***
— Гермиона, ты сумела что-нибудь найти? — Нет, Рон, абсолютно ничего, — ответила Гермиона, ставя книгу на полку. — Как твои успехи, Анабель? Вот он, подходящий момент. — Ребят, я тут кое-что вспомнила. В общем, этот Николас Фламель — алхимик, и во всём мире он известен, как создатель Философского камня. — Чего? — одновременно воскликнули Рон и Гарри. — Вы что, совсем ничего не читаете? — возмутилась Гермиона, моментально придавая своему лицу делового вида. — Философский камень имеет способность обращать любой предмет в золото, а ещё он выделяет эликсир Жизни. Анабель, ты просто сокровище. — Так вот почему Снейп хочет его украсть! — Эй, а почему сразу Снейп? — возмутилась я. — С чего вы взяли? — Он ходил к той ужасной псине во время Хэллоуина. — Вообще-то, он отводил меня в больничное крыло. Лучше присмотритесь к Квирреллу. Он странный какой-то. Заикается постоянно, бубнит. А вы замечали когда-нибудь, что он обходит Гарри стороной? — прищурилась я. — А ещё он постоянно носит свой дурацкий тюрбан. Вы не находите это странным? — Кхм-кхм. Чёрт, только не это. — М-мисс Х-Хоррер, — своим детским голосочком заговорил Квиррелл. — Ч-что вы сейчас с-сказали? — Ничего. Вам послышалось. — З-за ваш-шу дерз-зость я назначаю наказ-зание. Я жду вас и мис-с Грейнд-джер сегодня, в восемь вечера. — А я причём? — возмутилась было Гермиона, но Квиррелл, нервно поправив рукав своей мантии, удалился из библиотеки. — А я говорила, что он ненормальный.***
В назначенное время мы с Гермионой стояли у кабинета Квиррелла. Я, чувствуя что-то неладное, упрашивала её остаться, но Гермиона была упряма, как ослиха: — Если учитель сказал, нужно идти. Я не хочу потом выслушивать его нотации. Только я собралась постучать, как профессор сам открыл дверь. Мне показалось, или перед этим я слышала грубый мужской голос? — Проход-дите. Что-то мне подсказывает, что мы будем бежать отсюда, как прыткие лани, лишь бы подальше. — Что мы будем делать, профессор? — Отвечать на вопросы, — быстро, хладнокровно и совсем без заикания сказал он. Дверь за нами с шумом захлопнулась. — Что, прос… Я не договорила. Квиррелл повернулся к нам спиной и стал разматывать свой тюрбан. Стала видна голова Волдеморта, я машинально вжалась в закрытую дверь, Гермиона, будучи совершенно растерянной, поступила также. — Ну, — хрипящим голосом протянул Волан-де-Морт, параллельно вдыхая свежий воздух, — ответь мне, Анабель, что будет со мною через пять лет? Хуже быть уже не может. М-да, Анабель, из тебя шпион, как из мандрагоры балерина. Вот только как он узнал?! — Я не знаю, — выжала из себя я. — ВРЁШЬ! ГОВОРИ ПРАВДУ! СЕЙЧАС ЖЕ! — Я не знаю! — даже мне в тот момент было понятно, что это палево чистой воды. — Или ты сейчас же скажешь мне, или… — он вытащил палочку. И вдруг я поняла, зачем Квиррелл пригласил ни в чём невиновную Гермиону. — Воу-воу, легче! — крикнула я и встала перед Герми, которая вообще не понимала, что здесь происходит. — Откуда мне знать?! И какого Мерлина на вашем затылке чьё-то жуткое лицо, профессор?! — я начала изображать испуганную первокурсницу. Врать, так до победного конца. — Да она же врёт! Чего стоишь, оболтус? Действуй по плану. — Вы нас о-очень пугаете, профессор, — попыталась продолжить разговор я. Он не может нас убить прямо здесь и сейчас, нашу пропажу легко вычислят. Он взмахнул палочкой, и меня отбросило в сторону. Затем он нацелился на Гермиону. — Круцио! — Остановитесь! — орала я, соскребая свои конечности с каменного пола. — Она ведь не виновата, профессор, прошу! Он