Тактика идеального взаимопонимания

Замявшись, Ваня все же начал стягивать с себя мокрую пижаму под веселое улюлюканье русалки. Почему-то он сам не понял, как повелся на эту авантюру, но мог поспорить, что обычно, ни за какие коврижки не согласился бы на такое возмутительное действо. Сейчас же, он на удивление спокойно отнесся к этой ситуации, не смотря на едкое суфлерство со стороны девушки. И вот, оставшись в одних семейниках, Иван в очередной раз устало вздохнул. Светлана с предвкушением наблюдала за мучеником своими кошачьими глазами. Казалось, стоит только выключить свет, и в темноте ты обязательно увидишь два горящих, словно угольки, огонька. Внезапно дверь в прямом смысле выломали. Брагинский вздрогнул и быстро оглянулся на громкий шум и поток многоэтажного мата, а Света лишь досадливо цокнула языком. В помещение ввалилась разъяренная лохматая девушка с ребенком под подмышкой. Длинные алые волосы в свете стареньких электрических ламп отливали золотом, отчего создавалось ощущение, что на голове барышни бушевало пламя. - Анька, ах ты бестия! Опять обманом промышляешь?! – Русалка удивленно взмахнула хвостом, выражая свое крайнее недоумение, что вызывало очередной приступ гнева у аловолосой. – Нет, ну вы только посмотрите на нее! – Девушка резко развернулась и гаркнула куда-то в дверной проем. - Варвара, подь сюды, ты только посмотри на эту невинную мордашку! – Тут же рядом с Иваном из ниоткуда появилась вторая девушка, как две капли воды похожая на свою подругу. - Праша, не серчай. Неужто еще не привыкла к ее выходкам? – Прасковья, а именно так звали девушку, гордо шмыгнула носом и перехватила ребенка поудобнее. - Сестра, я, конечно, понимаю, что она никогда не перебесится, но как можно было околдовать нашего Ваньку?! – Сам Брагинский так и продолжал стоять посреди помещения в одних трусах, предпочтя оставаться безмолвным свидетелем. Привлекать к себе внимание ему однозначно не хотелось. - Господи, ну подумаешь, побаловалась чуть-чуть? Грех не использовать такую возможность. – Лилейно пропела Аня и оперлась на бортики своего пристанища. – Тем более что на Ванюшу действует только наша магия. – Аметистовые глаза удивленно расширились. Да, у России сегодня определенно день открытий. - Ваня, - Прасковья последний раз метнула испепеляющий взгляд в сторону русалки и обратилась к Брагинскому. – вот она вот, - Тонкий пальчик стремительно указал в сторону посмеивающейся блондинки. – Околдовала тебя своим голосом. Да к тому же она вполне может отрастить себе ноги. – Иван перевел взгляд на Анну, получив в подтверждение лишь слабый кивок и натянутую улыбку. – Ну что, съела, рыбина? - Чтоооо?! Это я-то рыбина? Да вы вообще клептоманки! – Обе сестры чуть не задохнулись от возмущения, но выглядело это достаточно рисовано. При этом от наблюдательного глаза России не скрылись попытки девушек спрятать маленького ребенка, что был в руках у Прасковьи. Все же малышу не понравилось, что его впопыхах запихивают куда-то под льняное белое платье, и он начал громко плакать. Сестры запаниковали еще больше, но вскоре поняли, что прятать беднягу уже бесполезно. Брагинский удрученно посмотрел на девушек и лаконично осведомился. - Богинки*, да? – Девушки потупили взгляд и чуть помедлив, кивнули. Про богинок Ваня помнил очень хорошо. Русь частенько пугала его ими, чтобы мальчуган не бегал один гулять. В голове сразу же всплыл нежный, мелодичный голос, предостерегающий маленького Ваню о возможной опасности. Иногда мать шутила – «Ванюша, может мне тебя девочкой вырядить? Тогда гуляй себе спокойно». Воспоминания начали поглощать все мысли, что роились в голове русского, но кричащий ребенок сам расставил приоритеты. Вздохнув, Брагинский все же решился осведомиться. – Ну и где вы его взяли? – Богинки начали перешептываться и тихо спорить о чем-то. Неожиданно послышался уже знакомый задорный голос. - Ванька! Они его из коляски стащили! Я в окно видел! – Лизун показал свой длинный язык шикнувшим на него богинкам и уселся на раковину. Мгновение спустя в дверной проем заглянул Кузьян. - Батюшки! Вы что здесь устроили, басурмане!? Вот негодники! Насвинячат, а Кузьмич убирайся, да? - Не ругайся, душенька. Мы