Лилия в долине (A Lily in the Valley)

Теперь дни были холодными. Зима вступила в свои права, и хотя днем было тепло, но это не шло ни в какое сравнение с жарой, которая была раньше. Зимние циклоны принесли дожди, а однажды даже выпал снег, и до тех пор, пока он не растаял, Малик держал Сусанну в бюро. За это она дулась на него целую неделю и отказывалась есть с его рук. Но после того как он предложил ей рыбу, она сменила гнев на милость. Её сердце легко было завоевать едой. Малик жалел, что его другие проблемы нельзя было решить с такой же легкостью. Почтовый голубь от Мастера не произвел положительный эффект на и без того расшатанную психику Даи. Он-то надеялся, что у Альтаира будут другие дела в других городах. Он действительно надеялся. Он не хотел больше видеть Альтаира. Он знал, что это было жалкое, эгоистичное желание, но он не был уверен, сможет ли теперь даже взглянуть на ассасина, не вспоминая при этом то, что сделал. Одни только размышления об этом заставляли Малика крепко зажмуриваться, пытаясь выкинуть всё это из головы. Он уже не нервничал так сильно, но это не означало, что ему нравились эти мысли. Чаще всего они посещали его по ночам. Иногда он специально заставлял себя не спать, зная, что в противном случае ему придется столкнуться с Альтаиром снова, хотел он этого или нет. Не помогало также и то, что Сусанна смотрела на него порой именно этим взглядом с упреком и осуждением, который не позволял Малику избавиться от чувства вины. В тот несчастный день он ведь запер её в ящике (и делал так несколько раз позже, когда не хотел, чтобы она путалась под ногами). Он снова открыл глаза и слепо уставился на карту. Большая чернильная клякса стала расплываться на перерисованном плане Дамаска, который он делал для торговца. Малик лишь молча уставился на испорченный пергамент, не способный даже разозлиться на самого себя. Он чувствовал себя так, словно его ударили пыльным мешком по голове (в последнее время это ощущение появлялось всё чаще). А затем он услышал, как кто-то спрыгнул в сад с крыши. После того, как Малик получил почтового голубя, любой звук из сада автоматически воспринимался, как появление Альтаира, даже если Даи понимал, что между полученным сообщением и появлением Альтаира должна пройти не одна неделя. Но ведь… проклятье, птица как раз и прилетела несколько недель назад. Взгляд Малика метнулся к Сусанне, которая вскочила со своей украшенной лилиями подушки и побежала к дверце в садовой решетке, которую Даи не видел со своего места. Малик замер в ожидании, почти не дыша. - Посмотри, как ты выросла, моя маленькая лилия, - донесся шепот из сада, очень тихий, и он услышал его только потому, что специально прислушивался. Странная, почти физическая боль расползалась в груди Малика, словно кто-то воткнул ему в сердце нож. Альтаир наконец-то прибыл. При звуках шагов Малик выпрямился, и еще до того, как Альтаир вошел в бюро, Даи знал, что не сможет поднять на него взгляд. Он думал, что сможет, надеялся, что справится. Но едва в поле его зрения попали белые одежды Альтаира и его бледное лицо, он отвернулся, потому что он просто не мог смотреть на него, и вместо этого Даи уставился куда-то поверх плеча ассасина. - Мира и покоя, Альтаир, - проговорил Малик. Казалось, что на какое-то мгновение Альтаир замер, словно в удивлении, но затем подошел к конторке ближе. - Тебе того же, брат, - проговорил он без злобы, осуждения или страха. Альтаир абсолютно не казался угнетенным близким присутствием своего насильника. Это слово заставило Малика внутренне содрогнуться. Он так отчаянно избегал попыток дать название произошедшему. Малик заставил себя сфокусироваться на чем-нибудь другом, к примеру, на причине приезда Альтаира – на Робере де Сабле, Верховном Магистре Ордена тамплиеров. - Похоже на шутку судьбы: всё закончится там, где и началось, - проговорил Даи. - Так значит это правда, Робер в Иерусалиме? – губы Альтаира скривились в подобии улыбки. - Я сам видел рыцарей, - уверил его Малик и предпринял попытку посмотреть ему в лицо. Капюшон ассасина был поднят, скрывая глаза, и Малик внезапно почувствовал себя жалким и уязвимым без своего собственного. Прежде того, как его «повысили» до титула Даи, он жил так же, как и Альтаир, скрываясь под своим капюшоном, зная, что хотя бы там он может иметь призрачное личное пространство. Когда он только переехал в Иерусалим, то вел затворническую жизнь и не опускал