардинально выбивающегося из общего, преимущественно черно-бело-пудрового цветового концепта нарядов. Поэтому любопытные взгляды, которые до этого ловили на себе по большей части Лу и О, моментально переадресовались теперь уже эффектной директрисе. И Хань наконец перестал чувствовать себя экспонатом под прожектором, растворяясь в общем водовороте масок и упиваясь Сехуном так, будто они танцевали наедине. - Ты соскучился по мне? - мягким полушёпотом поинтересовался Ангел, замечая, что Лу буквально не сводит с него глаз. Ханя действительно переполняло ощущение, будто с их последней встречи прошла вечность. Он все никак не мог насытиться Сехуном, даже сейчас, танцуя с ним в паре. Хотелось прижаться ближе, обнять Ангела крепко-крепко и не отпускать хотя бы до конца бала. - Мы виделись буквально с утра, - в противовес собственным чувствам, также тихо, чтобы никто кроме собеседника не услышал, напомнил мальчишка, - Хотя... скорее с ночи. Ты ведь убежал под утро, как и ожидалось. Бэкхен сказал, что к тебе приехал отчим еще засветло. Похоже, у вас такая семейная традиция - разворачивать бурную деятельность аккурат перед рассветом, когда нормальные люди спят. - Но разве можно придумать время уместнее, если ищешь встречи с утренней звездой? - промурлыкал Се. - Хочешь сказать, что встал в такую рань, чтобы посмотреть на звезды? - с недоверием уточнил Лу. - Серьезно, Сехун, не уходи от ответа, прикрываясь красноречием. Просто скажи, твоему отчиму ведь не приспичило вдруг уговаривать тебя сменить школу или что-то в этом духе? А то внезапные побеги из пансионата, кажется, уже начинают входить в моду. Вначале Армин, после Нейтан. Ты ведь уже слышал про Нейтана? Все сбегают аккурат под утро, даже не попрощавшись. А теперь вот, уже и тебя засветло несет "на звезды смотреть". Что там такого срочного было, что твой отчим приплелся ни свет ни заря? - Он хотел, чтобы мы успели посетить открытие новой кофейни с кондитерской лавкой в городе - она принадлежит одному из моих сводных братьев, - мягко ответил Ангел. - Кондитерская лавка? - завороженно вымолвил Лу, ощущая, как где-то в груди разливается непередаваемо обжигающее чувство. Ответ был слишком мирским для Се и развернутым, что обескуражило. Неужто Сехун и вправду не спрятался за сарказмом, а обмолвился фразой о своем времяпровождении с семьей? Так просто, так внезапно. Да, всего одной. Но Ханю хватило и этого, чтобы моментально почувствовать себя чуть ли не избранным, посвященным в великие тайны мироздания. Он сразу представил, как попивает горячий шоколад вприкуску с заварными пирожными в кругу близких О в той самой кофейне, украшенной в рождественском стиле. На нем и на Се милые "уродливые" свитера с орнаментом в виде оленей, из патефона звучит песня Майкла Бубле, повсюду сияют гирлянды... Но вдруг в голове что-то резко перещёлкнуло. - Подожди, кофейня с кондитерской лавкой? Ничего не путаешь? - уточнил мальчишка. - Мне казалось, ты из супер-религиозной семьи... - Все верно. - Но сейчас пост, - удивился Лу. - Самые строгие дни - как раз перед Рождеством. Продукты животного происхождения: масло, молочка, яйцо, желатин, которые используются для приготовления большинства сладостей, в адвент у католиков под запретом. - Так и есть, - промурлыкал О и с наигранной обеспокоенностью уточнил: - Думаешь, это негативно скажется на продажах? Хань невольно вспомнил сумасшедшие очереди за сладостями в дни предрождественского поста, многолюдные сытные трапезы в кофейнях и шоколадницах, и от волнения сразу начал путать заученные шаги. Если бы Сехун не кружил его в ритме вальса по заданной траектории, Лу Хан определенно посбивал бы с ног соседние пары. - Как бы то ни было, у людей всегда есть выбор, верно? - напомнил Ангел, после чего перевел взгляд и приветливо махнул головой кому-то позади Лу. В эту же