Flares

Его вновь мучают эти дурацкие сны с участием Джин. Вот она, женщина его мечты. Стоит рядом с ним во сне, держит за руку, улыбается и говорит, что все будет хорошо. Спрашивает, любит ли он её. И этот момент, когда он не может ответить. Просто не может, как будто он не умеет разговаривать. Логану хочется крикнуть, что он любит её больше всего в этой жизни. Но он молчит, упорно отводит взгляд от неё, стряхивает руку и уходит, не обернувшись. Логан кричит сам себе во сне: «Остановись! Что ты делаешь?», но его подсознание его не слышит — продолжает уводить Логана подальше от Джин, словно от прокаженной. Последнее, что запоминает он с этого сна — Джин, кричащая ему вслед, а потом огонь объял все вокруг. Логан стремительно просыпается, не в силах отдышаться. «Джин», — звучит в голове, словно мантра. «Ушла», — тихо шепчет внутренний голос. — Нет, — Логан хватается за голову, пытаясь собрать воедино все свои мысли. Получается откровенно паршиво. — Выглядишь плохо, — он даже и не замечает девушку, которая сидит на краю его кровати и пальцем выводит непонятные узоры на его наволочке. — Опять она снилась? — полу-вопрос, полу-утверждение. Мари не смотрит ему в глаза, чтобы Логану врать было легче. — Да, — сегодня он решает сказать ей правду. Действительно, какой смысл врать о таком? Она не маленькая, знает уже все. — Понятно, — Мари кивает головой, не поднимая своего взгляда. — Ороро просила передать, что завтрак готов, — она встает с кровати и выходит из комнаты. Логану хочется сказать что-то ободряющее, или хоть что-то, что заставит её перестать думать о нем, как о придурке, который не может справиться со своим подсознанием. Но он молчит. Не роняет ни слова, вновь мучая себя отговоркой «Еще не время». Это глупое словосочетание не дает ему покоя весь день. «Еще не время, еще не время, подожди чуть-чуть». Эти слова словно напоминают ему о чем-то очень далеком и забытом, вызывая одновременно ощущение дежа вю. Что-то в последнее время он слишком зачастил с этим французским понятием. Надо действительно меньше пить. Логан стоит на террасе, рассматривая пустой двор, залитый солнцем. Сейчас там особенно пусто. Действительно нет никого. Ни одного ребенка, черт возьми! Это так непривычно, что ему кажется, что он вовсе и не в старой доброй Школе, которая никогда не бывает пуста. Где же постоянные крики, шум и гам? Так тихо тут еще никогда не было. — Я слышу твои шаги, — говорит Росомаха, даже не оборачиваясь, чтобы убедиться в том, что за его спиной стоит Роуг. — Я и не крадусь, — она смеется, теперь уже подходя к нему не на цыпочках. Становится рядом, опирается на балку и складывает руки на груди, ожидающе поглядывая на него. — Мне жаль, что ты увидела меня таким. Честно. Я думал, кошмары позади. — Брось, — Мари хмурится, забавно морща носик. — У нас у всех есть слабости. — Да? — он вопросительно поднимает бровь. — И какая слабость у тебя? Мари смахивает со лба белую прядь, смотря куда-то вдаль. Она не переводит на него взгляда, не просит сменить тему, как это обычно, когда они мимолетом заводят эту тему. — Не считаю это слабостью. — И все же. — Есть одна. — Какая? — она пытается уйти от ответа и Логану это мало нравится. Конечно, он все равно не дурак и сам прекрасно знает, что за слабость питает Мари и к кому. Но, черт возьми, ему нужно услышать. — Не думаю, что после того, как я её озвучу, что-то изменится, — она поднимает плечи, поправляет съехавшую вниз по руке кофту и вновь смотрит куда-то вдаль, где голубое чистое небо практически соприкасается с землей. Логану на секунду кажется, что он даже видит белую полоску в месте соприкосновения. Она расширяется, охватывая все небо. Росомаха моргает. Наваждение исчезает. — Попробуй, — одними губами шепчет он. Мари переводит на него взгляд, внимательно вглядываясь в него. В её взгляде ясно плескается ответ «Ты», две простые буквы, очень много смысла, боли и разочарования подростковой любви. Ничего в ответ, простое молчание. Господи, да чего он к ней прицепился? Роуг открывает рот, облизывает пересохшие губы и уже практически начинает говорить, как их идиллию прерывает Ороро, которая залетает на террасу с самым встревоженным взглядом, который вообще имеется в её арсенале. — Вы должны это увидеть, — её голос дрожит — явно плохой знак. Она никогда так не нервничает. Логан сжимает руки в кулаки, молясь о том, чтобы не было ничего серьезного. Мари смотрит на него где-то долю секунды, словно передавая немое послание: «Давай как-то потом, а?». Он отвечает ей