капюшон. Он желал лишь одного: полностью спрятаться от мира, и варился в собственном соку под действием ярости и чувства полной беспомощности, которое овладело им после потери левой руки. Однажды клиент, застав его без привычного капюшона, рассказал о том, что все опасались правдивости историй о злобном каллиграфе в капюшоне, который, однако, идеально владел своим ремеслом. После этого Малик его не надевал. Но бывали случаи, наподобие этого, когда он жалел про отсутствие возможности спрятаться за его спасительной тенью, вместо того, чтобы выставлять напоказ всё, что отражалось на его лице. - Этого человека преследуют одни беды, - прорычал Альтаир с внезапной яростью в голосе. – Если он здесь, то только для того, чтобы причинить еще больше страданий. Я не дам ему ни единого шанса. Малик заметил Сусанну, балансирующую на плече Альтаира, вцепившуюся коготками в ассасина. Но даже с кошкой на плече Альтаир выглядел так, словно легко мог разорвать человека на части. Мысль оборвалась и Даи нервно сглотнул. Он никогда не видел Альтаира действительно рассерженным, разве что пару раз в детстве. Но когда он повзрослел… это стало чуждым ему. - Не позволяй чувству мести затмить твой разум, Альтаир, - в своих словах Малик видел двойной смысл и лишь надеялся, что Альтаир не испытывал чувства мести к нему самому. – Мы оба знаем, что ничего хорошего из этого не получается, - он пытался выглядеть строго, говоря об их последней встрече с Робером в храме Соломона, когда дерзкое поведение Альтаира принесло им столько горя и утрат. - Тебе не следует об этом волноваться, я здесь не ради мести, - Малик видел, что тот лгал, но эта ложь была с примесью правды. – Я здесь ради знания, - вот это ошеломило Малика. Что случилось с Альтаиром за то время, пока он отсутствовал? Все Даи обменивались друг с другом новостями и сплетнями. Они посылали друг другу записки изо всех уголков Королевства, делясь рассказами о братьях-ассасинах, а также хвастались друг другу о том, что их город не настолько прогнивший, а потому у них давно не было заказов на убийство. Даи просто обязаны были поддерживать между собой связь, и благодаря этому Малик хорошо знал многих из них, даром что никогда не встречался с ними лично. Казалось, что куда бы ни пошел Альтаир, это сразу вело за собой новую волну записок и разговоров. Заки, Даи из Акра, всегда отзывался об ассасине хорошо, хотя жаловался всем, что он туповат. Читая это, Малик всегда скрежетал зубами. Фарук из Дамаска всегда пересылал свои сообщения внутри глиняных кувшинов. Все кругом знали, что это был замаскированный способ раздать как можно большему количеству людей плоды своего гончарного труда (чем он очень гордился), но его слова всегда были очень интересны. Говоря о Фаруке, иногда было нелегко отличить правду от вымысла, и сквозь череду добродушных колкостей, которые он раздавал каждому желающему, проглядывали крупицы истины, а также похвалы. Оба Даи соглашались, что Альтаир был трудным новичком, который учился медленно. Сам Малик тоже отправил пару писем. Когда он впервые встретил Альтаира, то ничего хорошего о нем сказать не мог. Но второе письмо было более добродушным, о чем не преминули заметить некоторые его коллеги, и Малик до сих пор пытался втолковать (с тщетным успехом) Тамиру из Арсуфа не лезть в дела, касающиеся только Малика и Альтаира. Но что-то он упустил, это было ясно. Альтаир усвоил что-то, о чем Малик не прочитал в письмах, и чего Заки с Фаруком даже не заметили. Это было новым откровением, но, возможно, не настолько уж удивительным, решил Малик. Альтаир был трудным человеком, но он не был дураком. Только вот какое знание Альтаир надеялся получить здесь? Малик слегка сдвинул брови. - Похоже, ты уже не тот человек, которого я знал, - сказать, что Малик приуменьшил, значило не сказать ничего. Альтаир немного наклонил голову вниз, словно смотрел сейчас в пол. - Моя работа научила меня многим вещам, - сказал он. Взгляд Малика переместился на Сусанну, которая пыталась перелезть на другое плечо Альтаира, и, когда она устроилась там, то одарила Даи долгим взглядом, словно подзадоривая Малика что-нибудь сказать. Даи мудро промолчал. – Открыла мне глаза на многие тайны, но я все еще… - ассасин замолчал на мгновение и поджал губы, словно не желая продолжать. – Но я все еще собрал не все части головоломки. Головоломка? Тайны? - Что ты имеешь в виду? – Малик заметил, что держать «зрительный