секунду в трапезной раздался звон колокольчика, которым МакДауэлл настойчиво приглашал всех участников мероприятия проявить немного внимания. И школьники, словно зачарованные флейтой Гамельнского крысолова, ринулись к нему, образуя небольшое столпотворение. Се и Лу были из тех немногих, кто предпочел стоять на месте, поэтому оказались позади толпы. - Дорогие гости, дети и взрослые, уважаемые дамы и господа! Мы рады приветствовать вас на ежегодном предрождественском святочном балу в стенах католического пансионата имени Святого Франциска Ассизского! - певуче растягивая слова, начал свою вступительную речь директор. Он снял наконец пугающую маску с лица и встал на парапет возле усыпанной роскошными игрушками елки в конце зала. Но даже так не смог оказаться выше стоящей по правую руку от него мадам Бертран. - МакДауэллу стоило бы надеть каблуки или двойные стельки... - послышался чей-то очень уж привычный голос где-то совсем близко. Хань оглянулся и расплылся в улыбке. Хоть Бэкхен и был в маске, он легко рассекретил его, потому что видел в парадном костюме еще в спальне, задолго до начала бала. Бён стоял в паре с черноволосой девушкой, облаченной в маску Бабочка, закрывающую только верхнюю часть лица. А на груди, помимо крестика, у нее виднелась цепочка с достаточно массивным кулоном в виде надписи Bella, сияющей за версту, как у R&B дивы. Вероятно, Бэкки пригласил на бал Кристабеллу Ли. Хань отлично запомнил эту сеульчанку, потому как не так давно из последних сил бегал от нее во время игры в "Слепого кота", проиграв в итоге Ким Каю. - Бьюсь об заклад, что он уже... уже их надел, - забавно хихикнув, отозвался голосом Чанеля высокий парень с чуть оттопыренным ушам. В этот вечер на Паке была расписная улыбчивая маска Джокера - классика венецианской уличной театральной культуры. А на его партнерше по танцам была маска Вольто и пышное платье-колокольчик цвета шампань, как у большинства присутствующих на балу девушек. На душе у Лу сразу потеплело, на языке невольно закрутилось пару искрометных шуточек для друзей на тему того, что им таки удалось найти себе партнерш по танцам. Но только Хань собрался заговорить с ребятами, как Ангел быстро привел его в чувство, поймав за руку и дернув к себе, как распоясавшегося ребенка. - Так не терпится устроить собственное разоблачение и угодить в карцер еще в начале вечера? - несмотря на довольно дерзкое приструнивание, всё таким же нарочито сладким, убаюкивающим голоском промурлыкал Сехун. В отличие от Ханя, он отлично держал марку и не забывался ни на секунду. "Наверное, и вправду не стоит палиться, мало ли что..." - с зомбированным послушанием решил Лу, крепко сжимая руку Ангела в ответ. Хоть Се и надел белые перчатки, чувствовать его длинные пальцы было чертовски приятно. Вожделение дурманило, разливалось по телу, заглушая рвение взаимодействовать в этот вечер с кем-либо кроме Сехуна. - Наши встречи перед Рождеством Христовым уже давно стали доброй традицией, праздником дружбы, единения душ, веры и светлой радости, которую в этот вечер мы получаем в дар друг от друга и бережно храним в сердцах, - продолжил МакДауэлл. - Отрадно замечать, с каким трепетом вы, наши дорогие ученики и гости, готовились к этому празднику. И теперь, демонстрируя прекрасные манеры, в очередной раз доказываете, что духовно выросли за годы учебы. А значит, труды настоятелей и учителей дают плоды. До Рождества Христова остались считаные дни. Это дни благочестия, чистоты, сакрального общения с Богом. Кто-то проводит их в уединении, кто-то, как мы, в компании духовных единомышленников. Но и те, и другие истинно верующие непременно коротают их, прибегая к молитве. Поэтому давайте достойно проведем этот святочный вечер, восхваляя Всевышнего в мыслях и словах. Пусть ваше юношеское озорство выплеснется в искусстве танца, а