"Она тебя ненавидит, потому что не ненавидит совсем".
Энзо.
После долгих скитаний по насыщенным водяным паром улицам, он все-таки вернулся в поместье Сальваторе. Это вовсе не потому, что он соскучился по брату, или надеялся увидеть там кого-то из друзей. Ему это нахер не нужно. Они же попытаются вернуть его чувства. Эту острейшую глыбу льда, убивающую его контроль айсбергом, лишающего Титаника попытки спастись. Он - тонущий корабль в своей собственной грязи. И это неизбежно. Рано или поздно, конечно, ему придется столкнуться со всем этим. Потом. Через год, быть может два. Совсем необязательно так рваться снова чувствовать. Ему и так хорошо. Внутренний Потрошитель как обычно потащит его в лес, к незнакомым подросткам. Приметит жертву. И кровавым шоу заглушит дикое чувство голода. А потом просто уйдет. Это его малейшая прихоть, с которой вполне можно ужиться. Но Стефан уже знает, что глубоко сидящее чувство одиночества снова накроет его тем же вечером. Проблема самого Сальваторе, решаемая двумя бутылками отличного бурбона и чужой кроватью в девичьем доме, избавиться от которой можно всего лишь побегом из окна. А сейчас ему просто нужен был дом, где можно провести часы, пока теплый ливень на улице не перестанет хлестать его по лицу, словно отрезвляя. И Стефан злился. Долбил кулаками по железным постройкам, показывая свою силу и мощь. Но кому это все, черт возьми, надо, если тебе тупо негде укрыться от дождя? Если ты мокрый насквозь до неприятного холода под кожей? И именно поэтому он решился. Быстро забрался по ступенькам, без особых мыслительных прелюдий стуча в дверь. Начинал уже молиться, что бы хоть кто-нибудь открыл ему. И с первой же секунды принял это решение за тройной грех. Потому что дверь открыла она. Распахнутыми голубыми глазами осмотрела его внешний вид, медленно, в ошеломлении открывая рот. Кэролайн. Снова. Она. Стефан сглотнул тяжелейший комок в горле. Говорит: - Что ты делаешь в моем доме? У тебя что, своего нет? Кэролайн замирает на секунду, кажется, только для мимолетного движения пальцами: она прибрала выбившуюся за ухо прядь. Затем потупила глаза в пол. Видимо, он задел ее. Сейчас не впустит. Закроет херову дверь перед его носом, не пуская в его собственный дом. - У меня есть дом. - немного с надрывом. Пытается показаться сильнее. Сальваторе закатывает глаза, а потом угрюмо морщится в ее сторону, настоятельно рекомендуя впустить его. Замечая, Форбс шепчет: - Конечно, входи. Раскрывает перед ним двери, пропуская вперед. Сама волочиться сзади, перебирая пальцами черное легкое платье. Врезается в его спину, когда Стефан вдруг решает осмотреться, мелкими движениями отстраняясь поодаль. Он не заметил. Скупо повернул шею вправо, тут же вернув взгляд в камин напротив. - Где все? - Стефан в непонимании нахмурился. - На кухне. - последовал тонкий ответ. Он быстро развернулся и вбежал в соседнюю комнату. Кэролайн только успела вздохнуть и развести руки, как он уже скрылся из ее виду. Чертов вампир. Ей не поймать его. Никогда. Это часть их плана. Абсолютно сумасшедшего, но утвержденного не менее нормальным Деймоном, извлекающим выгоду из этой кутерьмы. "Кэролайн - наше главное оружие. Светлые и наивные чувства ее любви к Стефану помогут нам вернуть его человечность", - вспомнила она. И тут же улыбнулась, потому что в памяти всплыло еще одно радужное событие: она врезала старшему Сальваторе по плечу, от чего тот болезненно зажмурился. Она ничего не чувствует к Стефану. Ничего кроме искренней дружбы. Иначе, было бы неправильно. А так быть не может. У всегда идеальной Форбс не может быть ошибок. Ни единой. Поэтому слова Деймона, засевшие глубоко внутри, стоит принять за мусор. Простой лепет. Ложь. Сарказм. И внезапно возник вопрос. Неужели все уже знают? Она же это скрывает. Пытается не показывать свое беспокойство за местонахождение Стефана и с совершенно безразличным лицом слушает список погибших от его рук. И даже не вздрагивает, если слышит знакомое имя из уст Елены, испуганной еще больше. Они все бояться. Но каждый держит это в себе и скрывает по своему. Она, например, запирается в своей комнате и падает на кровать, щекой прижимаясь к подушке. Иногда плачет, тут же вытирая слезы ладонью. Вдруг кто заметит. Даже в одинокой закрытой комнате она боится оказаться не одной. Даже в ее собственном маленьком мире она не может дать волю чувствам. И это сжирает