Лилия в долине (A Lily in the Valley)

От автора: С этого момента мы начинаем отдаляться от канона. Я не считаю ту гору мусора, которую Ubisoft называют игрой (Revelations), годным каноном. В нашем случае этой игры никогда не было. __________ Мир вокруг Малика все еще вращался в размытом хаосе, когда он спускался по вычищенному коридору. Проходя мимо братьев, стоящих в холле, он кивнул им, они в ответ почтительно склонили головы. В этой части крепости людей было мало, но Малика это не удивляло. В эти гулкие коридоры приходят для того, чтобы побыть в одиночестве. После победы прошло три недели. Все мертвые были похоронены, отзвуки погребальных плачей всё еще витали в застенках крепости, тело Азраэля было сожжено на костре. Малик и Мунахид пытались отговорить Альтаира от этого решения, но тот был непреклонен. Он говорил, что старик полон сюрпризов, и он успокоится лишь тогда, когда тело предателя будет уничтожено полностью. Поэтому Азраэля сожгли. Воспоминание об Альтаире, стоящем рядом с погребальным костром, пожирающим тело старика, навсегда останется в памяти Малика, каждый раз вызывая в теле дрожь. Потребовалась почти неделя, чтобы решить, как избавиться от колдовства Азраэля, тяготевшего над братьями и самой крепостью. Но, в конце концов, Альтаир решил проблему и понял, как управляться с тем странным артефактом, послужившем причиной всему этому. Альтаир не позволял остальным прикасаться к этому странному шару, но не потому, что его, как и старика, сжигала жажда обладания им, а потому, что, казалось, ему была невыносимой сама мысль о том, что оно может поработить кого-нибудь еще, словно одно лишь опасение этого причиняло Альтаиру боль. Сам Альтаир обладал странным иммунитетом к любым искушениям, которые сломили предыдущего Ментора, и этого было достаточно для остальных братьев. Орден в Масиафе практически полностью был восстановлен, и большинство ассасинов просто хотели вернуться к прежней жизни, забыть о постигшем их несчастье, которое показало их пугающую слабость. Главным изменением была новая ветвь власти, во главе которой стоял Альтаир. Прежде чем они успели это осознать, все вокруг стали обращаться к Альтаиру как к «господину» и «мастеру». Альтаиру, даже не спрашивая его согласия, вручили мантию Ментора – подобное случалось нечасто, хотя и не было таким уж неслыханным делом. Обычно Ментора назначали Даи, дабы быть уверенным в том, что новый правитель будет всем сердцем отстаивать интересы Ордена, а не заниматься дурачествами и слепым удержанием власти. Малик старался не думать о том дне, когда Даи соберутся вместе, дабы должным образом избрать следующего Ментора. Сколько человек проголосуют за Альтаира? А сколько человек воспротивится такому самовольному провозглашению? Мысль о расколе холодила Малику душу, но он не сомневался, что если дело дойдет до такого, то большинство людей примет сторону Альтаира. Его считали спасителем Масиафа, он был тем, кто убил Азраэля и освободил их от рабства сумасшедшего. Он знал, что наравне с преданностью Ордену, ассасины следовали за тем, кому могли доверять, а после того, что сделал Альтаир, они доверяли лишь ему и никому больше. Малик отмахнулся от мыслей. Вначале ему необходимо найти Альтаира. Он подумает о собрании Даи позже. Он хотел бы вообще об этом не думать, но, увы, это оставалось неисполнимым желанием. Ведь, кроме всего прочего, он и сам был Даи. Он будет одним из тех, кто примет или отклонит кандидатуру Альтаира на должность Ментора. Альтаир не хотел быть Ментором, он не хотел прилагающейся ответственности, или титула, или напряжения, которое несло за собой подобное назначение. Он знал, что Альтаир не дурак, он знал это, просто он был не того поля ягодой. При этой мысли лицо Малика слегка омрачилось. Нет. Альтаир был воином, а не тем человеком, который