End of Evangelion

      Более менее вернуться к реальности у Шеннона получилось только тогда, когда его Dukatti выехал на прямую дорогу к холмам. Почему именно они, Шенн не знал, просто так повелось. И Джаред, и Шеннон бывали там регулярно.       Вот и сейчас, мотоцикл старшего Лето подъезжал к смотровой площадке — излюбленному туристами месту. Шеннон слез на землю и, медленно вдохнув остывший ночной воздух, медленно прошёл к перилам и положил руки на стальную перекладину, которая должна была защитить человека от падения вниз. Слабо верится, не правда ли? Всего какой-то стальной заборчик, поставленный на площадке на огромной высоте. Вроде, так просто — один шаг и всё. Тебя нет. Отсюда открывался прекрасный вид на Город Ангелов. Конечно, если обойти обсерваторию, то город будет виден лучше, но тут, издалека, он казался таким маленьким и масштабным одновременно. Было видно, как улицы яркими полосками, словно сеткой, ложились на город. Высотки светились благодаря рекламным вывескам, а ближе к холмам, в маленьких жилых домиках горел свет в небольших окошках или фонари над гаражами. На соседней горе красовались крупные буквы знаменитой надписи "Голливуд". На удивление, здесь было очень комфортно, не смотря на прохладный ветер и посторонних людей, желающих увидеть ночной Лос-Анджелес. Только ночью город очищался от смога, и тот тяжелым покрывалом не ложился на небоскребы даун-тауна, которые буквально подпирали серые тучи пыли, не давая им "упасть" на ЛА. Такая атмосфера настраивала на размышления о жизни и всех своих проблемах, которых у барабанщика было не мало. Но одна из них перекрывала своей важностью все остальные - Джаред.       Сколько Шеннон себя помнил, Джей постоянно жил в своем маленьком мирке. Он отвергал реальность, находя её очень жестокой и просчитанной до мелочей. Он как-то сказал: "В нашей жизни никогда не будет так, как хотим мы. Всё зависит не от нас, мы — лишь пешки". Мальчик всегда говорил, что думал, считая, что поступает правильно, и часто ввязывался в драки, хотя драться никогда не умел. Шенн вытаскивал его из любой потасовки, заступался за него, и сам, после, был весь в синяках. Когда мама в очередной раз читала им с братом нотации на тему хорошего поведения, Джаред вновь погружался в свои мысли, в свой мир, где он был свободным. Даже сейчас, Шеннон помнит его лицо в тот момент, когда младшего наглым образом вырывали из собственных мыслей. Он быстро моргал и удивленно смотрел на вмешавшегося, потом начинал глубоко вдыхать и опускал взгляд. В такие моменты он выглядел беззащитно, наивно. Джаред всегда хотел поступать так, как он сам решил. Бросал вызов реальности и её четкому расчёту. Пытался изменить мир, но никогда не менялся сам. Возможно, Джаред испытывал те же чувства, когда поцеловал Шеннона в коридоре. Он нарушал те устоявшиеся правила этого реального мира, вновь конфликтуя с ним. Мелкий сам не понимал, что творил. Потом, когда он наиграется, он ужаснется тому, чему позволил случится. И самое ужасное то, что Шеннон бы не остановил его, не вправил мозги, потому что сам был не против.       Шеннон никогда не любил по-настоящему. Чтобы любить, нужно доверять, но как можно доверять, если все люди лгут, предают, уходят, оставляя тебя наедине со всем своим дерьмом, и вспоминают лишь тогда, когда им самим понадобится помощь или поддержка. Действительно любил он только маму, отчасти папу и Джареда. Все они были настоящими, живыми. Шеннон иногда думал, что только эти трое, хотя может и двое - отец всё-таки бросил их - единственные ЛЮДИ в этом мире. Все остальные — так, куклы с фальшивыми эмоциями и поддельными чувствами. Но мама и Джаред никогда не подводили его, всегда были открытыми и понимающими, не требовали ничего взамен и, тем более, не разбивали сердце. - И я не разобью его тебе, мелкий...       Шеннон крепко сжал в руках перила и опустил голову, закрыв глаза. Постояв так с минуту, он медленно поднял голову, последний раз взглянул на город и осмотрелся: людей вокруг почти не было. Он насчитал человек 5, распределившихся по всей территории обсерватории. Неожиданно, рядом раздался слабый женский голос: — Говорят, что ночью просыпаемся мы настоящие. — Шеннон глянул на нее: девушке было лет 20, рыжие вьющиеся волосы, точеный профиль и острый носик. На шее красовался невзрачный, маленький крестик. "Православная",— подметил Шенн и перевел взгляд на постепенно угасающие огни Города Ангелов. — Поэтому ночью легче думается. Мы настоящие знаем себя лучше, чем кто-либо другой. Мы выстраиваются в правильном порядке, связно и последовательно, - девушка посмотрела на старшего Лето и он повернулся к ней.       Её глаза были самого необычного цвета — золотистые. Ночью, в темноте они буквально светились. В них отражался блеск города у подножия холмов, и он умножал внутреннее их свечение. Шеннон еще ни разу не видел таких глаз, они были не реальными. — Я вижу, что ты переживаешь, выбираешь... Принимаешь решение. Тебя это очень сильно волнует, правда, Шеннон? — Откуда вы...? — начал было барабанщик, но девушка приложила палец к губам и прошептала — Просто знаю. А теперь послушай, ночью мы становимя собой, я говорила, но не всегда нужно верить решениям, которые приняли ночью. — она улыбнулась, смотря вслед удаляющемуся мужчине. — Слушай своё сердце, Шеннон. Барабанщик сел на мотоцикл и обернулся назад — у ограждения никого не было. Мужчина тряхнул головой и усмехнулся. Померещится же такое! Он завёл мото и покатил домой. — Я не позволю себе испортить тебя, Джей. Никогда. С этого момента — всё кончено... Хотя оно и не начиналось...