опустил палочку, и Гермиона застыла сидя на полу у двери. Её глаза были распахнуты максимально широко. — Ты что, действительно ничего не знаешь? Меня хватило лишь на отрицательный кивок головы и попытку сделать очень жалостный вид. — Если об этом кто-то узнает, то на её месте в следующий раз окажешься ты, — тихим голосом ответил Квиррелл, заматывая тюрбан обратно, и вышел из кабинета, даже не взглянув на нас. Я подбежала к Гермионе, как только за ним захлопнулась дверь. Если взрослого человека Круцио может довести до безумия, что уж там говорить о детях? — Герми… Герми, ты слышишь меня? — шепотом спросила я. Она вяло шевелила губами и пыталась справиться с шоком. Самым обидным было то, что я, Поттероманка хренова, не знала ни единого заклинания, чтобы ей помочь. — Пойдём, Герми, я дам тебе немного шоколада. Всё будет хорошо. Я помогла Гермионе подняться, закинула её руку себе на плечо и свалила оттуда. — Мы должны… Сказать Дамблдору. — прошептала она, когда мы были в ста метрах от портрета Полной Дамы. Мне пришлось остановиться и развернуть её к себе. — Нет, Герми. Какое-то время нам стоит молчать. У него беды с башкой, такие проблемы не решаются просто так. Но мы разберёмся с этим, я обещаю тебе. Когда мы вошли в гостиную, на меня накинулись Рон и Гарри со своими расспросами. — Что с ней? — почти хором кричали они. — Если вы после этого дня всё ещё будете подозревать Снейпа, я просто всех покусаю, ясно?! — крикнула я. — Квиррелу нужна была информация о камне. Это всё, что я могу сказать. Рональд аж присел. — Он охотится за Камнем и рано или поздно попытается его украсть. Мы должны этому помешать, ясно? — я перешла на шепот, боясь привлечь чрезмерное внимание. — А сейчас, прошу, отстаньте, нам вправду надо отдохнуть. — на одном дыхании произнесла я.***
— Ну что, когда мы идём за Философским камнем? — воодушевленно начала я, намекая, что часики-то тикают. — Анабель, может, ну его? Я округлила глаза. — Поттер, что ты несёшь? Если Квиррелл сумеет достать камень, нам всем крышка! Всё. Это не обсуждается. Мы сегодня же отправляемся к той псине. В тот же самый день мы взяли мантию-невидимку и, несмотря на бубнеж Рональда отправились в запретный коридор на третьем этаже. — Алохомора. — дверь открылась, и мы вошли. За запретной дверью тихо-мирно храпел Пушок, а слева от него стояла прекрасная арфа. К слову, она играла. — Квиррелл тут уже побывал. Вот видишь, а ты говорил «перенесём», — я смерила Гарри убийственным взглядом. — Так, ребят, времени у нас немного, а точнее, очень мало. Поэтому давайте так: отодвигаем лапу. — Что?! Лапу? Отодвинуть?! Хоррер, ты сумасшедшая, — вмешался Рон. — Просто делай то, что я говорю! Доверьтесь мне. Огромная мохнатая лапа Пушка благодаря нашим усилиям передвинулась на тридцать сантиметров. Я открыла тяжёлый люк. — Ребят, эта псина скоро проснётся. Так что прыгаем в люк по очереди, но быстро. Понятно? Трио синхронно кивнуло головой. Я оттолкнулась от земли и провалилась во тьму. Только сейчас, летя в неизвестность, я вспомнила, что до ужаса боюсь темноты. Я начала визжать, но это была заторможенная реакция, ведь я уже секунд пять как сидела на дьявольских силках. Рядом со мной благополучно приземлились Гарри, Рон и Гермиона. Пока что всё идёт по плану. — Наше счастье, что здесь это растение, — сказал Рон и выдохнул. — Я бы с тобой поспорила. Мои руки и ноги стали медленно оплетаться зелёными щупальцами. Так, Анабель, сохраняй спокойствие! — Это дьявольские силки. Не дёргайтесь, или они вас задушат, — сказала