не в дрянных делах. Пусть постные угощения станут приятным дополнением к празднику, помогая не срываться на запретные сласти в угоду чревоугодию. Обменивайтесь добрыми словами о Боге, радостью в Его честь сейчас. А по завершении праздника не забудьте поблагодарить Всевышнего в молитве "Ко сну". И да прибудет с вами сила Господня! - Но а пока веселитесь, дорогие дети! Угощайтесь праздничными вкусностями и удивляйте нас своими хореографическими умениями, - подхватила пламенную речь мадам Льюис. - Следующий танец - быстрый фокстрот! Многочисленные пары вновь закружили по залу, на этот раз в задорном ритме и вприпрыжку. При этом добрая половина метнулась и к столам, обильно заставленным постными угощениями на любой вкус. Школьники один за другим стали снимать свои помпезные маски, чтобы отведать ароматную стряпню: разнообразные закуски, фрукты, постные восточные сладости и прочие допустимые в адвент лакомства. При этом большинство взамен надевали те маски, которые закрывали только глаза и нос, желая сохранять хоть и не такую основательную, но все же анонимность. - А мы продолжим танцевать, да? - уточнил Хань, пытаясь встать с Се в нужную хореографическую позу. Хотя на деле предпочел бы брякнуться на удобное кресло и выпить стакан холодной газировки, а то и два. Только вот понятия не имел, как это провернуть в маске Вольто. Менять ее на другую, более открытую, на глазах публики было рискованно. - Мне не нравится фокстрот, - без лишних сантиментов признался Ангел и, пронырнув через толпу, повел Лу в сторону одного из свободных столиков поодаль. - Ты проголодался? - поинтересовался Хань, ритмично, как того подразумевал танец, следуя за О. - Сделаем вид, что да, - промурлыкал Сехун. Он выбрал самый отдаленный столик близ камина. Дойдя до него, Ангел вначале галантно отодвинул обитый парчой стульчик для Ханя, приглашая устроиться поудобнее, а только после сел сам, напротив мальчишки, манерно закидывая ногу на ногу по привычке. - У меня сейчас сердце выпрыгнет, - брякнувшись на стул, прошептал Хань, стараясь отдышаться после танцевальных подвигов в душной маске. - Устал? - промурлыкал Сехун, наливая в бокал для Лу витаминизированной газировки, а для себя немного воды из крученого эффектного графина. Хотя на столе были и соки, и напитки, и небольшой чайничек, благоухающий мятой и мелиссой. - Просто это платье... - начал было оправдываться мальчишка, но быстро растерял все слова, жадно уставившись на собеседника, наконец стянувшего с себя вначале перчатки, а затем и помпезную карнавальную маску, лишенную эмоций. Смольно-черные длиннющие ресницы, обрамляющие светлые голубые глаза, красивая укладка будто с легким ветерком в волосах - Ангел был убийственно привлекательным в этот вечер. На обычно мертвецки бледном лице Сехуна даже показалось некое подобие чуть заметного румянца, губки припухли и взгляд был таким опьяняющее-томным и устало-нежным после всех этих активных плясок, что в фантазиях Лу молниеносно вырисовывались красочные эротические ассоциации. "Именно так Ангел, вероятно, выглядел бы после секса" - подумал Лу, не отрывая взгляда от объекта своего обожания. Игнорируя похабные мысли мальчишки, Сехун рассмотрел на свету налитую из графина воду и, сделав всего один глоток, вдруг скривил недовольно-брезгливую моську, отодвигая бокал подальше от себя. - Надо же, столько пафоса, а вода из-под крана... - Настолько невкусно? - послышался слегка запыхавшийся мужской голос, будто его обладатель бегом бежал к Ангелу, едва завидев, что тот решил попробовать воды. Хань прекрасно знал, кому принадлежит этот бархатистый тембр. Поэтому вместо того, чтобы оглянуться, предпочел притвориться частью интерьера. Се вначале нахмурился, а после глянул на стоящего позади Лу учителя и изобразил еле заметную улыбочку. Не дожидаясь приглашения, Вайрон