Часть 2
17 июля 2012 г. в 14:36
- Что... что ты делаешь? – спросил теперь уже не на шутку встревоженный Джон.
- Я долго наблюдал за тобой, Джон. И не мог не заметить твоего странного поведения, - прошептали губы Шерлока на ухо Ватсона.
Еще раз проверив, хорошо ли зафиксирован сосед, Холмс подошел к дивану и достал из-за него…о да, именно скрипку – причину бессонных ночей, сладких стонов и моментально сбившегося сейчас дыхания Джона.
- Стой! Я всё объясню, не надо! – осознав, что сейчас произойдет, запротестовал раскрасневшийся доктор.
Но Шерлок его, казалось бы, не слышал и с отстраненным выражением лица занес смычок над инструментом, внимательно смотря на Джона. Стоило смычку соприкоснуться со струнами, как Ватсона буквально выгнуло дугой, что было весьма болезненно, учитывая, что его руки были изначально в неудобном положении. Он не мог вымолвить ни слова, лишь испуганный и умоляющий прекратить всё взгляд выдавал его внутреннюю борьбу со своей весьма интересной аномалией. Но Шерлоку было все равно. Его интересовал лишь эксперимент, было просто необходимо исследовать каждую реакцию, все возможности, понять насколько сильно его влияние на состояние Джона.
Тем временем, смычок продолжал извлекать из скрипки всё более и более завораживающие звуки. Джон же, побледневший и одновременно сгоравший от стыда, окончательно поддался животным инстинктам и начал вскидывать бедра, стараясь хоть как-нибудь создать столь необходимое сейчас трение. Из его горла вырывалось рычание вперемешку со стонами, которые, как он считал, могли издавать только актеры в порнофильмах.
Внезапно все прекратилось. Нет, Джон вовсе не кончил и не умер от стыда, нет. И Шерлок уж точно не потерял интерес к своему занятию. Он лишь решил расширить область эксперимента, проверив, что именно является первопричиной такой реакции друга: сама музыка или инструмент в его руках. Он уже давно понял, что не его персона в отдельности влечет Ватсона. И тем более, его не интересовал Джон, ведь детектив не врал, когда говорил, что женат на работе. Сейчас им руководило лишь нездоровое, как и подобает социопатам вроде него, любопытство.
Он решительно поднялся со скрипкой в руках и направился прямо к своему соседу, замершему в предвкушении худшего. Аккуратно положив скрипку на стол, Шерлок принялся расстегивать рубашку Джона.
- Нет, Шерлок, перестань! – завопил Ватсон, отошедший от шока и начавший догадываться о том, что планирует сделать его друг.
- Джон, ты мне мешаешь, - проворковал Шерлок, сворачивая галстук, оставшийся в комнате после какого-то эксперимента, и засовывая его в рот собравшегося что-то ещё возразить Ватсона. – Помолчи, будь добр.
Ответом ему были гневное сопение и испепеляющий взгляд, которые он решил проигнорировать. Вернувшись к прерванному занятию, Холмс быстро стянул с Джона джинсы вместе с бельем, вызволив налитый кровью орган, начавший уже опадать, потеряв источник своей активности. Что ж, наступила пора переходить к основным действиям, и он взял со стола смычок. Внимательно его осмотрев, сдув невидимые пылинки он приступил к делу. Шерлок осторожно, словно пробуя, провел головкой смычка по взмокшему лбу Джона, отводя прилипшие пряди. Результат последовал незамедлительно: по телу доктора прошла дрожь, его глаза закатились, и снова призывно покачнулся таз. Теперь стало ясно, что дело не только в музыке. Смычок продолжил свой путь, спустившись по виску к уху, захватив его в плен между древком и волосом и тихонько, словно ведя им по струнам, Шерлок стал двигать руку вверх-вниз, что вызвало у хозяина страдающих нервных окончаний протяжный стон, приглушенный галстуком. Удовлетворенный столь бурной реакцией, скрипач-экспериментатор резко отстранил смычок, перехватив его, на этот раз, обратив его колодкой к соседу. Холодный металлический конец трости прикоснулся к шраму на плече солдата, аккуратно проследив каждую его извилинку. Следующими жертвами беспощадного смычка стали соски, призывно торчащие и жаждущие прикосновений.