контакт» намного легче, если ты фокусируешься на других вещах, как, к примеру, на этих загадочных тайнах, которые Альтаир пытался узнать. На какое-то мгновение Малику казалось, что Альтаир не собирается ему рассказывать, что он сейчас либо промолчит, либо скажет, чтобы он не совал нос не в свое дело. Но ассасин заговорил. - Все люди, которых я убил, работали вместе под предводительством Робера де Сабле, но ради какой цели и как, я до сих пор не знаю, - мрачно проговорил Альтаир. - Так значит они все… - Тамплиеры, - закончил за него Альтаир. – В отличие от крестоносцев, они верны не королю Ричарду, а Роберу, и некой сумасшедшей идее относительно того, что они смогут каким-то способом закончить эту войну. - Ты говоришь странные вещи, Альтаир, - у него перехватило дыхание. Тамплиеры приплыли из-за моря, и трудно было поверить в то, что некоторые их соотечественники что тоже стали тамплиерами. - Это правда, - подтвердил Альтаир и, несмотря на капюшон, Даи почувствовал на себе его пронизывающий взгляд, словно ассасин пытался заставить его поверить, словно никто другой не смог бы или не захотел бы. Он вспомнил первоначальные замечания Заки о тупости Альтаира, и привычные колкости Фарука. Возможно, Альтаир пытался рассказать и им тоже, людям, которые считаются мудрее остальных, ученым, которые выдают перья лишь тогда, когда чувствуют, что ассасин готов к убийству жертвы, и не ранее, но никто из них не слушал. К тому же, никто из них не знал Альтаира так, как знал его Малик… раньше знал. Они просто видели перед собой человека, задающего слишком много вопросов, но не обладающего достаточным умом, чтобы понять ответ или понять, что не стоит даже спрашивать. Малик знал, что они все ошибались – Альтаир был очень умен, просто он никогда не выказывал свои мысли вслух, в отличие от того же Малика. Его доверие тяжким грузом легло на плечи Даи. - Я не подвергал твои слова сомнению, - сказал Малик, и тень облегчения коснулась Альтаира. – И я уверен, что тебе следует отдохнуть, твое путешествие было долгим. Альтаир выглядел так, словно не знал, отклонить ли приглашение или принять его, и Малик изо всех сил гнал прочь мысль о том, почему же Альтаир колебался. В конце концов, ассасин кивнул. - Спасибо тебе, что позаботился о Сусанне, - искренне поблагодарил Альтаир. - Я сказал, что позабочусь, значит, иначе и быть не могло, - чересчур быстро произнес Малик. Альтаир слегка склонил голову, а затем повернулся и вышел в сад. Малик не двигался с места, а из сада донеслись звон отложенного в сторону оружия и приглушенный звук мягкого падения на подушки. Когда всё затихло, Малик почувствовал, что может снова нормально дышать, и Даи с тихим вздохом опустил голову. Поскольку карта, лежащая перед ним, была испорчена, Малик свернул её и отложил в сторону. Он суетился за конторкой, пытаясь найти, чем себя занять. Чем-нибудь, не требующим особого ума… нет, наоборот, чем-нибудь, что потребовало бы всей его концентрации, чтобы он не смог сфокусироваться ни на чем другом, кроме работы. Может, ему следует сделать уборку, или навести порядок в задней комнате, где царил хаос. Но в итоге он не сделал ничего. Он прислушивался к звукам, доносящимся из сада, к дыханию Альтаира, глубокому и мерному во сне. Малик осторожно выглянул в сад, словно новичок, пытающийся прошмыгнуть в сады Масиафа, куда проход был воспрещен. Альтаир лежал на нескольких подушках, наполовину прислонившись к стене, его капюшон был поднят, а вся его фигура освещалась солнечными лучами. Сусанна свернулась клубочком на его коленях, голова её покоилась на бедре ассасина, и в тишине Малик слышал её урчание. Даи нахмурился. Сусанна никогда не урчала при нем, а ведь он, черт возьми, вырастил её! Медленно и тихо Малик вышел в сад, под лучи заходящего зимнего солнца. Он аккуратно подошел туда, где спал Альтаир, остановившись рядом, и свысока наблюдая, как его грудь мерно поднималась и опускалась в такт дыханию, и каким умиротворенным выглядело его изможденное лицо. Он выглядел спокойным и расслабленным, предоставив Даи охранять его покой. Малик задумался, что же творилось в мыслях ассасина. Они оба знали, что при их последней встрече Альтаира нельзя было назвать инициатором последовавших событий. Но Альтаир до сих пор доверял Малику, причем настолько, что позволял себе показывать слабые стороны. Возможно, он знал, что сознание Малика и так в достаточной мере наказывает его. Малик