Flares

В его комнате царит полумрак, задернутые занавески закрывают путь блеклым солнечным лучам в комнату. Логан лежит на кровати, полностью изнеможенный после усердной тренировки. Сегодня ему не хотелось просто так проводить свое время, сидя за телевизором и ожидая новых ужасных новостей от правительства, поэтому он решил выплеснуть свой гнев на спорт. На самом деле, довольно хорошо помогает, если сделать, к примеру, сто пятьдесят отжиманий, или пробежать несколько километровый кросс — для дурацких мыслей совершенно не остается сил. Сегодня, наверное, уже июль — к слову, он совсем потерял счет времени. В любом случае, по погоде на улице можно судить только так — невыносимая жара и только. Наверное, такой погоды не было уже давно. В Школе во всю работают кондиционеры, вентиляторы стоят в комнатах, где для кондиционеров нет места — но все равно ужасно жарко. Майки, кофты, футболки — все неприятно липнет к телу, заставляя принимать душ по крайней мере несколько раз на день. — Ты опять тренировался? — Мари сидит на его кровати, сложив по-турецки ноги, и с интересом поглядывая на мужчину. — Да, — лениво отвечает он, даже не открывая глаза. — И как ты можешь в такую жару? — она притворно вздыхает, вытирая мокрый лоб. — Действительно, Логан? Я понимаю, что ты бессмертный и все дела, но я бы уже упала замертво, скажи мне кто-то пробежать хотя бы пару метров. Логан смеется, слушая её восторженные и совершенно бессмысленные беседы. Видимо, жара плохо влияет даже не мозговую активность — говорить совершенно не хочется, такое впечатление, что язык распух во рту и им невозможно пошевелить. — Что ты сегодня планируешь делать? — вдруг задает вопрос он, чувствуя, что ему предельно важно услышать на него ответ. — Наверное, поселюсь в душе, обмотаюсь мокрыми полотенцами и буду спать в холодной ванне, — Мари пожимает плечами. — На самом деле, вечером будет обращение Президента. Он выскажет все свои мысли и примет или отклонит законопроект. Это важный вечер. Мы не можем пропустить. Не думаю, что если мы не посмотрим, что-то изменится. Росомаха садится на кровати, нехотя открывая глаза и вновь возвращаясь в бренный мир. Он выглядит напряженным и слишком сосредоточенным. Брови, практически сведенные на переносице, показывают крайнюю степень его мыслительного процесса. Мари не удерживается от смешка и он мгновенно меняется в лице — теперь ухмыляется, но делает это как-то чересчур по-доброму. — Как думаешь, какое решение он примет? — спрашивает он у девушки. Мари задумчиво глядит куда-то в задернутое шторой окно, нервно закусывает губу и говорит: — Не хочу показаться пессимистом, но мне кажется, решение будет принято отнюдь не в нашу сторону, — она смотрит теперь на свои руки, — ситуация очень напряженная, очень много страйков, люди боятся некоторых из нас. Не все мутанты могут вести себя нормально и просто пытаться показать людям, что мы тоже спокойные, что мы не причиним никому вреда. — Ты ведь тоже человек, Мари. — Да, — она кивает головой. — Ненадолго. — В смысле? — Логан тупо переспрашивает, думая, что ему показалось. — Ты пропустил утренний выпуск новостей. В нем говорилось, что лекарство не будет действовать долго. У меня есть, наверное, неделя. Может быть, меньше. Поэтому даже на тех, кто «вылечился» в случае чего тоже будет наложено обязательство о регистрации. Логану кажется, что он крупно ослышался. Не может такого быть. Как можно вести охоту на тех, кто вылечился? Как вообще можно вести охоту на людей только потому, что они другие? — Как ты себя чувствуешь? — в голову Росомахе не приходит ничего более умного, чем это. — Нормально, — Мари кивает головой, но выдает себя тем, что слишком бодро держится. — Я же вижу, что это не так. Она поднимает на него свой взгляд и он видит, что её глаза полны слез. — Я не хочу, чтобы моя сила возвращалась. Я не уверена, что вообще смогу научиться контролировать её. Логан, а что, если её нельзя контролировать? — слезы текут по её щекам, и Логан не удерживается от того, чтобы не вытереть их своими пальцами. — Все будет хорошо, слышишь? Это то, что ты мне сказала вчера. Что, сама в это не веришь? — Я хочу верить, — Мари улыбается сквозь слезы и улыбка выглядит очень грустной. — Но у меня опускаются руки, когда я думаю, что придется вновь кутаться в одежду, бояться прикоснуться к кому-либо. Я ведь только-только почувствовала, каково это. Я не хочу терять это ощущение, Логан. — Ты не потеряешь его, слышишь? — он обнимает её, заставляя еще больше расстраиваться. — В любом случае, у тебя есть бессмертный я, которому все равно на то, сколько жизненной энергии ты заберешь, — он гладит её по спине, словно маленького ребенка, и заставляет переставать плакать. — Так намного лучше, — Логан отстраняет её от себя, вытирает слезы на щеках и практически невесомо целует в лоб. — Мы разберемся со всем, поняла? — Да, — она кивает головой, с надеждой смотря на него. — Я тебе верю. Всего три слова, но в душе Росомахи от них становится еще тревожнее. Это ужасное чувство, когда не знаешь, что ожидать от самого себя. «Идиот. Нашел, чем запудрить мозги бедной девочке. Ты сегодня-завтра решишь уехать, а она останется мало того, что с разбитым сердцем, так еще и с искалеченной душой». Логан вздыхает полной грудью, заставляя свой мозг не думать о плохом. «Все будет хорошо», — звоном стоит у него в голове. Мари уходит из комнаты, бросив напоследок одобряющий взгляд в его сторону. «Все будет хорошо», — еще раз тупо повторяет подсознание Логана. Очередной выпуск новостей. Очередное глупое ожидание чего-то здравого и хорошего от людей, которые до смерти боятся мутантов и желают их истребления, и все равно, что среди мутантов есть дети. Невиновные дети, которые просто стали заложниками игры между взрослыми дядями и тетями. Убить бы всех этих уродов, которые кричат, что всех мутантов нужно истреблять. Логан сжимает руку Мари в своей ладони, думая о том, что, возможно, сегодня последний день перед войной. Кровавой, гражданской и межрасовой войной. Пути назад нет. Они либо спасены, либо уже мертвы. Большую часть «выкосят» где-то за несколько недель. На остальных начнется охота. — Черт возьми, — не выдерживает Логан, когда очередная передача прерывается срочным выступлением Президента Соединённых Штатов Америки. Логан закрывает глаза, мысленно считая до десяти или все равно до скольких, потому что успокоиться не получается, как не крути. Он чувствует, как Мари сжимает его ладонь еще сильнее. Кажется, все очень плохо. Он, словно в забвении, слышит слова: «Законопроект про регистрацию мутантов, добровольную и принудительную, принято. Законопроект вступает в силу с этой минуты». В любом случае, это только начало. Логан открывает глаза, тупо пялясь в экран телевизора. Никто в комнате не может сказать и слова. Где-то в глубине коридора хлопает входная дверь, и этот звук звучит еще громче, чем артиллерийский снаряд. Бобби уходит из Школы.