просиживает штаны за столом и вместо себя посылает людей на убийства. Но Малик чувствовал, что тому волей-неволей придется научиться быть таким, иначе Орден разорвет сам себя на части. Малик напомнил себе, что он сам здесь ради этого. Он, люди из Иерусалима, все остальные, готовые помочь. Альтаир не будет одинок. Никогда больше он не будет подвергаться испытаниям или воевать в одиночку, как было на протяжении многих лет. Никто больше не сможет лишить его заслуг и звания. Никто и никогда не будет говорить с ним со снисходительностью в голосе или даже касаться его, не имея на то разрешения. Он будет высшим источником власти. От этой мысли у Малика пересохло в горле. Он шел коридорами, с каждым шагом ускоряя свой темп, когда внезапно замер при знакомом «мяу!», явно обращенном к нему. Он вернулся на несколько шагов назад, и увидел пухлую фигурку желтоглазой кошки Альтаира. Любопытно. Обычно она всегда следовала за хозяином, почти никогда не покидая его, даже когда тот, с помощью Малика, исполнял обязанности Ментора. По правде говоря, большинство работы делал именно Малик, но он не жаловался. Просто Даи обладал теми знаниями, которых не хватало Альтаиру. Так что же Сусанна делала здесь в одиночестве? Он не знал. Она снова мяукнула ему, затем повернулась и двинулась в противоположную сторону. Малик смотрел на неё еще несколько секунд, затем отправился следом. Он быстро догнал идущую вразвалочку толстушку, которой мешал передвигаться большой, округлый животик. Поначалу, когда во время путешествия из Иерусалима кошка начала толстеть, он не на шутку взволновался. Он боялся, что она заразилась глистами, или чем похуже. К счастью, его опасения не подтвердились. Просто она вынашивала котят. Она была слишком молода, чтобы быть матерью, хотя Малик подозревал, что приписанный ей возраст «котенка» не отвечал действительности, просто ей не хватало в достатке питания, поэтому для своего возраста животное было довольно мелким. Даи предполагал, что котята должны появиться на свет уже в ближайшие дни. И надеялся, что с Сусанной всё будет в порядке. Он следовал за Сусанной то по одному коридору, то по другому. Эта часть крепости была необитаема уже долгое время, несколько лет так уж точно, но здесь навели чистоту благодаря новичкам, которых отправили убирать крепость наряду с обычными мужчинами и женщинами, очнувшимися от колдовского оцепенения. За последние годы правления предыдущего Ментора здание начало приходить в упадок. Новички были рады помочь в восстановлении Ордена, потому что это означало отсутствие привычной ежедневной муштры, но обо всей ситуации они знали не так уж много, в отличие от полноправных ассасинов. Было лучше, если дети не будут знать о случившемся. Тем временем Малик и Сусанна вошли в давно заброшенную комнату. В помещении не было мебели, но воздух там не был затхлым. На подоконнике сидела знакомая фигура, ветер трепал края её белых одеяний. Малик не окликнул сидящего, лишь молча подошел ближе. Сусанна была чересчур толста, чтобы вспрыгнуть на подоконник, поэтому кружила под стеной, явно требуя внимания Альтаира. Но он даже не повернулся в её сторону. Малик тихо подошел к окну. Альтаир слегка склонился вперед, обхватив себя руками, его взгляд блуждал где-то вдали. Малик облокотился рукой о подоконник. Он был не удивлен увидеть здесь Альтаира. В последнее время, если Малик или Мунахид не заставляли его восседать за столом Ментора, создавая хотя бы видимость исполнения той роли, которой наградил его Орден, он уходил куда-нибудь в одиночестве, и Малик не впервые заставал его сидящего над пропастью, смотрящего на раскинувшийся перед ним мир. Он знал, что Альтаиру было больно от того, что случилось с Азраэлем, и что именно ему пришлось сжечь останки человека, которого он считал отцом. Малику нередко