глубоко, под ребрами. Медленно поедает каждую частичку ее чувств, прогнозируя вскоре добраться до сердца. И тогда оно взорвется вместе с Кэролайн. Она будет очень долго рыдать, но ни за что не признается себе, что любит его. И с оптимистично-фальшивой улыбкой Форбс стянула с рук синюю кофточку, бросив ее на диван, и направилась по запаху чего-то безумно вкусного и жаренного. Видимо, готовит Елена. Деймон так не умеет. Кэролайн успела догнать Стефана, остановившись следом за ним в дверном проеме. Попала под удивленные взгляды друзей, было решив, что она замешена в чем-то. - Мой блудный братец вернулся. - Деймон взмахнул свободной рукой и тут же принялся натирать полотенцем сковородку в другой. - С возвращением. Что тебя привело к нам? Стефан поджал губы. Братец навеселе. - Насквозь промок под дождем. Вот надеялся, что ты одолжишь мне сухую одежду и накормишь вкусным ужином. - Конечно, Стефан, нет проблем. Только начисто вымой руки. Не хочу есть за одним столом с человеком, у которого руки по локоть в крови. - Деймон поморщился. - Ну, понимаешь, микробы, все такое. Но тут же улыбнулся уголком губ, получив ответную усмешку от брата. - Конечно. - Стефан пожал плечами. - Провожать до ванной не надо. Обошел Кэролайн, стараясь не задевать ее даже рукавом куртки и вообще не дышать. А она вздрогнула. Задержала дыхание, громко выдыхая, когда он миновал гостиную, и плюхнулась на стул, зарываясь пальцами в волосы. - Зачем он вернулся? - Елена открыла сковородку с жаренным беконом, добавив немного специй. - Неужели вспомнил о друзьях. - Не думаю. - отозвался Деймон и кинул своей девушке тарелку. Елена, сразу же поймав ее, поджато улыбнулась, поднимая брови. - Скорее всего он просто промок. - Я думаю, ему от нас что-то нужно. - Кэролайн зачесала волосы назад, упираясь локтями на стол.- Помощь, поставить какие-то условия, при которых мы его не трогаем или... - Или он просто попал под ливень и пришел переодеться. - процедил Деймон. - Почему вы не хотите верить в то, что он действительно пришел просто так? - Потому что он без человечности. Будь это прежний Стефан, мы бы поверили ему. - Чем замерзший вампир с эмоциями отличается от замершего вампира без них? - Деймон все никак не унимался. - Это глупо, Кэр. - Глупо - верить ему. - Глупо - бояться доверять ему. Форбс гневно сжала тонкие пальцы в маленький кулак. Наверное, сейчас ударит им по столу и выскажет все, что думает. Скажет, что Деймон идиот, который остается верен своему дурацкому плану. Что Стефан не мог просто так прийти в дом, наполненный безумно жаждущими вернуть его в чувства людьми. И уж точно - это Кэролайн сразу же вычеркнула из несуществующего списка причин его возвращения - не мог вернуться ради нее. Остается думать иначе: Стефану нужны условия. И все. Ничего больше. Вдруг шипящий звук раздался по всей кухне, от чего Елена немедленно сдвинула сковородку с плиты, неодобрительно покачав головой. Затем из верхнего ящика достала тарелки, начиная раскладывать еду. Поставила одну перед Кэролайн, вручив ей вилку, которую та благополучно приняла и начала нервно протыкать кусочек бекона. Деймон тем временем открыл бутылку его наилучшего бурбона, еле сдерживаясь от возможности выпить все с горла, однако, под пристальным вниманием Елены, прокрутил стаканы в руках, изящно разливая так горячо любимый им напиток. Но не сиделось только Кэролайн. Поэтому, когда Стефан бесшумно сел напротив нее, она застыла, в секунду обронив вилку на пол. Поспешно подняла ее, стараясь больше смотреть на свои коленки. Они красивые. Вполне сойдут на замену карим глазам. И в ту самую минуту, когда все расселись по своим местам, наступило напряженное молчание. Тишина, нарушаемая лишь еле слышным соприкосновением ножа и тарелки. Это начинало раздражать. Нужно начать разговор. Кэролайн сжала в руках полотенце. - Зачем ты вернулся? В момент их трапеза остановилась. Елена неодобрительно покачала головой, продолжая кушать. Но и Кэролайн это прекрасно знала. Идея не из лучших. Особенно, если разговор начала она. Но, все же, стоит попытаться. Стефан сложил столовые приборы в тарелку, облокачиваясь на спинку стула и скрещивая руки на груди. - Просто так. Деймон победно рассмеялся. - Я же говорил. Форбс еще сильнее стянула полотенце. - Ты серьезно? Вернулся просто так? После десятка убитых жертв ты по-прежнему тот же милый брат, который соскучился по дому? Она