сел к мальчишкам за стол. В нос ударил уже хорошо знакомый запах дорогого пряного одеколона. Учитель без раздумий подхватил бокал Сехуна заметно дрожащей рукой и допил всё его содержимое в пару глотков, после чего шумно выдохнул, поставив бокал обратно на стол, и озвучил свой вердикт: - Вода как... обычная вода, - учитель подвинул стул ближе к Се и вкрадчиво, с явным волнением добавил: - Ты ведь не чувствуешь ничего такого? - Вы о привкусе хлорки, сэр? - со скучающим видом промурлыкал Ангел, немного манерно поправляя волосы. - Да чтоб тебя... - с озадаченной улыбкой выругался префект, откидываясь на спинку стула. - По $29,99 за бутылку, можешь себе представить?! Ха-ха! Неплохой бизнес делают израильтяне в буквальном смысле на воде, - как на духу выпалил Вайрон, будто внезапно оттаивая от мучительного напряжения. - За эти же деньги я бы мог купить BERG с ледника Ньюфаундленда. - Но концентрация святости была бы не та, верно? - всё так же убаюкивающе мягко и умиротворенно поддержал беседу Се, бросив короткий смешливо-лукавый взгляд на Ханя, явно давая тем самым мальчишке понять, что произносимое им - чистый сарказм. Понял ли это Вайрон? Хань боялся смотреть на префекта, но всё же невольно стрельнул глазами в его сторону. Джеймс был без маски, он не изменял своему стилю лондонского Денди: уложенные старательнее обычного волосы (как у звезды латиноамериканских танцев), идеально сидящие брюки от Vivienne Westwood, черные лаковые броги. Учитель был гладко выбрит, что визуально делало его еще моложе, и не надел ни шейный платок, ни бабочку, ни галстук, оставив верхние пуговицы белой рубашки расстёгнутыми. Это добавило строгому образу некой легкости и фешенебельной сексуальности. Как некстати... мыслей о сексе Лу как раз избегал сейчас старательнее всего (не особо результативно). Невольно оценив привлекательность префекта, вместо того, чтобы сохранять здравый рассудок, мальчишка с ужасом для себя вдруг понял, что дорисовывает в своих фантазиях очередные эротические картинки, но теперь уже с участием О и учителя. Джеймс Вайрон разглядывал Ангела пристально, словно кобра в ожидании паралича добычи после укуса. Но Хань сейчас видел в этих переглядках только надуманное им сексуальное напряжение, которое обязательно, как ему тайно желалось, должно было получить развитие в виде неистового и страстного совокупления втроем, прямо на этом точеном столе в стиле английской кофейни. - Значит, все же почувствовал? - все так же пристально глядя в глаза Сехуну, спросил учитель. "О чем он вообще?" - хихикнув, подумал Лу, теряя суть диалога, но успешно интегрируя все фразы в сюжет своих пошлых фантазий. - Почувствовал "святость", - к счастью, уточнил Вайрон. Ангел, как показалось Ханю, эротично закусил нижнюю губу, бросив взгляд вначале куда-то в потолок, будто ожидая подсказок Всевышнего, после хмуро вниз. И лишь спустя продолжительную паузу затянувшегося молчания произнес: - Надо иметь недюжинную смелость, чтобы окунуться в реку Иордан в наши дни, господин Вайрон, не говоря уже о том, чтобы пить воду из нее. Кишечная палочка, энтерококки, свыше 100 миллионов болезнетворных бактерий на 1 миллилитр воды - такой себе букет вкусов... даже при всей святости. От слов Ангела Джеймс рассмеялся, словно получил неожиданно простую разгадку давно мучавшей его тайны. Однако допрос ученика не закончил. - Хочешь сказать, вся суть в переработке, обеззараживании и тому подобном? Поэтому не работает? - спросил Вайрон, хватая Сехуна пальцами за подбородок, чтобы еще внимательнее рассмотреть лицо с разных сторон, будто искал наличие какого-либо дефекта. Хань аж вздрогнул от такого неожиданного жеста, но быстро взял себя в руки. - Бесспорно, всё работает, для реакции хватило бы и капли. Просто, может, дело в том, что Вы не туда воюете, Джеймс? - промурлыкал