приходилось заставлять его есть, и даже кормить его, как тогда в Иерусалиме. Он проводил ночи в полусне в комнатке рядом с покоями молодого Ментора на случай, если что-нибудь случится, а люди, сопровождавшие его в путешествии из Иерусалима, часто несли стражу у дверей. Даи не допустил бы, чтобы Альтаир выкинул какое-нибудь чудачество, или навредил самому себе. Малик понимал, что ассасина постигло глубокое горе. Малик сам прошел через такое, и сейчас помогал не одному могущественному человеку справиться с утратой близкого. Альтаир потерял своего отца, во второй раз. Рауф – своего брата. Кроме того, многие другие тоже потеряли братьев или близких друзей. Какая бесполезная трата жизни! Будь проклят Азраэль и шлюха, родившая его! Внизу Сусанна буквально обернулась вокруг его ног, сохраняя безмолвие, как и её хозяин. Альтаир по-прежнему не обращал на него внимания. Наконец Даи заговорил: - Что случится с котятами? Ассасин остался неподвижен, хотя Малик знал, что Альтаир прекрасно его расслышал. Лишь спустя несколько секунд он ответил: - Они будут здесь, о них позаботятся. Они останутся со своей матерью, - Малик догадался о невысказанном «и со мной». А еще он расслышал немой приказ Альтаира, как Ментора, словно тот провоцировал сказать ему «нет», возразить его воле. Малик не собирался возражать ему в чем-либо, как не посмеет сделать и никто другой. - Хорошо, - просто сказал Даи. – Будет хорошо, если в этом месте зародится новая жизнь, после стольких смертей. Теперь Альтаир смотрел прямо на него, а взгляд Малика, наоборот, блуждал где-то вдали. Он всматривался вперед. Легкий ветерок резким порывом встрепенул их одежды, оба мужчины молчали. - Спасибо, - наконец тихо проговорил Альтаир. - Не за что, Мастер. - Мали… - Тише, - коротко шикнул на него Малик. - Я не хочу этой власти, - тихо и печально проговорил Альтаир. - Я знаю, - сказал Малик. – Но она твоя. - Я с радостью отдам её тебе. - Вряд ли она пойдет мне на пользу, - ответил Малик тем тоном, каким общаются с детьми, только без подобающей такому случаю покровительственности. Альтаир нахмурился в ответ. – Птицы принесли новости. К нам едут Даи, все, кроме Тамира, который не может покинуть Арсуф в такие неспокойные времена. Они официально провозгласят волю Ордена, - осторожно проговорил он, зная, что его слова не принесут Альтаиру радости. Как не принесли и ему. Собрание Даи, на котором решится судьба Ордена, будет змеиным клубком, он это уже знал, и он не хотел попадать в самую его середину, хотя догадывался, что так и будет. Они должны будут разобраться в сложившейся ситуации, и даже если Альтаир не был идеальной кандидатурой на пост Ментора, другого выбора, пожалуй, не было. Альтаир отвернулся. - Я не предназначался на роль Ментора, - проговорил ассасин. – И неужели нет более подходящих кандидатов, чем я? - Может и есть, - уклончиво ответил Малик. – Но сейчас настали смутные времена. Люди Масиафа не позволят кучке ученых самолично решить их судьбу, потому что они до сих пор чувствуют злость на Азраэля и на его деяния. Они выбирают тебя, и никого другого, пусть и лучше подготовленного. Ты герой, их спаситель… - Не уверен, что Рауф с тобой согласится. Как не согласились бы те наши братья, кто пал в тот день, - неожиданно бросил Альтаир, его голос сочился злобой и ненавистью к самому себе. – Я слишком долго медлил! - Один промах среди огромного списка достижений, - терпеливо ответил Малик. Альтаир продолжал смотреть в никуда, и Малик аккуратно взял его за руку, которая покоилась на подоконнике. Альтаир обернулся, но не сказал ни слова, как и не оттолкнул Даи, когда он сжал в своей руке увечную левую кисть ассасина. – Одна жизнь ради спасения тысячи, - тихо произнес Малик, поглаживая большим пальцем руку Альтаира. Он почувствовал, что оковы ассасина ослабли, как