Девочка из будущего по имени Анабель

      Как только за Поттером захлопнулась дверь, Минерва МакГонагалл пробежала по Большому залу взглядом. — Всем разойтись по своим факультетам! — громко объявила она. — Всем, кроме мисс Хоррер.       Вот ведь чёрт. Не нравится мне всё это. Я подошла к ней, еле-еле передвигая ватными ногами. Я не представляю, что она мне сейчас скажет, но это будет что-то, задом чую. Этот взгляд. Она хочет меня им прожечь. О, Мерлин. — Следуйте за мной.       Её уста почти не шевелились. Пауки? Волан-де-Морт? Змеи? Оборотни? Пфф. Злая МакГонагалл — вот, что по-настоящему страшно.        Я как можно быстрее шла за ней по длинным и таким бесконечным коридорам, наблюдая за краем её мантии, который развевался от сквозняка и быстрого шага. — Сюда, — она открыла дверь и взглядом потребовала войти. Клянусь, её волосы только что вспыхнули ярко-красным! — Я честно не могу объяснить… — тихо начала я. — Нет уж! Объясните мне, мисс Хоррер, как ваше имя оказалось в Кубке?! — о, это пугающий тон. — Может, это покажется слегка странным, но я не имею зелёного понятия. — Ты просила кого-то из старших кинуть твоё имя туда?! — Нет! Может, я самоубийца, но не столько же. Меня интересует лишь одно, — продолжила я после минутной паузы. — Как имя на бумаге могло измениться? Я отказываюсь верить в то, что Дамблдор настолько стар и слеп. Как?        МакГонагалл замялась. Да-а, это её рук дело. — А что мне оставалось делать? Ты не можешь участвовать в Турнире, а Поттер — это канон, как ни крути.        Мои глаза полезли на лоб. КАНОН?! — Да-да, именно канон, — ответила профессор, словно прочитав мои мысли. — Я Минерва МакГонагалл, но из будущего.       Кажется, я буду искать свою челюсть на полу. — Это всё моих рук дело. Я отправила тебя в это время.        И вдруг всё в глазах потемнело. Земля убежала из-под моих ног, словно не желая меня держать. Я не отсюда. Чужая. — Но зачем?! — Старушке нечем заняться на пенсии, — с улыбкой ответила она и подмигнула. — На самом деле всё очень серьёзно. Я хочу изменить ход истории. Не могу смотреть на семью Уизли. Каждый год, первого апреля, когда все должны праздновать День смеха, они грустят. Ты никогда об этом не задумывалась?! — Уж поверьте мне, — отмахнулась я. — А Тедди? Тедди Люпин, прекрасный мальчишка, который лишился родителей. — У Гарри такая же судьба! Он ею живёт, здесь и сейчас! Тедди рос с нормальными людьми, которые тоже много чего теряли, но всегда оставались искренними! — Но я хочу, чтобы этого не случилось. Мне перечислить все смерти? Хедвиг, Добби, Сириус, Северус, Фред. — Не продолжайте, прошу. — Ты умная девочка, Анабель, — она посмотрела на меня почти также ласково, как и миссис Уизли. — Мне не пришлось открывать эту тайну на первом году твоего обучения — ты всё сделала верно. Хотя я все равно приглядывала за тобой. Но я больше не могу сдерживать это в себе. Теперь мой секрет свободен. — А вы знаете, сколько секретов накопилось у меня? За все эти три года. Вот, например, вы знаете, каково это — мыслить? И не просто так пускать мысли на ветер, а ДУМАТЬ. Одно неверное слово — смерть, и ты уже ничего не вернёшь. Вы знаете, сколько раз я чуть всё не разрушила?! Когда-нибудь понимали, что выхода нет? Что ты не сможешь помочь ничем? А вы знаете, каково это, изменить канон, а затем встретить в Запретном Лесу Джоан Кэтлин Роулинг, которая совсем недавно написала первую книгу о Гарри Поттере? А каково это, встретить Рождество в одиночестве? Когда рядом нет ни друзей, ни семьи, никого. Только эльфы, где-то там, внизу. А знаете ли вы, каково это, рыдать по ночам в подушку от того, что ты, чёрт возьми, скучаешь по прежней жизни, родителям и подруге? Ты понимаешь, что уже ничего не вернуть. Ничего. Если бы вы только знали, как я рыдала в тот чёртов день, когда увидела на календаре страшную надпись «1991 год» и заколоченные окна своего дома. А вы когда-нибудь чувствовали, как это, умирать? Когда над тобой летает пятнадцать дементоров, а в пещере позади тебя спит маньяк Сириус Блэк и учитель ЗОТИ! Или когда у тебя на правом боку зияет автограф от оборотня, ты истекаешь кровью, и ты каким-то мистическим образом выживаешь?! Вы вообще знаете, что я — оборотень, твою же гиппогрифовку?!       Эмоции били через край. Во мне одновременно плескалась злость, обида и непонимание. — Почему именно я? — прошептала я и села на корточки рядом с профессором, которая, кажется, осознала масштаб бедствия и теперь смотрела в одну точку перед собой, сдерживая слёзы.        Она не ответила. Молча достала палочку и взмахнула ею. Из небольшого шкафчика за её спиной медленно выплыла Чаша воспоминаний. Такая же, как и у Дамблдора, только меньше. Кончиком палочки она коснулась своего правого виска и вытащила оттуда серебряную паутину — мысли были очень запутанные. Набрав побольше воздуха в лёгкие, я нырнула. И тот час очутилась на знакомой лужайке. Я обрадовалась, как дитя. Это та самая поляна, на которой я встретила Катарину. Маленькая девочка пяти лет, с рыжими косичками, ярко-зелёными глазками и веснушками, одетая в старый чёрный папин плащ, бегает по траве босыми ножками, размахивает самодельной волшебной палочкой и кричит «Эпелирмус!». Бегает и совершенно не замечает, что из-за кустов за ней наблюдает другая девчушка того же возраста. В конце-концов, девочка решается к ней подойти, останавливается и громко кричит, так, чтобы все услышали: — Ты — сумасшедшая! Таким, как ты, место в больнице!        