начинает раздражаться. Стефану это нравится. Главное - держать себя в руках. Не перешагнуть черту безразличия, напоровшись на безумного Потрошителя. Он справится, без него. - В общем-то да, если тебя это так удивляет. Вот только есть одно маленькое "но". Кэролайн нервно вздохнула. Закусила нижнюю губу. - Какое же? Сальваторе наклонил голову вправо, будто:"Не глупи. Это так очевидно". - Я не скучал по этому дому. Ни по кому из вас. Ни по Деймону, ни по Елене и, особенно, по тебе. Молодец. Высказал. Долго готовил эту прекрасную речь. Вышло довольно неплохо. Красиво, с издевкой и колким ранением в сердце. Просто блестяще. Так что безразличие может забрать свой утренний, афроамериканско-девчачий гонорар и проваливать нахер от сюда. Потому что он увидел ее мокрые глаза. Заметил, как руки расслабились, выпуская из крепкой хватки полотенце. До мельчайших движений рассмотрел ее мимику, пока она впитывала его слова в себя: прямые поджатые губы, напряженная шея, часто моргающие глаза. Господи, зачем она так часто моргает, приводя в движение свои умопомрачительно длинные ресницы? Возможно, сдерживает слезы. Возможно, он идиот. Возможно, он пришел не просто так. И заполненную его мыслями тишину нарушил громкий скрип стула, сопровождаемый тихими шагами. Кэролайн уходит. Быстро разворачивается и бежит к двери. Елена спешит за ней, схватывая на лету ее кофту и накидывая на ее плечи. Стефан слышит: "- Кэролайн, прошу, останься. - Я не хочу видеть его. Он мерзкий и противный. Он без эмоций настоящий монстр, убивающий кучу людей. - она почти захлебывается слезами. - Это его обычное состояние, Кэр. Нам всем придется немного потерпеть." Он слышит, как их тела соприкоснулись, и как стоны Кэролайн приглушились. Стефан сказал что-то дико обидное. Но ведь это его миссия, верно? Вести себя как последняя скотина, ранящая других. Он монстр, она права. И это даже не правда, а факт, который доказал он сам. - Слушай, Стефан, - Деймон отодвинул тарелку подальше от себя, опираясь локтями на стол. - я был бы безумно счастлив, если бы твое присутствие здесь было бы действительно самым обыкновенным. Но, по убеждениям этой плачущей особы, ты просто с повеления самого солнца решил выключить человечность. И это больше смахивает на наглую ложь, которую она не хочет раскрыть. Так вот, почему ты выключил человечность? - Я не хочу об этом говорить, Деймон. Стефан дернулся назад, но от крепкой ладони брата на своей остановился. - Что бы там ни произошло, сейчас ты без эмоций. И лучшее, что я могу тебе предложить, это условия. Ты живешь в этом доме, радуешься птичкам, а мы не пытаемся вернуть тебе человечность до тех пор, пока ты не убиваешь ни одного человека. Надеюсь, я ясно объяснил? - Да, вполне. - Тогда твоя комната всегда открыта для тебя. Можешь обживаться. Он похлопал по плечу своего младшего брата, покинув кухню вслед за всеми. Стефан сжал челюсти. Глубоко вздохнул и со всей силы ударил по столу. От громкого стука по всему дому до зудящих костяшек на ладони. Быстро встал, в мгновении оказавшись у своей спальни. С некой настороженностью открыл дверь, облегчённо улыбнувшись. Он здесь. В самом родном и любимом месте. Там, где его всегда примут как родного. Там, где творились самые скрытные вещи. И это помещение никогда не раскроет его тайн посторонним. Потому что это, пожалуй, самое преданное ему место. Его личные темные стены, личный письменный стол с раскрытыми его личными дневниками. И широкая кровать. Он помнит каждый момент, проведенный на ней с Еленой. Глупо считать это плохим воспоминанием. Нет, это было лучшим в его жизни. А теперь ему наплевать на нее и ее подружку. Да, верно, плевать. Стефан взял один из дневников, считаемым новейшим. Прочитал последнюю запись. Да месяца назад. Два месяца он скитался по окраине города, каждый раз убиваясь в баре. Два месяца он думал о том, что его не простят. Два месяца он бегал по Уитмору в поисках того самого окна. Окна с ее светлыми волосами. Он видел, как она засыпает, обнимая одеяло и сминая в один несуразный ком подушку. Как будто обнимает человека во сне. Но это точно не он. Не ее бывший лучший друг, а сейчас самый противный собеседник в мире. Но ему все равно. Пускай злится, плачет. Наплевать. Сальваторе хмурится, а потом берет ручку. Садится на кровать. И пишет: "Два месяца назад я отключил человечность. Но чувствовать я стал еще больше, чем обычно".