и его самоуничижение. - Ты сделал всё, что мог, Альтаир. Ты знаешь, что ни Рауф, ни кто-либо другой, не обвиняет тебя ни в чем, - Альтаир ничего не сказал на это, и Малик не продолжал больше. Он знал, что когда дело касалось Альтаира, слова мало чем могли помочь, потому что сам ассасин был далек от красноречия. Но было кое-что, что Малик мог для него сделать. Эти легкие прикосновения действовали на измученного мужчину успокаивающе. Малик не спрашивал, почему так, но если они действовали, значит, он будет прибегать к этому способу при каждой необходимости. Альтаир смотрел на простиравшийся за крепостью мир, его мысли витали далеко-далеко. В отличие от него, мысли Малика кружились вокруг сидящего над пропастью ассасина, он внимательно наблюдал за ним. По лицу Даи скользнула тень улыбки, когда Альтаир слегка сжал его руку. — Это был тот случай, когда Малику пришлось силком усаживать Альтаира за стол. Он сказал бы, что ограниченное терпение Альтаира подходило к концу, ибо тому не доставало силы воли сидеть на месте в течение многих часов, читая сообщения от Ордена, изучая отчеты казначея, доклады, и другие бесчисленные кипы бумаг, которые Ментор должен прочесть и принять к сведению. Малик был с ним настолько терпелив, насколько мог, буквально пережевывая для него информацию, чтобы Альтаир понял, но он чувствовал, что ассасин начинает закипать от раздражения. - Мастер Альтаир, Даи Малик! – к ним подошел Хайтам, слегка кивая головой в почтении. Малик устало поднял взгляд, прошла лишь половина дня, а он уже хотел сбежать в свою комнату и отдохнуть пару часиков. Его голова начинала раскалываться. Он лишь надеялся, что новости, которые принес Хайтам, не добавят ему страданий. Альтаир, наоборот, был рад отвлечься. Он сел на стуле ровнее, и Малик, доселе склонявшийся над столом, тоже выпрямился и стал сбоку. Он никогда бы не произнес подобное вслух, и даже никогда не признался бы самому себе, но он был рад приходу Хайтама. Он уже готов был воткнуть в голову Альтаира перо, потому что если терпение ассасина лишь подходило к концу, то терпение Малика уже давно висело на тончайшем волоске. Единственной причиной, по которой Малик не накинулся на него ранее, было то, что обычно Ментора нельзя было просто так стукнуть по голове пером (а вероятнее всего – книгой), только лишь из-за того, что он тебя бесит. - Да, Хайтам? – спросил Альтаир юношу, который выглядел чрезвычайно взбудораженно. После освобождения Масиафа пятеро из оставшихся ассасинов Иерусалима получили повышение. Мунахид даже удостоился звания Мастера, хотя назначить такой титул мог один лишь Ментор. Однако настоящего Ментора у Ордена по-прежнему не было, во главе его временно стоял Альтаир. Даже несмотря на то, что Хайтам был еще молод, младше Альтаира и Малика (он и Сеиф лишь недавно перестали носить серые одежды), но после битвы за Масиаф его стали считать не по возрасту опытным ассасином, даже если пока что он не мог подтвердить это соответствующим званием. Хайтам широко улыбнулся. - Пойдемте, это леди-лилия, - сказал ассасин, и Альтаир вскочил с кресла даже прежде, чем тот закончил говорить. Юноша сделал шаг назад и поманил Альтаира за собой. Малик даже не пытался сказать какую-нибудь глупость вроде «сиди на месте», потому что ни он и никто другой не смогли бы удержать ассасина в этом кресле. С довольной улыбкой Малик последовал за ними двумя. Даи ждал этого дня на протяжении двух недель, как только они поняли, что Сусанна вынашивает котят. Депрессия Альтаира не проходила, лишь усугубляясь тем, что Даи учил его быть Ментором и сражался с его нетерпимостью. Он надеялся, что это поможет Альтаиру восстановить свои силы и настроит его на рабочий лад, или, во всяком случае, он теперь хотя бы будет пытаться. Скорее всего, поначалу Альтаир часами будет