Не геройствуй на дороге...

Наверное, я больше никогда в жизни не узнаю, каким бывает нормальное утро, так как очнуться внутри самолета – это вершина моего понимания. Открываю глаза и вижу перед собой кресло, белое такое, обитое приятной тканью. Опускаю взгляд ниже и вижу перед собой аккуратный столик, как бывает в элитных зонах самолета, но куда больше у меня округлились глаза, когда я полностью оглядел это место. Если прежде у меня и была мысль, что я просто брежу, то теперь не оставалось никаких сомнений – я лечу в самолете, а в сиденье рядом со мной мило посапывает Глеб. Самой логичной для меня мыслью в тот момент было то, что нас украли, но общая красота этого места не вязалась у меня с тем образом похитителей, что я знал. Немой страх секунд на двадцать сковал меня, прежде чем я увидел девушку, направляющуюся ко мне с подносом, на котором стояло несколько разношерстных напитков. Именно по ее располагающей улыбке, я понял, что все более или менее нормально, а уж после разговора мне стало легче. Да и к тому же я был одет, а это что-то значило… Ждать до того момента, как Глеб проснулся, долго не пришлось. Вскоре он потянулся и по-доброму взглянул на меня. Я посчитал до десяти и начал вопить: - Отпустите меня в Австралию! Я хочу сойти с этого самолета! Ааа! - Анис, тише, - попытался успокоить меня Глеб, но я уже завелся. - Хочу полетать! Не хочу сидеть тут! Откройте двери! У меня клаустрофобия! И вообще я неадекватный! Зеленый ноутбук!.. Через полчаса моего мельтешения по залу, где кроме меня и Глеба более никого не было, я понял, что перегнул палку и моей псевдо-истерике никто не верит. Пришлось сесть обратно, и заняться тем, чтобы читать какие-то журналы, что принесла стюардесса. Глеб во время всего полета пытался со мной поговорить, но у него не выходило. Даже попытки заинтересовать меня тем, куда же мы собственно направляемся, были мной проигнорированы. Все это время я занимался изучением женской логики и поиском ее объяснений в журналах. Я в десятый раз читал какую-то статью в женском журнале и пытался понять смысл фразы: «Лак для домашнего маникюра должен быть качественным. Слой нанесенного лака не может быть толстым. В противном случае, нарушится дыхание собственного ногтя». И если на первой фразе мой мозг еще работал, то на третьей отключался, как бы я его не мучил. Переработать данную информацию у меня не было сил. После того, как я незаметно для себя уснул, очнулся я уже на Земле, ведь выяснилось, что посадка уже завершена и теперь нам пора выходить. Глеб, несмотря на мое поведение по отношению к нему, выглядел счастливым, а я безумно обрадовался, когда увидел асфальт, хотелось его расцеловать (асфальт, не Глеба). И только после того, как я несколько раз вдохнул свежий воздух, понял, что мы прилетели в Париж.