желал, чтобы Альтаир сказал ему хоть что-нибудь, захотел ему отомстить, но с другой стороны он боялся этого, потому что был знаком с темпераментом Альтаира, с его яростью. Это было ужасающее зрелище, которого удостаивались враги ассасина. Он покачал головой – нет, он не хотел наказания, потому что за такой проступок не нашлось бы подходящего. Малик посмотрел вниз, туда, где вместо отсутствующей руки был лишь пустой рукав. Возможно, это его наказание. Он провел рукой по лицу. Такие мысли обычно никуда не приводят. Он просто должен забыть это и двигаться дальше, как сделал Альтаир. Он развернулся, оставляя позади спящего ассасина и кошку, и пошел в заднюю комнату, где окинул взглядом съестные припасы, прежде чем отправиться на рынок. Он не мог оставаться там, где мог слышать умиротворенное дыхание Альтаира, потому что тогда он начинал мечтать о таких вещах, о которых потом будет жалеть. — На протяжении следующих нескольких дней Альтаир то появлялся в бюро, то снова исчезал. В первое утро после прибытия ассасина Малик, проснувшись, заметил, что Альтаир позаимствовал одну из его тарелок, дабы дать Сусанне завтрак, и, удостоверившись, что кошка ест, выбрался через садовую крышу. - И чем же тебя кормит Альтаир? – полюбопытствовал Малик, но заработал в ответ лишь короткий взгляд от Сусанны, которая не отрывалась от трапезы. Малик подошел ближе. В тарелке лежала печень. Чертова кошка. Шли дни, и население Иерусалима неумолимо возрастало, люди со всех уголков Королевства шли на похороны регента. С толпой шли тамплиеры, крестоносцы, знать, торговцы, ремесленники, простолюдины, попрошайки, воры, головорезы, наемники, шлюхи, люди всех мастей и вероисповеданий. Но среди них были те, чье прибытие для Малика имело первоначальное значение, и кто прибыл гораздо раньше людских толп - ассасины. Даже если Альтаир отсутствовал целый день, в бюро у Малика постоянно околачивалось несколько ассасинов, полных охотничьего запала, пришедших сюда на ночевку. В отличие от Альтаира, остальные спали в задней комнате, прячась от холодной ночи. Малик работал, когда внезапно к нему на конторку запрыгнула Сусанна, перепугав Даи настолько, что он выронил перо. Из сада раздалось ехидное хмыканье, и Малик обернулся как раз вовремя для того, чтобы заметить входящего в помещение Альтаира, его походка была надменной, каждой клеточкой тела он излучал самоуверенность, которая буквально искрилась в воздухе. - Чувствую, задание закончилось успехом, Альтаир. - Не то слово, - Альтаир нагло облокотился о конторку, ловким движением пальцев поймав Сусанну за белую кисточку на хвосте. Она резко повернулась и схватила его за руку, мгновенно переворачиваясь на спину, дабы ей почесали животик. Еще одна вещь, изменившаяся после прибытия Альтаира. Он никогда ранее не замечал за Сусанной такой привязанности, но теперь она хвостиком следовала за Альтаиром, когда тот был в бюро, а с уходом ассасина исчезала и она, и Малик догадывался, что кошка ходила за ним даже по городу. - Не заставляй меня ждать, Альтаир, рассказывай, что ты узнал, - тон голоса был почти командным. Губы Альтаира скривились в некоем подобии улыбки. Малик почувствовал, что его желудок сделал сальто, но моментально наступил на горло возникающим мыслям и сфокусировался на том, что говорил Альтаир. - Через два дня похороны Мажд Аддина, - сказал ассасин, зарываясь пальцами в светлую шерсть на животике Сусанны. – Робер там будет тоже, как и несколько других целей, для убийства которых были посланы наши братья, - из-под тени капюшона блеснули его глаза, когда он отвел взгляд от кошки и посмотрел на Малика, который не смог заставить себя отвернуться в ответ. До этого момента Малик лишь однажды видел такой дерзкий взгляд Альтаира, и что-то внутри него словно насмехалось над ним, подсовывая неподходящие воспоминания и мысли. – Я говорил с братьями, - продолжил Альтаир, не прерывая зрительного контакта. – Они согласились, что если мы ударим одновременно, то убьём всех зайцев одним выстрелом. Оказалось, что произнести что-нибудь вслух нет так-то просто. Он словно смотрел в глаза змеи или орла, гипнотизирующие и очаровывающие. Но Альтаир моргнул, и это позволило Малику быстро отвести взгляд на Сусанну, которая сидела на конторке, задрав голову, а Альтаир почесывал её под подбородком. - И что же ты придумал? – спросил Даи, когда снова смог поднять взгляд, но вместо глаз Альтаира он намеренно уставился на его