Ангел, опуская ресницы. - Господин Вайрон, - нарочито строго поправил префект. Джеймс явно метался между рвением приструнить Се и инстинктивным желанием петь дифирамбы его ангельскому лицу, как это обычно делало подавляющее большинство людей, оказавшись с О на расстоянии меньше метра. Лу готов был поспорить, что и префект успешно пользовался сейчас своим бесцеремонным жестом, чтобы лишний раз поразглядывать так, вблизи, до жути совершенное лицо Сехуна, любуясь. О чем вели речь эти оба Хань совсем не вникал, витая в сладких фантазиях. Контроль за собственными мыслями в такой компании ему давался все сложнее и сложнее. О, как показалось, весьма нежно поймал учителя пальцами за запястье, что натолкнуло Лу на очередные эротические фантазии. Однако глаза Се при этом слишком уж быстро побагровели, чтобы счесть прикосновение реальным желанием пофлиртовать, а не попыткой одернуть руку префекта. - Довольно, господин Вайрон, я, конечно, польщен Вашей внезапной обеспокоенностью моим самочувствием после хлорированной воды, но не до такой же степени, - четким шёпотом проговорил Се, встречаясь таки с учителем прямым взглядом и, вероятно, всё же больно впиваясь пальцами тому в запястье. - Вначале делаете, а после боитесь, что сработает? Для того, кто хочет избавиться от меня, Вы слишком сентиментальны. Не возьму в толк, это замаячившее на горизонте сомнение или, того хуже, жалость? Загипнотизированный багровыми глазами собеседника префект словно больше не слышал слов Ангела, но никого и ничего другого для него больше не существовало, только О. Весь танцевальный круговорот вокруг стал каким-то размыто-замедленным и для Ханя. Картинка то замирала в статике, то перескакивала так резко, что люди вдруг оказывались уже в нескольких метрах от того места, где начинали свои танцевальные Па. Из-за этих накативших галлюцинаций стало укачивать. К счастью, подошедшая к столу (казалось, в пару прыжков) мадам Бертран молниеносно вывела учителя и мальчишку из транса. - Чем вы тут занимаетесь, господа? Вечер только начался, а все уже за столами. Бал - это в первую очередь танцы, - по-дикторски поставленным отрезвляющим голосом напомнила женщина. Джеймс отцепился от Сехуна, проморгавшись будто от яркого света, и смачно хлопнул ладошкой по столу, словно его отвлекали сейчас от научного эксперимента, требующего полнейшей тишины и ювелирной точности. Но в противовес негодующему жесту, префект развернулся к директрисе уже с сияющей голливудской улыбочкой во весь рот. - Мисс Бертран! - воскликнул он с наигранным радушием. - Миссис, - поправила директриса Сеульской католической школы, немного задирая нос. - Ах, запамятовал. Не дал бы Вам и больше 17-ти. С дочерью Вы почти как ровесницы, - то ли нарочито льстиво, то ли искрометно саркастично проворковал префект, переводя взгляд на облаченного в маску Лу, которому до этого не уделил и секунды своего внимания. У мальчишки аж холодок по плечам пробежал. Он одернулся от дурмана и невольно потянулся руками к лицу, чтобы убедиться в том, что маска все еще на нём и сидит основательно. Только удостоверившись, что всё на месте, Хань продолжил дышать полной грудью. Разоблачения не последовало. К счастью, ведь это было бы двойным комбо: мало того, что Вайрон бы выбил всю дурь за побег из лазарета, так еще и властная директриса всенепременно устроила бы лютый разнос полетов за столь отчаянный маскарад с переодеванием в платье ее дочери. - Всего лишь хорошие гены, - с ложной скромностью бросила в ответ моложавая женщина, просканировав Ханя оценивающим взглядом с головы до ног. Но остановившись на обуви, дама вдруг стала мрачнее тучи и процедила сквозь зубы: - Жаль только, что хороший вкус не передать по наследству. Всему надо учить, вдалбливать. И всё равно не доходит. Хань скукожился от такого напора, вмиг ощутив себя каким-то