***

Томислава пришлось выпроводить. Неловко, конечно, особенно в день рождения, но Джареду слишком сильно хотелось побыть одному. На все расспросы Томо о Шенноне, младший отвечал, что тот отъехал по делам. Когда Милишевич уже стоял на пороге, он спросил: — Джей, может всё-таки поискать Шеннона? Мало ли что может случится, уже поздно... — Все хорошо, чувак. Я же говорил, он по делам... — Ага, в 2 часа ночи! Вдруг Джаред почувствовал укол ревности: "Почему это Томо так волнуется из-за старшего?! Таскается около него, крутится рядом, переживает. Я! Я должен волноваться за него!" — Все под контролем, Томо. Еще раз с праздником, а теперь иди к Викки, она тебя ждёт наверное! — не слишком вежливо, ну да ладно. — Пока, Джей. Звони если что, ок? Джаред только кивнул и захлопнул дверь. Он прислонился к ней спиной, прикрыл глаза и медленно сполз вниз, обнимая руками коленки. Внутри всё переворачивалось и мешалось в кучу. Все попытки мыслить были остановлены, так как в голове был только Шеннон. — Почему именно ты? Почему, бро? — простонал он и поднялся на ноги.       Младший прошел до гаража и с испугом обнаружил, что брат не взял с собой шлем. Конечно, он знал где его брат сейчас, и знал о чём он сейчас думает. Но бегать за ним он не собирался, слишком много чести! Джаред только поднялся обратно в дом и налил себе чай. Переместившись на балкон, Лето завернулся в плед и обхватил кружку руками. Вид отсюда, конечно, не как с Голливудских Холмов, но тоже ничего. Ночью, город не засыпал, а наоборот. Работали клубы, казино, люди просто гуляли и веселились в шумных компаниях. Точно, сегодня же суббота. "Ночью просыпаемся настоящие мы" — вдруг всплыло в голове у Джареда, когда он делал очередной глоток. В подсознании сразу родились строчки: Lost in the city of Angels, Down with the comfort of strangers. I found myself in the fire burned hills, In the land of a billion lights...       Младший кинулся в комнату и записал строчки в первом попавшемся блокноте... Через час к ним добавились еще пара четверостиший. Если наложить музыку, подобрать ритм вышла бы неплохая композиция. Только вот таких "потенциальных хитов" по всему дому было слишком много, и про некоторые даже забыли.       Джаред не мог понять, откуда ему пришли эти строчки... Их как будто кто-то засунул в голову или мысленно продиктовал. Однако, этот набросок отличался от других, правда младший еще не понял чем именно... — Она будет называться... City of Angels... — прошептал Джей, но уловив тихий шорох в коридоре, кинулся к входной двери. Как он и думал, на пороге стоял Шеннон и снимал с себя куртку. Он быстро глянул на младшего и собрался подняться к себе, но Джей остановил его. — Шеннон... — Да? — среагировал старший не оборачиваюсь. — Что с тобой происходит? Я же вижу, что что-то не так... — Джаред осторожно дотронулся до плеча брата своим холодными от долгого нахождения на балконе пальцами. Внезапно, Шеннон резко перехватил руку младшего и крепко сжал запястье. Испуганные глаза Джея встретились с глазами Шеннона. В них читалось разочарование и горечь, от чего они стали отливать золотом. Шеннон боялся сорваться, позволить себе или брату лишнего, но это давалось ему с большим трудом. Старший отпустил онемевшую руку брата и, прошептав извинения, бросился на верх и закрылся в комнате. Джаред выдохнул, на глаза навернулись слезы. Младший Лето покачал головой и поплелся к себе в комнату. Он, не раздеваясь, упал на кровать и не услышал, как в соседней комнате со стола посыпалось всё, что стояло или лежало на нем в этот момент.