просиживать рядом с Сусанной и её котятами, но тут уж ничего не поделаешь. Пока Альтаир будет потерян для мира, Малик сможет управиться с Орденом. Хайтам провел их вниз по лестнице, затем вышел в сад. - Её нашла одна из женщин, - сказал Хайтам, когда они пересекали небольшую площадку перед садом. Была середина дня, и сад был пуст, не было там даже присматривающих за ним женщин, и мужчин, жаждущих их компании. И слава богу. Малик не хотел, чтобы столь трепетное внимание Альтаира к своей кошке стало достоянием общественности. Даи знал, что не все люди были согласны видеть его на посту Ментора (хотя их было гораздо меньше, чем тех, кто поддерживал ассасина), и Малик не хотел даже думать о том, что случится с любым, кто решит использовать Сусанну в качестве рычага давления на Альтаира. В таком случае ему не будет пощады. - Ты видел её? – спросил Альтаир. - Да, и я сразу же отправился за вами, - радостно сообщил Хайтам и провел их в одну из комнат, расположенных вдоль внутреннего двора. Обычно там жили наложницы, но сейчас помещение пустовало. Малик не сомневался, что именно Хайтам позаботился об этом. Юноша знал, как Альтаир ведет себя рядом с кошкой, ибо не единожды нес стражу у его двери, и было бы лучше, если бы никто не видел реакции новоиспеченного Ментора (а в том, какой она будет, Малик не сомневался). Поведение Альтаира вполне могло смутить постороннего наблюдателя, когда еще сама Сусанна была котенком. Можно только представить, как он будет вести себя с её потомством. И хотя он считал, что Альтаир вел себя глупо, как для человека с его положением, но одновременно Малику грела душу мысль о том, что такой опасный человек может так сильно поддаваться влиянию столь маленького существа. - Вон там, - Хайтам указал на неглубокую коробку, куда обычно наложницы складывали грязную одежду. Когда Альтаир прошел вперед, юноша бросил взгляд на Малика. Даи в ответ кивнул ему на выход, и Хайтам вышел из комнаты, став в дверях, словно стражник, дабы никто не помешал им. Альтаир издал тихий нечленораздельный звук, и Малик обернулся. Легкая улыбка появилась на лице Даи, когда Альтаир опустился на колени перед коробкой, и Малик подошел ближе, чтобы самому заглянуть внутрь. Сусанна лежала на груде ярких шелков и муслина, она выглядела очень уставшей, но довольной, вытянувшись на боку, выставив напоказ свое белое брюшко. Четверо пушистых котят прижимались к её животику, попивая грудное молоко. Было видно, что прошел не один час с момента их рождения. Один детеныш был копией мамы, еще два были полностью серыми, а четвертый, кроме серой шерсти, отличился большим белым пятном на голове. - Ты только посмотри, моя маленькая лилия, - послышалось воркование Альтаира, и Малик буквально растаял. Что-то было в голосе Альтаира, отчего у Даи перехватывало дыхание, хотя, конечно, он не признался бы в этом даже себе. Он услышал, что Сусанна начала урчать, когда Альтаир начал почесывать её между ушами и под подбородком. Затем Даи взглянул на его лицо и почувствовал волну облегчения – Альтаир улыбался. Малик не видел его улыбки уже очень давно, по крайней мере, с Иерусалима. Он был рад видеть его в хорошем настроении. Это было то, в чем Альтаир нуждался – ему необходимо было такое простое счастье, чтобы побороть депрессию, терзавшую его душу после смерти Азраэля. Несколько мгновений Малик стоял молча, наблюдая за Альтаиром. Он не прикасался к детенышам, которые прижимались к животу Сусанны, массируя его маленькими лапками с миниатюрными коготками, и пили молоко, но ассасин снова и снова поглаживал кошку по голове, подбородку, спине. Затем Даи вышел наружу, к Хайтаму, дабы не мешать Альтаиру наслаждаться драгоценным моментом. - Дадим ему немного времени, - сказал ему Малик, и Хайтам кивнул в ответ. – Как только я смогу оторвать его от