Гермиона обыденным тоном. — Задушат? — крикнул Рон. — О, теперь я расслаблюсь! Ну как Гермиона может обычным тоном об этом говорить?! Так, вдох-выдох — и я проваливаюсь в темноту. Фе, они такие скользкие, словно побывала в объятиях осьминога. Рядом со мной плюхнулась Гермиона. — Что-то они не расслабляются, — забеспокоилась я. Визги Гарри и Рональда эхом катились по комнатке, в которой мы стояли. Гермиона что-то пыталась вспомнить, а я тем временем стала замечать, что их крики становятся всё тише и слабее. — Герми, оно их сейчас задушит! Такого поворота не ожидал никто. — Ой, Гермиона, ты как маленькая, честное слово, — не выдержала я. Легко умничать, когда знаешь ответы наперёд. — Люмос Солем! Огромный и яркий луч света выстрелил из моей палочки прямо на дьявольские силки. Гарри и Рон провалились в дырки и обессиленно плюхнулись прямо у моих ног. Глаза у двоих были закрыты, тела расслаблены. Я запаниковала и начала трясти Гарри. — Поттер! Поттер, ты жив? Ну давай же, приходи в себя, ещё не время! После моей интенсивной тряски он всё-таки начал судорожно кашлять и хвататься за горло. А вот Рон таким успехом не отличался. Он всё ещё без сознания лежал на холодном полу. Пульс был. — Я останусь с ним, — сказала Гермиона. — А вы идите дальше. — Так ведь нельзя, — возразила я. — Только начало пути, Герми, и мы не можем продолжить его вдвоём! С ним всё будет хорошо, он ведь просто без сознания. Мы заберём его на обратном пути, — после этой фразы у меня в душе остался неприятный осадок. Немного поразмыслив, Гермиона поднялась и кивнула, мол, я с вами. Идти приходилось тёмными коридорами. Я шарахалась от паутины, что так и норовила влезть мне в лицо, а Герми всё оглядывалась назад, ожидая, что вот-вот нас догонит Рональд. Продвигаясь далее узким, тёмным проходом, мы по очереди наступали друг другу на ноги и толкались. И только меня никто не трогал, ибо я шла последней. Казалось, этот тоннель будет длиться вечно, мы уже устали идти в полусогнутом состоянии, как вдруг Гарри вскрикнул. — Чёрт! Ребят, я на что-то наткнулся. — Проведи руками, может быть, там есть ручка. Я поскорее хочу отсюда выйти, — ныла я. — Люмос! Гарри две минуты что-то искал. По-моему, он и сам забыл, что ищет. Он лапал руками это нечто, похожее на дверь. — Есть! Дверная ручка оказалась практически в самом низу. Да и её вообще можно было не искать. Дверь была открыта, стоило лишь немного толкнуть. Мы вошли. Чёрт, и тут темно. Правда, места было побольше, чем в тоннеле. — Так, мы сейчас осторожно двигаемся вперёд, никаких резких движений, — предупредила я. Спустя несколько шагов я поняла, где нахожусь. Шахматная доска. Ну что, сыграем? Свет над доской ярко вспыхнул, и от неожиданности я прикрыла глаза. — Мерлинова борода! — воскликнул Гарри. — Опачки… — я внезапно осознала, что без Рональда нам эту партию не выиграть и чуть не взвыла от досады. — Что случилось? — А кто, по-твоему, мог выиграть эту партию? Что же нам теперь делать, а? — Знаешь, — спустя минуту сказала Герми. — Может, в практике Рональд совершенен, но я отлично знаю теорию. — Ты хочешь попробовать? — удивлённо спросила я. — А почему бы и да? — попыталась улыбнуться Герми. — Анабель, ты будешь ладьёй! Гарри, ты будешь вместо слона! А я буду конём. Гермиона, хоть и считала эти шахматы варварством, поразмыслив над следующим ходом, каждые несколько минут выкрикивала разные команды шахматным фигурам, те шли в наступление и безжалостно крушили фигурки «белых противников». Во все стороны летели осколки, а грохот глушил