Do you?

Ветер ледяной под футболку задувает, живот голый холодом царапает; Чимин на ветру этом стоит, качается. Небо тучи затягивают, темнеет заметно; Чимин язык наружу высовывает и чувствует - воздух на побережье соленый. Ногам холодно, он ступает по скользким каменным глыбам и не боится подскользнуться, разбиться. Хосок с Тэхеном вдалеке орут, смеются, бесятся. Остальных не слышно - снимаются, наверное. Чимин не оборачивается, когда его очередь подойдет - позовут. Он медленно опускается на корточки и пальцами по гладкой поверхности ведет. Ему от одиночества не скрыться, не спрятаться, не избежать, даже когда столько людей окружает, даже когда они, вроде, близкие. Ветер волосы на макушке поднимает, щекочет; холодно. Чимин словно лишний, и ему так хочется с камней этих сорваться, упасть, исчезнуть. Он к обрыву зацементированному подходит, смотрит вниз на воду мутную, темную и думает о том, какого бы там было: сквозь толщу воды грязной, ледяной наверх смотреть, на небо черное или солнце яркое, что глазам невыносимо больно будет. Чужие руки обхватывают сзади так внезапно, что Чимин дергается и почти падает, но его держат. Держат так крепко, что вдохнуть почти невозможно; по спине мурашки не от холода, от страха разбегаются. Он замирает, а голос Юнги на ухо нашептывает: - Толкнуть бы тебя, - Чимин слышит и молчит. - Подальше. Чтобы зацепиться, чтобы выплыть не смог. Жмурится Чимин и ждет, ждет, что Юнги толкнет, и, может, ненависти его тогда поубавится. Желание Юнги попробовать так сильно чувствует кожей Чимин, но сделать ничего не может. Сделал бы - Юнги сам не позволит. Чимин его рук коснуться боится - точно тогда столкнет его и пальцы с берега стаптывать будет, чтобы не цеплялся. - Хен, - тихо произносит Чимин и как продолжить не знает. Ему не страшно на краю стоять, страшно, что Юнги сдастся и попробовать не захочет больше. Чимин рискует, сам к нему спиной жмется и выдыхает рвано. Вода от ветра рябью покрывается, дрожит, Чимин глаза зажмуривает. Юнги медленно назад отступает, тянет Чимина за собой, и у того в груди взрывается что-то. Чимин оборачивается - Юнги совсем близко. Если не сейчас, то никогда больше: Чимин пальцами в волосы розовые зарывается, Юнги готов убить, по взгляду видно. Чимин к нему только тянется, как Юнги сам губами к его прижимается и целует. Ноги у Чимина подкашиваются, он дышать перестает - забывает, как, словно он уже там, на глубине, легкие затопил уже сам Юнги, и сквозь тонны воды в глаза черные смотрит, и не больно совсем, не больно больше.