Девочка с рыжими косичками — как вы поняли, это была я — не растерялась. Она сняла папин плащ, накинула его на обидчицу и ласковым тоном спросила: — Может, давай сходить с ума вместе? Я Анабель, кстати, — и улыбнулась во все свои зубы. — Катарина, — немного ошарашенно ответила другая девчонка.       Малышка Бель развернулась и с криком «Эпенто Паронус!» скрылась в кустах. Катарина, не сильно углубляясь в мысли, помчалась за ней. — Решительность, — прозвучал ласково-твёрдый голос у меня за спиной, я обернулась. МакГонагалл стояла за мной с самого начала.        Картинка изменилась. Теперь я уже стояла в своём классе. Помните, я рассказывала о том, что я и Катарина — это предмет издевательства? Так вот, это воспоминание оттуда. Второклассница Катарина стояла около доски, закрыв глаза руками — сегодня детишки глумились над её брекетами. Каждый тыкал пальцем, смеялся и придумывал обидные клички. Знатный хулиган нашего класса — Томас — предложил пару раз ударить эту зазнайку, дабы она не портила им настроение. Я вошла в класс в тот самый момент, когда Катарину уже успели ударить. — Эй, вы что творите?! — закричала я и загородила спиной подругу, которая беззвучно плакала, присев. — Так же нельзя! — Отойди, Хоррер, иначе твои очки сейчас прилично пострадают, — пригрозил Томас. — Ты слишком высокого мнения о себе, — ровным голосом произнесла я. — Лучше книги почитай, придурок! — последнее слово я выкрикнула и, не теряя время за зря, подбежала к хулигану и одним лёгким движением стянула с него штаны. Трусы с мишкой Тедди увидели все. Пока весь класс делал в центре внимания Томаса, я схватила Катарину за руку и помчала оттуда прочь. — Ум, креативность, в некой степени даже храбрость. Достаточно? — Да, — пробормотала я сквозь слёзы. Было больно вспоминать детство. — А теперь посмотри ещё воспоминание. Ты спрашивала, знаю ли я, что ты чуть не умерла несколько раз.        Картинка изменилась. В этот раз я очутилась на поляне около Хогвартса. Вдали виднелась Гремучая Ива, недалеко оттуда находились люди. Целая толпа. Да это же та самая ночь. Когда я выжила. Да, я так и думала. Меня переодели, положили на траву, а всё тело и волосы усыпали цветами. Мои пальцы навсегда зажали букет флорантикусов. Немного порыдали и ушли.       Рассвет. Сквозь деревья пробирается силуэт. До боли знакомый силуэт, который вот-вот выйдет из тени. Я так громко охаю, что приходится закрыть рот ладонью. Это МакГонагалл. Я подхожу ближе. Она достает из кармана мантии те самые листья. Такие же, как мне когда-то дал Невилл. Она кладёт целый лист мне в руку и слегка отходит. По всему телу пробегает зелёно-оранжевая искра. Я дышу. Минерва нервно оглядывается по сторонам и скрывается в лесу.       Картинка снова изменилась. Чёрт подери, это же наша пещера! Она была и там. Солнечное, летнее утро. Я, ужасно растрёпанная и грязная, спускаюсь со скалы и бегу к реке, умыться и немного отдохнуть. Вспоминаю, что именно в тот день в моей голове появилась мысль спрыгнуть с камня. И вот я со всей силы бьюсь грудью о воду. От такого удара мог умереть любой. Но не в этот раз. Минерва, как оказалось, пряталась за кустами и предварительно наслала на меня какое-то заклинание. Вот почему я могла дышать под водой! Вот почему я выжила! Спасибо тебе, Минерва. — На этом представление закончено, — Минерва берёт меня за руку, и мы медленно всплываем наверх. — Мерлин, спасибо вам огромное, — на выдохе произношу я и обнимаю её. Того человека, который миллион раз спасал мне жизнь, а я, такая скотина неблагодарная, даже не заметила. — Я ввела тебя в эту игру, помогала, чем могла, но теперь вынуждена покинуть. Дальше ты сама по себе, — улыбается она и ласково проводит рукой по мокрой от слёз щеке. — Настало моё время. — Что за глупости вы говорите? — Я умираю. И уже давно. Энергия времени сильно потрепала меня. Не переживай, — она взяла меня за руку. — Доведи это дело до конца. Прошу, — сказала она шепотом, мне пришлось нагнуться, дабы расслышать её последние слова. — Никогда не говори «Прощай».       И больше ничего. Минерва прикрыла глаза, вдохнула кислород поглубже и закрыла глаза. Я отпрянула от неё.       Слишком много всего. Информации, мыслей, чувств, всего. Я просто понимала, что только что потеряла самого важного человека в своей жизни.       Она взорвалась, осветив комнату золотым свечением, и исчезла. Остался лишь дым. Мне было как-то не по себе от одной мысли о том, что завтра я увижу её на уроке трансфигурации. Только это не совсем та МакГонагалл.        Я плелась в гостиную, изредка поднимая взгляд на звёзды и луну. Пыталась переварить всё то, что случилось буквально минуту назад. Вдруг из моего кармана выполз паучок — маленький и практически незаметный при лунном свете. Он залез на моё плечо и взобрался под кудряшки, ближе к шее, словно пытался согреть меня. Я улыбнулась. Теперь я один единственный игрок, а остальные — мои пешки. Я теперь одна.