мои уши. Я очень скоро потеряла ход игры, в которой почти ничего не понимала, мой задачей было уворачиваться от летевших в меня осколков. — Мне придется это сделать. Моё сердце моментальноначало рваться наружу. Сейчас Герми пожертвует собой. Ради нас. Да нет, что вы, я совсем не плачу. — Герми, — она обернулась. — Будь осторожна. — Конь на Н-3*, — громко сказала Гермиона и зажмурила глаза. Я не могла спокойно на это смотреть, но не могла и не смотреть. Конь по команде медленно выдвинулся на нужную клеточку и замер. Глаза Грейнджер полезли на лоб, когда Белый король развернулся и двинул прямо на неё. Боже, мне становится плохо. Он поднял свой ржавый меч, где ещё проблескивали слои белой краски, и со всей силы воткнул его в фигуру коня. Герми с ужасным криком улетела с доски. Гарри после моего жеста неуверенно прошел по клеточкам и, остановившись напротив короля, крикнул: — Шах и мат! Ржавый меч потерял опору и со всей силы рухнул на пол. Я, не раздумывая, побежала к Герми. — Чёрт, она тоже без сознания, — я убрала волосы с её лица, поднялась и посмотрела на Гарри. — Мы должны идти дальше. Она будет в порядке. Мы долго шли по коридору, который был освещён факелами, пока не нашли очередную малюсенькую дверь. — Тебе не кажется, что нам не стоит туда соваться? — спросил Гарри. — Кажется. Но ещё мне кажется, что уже поздно возвращаться назад. Гарри кивнул. Я дёрнула за ручку и вошла, Гарри следом за мной. О, да, я узнаю эту комнату по описанию из книги. — Гарри, просто, на всякий случай, если Квиррелл попытается тебя убить, лапай его, — решила я воспользоваться возможностью. Боже, что я сейчас сморозила? На моих щеках тут же загорелся румянец. — Знаешь, после разговоров с тобой мне становится так хорошо, — пряча улыбку, ответил Гарри. Мы вышли из тени. Здесь было немного мрачновато. Квиррелл уже стоял у зеркала Еиналеж, я видела его отражение. Он лихо ухмыльнулся. — Что, хотели помешать мне украсть камень? Какие наивные детишки. Гарри схватился за шрам, а я положила руку на его плечо. — Мисс Хоррер, повторим тот вечер наказания? Вы ведь всё-таки умудрились скрыть от меня правду. — И не мечтай, Квиррелл-Волдеморт! — крикнула я, и, понимая, что мне сейчас крышка, быстро метнула взгляд на ошарашенного Гарри. И в тот момент я почувствовала адскую боль, которая мгновенно растеклась по всему телу. Чёрт, как же я понимаю Гермиону. Но я не издам ни звука, пусть Квиррелл не слишком радуется. В глазах темнеет, и в полуобморочном состоянии я чувствую, что Гарри берёт меня за руку. Ты сможешь, Поттер, я это знаю.***
Я очнулась в больничном крыле. В глазах всё плыло, я не могла ничего толком увидеть, но могла различать силуэты перед собой. — Смотрите, она очнулась, — до меня доносился шепот Фреда Уизли. Я улыбнулась. Меня прошли проведать, что само по себе было очень приятно. — Как ты себя чувствуешь? — Нормально. — Так, отошли всё быстро! Ей нужна тишина и покой, — вмешалась в нашу идиллию мадам Помфри. — Быстро всем покинуть больничное крыло! Вечером вернётесь. — Выздоравливай, Анабель. — Мы зайдем ещё, не переживай. — Принесем тебе много шоколадных лягушек! — сказал Фред. — И крышку унитаза со школьного туалета, — с улыбкой завершил Джордж. — Пока, — я улыбнулась, но в моем голосе чувствовалась грусть. Герми просидела со мной всю ночь, несмотря даже на запреты мадам Помфри, рассказывая о событиях после смерти Квиррела. Теперь моя душа была спокойна: Квиррелла больше нет, а камень вскоре должны уничтожить. Но я знала, что затишье бывает лишь перед бурей.