простым кивком головы, показывая, что он наконец-то открыт для разговора по душам. За банкой пива, разумеется. Они втроем доходят до гостиной, где уже собрались все обитатели Школы Ксавьера на текущий момент: Китти под ручку с Бобби, сидящие на диване (Логан как-то мысленно отмечает, как мрачнеет Мари при виде их счастливых лиц); Хэнк, расположившийся на диване; и вот теперь еще трое — все смотрят в телевизор, где диктор совершенно спокойным голосом объявляет о «пока что добровольной регистрации мутантов». — Это, — подает голос Китти, — просто ужасно. Что они вообще задумали? Это же просто… В комнате начинается нестройный гул из пяти голосов, каждый твердит что-то свое, пытаясь осознать еще один переломный момент в их жизни. — Это только начало, — подает голос Логан и все остальные стихают, пораженные спокойным тоном Росомахи, который обычно более рассерженно реагирует на подобного рода заявления. — Поверьте мне, это только начало. Логан уходит из гостиной, вновь ощущая неприятное чувство дежа вю где-то внутри. «Вспомни, вспомни», — практически шепчет внутренний голос. Кажется, откуда-то вновь тянет дымом. Росомаха проверяет две кухни и подвал — нигде ни утечки, ни брошенной спички, ни сигареты. Но запах присутствует, витая в воздухе. Даже он сегодня не курил сигары. — Странно, — бормочет Логан сам себе под нос, запирая кладовку на ключ — мало ли, кому-то вновь захочется поиграть со спичками: единственное, в чем был уверен Росомаха, так это то, что кому-то просто вздумалось поиграть в опасные игры с огнем. Или позлить кого-то. Но кому это вообще могло прийти в голову? Тут вроде бы детей и нет, чтобы таким заниматься. — Все в порядке? — его вновь встречает Мари, когда он стоит, словно истукан, возле дверей в кладовую. — Да, — он кивает головой, закрывая дверь на ключ и поворачиваясь к ней. В коридоре, который ведет к кладовой, очень узкий коридор. Они стоят практически впритык. Логан, наверное, впервые видит её настолько близко. Он наблюдает за тем, как трепещут её ресницы, когда она улыбается. Наблюдает за её лицом совершенно отрешенно, словно не зная, как отвести взгляд. — Ты скажешь мне? — вдруг говорит он, решив закончить эту неприятную и животрепещущую тему раз и навсегда. — Да. Скажу. Единственная моя слабость — ты. Росомаха не ожидает, что Мари решит вылить на него всю правду, подобно чану с ледяной водой. Логан даже просто не знает, что сказать. Слова застревают где-то внутри, не сумев так и вырваться наружу. — Так и знала, — она фыркает, театрально разворачиваясь, — ты ведь до сих пор её любишь, хоть она и мертва уже не первый год. Логан хватает её за руку, заставляя её развернуться к нему обратно. — Скажешь, что это не так? — её глаза блестят от обиды. — Я не понимаю, зачем было разыгрывать весь этот спектакль? Чтобы ты опять промолчал, когда я вновь эту скажу? Чего ты ждешь? «Еще не время», — твердит тоненьким голоском внутренний голос. — Вот опять, — она пытается вырваться с его хватки, но ничего не получается — он держит крепко, даже очень крепко. — Отпусти, синяки будут. Росомаха вообще её не слушает. Прислушивается только к мерному ритму её сердца, которое иногда ускоряется. «Нет, сейчас самое время», — отвечает он своему внутреннему голосу, притягивая Мари к себе и целуя в губы. Она широко раскрывает глаза, явно опешив от такого развития событий, но быстро успокаивается в его объятьях. Он кладет её руки себе на шею, притягивает Мари к себе за талию и продолжает целовать. Все заканчивается достаточно стремительно. Он отпускает девушку из своих объятий, она отступает на пару шагов, упираясь спиной в стену. Через несколько мгновений её и след простывает — она уходит слишком стремительно, не глядя ему в глаза. Но тут и не нужно семи пядей во лбу, чтобы знать, что в её глазах сейчас плескается настоящая радость, а сердце готово выскочить из грудной клетки. «Наконец-то», — думает Логан. День заканчивается стремительно: оранжевое солнце клонится к закату, оставшиеся обитатели не отлипают от телевизора, ожидая новых вестей от политиков и Президента. Логан же проводит свое свободное время за банкой пива в душной комнате, раздумывая над всем произошедшем за сегодня. О чем-то он вспоминает с улыбкой, о чем-то с невероятной тоской. Из головы не идет образ Джин, которая кричит ему что-то вслед, предупреждает об опасности, да черт её вообще разберет! Росомаха засыпает в окружении тлеющей сигары и пары пустых банок. На утро он узнает, что Хэнк ушел. Запах дыма становится все сильнее.