жалким тараканом в сравнении с властной мадам. Да, девчачьи туфли Вивиан надеть он не сумел. Как бы размерчик не тот. Что уж поделать? К удивлению, заметив это смятение "ученицы", Джеймс вдруг решил встать на защиту, блеснув сарказмом в сторону Бертран старшей. - У Вашей маменьки был хороший вкус? - уточнил Вайрон, глядя на директрису. Тут-то сомнений больше не осталось. Префект попросту ёрничал. Причем напропалую. Ведь Шанталь Бертран отличалась не только твердостью характера, но и умом, и злопамятностью. Шутливый намек она поняла с первого раза, судя по убийственному, испепеляющему взору, брошенному на Вайрона. Однако, вопреки своим уколам в сторону властной леди, Джеймс быстро унял спесь, едва поймал в поле зрения о чем-то сигнализирующего жестами директора на другом конце зала, и мастерски сгладил углы: - Как бы то ни было, судя по этому шикарному алому платью, ныне Вашему вкусу равных уже не сыскать. И я счел бы за честь пригласить такую изысканную леди на танец. Как Вы на это смотрите? Бал - это ведь в первую очередь танцы, - нарочито слащаво добавил префект, чем моментально вызвал хоть и недоверчивую, но все же полуулыбку директрисы. Не дав мадам толком опомниться, Вайрон поймал ее за руку, чтобы отвести в центр танцующей толпы, будто моментально забывая про школьников, с которыми беседовал минутой ранее. - Кавалеры, не стесняйтесь, приглашайте дам! - послышался вдогонку голос МакДауэлла. Хань проследил за тем, как внимательно директор издали провожал взглядом Шанталь Бертран и префекта, и смекнул, что, стало быть, именно директору и принадлежала идея посоветовать Джеймсу не пререкаться с властной мадам, а напротив, попытаться получить ее расположение танцами и прочими уступками, чтобы не рисковать карьерой. - Хотите тоже пойти танцевать, мисс? - с мягким сарказмом уточнил Сехун, разглядывая обескураженного Ханя, провожающего глазами директрису и префекта. - Или лучше немного прогуляемся, чтобы ты мог сменить маску? - Если я сменю ее на что-то подобное, меня ведь не узнают? - уточнил Лу, вытягивая из декоративной композиции в центре стола маску Гатто (кота), закрывающую только глаза и нос. - Иначе я задохнусь, честное слово. Ангел утвердительно кивнул. - Тогда лучше прогуляемся... - согласился Лу и, подхватив заодно пару теплых пледов с полки у камина, направился в сторону дверей трапезной.

***

Хань думал выйти во двор школы всего на пару минут, опасаясь кусачего мороза. Но когда он и Ангел оказались на ступеньках у центрального входа в замок под небольшим козырьком крыши, мальчишка с удивлением обнаружил, что на улице существенно потеплело. Пушистый снег с пугающей скоростью таял и плыл лужами по узорной брусчатке. Шел проливной дождь, из-за чего всё вокруг казалось тоскливо-серым, как в готическом нуаре. Большая часть рождественского освещения не работала. Видимо, отключили, чтобы не закоротило от излишней влаги. Со вздохом облегчения Хань наконец стянул с себя маску. Воздух был приятно свежим, сказывалось близкое расположение к сосновому лесу. Музыка, которая звучала на всю трапезную, на улице, как оказалось, была совсем не слышна. Мальчики стояли в тишине, с наброшенными на плечи пледами, а вокруг не было ни души. - Все так ждали этого бала, и я тоже... будто это должно было стать чем-то особенным, - тихо произнес Лу. От вожделения к О, как от зашкаливающего адреналина, так трепетало сердце, будто силилось выпрыгнуть из груди. - Твои ожидания не оправдались? - уточнил Сехун, не без интереса разглядывая Лу. - Просто я чувствую себя, как в дурмане, понимаешь? Будто всё нереально. И еще эти постоянные бредовые картинки в голове. Накатывает, как волной, я ощущаю то, что не должен, и от этого не по себе, - попытался объясниться мальчишка, смущенно стреляя глазами то на Се, то себе под ноги. - На деле ты соображаешь