подбородок. - Мы тоже пойдем на похороны, и нанесем удар во время церемонии, - ответил ассасин. Взгляд Малика сам по себе переместился на пару дюймов левее, к шраму на губах Альтаира. Это был глубокий порез, и даже полностью залечившись, он проходил сквозь обе губы едва заметной прорезью, которая становилась явственнее, если Альтаир говорил, и Малик снова и снова невольно смотрел на него. - И другие согласились? – спросил Даи. Альтаир кивнул в ответ. – Скажи им, что я хочу поговорить с ними. Мне необходимо знать, кто будет на похоронах. – Альтаир кивнул снова. – Еще что-нибудь? – спросил Даи, увидев, что Альтаир колеблется. - Да, есть еще кое-что. - И что же? - Я хожу среди людей, они говорят о тамплиерах, крестоносцах, которые заполонили улицы их городов. Некоторые обвиняют их в кровопролитиях, другие говорят, что они наши друзья, - медленно проговорил ассасин, словно собирая информацию воедино во время разговора. Задержавшись еще на мгновение на губах Альтаира, Малик снова посмотрел ему прямо в глаза. Они были мрачные и внимательные. – Говорят, что они пришли сюда ради мира. Малик хмыкнул. - Мир. Ты же не веришь в действительности этому сброду? – Малик сделал неопределенный жест, не будучи сам уверенным в его значении. - Те, которых я убил, говорили то же самое. Они хотели не войны, а мира. Брови Малика взметнулись вверх. - В таком случае это делает их нашими союзниками… - Нет, - отрезал Альтаир. – Мы не такие, как они. Они преследуют ту же цель, но добиваются её способами, которые… ну, это неправильно. Они желают порабощать, а мы стараемся освободить. Так сказал мне Мастер, - он говорил с осторожностью, словно в его голове было так много мыслей, но он даже не знал, как правильно их выразить словами. Малику стало его жаль. - Альтаир, - взгляд ассасина вернулся к нему. – Ты можешь рассказать мне, я поверю тебе, - произнес Даи. Долгое мгновение Альтаир лишь молча смотрел на него, а затем отвернулся, одолеваемый сомнениями. Прежде чем ответить, он нервно облизнул губы. - Ты подумаешь, что я сумасшедший. По-моему, сама моя идея сумасшедшая. - Что же это за идея? – спросил Малик таким тоном, к какому прибегал, когда пытался заставить Альтаира написать что-нибудь. Альтаир поднял глаза на Малика снова, он выглядел озадаченным, и хотя Даи еще видел остаток излучаемой ранее самоуверенности, дальнейший разговор для Альтаира не казался чем-то легким и простым. Ассасин назвал идею сумасшедшей, и Малик знал, что Альтаир не надеется, будто Малик поверит ему. Альтаир открыл рот, дабы продолжить. - Даи! – оба мужчины обернулись на крик, за которым последовал шум, кто-то спрыгнул в сад. – Даи Малик! - Что случилось? Прекрати кричать, ты оповестишь всю стражу, что мы здесь, тупица! – набросился Малик на вломившегося в бюро ассасина, задыхающегося, с мокрым от пота лицом. Черт побери этого человека, который прервал их. Когда Малик взглянул обратно на Альтаира, тот уже напустил на себя прежний самодовольный, уверенный вид. - Это Рабар, - быстро, почти паникуя, выпалил ассасин. Малик вышел из-за конторки, схватил мужчину за плечо и слегка встряхнул. - Успокойся и расскажи, что случилось, - строго проговорил Даи. Глаза ассасина метались в панике, но он все же постарался успокоиться, глядя попеременно то на Малика, то на Альтаира, затем снова на Малика. Да. Не веди себя перед лицом Альтаира как перепуганный новичок. Впервые в жизни Малик был рад статусу «великого и могучего» Альтаира. - Несколько стражников избивали монаха, Рабар вступился за него. Но всё оказалось не так просто, я услышал их, будучи на соседней улице, и пошел, дабы посмотреть, что происходит. Там были тамплиеры, Даи Малик. Нам пришлось бежать, если мы не хотели быть убитыми. Но Рабар серьезно ранен. - Где он? - Я оставил его на крыше, а сам поспешил сюда. Он не может передвигаться сам. Малик нахмурился. - Альтаир, - Даи повернулся к другому ассасину, тот внимательно выслушал его команду. – Отправляйся с нашим братом… - Джалилом, - быстро проговорил тот. - С Джалилом. Найди Рабара и принеси его сюда. – Малик обратился к Джалилу. – За тобой не было слежки? – Тот покачал головой в ответ. – Хорошо, а теперь идите. Если хотите, чтобы я ему помог, вам самим не мешает поспешить. Альтаир прошел мимо них, излучая спокойную уверенность. Это повлияло на паникующего Джалила и уменьшило его опасения. Малик проследил, как два ассасина взобрались по стене над фонтаном и