Увлеченный своим занятием, Шерлок на секунду забыл про существование хозяина изучаемого им тела и вздрогнул всем телом, почувствовав как колено Джона начало тереться о его пах. Опустив свой взор вниз, он с удивлением заметил, что и сам не на шутку возбужден, чего, собственно, не случалось уже несколько лет, а его друг даже тут решил прийти к нему на помощь. Посмотрев в глаза товарища, он был поражен тем, что увидел. В них не осталось и следа от прежнего страха, осталось лишь желание и… решительность? Перехватив взгляд Шерлока, Джон приподнял одну бровь, то ли спрашивая, почему тот остановился, то ли насмехаясь над его мнимой асексуальностью.
Эксперимент должен был продолжаться. Шерлок опустился на колени, рукой разведя в стороны ноги Джона и подвинув его таз поближе к краю стула, чтобы можно было добраться до заветного входа. Сверху послышалось тяжелое сопение. Видимо, Джон все-таки надеялся, что Шерлок не зайдет так далеко. Наивный милый Джон. Детектив провел концом трости смычка по члену, немного поиграв с дырочкой на головке, и повел древко вниз, погладив мошонку, и немного надавил на вход. Решив, что сделать это без смазки будет все же жестоко, он быстро достал из ящика стола тюбик и выдавил немного на смычок. Ему было вовсе не жаль смычок, ведь эксперимент сейчас куда важнее. Хотя, конечно же, Шерлок уже начинал врать самому себе, ведь теснота в его штанах упорно доказывала его физическую заинтересованность в происходящем. Снова приставив трость к входу, он усилил давление и колечко мышц, наконец-то поддалось, пропустив смычок внутрь. Джон громко протестующе замычал, но было уже поздно и ему осталось только постараться расслабиться и доверить всё своему соседу. Шерлок, подождав пока стоны Джона стихнут, начал медленно, но уверенно проталкивать древко внутрь. Стоны возобновились, но теперь это были уже стоны чистейшего наслаждения, и детектив увеличил темп толчков, но его движения ограничивались колодкой смычка, которая была слишком широкой для неподготовленного отверстия. Из раздумий его вывела рука, легшая ему на голову, заставившая вскинуть голову и посмотреть в глаза Джону. Он как раз вытащил импровизированный кляп и с улыбкой сказал:
- Ты как всегда забываешь, что я был на войне, и мне приходилось не только лечить, так что какие-то там наручники меня не удержат - прошептал запыхавшийся Ватсон. Удивительно, что он был способен ещё что-то говорить, ведь у него в заднем проходе продолжал двигаться смычок. – А теперь бросай это глупое занятие и трахни меня, идиот.
Смычок тут же полетел в сторону, Шерлок был повален на пол и лишен одежды. Джон действовал грубо, резко. Он рукой привел член соседа в боевую готовность и перекатился на спину, заставив того лечь на себя. Шерлок, до этого момента немного дезориентированный и шокированный вышедшим из-под контроля экспериментом, перенял инициативу. Схватив тот же тюбик, смазал себя и вход Джона. Он резко вошел в него, и они оба вскрикнули - один от боли, другой от облегчения. Тут мысль о его эксперименте вновь вернулась в его голову и Шерлок, хищно ухмыльнувшись, вышел из друга и направился к столу, попутно захватив и настрадавшийся смычок. Вернувшись, он жестом указал Ватсону встать на колени лицом к дивану, что тот и сделал, заинтригованный происходящим. Пристроившись позади соседа и снова введя в него свой член, Холмс сделал пару толчков, специально двигаясь очень медленно, чтобы Джон с нетерпением начал толкаться навстречу. Затем детектив перехватил скрипку и… начал играть очень страстно, двигая смычком в ритм толчкам. Джон выкрикнул что-то неразборчивое и начал всё быстрее и быстрее подаваться назад, опершись руками о сидение дивана, углубляя движение внутри себя. Музыка, звучавшая вместе со стонами, криками и нелепыми признаниями, складывалась в какую-то дикую, развратную и великолепную идиллию. На самом пике наслаждения, когда у обоих уже не было сил сдерживаться, смычок извлек из скрипки последние звуки и его волос лопнул, издав пронзительный звук, которому аккомпанировали два крика новоявленных любовников.
Пока наши кролики отдыхали, на другом конце города некий Джим Мориарти выключил свой ноутбук, снова мысленно вернулся к увиденному и решил, что он слишком скучный для этого мира и застрелился раньше отведенного ему срока. А Майкрофт Холмс, также неотрывно следивший за происходящим, любовно посмотрел на свой зонт и мечтательно ему улыбнулся.