потом все уберем. – Словно из воздуха появилась Света и потрепала хмурого домового по густым склоченным волосам. Обладатель шевелюры недовольно фыркнул, но ворчать перестал. - Ой, у вас тут веселье, а вы нас прогнали? – В многострадальный проход просунулись головы банных духов. Ванная комната внезапно стала неожиданно маленькой и тесной. Волшебные существа снова начинали свои дискуссии, уже не обращая внимания на Россию, чем последний мгновенно воспользовался и незаметно выскользнул из помещения в широкий коридор. Оказавшись на воле, Брагинский непроизвольно выдохнул и проследовал к ближайшей двери, за которой находился туалет. Россия был уверен, что если он закроется в комнате дум на некоторое время, то сможет спокойно все обдумать и свыкнуться с создавшимся балаганом. Поудобней усевшись на крышку туалета, он заметно расслабился и принялся читать освежитель воздуха, чтобы скоротать время. Внезапно чья-то худая рука схватила его за ляжку. От неожиданности у Вани кровь застыла в жилах, но он попытался не подать виду, что испугался и медленно повернул голову в сторону внезапного агрессора. *** *Богинка – женский мифологический персонаж, вредящий роженицам, беременным женщинам и обменивающий детей. Представления о Богинке известны в Польше, на польско-украинском и польско-словацком пограничье. Богинок чаще всего представляют в виде нескольких (обычно трех или двенадцати) безобразных женщин, высоких, худых, бледных, с отвислыми грудями, вздутым животом и распущенными длинными волосами. Им приписывают зооморфные черты — гусиные, куриные или собачьи ноги, зубы в виде свиных клыков, крючковатый нос. Реже Богинки имеют вид красивых молодых девушек. Богинки могут принимать облик собак, кошек, лягушек, иметь вид тени, тумана или пара, поднимающегося над водой. Обычно полагают, что Богинки происходят из «нечистых» покойников: самоубийц, женщин, умерших во время родов или в послеродовой период до введения в костел, девушек, умерших до свадьбы, детей, умерщвленных своими матерями, ведьм, грешников, старых дев. Ими становились также дети и женщины, украденные Богинками. Богинки обитают около водоемов, в подводных ямах, на болотах, в норах, пещерах, оврагах. С весны до осени они живут в прибрежных зарослях, а на зиму уходят под воду. Временем, когда богинки наиболее опасны, считается полдень, ночь, а также время после захода солнца. Из дней недели наибольшая активность богинок приходится на субботу. Основное занятие богинок — нападать на беременных, рожениц, а также женщин в период послеродового очищения, не совершивших обряд введения в костел. Появляясь под окнами дома, богинки зовут женщину по имени, привлекают танцами и пением и, выманив из дома, похищают ее, мучают, таскают по полям, бьют, измазывают грязью, сосут ей груди, выворачивают руки. Богинки насылают на рожениц порчу и болезни, отнимают у них молоко. Беременных женщин богинки давят во сне, вынимают у них ребенка из утробы, выкармливают его своим молоком и превращают в демона, а женщину топят. Богинки подменивают детей, особенно некрещеных, рожденных вне брака, оставленных без присмотра, и превращают их в демонов, заставляя служить себе. Богинки могут нападать и на других людей, особенно на путников, которых сбивают с дороги и заводят в чащу, где убивают, топят или щекочут до смерти. Они особенно не любят мальчиков, которых стараются утопить, зато к девочкам бывают благосклонны, стирают им одежду и расчесывают волосы. Поляки полагают, что Богинки могут вредить и скоту, гонять и пугать лошадей, заплетать им гривы. Богинки могут и сами рожать детей, обычно девочек; если рождается мальчик, он становится водяным. Мужьями Богинок становятся обольщенные ими мужчины; иногда полагают, что они могут зачинать детей без мужей, оплодотворяясь от ветра. Согласно поверьям, богинки купаются в водоемах и стирают белье на прибрежных камнях вальками или своими грудями, развешивают его на деревьях. Богинки не любят, когда за ними подглядывают, и любопытных убивают вальками. Сидя на берегах, они расчесывают волосы, прядут, а также поют, визжат, бьют в ладоши, танцуют, увлекая прохожих в свой хоровод, чтобы «затанцевать» их до смерти.