исчезли за краем крыши. Даи развернулся, намереваясь подготовить заднюю комнату к прибытию Рабара, как заметил сидящую с важным видом на столе Сусанну, её хвост ходил из стороны в сторону, а мордочка выражала странное самодовольство. Малик бросил сердитый взгляд на рыже-коричневую кошку и исчез за порогом комнаты. — В течение двух дней Малика навестило семеро ассасинов, которые подтвердили план Альтаира касательно одновременного убийства, чтобы поднять панику среди присутствующей толпы и помочь остальным братьям, чьи задачи были труднее (например, Альтаиру), подобраться ближе к своим целям. Перед уходом они все получили от Малика перья и пожелания выполнить работу «без приключений». Задняя комната была закрыта для других ассасинов, и никто из них не выказал желания спать в саду. В дальней комнате находился Рабар, который отделался сломанной ногой и колотой раной, и еще один брат, подмастерье, которого поймали стражники и переломали ему почти каждую кость в руке, прежде чем его спасли. Их не стоило беспокоить, поэтому никому не разрешалось спать в бюро. Малику было безразлично, жаловался ли кто по этому поводу – в конце концов, они могли найти другое место для ночевки. За день до похорон Малик раздал семь перьев, оставалось еще одно. Для Альтаира. После того, как они с Джалилом принесли Рабара, они ушли снова. От своих информаторов Малик услышал, будто Альтаир вернулся туда, где загнали в угол Рабара. Предположительно, там он нашел мертвого монаха, нескольких мертвых же стражников и двух тамплиеров, которые решали, как скрыть следы их участия в убийстве слуги Господнего. Опять же по слухам, донесшимся до Малика, Альтаир убил их на месте и превратил ту часть улицы в кровавое месиво. Малик вполне мог себе это представить. Даже ранее, когда Альтаир был полным эгоистом, у него был пунктик касаемо тех, кто не мог защитить себя сам. Однажды он видел, как Альтаир от всей души всыпал одному мальчику, жившему в деревне возле Масиафа, за то, что тот ударил свою сестру. Поскольку у детей не было отца, Альтаир решил провести воспитательную работу сам. За это ассасина на целый месяц отправили исполнять разную работу в конюшни, а Орден был вынужден заплатить за поход мальчика к лекарю. Альтаир, однако, отказался извиниться. Но в бюро ассасин до сих пор не вернулся. Возможно, на него как-то повлияла эта резня, что было странным, поскольку Альтаир никогда не испытывал раскаяние по поводу тех, кого он убил. Вот что делало его успешным ассасином, и, признаться, несколько пугало окружающих. Однажды Малик был с ним на задании. Это было до того, как Мастер стал почти что эксклюзивно посылать Альтаира на одиночные миссии. Возможно, это было лучшее решение, потому что во время битвы Альтаир практически впадал в транс, и с трудом был способен отличить друга от неприятеля. Малик сам чуть не попал под танцующее лезвие Альтаирового меча, прежде чем ассасин добрался до своей цели. Он уважал боевой стиль Альтаира и то, как он управлялся с мечом. Но ассасин был наиболее эффективен против группы врагов, нежели в дуэли, и это часто служило причиной того, что Малик побеждал его в тренировочной схватке, или объясняло то, почему он всегда получал на орехи от мастеров битвы на мечах, которые обучали новичков. Альтаир не был единственным, кто исчез. Сусанна тоже была редкой гостьей, возвращаясь лишь к тому времени, когда Малик обычно закрывал решетку. Она получала порцию еды и засыпала на своей украшенной лилиями подушке. В день похорон Малик вышел в бюро, решив пропустить завтрак из-за полнейшего отсутствия аппетита, и услышал тихие звуки из сада. Он сразу насторожился, но, выглянув из помещения, увидел Альтаира. Его одежды по краям были коричневыми от запекшейся крови, он с опущенным капюшоном сидел возле фонтана, плеская воду на лицо и коротко остриженные волосы. Рядом с ним, на кромке фонтана, стояла Сусанна, радостно мурлыча, и даже позволяя Альтаиру погладить её мокрой рукой. - Альтаир, - позвал Малик, не позволяя себе отвлечься от дела, потому что Альтаир… притягивал к себе всё его внимание. Черт побери, он же твердил себе гнать прочь подобные мысли. Альтаир выпрямился и медленно повернулся к Даи, его лицо и голова были мокрыми, он сдул с губ капельки. - Привет, Малик, - просто ответил ассасин. - Ты не очень-то спешил вернуться сюда, - нахмурился Малик. - Похороны будут днем, у меня полно времени, - бахвальная, раздражающая ухмылка была