Сусанны, мы перенесем коробку в его покои. - Как скажешь, Даи, - Хайтам кивнул снова. - Не подпускай сюда женщин, я не хочу заработать еще одну головную боль в виде слухов о душевном падении Альтаира, - вздохнул Малик. – Братьев тоже не пускай. Если они придут сюда в поисках Альтаира, отправляй их ко мне, - приказал Даи. К счастью, Хайтам понял его опасения. Хотя кроме слухов Малик больше беспокоился о здоровье любого, кто в ближайшее время решит отвлечь Альтаира. - А где будешь ты? - Кто-то же должен управлять Орденом, пока наш Ментор занят, - притворно вздохнул Малик. Хайтам рассмеялся. – Я пришлю сюда Дияри, он составит тебе компанию. - Благодарю, Даи. Малик отмахнулся. - Зови меня, если понадоблюсь. Я буду там же, где и утром. - Конечно, Даи, - сказал Хайтам, и Малик оставил его, вернувшись в крепость. Он подошел к одному из стражников внизу и приказал разыскать Дияри и направить его в сад к Хайтаму. Стражник кивнул и отправился выполнять поручение. Малик поднялся наверх в залу Ментора, его голова гудела от мыслей о том, что необходимо сделать, но он надеялся, что работа пойдет гораздо быстрее, ибо ему не придется постоянно носиться с Альтаиром. Вообще-то, он помогал ему с радостью, но это не означало, что к вечеру у него не начинала болеть голова. К тому же, рядом с Альтаиром постоянно должен был находиться кто-нибудь, чтобы записывать за ним, ибо ассасин был не силен в каллиграфии. Малик подумывал о том, чтобы найти какого-нибудь не особо искусного в бою новичка и приставить к Альтаиру, дабы тот расшифровывал его каракули для других, потому что иначе лишь Малик мог разобрать написанное. Возле стола стояли двое: один напряженно согнув плечи, другой в самоуверенной позе, сцепив руки за спиной. Малик узнал их даже на расстоянии. Первым был Аббас, как всегда резкий и агрессивный. Молчаливая скала рядом оказалась Рауфом, который после битвы за Масиаф замкнулся в себе еще сильнее, и почти перестал улыбаться. Малик понимал его. - Чем могу быть полезен, братья? – спросил он, подходя ближе. - Где Альтаир? – вопрос Аббаса больше смахивал на требование. - Отдыхает, - резко ответил Малик. Аббас с самого начала был источником раздражения для Даи. Тому не нравилось, что Малик – калека – стал советником и правой рукой Альтаира. Аббас был против. Да и вообще, он всегда недолюбливал Альтаира и Малика. Особенно он возненавидел Альтаира после того, что случилось с его отцом. До недавних пор Малика он еще терпел. Сейчас, увы, он ожесточился еще сильнее, он завидовал, и, казалось, готов был сжечь к чертям весь Орден, наслаждаясь ярким пламенем. Малик стал обходиться с Аббасом аккуратнее, не спуская с него глаз. Этот ассасин был паршивой овцой, а авторитет Альтаира не должен пошатнуться ни благодаря ему, ни кому-либо другому. Малик этого не допустит. - Мне нужно поговорить с Ментором, - напирал Аббас, выглядя словно пес, готовый искусать окружающих. - Он отдыхает, - невозмутимо повторил Малик. - Я говорю... - Даи сказал, что он отдыхает, брат, - произнес Рауф. Благослови его бог! Малик не знал, по какой причине пришел сюда Мастер-инструктор, но он был ему несказанно рад. Он не питал никакой злобы по отношению к Альтаиру, который, по сути, занял его место. Наоборот, он был его наибольшей поддержкой. Это сыграло свою роль, потому что Рауф (в отличие от прежнего Альтаира) пользовался всеобщим уважением и любовью. Его поддержка повлияла на решение остальных инструкторов, перешедших на сторону Альтаира, а соответственно и новичков, следующего поколения ассасинов. Если произойдет раскол, все они пойдут за Альтаиром, а остаток Ордена на какое-то время придет в упадок, потому что новички были главной опорой их военной силы. Без них невозможно будет выполнить всю работу на побегушках, встречаться с информаторами, помогать подмастерьям