даже лучше, чем ожидалось, после всех этих согрешений... из-за меня. Так что не стоит сетовать, - возразил Ангел, облокачиваясь о лестничные перила. - В любом случае, скоро все закончится. Ветер сменил направление и отдельные капельки дождя стали попадать Сехуну на лицо, стекая по щекам. О состроил недовольную моську и отринул от перил, разворачиваясь к Ханю. - Закончится? Хочешь сказать, просто эффект от исповеди на этот раз будет запоздалым? - уточнил Лу, взволновано кусая губы. - Потому что я чувствую что-то слишком странное теперь уже ко всем подряд, понимаешь? - К Джеймсу? - Ангел как-то грустно усмехнулся, опуская ресницы, после чего поднял глаза на мальчишку и вполголоса добавил: - Или к кому еще? К своим друзьям? - О чем ты? - разволновался Хань, словно его поймали с поличным. Своего внезапного влечения, проявляющегося в последние дни к рандомным людям, к префекту в частности, он стыдился до одури и на деле отказывался признавать вслух. Но от Се ведь не скроешь. - Чем больше будешь тянуть с исповедью, тем сильнее будешь желать тех, кто хотел бы защитить тебя от грехопадения в данный момент. В этом и ирония, Хань, - промурлыкал своим привычным убаюкивающим тоном Сехун. Лу завис в непонимании. - Но... я ведь уже исповедался, - вымолвил он. - Ты пытался, - тихо произнес Ангел. - Только суть исповеди не в отчетности священнику, а в раскаянии за содеянные грехи, в искреннем покаянии. - Хочешь сказать, я не смог раскаяться? Исповедь больше не работает? - затараторил Хань взволнованно. - Так же утверждал и Хейг. Он решил, что я не сожалею о проступках. И буквально отказал мне в отпущении грехов. А еще... он просил Бэкхена втихую разузнать, какие между нами отношения, прикинь? Что-то замышляет? Или что, черт его дери, это значит? Ты ведь знаешь его лучше, есть соображения? В голове Лу невольно замелькали картинки злополучных фотокарточек, которые Виви отыскала в пиджаке пастора Уильяма. Как невовремя... Уши запылали жаром. Мальчишка всеми силами попытался отогнать воспоминания. Но Се, кажется, успел прочитать его мысли, судя по резко побагровевшим радужкам глаз. - Он начинает утомлять, - холодно произнес Ангел. - Но это до первого испуга, - манерно поправляя волосы, заверил Сехун. Хотя во взгляде отчетливо читалась озадаченность. - Ты сможешь припугнуть его? - вкрадчиво уточнил Лу. - Куда эффективнее было бы припугнуть тебя, - улыбнувшись, промурлыкал О. Хань натянул сконфуженную ухмылочку, пятясь на ступеньку ниже. - И похоже, что труда это не составило бы, - многозначительно закатывая глаза, бросил О, подтягивая мальчишку назад, еще ближе к себе, за края пледа, которым Лу был укутан, как паранджей. - Куда ты собрался? Убегать? Там ведь дождь. И хоть на улице был полумрак (тусклое освещение отдельно работающих фонарей мало помогало), при таком близком рассмотрении мальчишка отчетливо заметил, как глаза Сехуна, в которых отражалась полная луна, поменяли цвет, они вновь стали светло-голубыми и такими яркими, будто подсвечивались изнутри. Значит, ничего мучительного со стороны О не последует? Если, конечно, не принимать во внимание мучительное желание поцеловать Ангела. Ханя молниеносно накрыло уже привычным дурманом и он, не контролируя себя, подался вперед. Вопреки ожиданиям, Сехун сделал то же самое, целуя мальчишку в ответ. Немного скованно, но нежно и так сладко, что у Лу вмиг подкосились коленки и мурашки дружным табуном пробежались от пальчиков ног до макушки. Как же это было приятно! То, что Хань мог целовать Ангела и тот целовал в ответ, казалось мальчишке в эту минуту чем-то волшебным и до боли в груди важным. Этот поцелуй не был результатом спора или выпрашиванием со стороны Лу Хана. Он был словно внезапным откровением, проявлением истинных побуждений. Как признание в собственной хрупкости друг перед другом.