так знакома Малику. - Ты вломился в моё бюро, покрытый кровью, и нагло используешь мой фонтан. У тебя никаких манер, - они оба знали, что Малик говорил это не серьезно. По правде сказать, Даи опасался, что Альтаир так и не появится. - Ах да, - он посмотрел на себя, словно только что заметил засохшую кровь. – Это не моя, - скромно отметил он, с привычным самодовольством и поддразниванием. Черт. – Можешь дать мне другую одежду? Малик в раздражении закатил глаза. - Как будто я могу позволить тебе опозорить наш Орден, отправившись на убийство Робера, и выглядя при этом, как сумасшедший, - он хмыкнул, глаза Альтаира выдали тщательно скрываемую улыбку. Как ассасин может быть таким… спокойным, таким расслабленным? Это было таким же пугающим, как и транс, в который Альтаир впадал во время битвы. Неужели ему просто… всё равно? От мысли веяло неприятным холодком. Малик отвернулся, стараясь не думать о широкой ухмылке ассасина, и пошел в заднюю комнату, где находились Рабар и Айсер. В это ранее время оба еще спали. Малик пичкал их лекарствами и успокаивающими средствами, чтобы они не страдали от боли. Он прошел к сундуку в конце комнаты, где хранилась запасная форма, и выудил комплект белых одеяний. В каждом бюро обязательно должна была храниться запасная форма, на случай, если одежда ассасина испачкается или порвется. Но для мастеров-ассасинов у Малика было лишь несколько комплектов, поскольку те, в отличие от новичков, не обладали склонностью портить одежду. Формы для новичков и подмастерьев было гораздо больше. Вздохнув, Даи вернулся в сад. Альтаир усадил Сусанну на плечо, она вцепилась когтями в верхнюю часть его груди и терлась мордочкой о голову ассасина. Тот, казалось, всего лишь приятно проводил время, а не готовился к заданию. - Вот твоя одежда, - Малик протянул Альтаиру обмундирование. – Не испорть и эту, я ведь их здесь не шью под заказ. - Я учту, - Альтаир быстро взял одежду, не дотрагиваясь до Малика. Тот не был удивлен. Ассасин спустил Сусанну с плеча на пол и, прежде чем Малик успел сказать хоть слово, взобрался по стене наружу и был таков. Малик чувствовал в груди какой-то маленький, но тяжелый комочек, и изо всех сил старался уверить себя, что не удивлен. Возможно, он преувеличил кажущееся доверие, которое Альтаир испытывал к нему, или же мнимое безразличие к тому, что произошло. Очевидно, что он что-то чувствовал. Не то что бы они ничего не замечали еще раньше, во время обучения, у них ведь даже были совместные уроки плавания. Но сейчас всё было иначе. - Проклятье, - пробормотал Малик, развернувшись, и возвращаясь в бюро. Сусанна устремилась за ним следом и даже запрыгнула на конторку. – Чего тебе? – тихо обратился к ней Малик, словно кошка могла ему ответить. В ответ она просто моргнула своими большими золотистыми глазами. Малик провел рукой по лицу. Ну почему у неё глаза Альтаира? Она была просто кошкой, даже не человеком или каким-нибудь разумным существом, что на неё можно было закричать. Она была просто животным. И все же… ну вот, она опять. Снова этот острый взгляд, которым она награждала его время от времени, и который, казалось, просвечивал Малика насквозь и заставлял его буквально замирать на месте. Проклятье, как это напоминало Альтаира. Как кошка и человек могут быть так похожи? Он не знал, да и не хотел знать. Какая-то часть его сознания просто хотела, чтобы эта парочка ушла куда-нибудь подальше. До Малика донеслось шуршание в саду и поступь ботинок по плиточному полу, он поднял взгляд и выглянул наружу. Сусанна один в один повторила движения Малика, вдобавок навострив уши. Секундой позже в поле зрения появился Альтаир, неся в руках аккуратный сверток с испорченной одеждой. Малик указал жестом на край конторки, куда Альтаир её и сложил. Позже Малику придется её выстирать, а лучше он поручит это какому-нибудь новичку. - А еще тебе понадобится вот это, - сказал Малик, доставая из ящика под столом длинное хвостовое перо голубя. Едва оно коснулось стола, как Альтаир тут же схватил его. - Когда ты увидишь это перо в следующий раз, оно будет покрыто кровью Робера, - решительно проговорил Альтаир. Малик почувствовал, как его губы расплываются в ухмылке. Больше всего на свете он желал увидеть смерть Робера. Этот человек причинил Малику так много горя: лишил его руки, брата и перерезал последнюю ниточку, которая связывала его с человеком, бывшим ранее его братом и соперником одновременно. - Пусть