и ассасинам. Аббас бросил сердитый взгляд на Мастера, по-прежнему держащего руки за спиной. - Да, конечно, - натянуто отозвался Аббас. У него хватало наглости задирать Малика, находясь с ним с глазу на глаз, но в присутствии человека, далеко превосходящего его по рангу, он сразу поджал хвост, как дворняжка. - Всё, что ты хотел сказать Ментору, можешь сказать мне. Я передам ему, когда он вернется, - сказал Даи, не сводя глаз с оппонента, пытаясь дать ему понять, что именно он, Малик, а не Аббас, является здесь главным. Его слегка задело то, что Аббас не признавал его авторитет, а ведь Малик стоял выше Рауфа, как и любого другого Мастера. Он был Даи, и заслуживал уважения. Даже с одной рукой он по-прежнему был лучшим бойцом, чем Аббас, который даже не дослужился до статуса Мастера. Аббас недобро сощурился. - Я сам увижусь с ним, когда он вернется, - последовал жесткий ответ, а затем он в привычной для себя задиристой манере гордо удалился, не дожидаясь позволения Даи. Малик не сводил с него глаз, пока тот спускался по лестнице. - Змея, - отозвался Рауф, Малик повернулся к нему - Что? - Нам следует завести мангуста, пока не поздно, - твердо произнес Рауф, он был довольно бодр, и ничем не выдавал свои страдания и скорбь, разве что сменил свой серый шарф, которым часто закрывал нижнюю часть лица, на черный в знак траура. Странно, но сейчас шарф был опущен, хотя ассасин раньше почти всегда скрывал свое лицо за маской. Он прятался за ней так же, как Альтаир прятался за своим капюшоном. - Будем надеяться, до этого дело не дойдет, - Малик оставался серьезен. Рауф молча кивнул в знак согласия. – Что я могу сделать для тебя, брат? – спросил Даи уже гораздо более дружелюбным тоном. - Я просто следовал за Аббасом, дабы убедиться, что тот не огорчит нашего Ментора, - признался Рауф, все еще глядя вслед ушедшему Аббасу. - Альтаир сможет его переварить. А что насчет тебя, Рауф? Как поживаешь? - Поживаю, - уклончиво ответил Рауф. – А где же, собственно, Альтаир? Неужели он слаб настолько, что ему приходится отдыхать среди бела дня? – не удержался от колкости Мастер. - Он присматривает за своей леди, - признался Малик. - Вот как! – Рауф наконец-то вытянул руки вперед, скрещивая их на поясе. Было лучше говорить о Сусанне как о «леди», это порождало меньше вопросов и не мешало авторитету Альтаира. – Когда он вернется? - Не знаю, - признался Даи. – Возможно, завтра. – На лице Рауфа отразилось изумление, и Малик продолжил. – Она неважно себя чувствует. - Ясно. Может, мне стоит пойти проведать его? - Нет, - отрезал Даи. – Он не хочет, чтобы его беспокоили. - Ясно, - Рауф снова понимающе кивнул. - Чем еще я могу быть для тебя полезен, Рауф? Рауф посмотрел на лестницу, по которой не так давно прошествовал Аббас. - Пока ничем, - ответил Мастер. – Но я знаю, где найти мангуста, - он снова одарил Малика спокойным, уверенным взглядом. – Доброго дня, Даи. Передай Альтаиру, что я желаю его леди всего самого лучшего, - он поклонился и ушел с разрешения Малика. Как только Рауф удалился, Малик повернулся к столу Ментора и с тяжким вздохом упал в стоящее рядом кресло, глядя на возвышающуюся перед ним груду бумаг. Столько всего необходимо сделать! А теперь, кроме собрания Даи, ему еще надо думать о новой подколодной гадюке. Он потер переносицу. Альтаиру предстоит пройти через многое. Он должен научиться всему необходимому, и он должен делать всё, что от него требуется по статусу, иначе… Малик не хотел думать о последствиях. __________ От переводчика: перед следующей главой просто необходимо выдержать драматическую паузу. Для разогрева, скажем так. Поэтому сегодняшний апдейт закончим на этом. Мира и покоя вам, братья и сестры! PS: Мне кажется, или Малик является собирательным образом идеальной жены? Не могу избавиться от этой мысли. xD