Золотой шейд

      Осмотр Дарзу не удовлетворил: плохо сросшееся костяное месиво превратить в здоровую ногу известная ему медицина была не способна — только магия.       — Ты что, кувалдой кость дробил? — поинтересовался шейд, ощупывая искривлённую лодыжку. Уловив секундное замешательство, поднял бровь: — Вот как. Даже не буду спрашивать, «зачем» и «чем ты думал». Ты не думал, ты действовал. В следующий раз лучше поступи наоборот. Перелом, даже самый неудачный, я бы легко вылечил.       — Значит, я не смогу стать Всадником и меня казнят?       — Я не стал бы тратить на тебя своё время, будь всё безнадёжно. — Дарза перевёл взгляд на драконицу, весело плескавшуюся в остывающей ванной. — Ты дал ей имя?       — Белль, — гордо ответил Румпельштильцхен, вспомнив недавнюю мысль о красоте зверька; крылатая ящерка одобрительно фыркнула в его сторону. — Она на самом деле моя?       — Или ты её, как посмотреть. Хорошее имя, ей нравится, — одобрил шейд. Выпрямился, взял с кресла, где сидел, свёрток и бросил на край кровати садящемуся Румпельштильцхену. — Облачайся, а прежнее тряпьё сожги. Оно больше не понадобится — теперь твоё место в замке.       — А как же мой сын? — вырвался у Румпеля давно мучивший вопрос. — Я могу забрать его тоже?       Дарза, двинувшийся было к выходу, остановился и пропустил волосы сквозь чёрные когти.       — Можешь, конечно, — признал он неохотно. — Но захочешь ли? Некоторое время назад Морзан, которого вы зовёте Кровавым, зачал сына — единственный из Проклятых. Об этом не знал никто, кроме Гальбаторикса и меня. Понимаешь ли, при дворе все пытаются занять место повыше и устранить возможные препятствия. Именно поэтому Проклятые избегают заводить потомство. Это слабость. Любимый человек — слишком большая роскошь в этих стенах. Понимаешь, о чём я? Здесь не самое безопасное место для твоего сына. Некоторые могут попробовать поставить тебя перед выбором между ним — и нею, — он кивнул на золотую фигурку, выбравшуюся на покатый край и расправившую над огнём крылья. — Ни король, ни я не можем допустить с твоей стороны неправильное решение. Поэтому узнав, что у тебя есть ребёнок, Гальбаторикс отправит его в противоположный конец Империи — чтобы ты не отвлекался. Да, его всем обеспечат, дадут хорошее образование; возможно, со временем он даже станет наместником какой-нибудь маленькой страны… но видеть ты его будешь в лучшем случае раз в году, на пиру в честь именин короля. А то и раз в десять лет — времена неспокойные, а король не слишком склонен к празднованиям. Но мальчик не должен расти без отца. Поэтому я даю тебе выбор: признаться во всём Гальбаториксу — или же сохранить эту маленькую тайну между нами. Твой сын будет жить рядом, я позволю тебе его иногда навещать — со всеми предосторожностями, конечно, — и позабочусь, чтобы он не испытывал ни в чём нужды.       — Я буду молчать, — пообещал Румпель.       — Этого мало, — жёстко ответил Дарза. — Не думать. Не произносить его имя даже во сне. Забыть о его существовании, пока я не разрешу вспомнить. Мысли о нём не должны отвлекать тебя от тренировок. Не вздумай посылать ему золото или отправлять слуг — это убьёт его. Представь, что сделают с мальчишкой, который попытается разменять золотой, в бедном квартале. А слуги все куплены, некоторые — дважды или трижды.       Посмотрев в несчастное лицо, шейд наконец смягчился:       — Это ненадолго. Когда ты обретёшь силу, — настоящую силу, а не то её подобие, которым здесь кичатся, — ты сможешь сам диктовать условия, и никто не посмеет тронуть твоего сына даже пальцем. Ты должен приложить все усилия, чтобы это случилось как можно быстрее. А пока… я подумаю, что ты можешь ему сказать. Ужин вам с драконом подадут на террасе, а утром я вернусь, и приступим к занятиям.       Он снова обернулся к выходу, но не успел сделать пары шагов, как Румпельштильцхен окликнул его снова:       — Вы уходите, господин? Разве это не ваши покои?       Дарза рассмеялся.       — Нет. Это всё твоё — мы давно готовились к появлению новых Всадников. Слишком давно, на мой взгляд… но спорить с драконами сложно. Пока они не выберут кого-то себе по душе, они остаются в яйце, пусть хоть тысяча лет пройдёт. Так что располагайся. Спальня не единственная, их здесь шесть или семь. Чем ближе к террасе — тем прохладней. Эта предназначена для зимы, камин есть только в ней. Если тебе тут нравится — живи. Но помни, что золотые драконы очень любят огонь. А пока твоя Белль маленькая и не понимает некоторых различий меж людьми и драконами, она может выскочить из камина, когда ты будешь спать, и радостно стряхнуть с чешуи горсть углей тебе на живот. Поэтому я бы на твоём месте не оставался здесь на отдых, уступив место леди.       И он наконец вышел, оставив потрясённого услышанным и увиденным Румпельштильцхена осознавать произошедшие перемены.