же судьба направит твой клинок, Альтаир. Ассасин медленно кивнул и сделал шаг назад. Отвернулся, сделал еще один шаг, и потом остановился. - Малик, прежде чем уйти… я должен сказать тебе кое-что, - сказал он, оборачиваясь. Сердце Малика колотилось уже где-то в горле. - Что ж, говори, - решительно произнес Малик, не позволяя своему голосу дрожать. - Я был… дураком, - серьезно проговорил Альтаир. От облегчения Малика едва не разобрал смех. - Обычно я бы согласился, - он действительно согласился бы, но чувствовал, что здесь кроется нечто большее. – Но о чем, собственно, речь? Альтаир в молчании кусал губу. Затем, словно слова давались ему с трудом, он проговорил: - Я никогда не говорил тебе…, - сердце Малика опять допрыгнуло до горла, - что мне жаль. Из-за меня ты потерял руку и…, - он запнулся, собираясь с духом, – и из-за моей гордыни погиб Кадар. Прости меня за это, и у тебя есть полное право ненавидеть меня. Малик чувствовал себя так, словно из-под его ног ушла земля. Альтаир извинялся перед ним. Перед ним, ради всего святого! Его посетила другая неутешительная мысль о том, что их последняя встреча была отнюдь не самой спокойной. Мысль была ужасной. Всё в этой ситуацией было таким неправильным, что это Малику следовало бы извиняться, а не Альтаиру. Малик знал, что смерть Кадара не была по-настоящему виной Альтаира. Он сыграл свою роль, но её также сыграли и Малик, и Кадар. Не Альтаир нанес смертельный удар, а тамплиер. Нет. Это всё было неправильно. Так не может продолжаться. - Я не принимаю твоих извинений, - он заметил пробежавшую тень на лице Альтаира. - Я понимаю, - глухо ответил ассасин, и Малик почувствовал, что обязан что-нибудь добавить к сказанному, дабы спасти ситуацию. - Нет, ты не понимаешь, - проговорил Даи, подвигаясь вперед. – Я не принимаю твоих извинений потому, что ни ты, ни я уже не являемся теми, кто был в храме Соломона. Тебе не за что извиняться, Альтаир, вина твоя не больше, чем моя. - Малик… - Произошедшее с Кадаром не твоя вина, - он должен был сказать ему это, должен был, иначе бы просто не смог вздохнуть из-за этого груза. Но даже разговор об этом причинял боль, словно кто-то сыпал соль в открытую рану. Однако Малик знал, что прежде, чем рана заживет, она будет болеть, и что соляной раствор, как и соль сама по себе, помогали процессу исцеления. – Если бы я не завидовал тебе настолько, - Малик пытался прикусить свой язык, воздержаться, но его собственное упрямство не позволило ему остановиться. – Мне… следовало быть более осторожным. Если в этом есть твоя вина, значит, есть и моя тоже. - Не говори так, - мягко произнес Альтаир. - Нет, - настаивал Даи. – Мы едины, мы делим между собой славу наших побед, так не должны ли мы разделять и боль наших поражений? Вот то, что делает нас братьями, Альтаир, не Кредо, не Орден, именно это сближает нас и делает нас сильнее, - Малик чувствовал, что сердце так сильно билось в груди, словно готово было выпрыгнуть. Альтаир опустил голову, потом поднял её снова, и Малик опять поймал на себе взгляд его глаз. Какое-то время ассасин выглядел напряженным, но затем его плечи расправились, словно сбросив с себя тяжкий груз. - Спасибо, брат, - тихо проговорил Альтаир, склоняя голову. Малик чувствовал себя так, словно только что за рекордное время взобрался на верхушку большого Кафедрального собора в Акре. - Твоя цель ждет тебя, Альтаир. Пусть же твой клинок разит без пощады. - Как всегда, - ответил Альтаир, и это было финальной точкой этого разговора. Он развернулся и секундой позже вышел в сад. Как только он ушел, Малик буквально свалился на конторку. Всё его тело сотрясала дрожь, так же дрожала и его рука. Спустя пару секунд он бросил все попытки остаться в вертикальном положении и сел на холодный каменный пол своего бюро. Он провел рукой по лицу, пытаясь успокоить неистовый темп сердцебиения. После случившегося он чувствовал себя истощенным, морально выжатым, а ведь сейчас всего лишь разгар утра. Он услышал, как рядом спрыгнула кошка, и поднял на неё взгляд. Сусанна стояла рядом, высоко подняв хвост, каждая линия её тела выражала предельное удовлетворение. Даи наблюдал, как она подобралась ближе и улеглась на его колени. Он медленно протянул вперед руку, чтобы погладить её. Сусанна начала урчать. От переводчика: рубрика "Вы нам писали". Через пару дней обещает быть большой апдэйт - маленький подарок за долготерпение. Оставайтесь на нашей волне!