inside

Для детки Шиёна. Помни, бро тебя любит.

У Хончоля пальцы от судорог ломает, и, кажется, начинает дергаться правый глаз. Персональный вулкан внутри достигает точки кипения, лава, обжигающе горячая, лениво вытекает из кратера, превращая все вокруг в угольки, тонущие под толщей кипящей жидкости. Терпения остается где-то на самом донышке, вместе с выкипающей лавой отметка спокойствия стремительно ползет к нулю и как бы в минус не ушла, потому что тогда даже Хончоль не знает, что может произойти в следующий момент. Так виртуозно его из себя никто еще не выводил. Что ж, Шиёну стоит громко похлопать. Шиён за каким-то хером снова в его квартире, сидит на его любимом потрепанном диване и пьет его колу из хончолевой любимой кружки. Хончоль, на самом деле, вообще не помнит, чтобы что-то ему предлагал. Хончоль не видит смысла проявлять чудеса гостеприимства, если это Шиён. У Шиёна наглость второе имя, просто где-то на генетическом уровне заложена функция автоматически присваивать чужое себе, но это, пожалуй, даже не самая главная причина, почему Хончоль до скрежета зубов Шиёна в свою квартиру пускать не хочет. Даже под предлогом работы. Даже если у Шиёна в руках пакеты с нефильтрованным темным, на которое Хончолю просто жаль тратить такую кучу денег. Но Шиён, почему-то, все же оказывается по ту сторону порога квартиры и продолжает пить из любимой хончолевой кружки, целенаправленно выбирая ее из ряда стаканов, стоящих на верхней полке. Шиёну очень хочется въебать, потому что Хончоль терпеть не может, когда трогают что-то его. Хончоль продолжает прокручивать все это в голове под мерную болтовню Шиёна, сжимая в ладони прохладное запотевшее стекло бутылки пива. Где-то на третьем глотке его медленно, окутывая мягким пледом, накрывает сознание, что, в общем-то, как-то подзаебался. Хончоль вздыхает тяжко, отставляя бутылку на край стола, и сквозь стиснутые зубы цедит тихое «Захлопнись». Болтовня в момент стихает, Шиён наклоняет голову набок и прожигая взглядом поверх очков, переспрашивает: - Повтори? У Хончоля разряд тока словно проходит по телу, потому что это еще одна причина, по которой Шиён его бесит невыносимо. Шиён не просит, Шиён будто приказывает, всем своим лениво расслабленным видом показывая, что люди вокруг ему что-то должны. Хончоль не ищет скандалов, Хончоль сейчас апогей спокойствия и вселенского безразличия. Хончоль в любую минуту готов сорваться, чтобы почувствовать, как собственный кулак мажет по скуле. - Заткнись, я сказал, заебала твоя болтовня. Выметайся из моей квартиры. Шиён виртуозно играет на нервах и знает, как нужно сказать, чтобы выбить из-под ног почву. - А если я не хочу? Хончоль улыбается воровато, пока внутри у него под натиском лавы лопается колба терпения. Хончоль наматывает на кулак чужую футболку и шипит более чем убедительно: - Съеби по-хорошему, прошу… Шиёновы губы теплые, с привкусом темного нефильтрованного, Шиён проводит языком по губе, зарываясь пальцами в жесткие хончолевы волосы. Хончоль все же мажет кулаком по чужой скуле, царапая костяшки о край оправы. Шиён оборачивается у самого порога и растягивает разбитые губы в гаденькой улыбочке. Шиён говорит: -Так просто ты от меня не отвяжешься, Чон Хончоль. Шиён уходит сразу после, оставляя Хончоля наедине с саднящей рукой и полным хаосом в мыслях.