Лилия в долине (A Lily in the Valley)

От переводчика: приготовьте ваши чувства! :) И да, мне очень стыдно за этот маленький, убогий апдейт. Увы – работа, требующая других переводов, за которые мне платят, а за этот нет. __________ Малик толкнул дверь и та тихо распахнулась. Джари, стоящий на страже, лишь посмотрел на него, но не сказал ни слова и даже не пошевелился. Малик по-прежнему посылал людей из Иерусалима дежурить у двери Альтаира, когда тот был один. Не то что бы он беспокоился касательно нападения на ассасина – любой, совершивший подобный поступок, будет моментально разделан на части. Малик так поступал ради своего спокойствия – ему не нужно было переживать о том, что Альтаир выкинет какую-нибудь глупость. Начиная с того момента, как Сусанна родила котят, состояние ассасина улучшилось настолько, что превзошло все ожидания Малика. Но прежним он уже не стал. Печаль от предательства крепко засела в душе Альтаира, и Даи знал, что лишь время способно излечить это. Увы, времени у них не было. Первые Даи уже прибыли в Масиаф, как стая воронья. Когда гонец подбежал к менторскому столу, за которым восседал Малик, пробираясь сквозь дебри казначейства, и передал ему весть, тому словно ледяная рука сжала сердце, стискивая кулак всё сильнее, покуда не перехватило дыхание. Они были не готовы. Малик был не готов. В последние недели их прибытие страшило его больше всего на свете, и именно они, а не Аббас, мешали ему спать по ночам. Малику становилось дурно от одной лишь мысли о расколе. Орден не переживет такую катастрофу, во всяком случае, восстановится он лишь через несколько поколений. Он заглянул в комнаты, принадлежавшие когда-то Азраэлю, а сейчас занимаемые новым Ментором – Альтаиром. Главной комнатой пользовались чаще остальных, там стоял стол, обращенный к саду и аллее, на нем светилось золотым блеском Яблоко, помещенное в небольшую чашу для устойчивости. Под окном, выходящим на тренировочные площадки, были выстланы цветные ковры и громоздились груды подушек. Малик заставал Альтаира спящим там чаще, чем в кровати, которая находилась в соседней комнате. Но это его не особо удивляло, потому что рядом находилась коробка Сусанны, установленная подальше от солнечных лучей. Если только Малик не вытаскивал его из комнаты, Альтаир проводил время именно здесь, когда дремля, когда выполняя задание, которое ему поручил Малик (об этом, конечно, никто не должен знать), а иногда просто смотря в окно, блуждая взглядом где-то далеко-далеко отсюда. Так что Малик не удивился сидящему у окна Альтаиру. Его удивило то, что ассасин был не один. Но тревога Малика исчезла, едва он разглядел посетителя. - Я не хотел прерывать вас, братья, - проговорил Малик, и взгляды присутствующих обратились к нему: напряженные янтарные глаза Альтаира и спокойные карие Рауфа. Рауф повернулся к ассасину. - Ничего страшного, - сказал инструктор. – Я уже ухожу, - он поднялся на ноги. Альтаир следил за ним взглядом, в котором читалось что-то непонятное, но Рауф, казалось, понял, потому что улыбнулся молодому Ментору. Малик не понимал, что бы это означало, а затем Альтаир вообще от них отвернулся. – Мира и покоя, Даи, - Рауф слегка поклонился ему, выходя из комнаты и пропуская Малика внутрь. Он не предоставил ему никакого выбора, просто захлопнул за Даи дверь. Малик подошел к сидевшему и окинул сверху взглядом мужчину и коробку с животными. Подстилку сменили, теперь вместо одеяний наложниц она была заполнена одеждой ассасинов, которая, по большей части, уже не подлежала восстановлению. Сусанна, как обычно, лежала на боку, а пятеро её котят (не четверо, как Малик думал раньше, потому что не заметил вначале самого маленького) либо пили молоко, либо дремали, согретые теплом матери. С их рождения прошла неделя, и они уже пытались ползать вокруг, даже порой делали несколько шагов, но коробка была достаточно высока, чтобы они не выползали наружу. - Ты уже придумал им имена? – спросил Малик, откладывая насколько можно обсуждение причины его прихода. Он уселся рядом с Альтаиром, который даже не взглянул на Даи. - Да, - последовал ответ. - Ну и? Поделишься со мной этой тайной? – выпытывал Малик. Альтаир искоса глянул на него, но промолчал. Малик вздохнул. – Вот этот, - он потянулся вперед и поднял большого серого котенка. Спина его была однотонной, но на шерстке были и светлые отметины: белая мордочка и животик, а также белые «носочки» на передних лапках. Котенок свободно уместился в его ладони, обнюхивая пальцы. – Как его зовут? – допытывался Малик. Прежде чем ответить, Альтаир нервно облизнул губы и, наконец, повернулся к Даи. - Вот почему сюда приходил Рауф. Я… спросил его, не хочет ли он дать имя какому-нибудь котенку, - почти застенчиво проговорил Альтаир, словно ожидая получить за это выговор. - Вот как! – Малик вскинул бровь в удивлении. – Так значит, именно этот котенок получил имя от Рауфа? – Альтаир кивнул. – И какое же? - Его зовут Сеиф, - отозвался Альтаир. Малик мигнул и посмотрел вниз на котенка. - Хорошее имя, - согласился Даи. – А что насчет остальных? Альтаир, казалось, вздохнул с облегчением, когда Малик вернул котенка по имени Сеиф обратно к матери. - Это – Надин, - Альтаир провел кончиками пальцев по серому детенышу, который лежал на хвосте Сусанны и мирно спал. Малик кивнул. - А это? – он указал на самого маленького котенка, который, как ему казалось, был самым красивым. Его шерсть была рыже-белой, но полоски были почти незаметны, а кончик хвоста, как и у матери, был чисто белым. Хоть он был и самым маленьким, но он его уже в тайне обожал. - Это Адха, - сообщил Альтаир, наблюдая не за котятами, а за Маликом. Даи замер на секунду, затем тяжело сглотнул. Адха, утерянное сокровище. Он знал о ней не так уж много, но он видел, как сильно она повлияла на Альтаира. Ассасин тяжело переживал её потерю, хотя с недавними событиями это не шло ни в какое сравнение. - Красота, достойная такого имени, - проговорил Малик, и, к счастью, его голос остался тверд. Альтаир слабо улыбнулся. – А что насчет другого серого котенка? - Я… придумал ему имя, но…, - ассасин колебался. – Я хотел спросить у тебя разрешение. - Разрешение? – Даи переспросил, хотя ему казалось, что он уже знает ответ. При этой мысли сердце отозвалось привычной тупой болью. - Я бы хотел назвать его Кадаром. Если ты позволишь. Малик уставился на Альтаира на несколько долгих секунд. Ассасин хотел назвать котенка в честь его брата, но тот факт, что он спрашивал разрешение, был из ряда вон выходящим случаем. Альтаир всегда делал то, что хотел. Но его просьба означала, что он не хотел огорчить Малика, что он ценит его мнение. Он не назовет котенка Кадаром без разрешения Малика. Даи задумался о том, что он ничего не может запретить Альтаиру, потому что он – Ментор, но сейчас… сейчас он мог не дать ему разрешения. А стоит ли? Он подобрал серого котенка. Тот был несколько светлее Сеифа, и у него не было белой мордочки и животика, но его передние лапки, так же, как и задняя левая имели белые отметины, белым был и кончик хвоста, а глаза у него были пронзительно голубыми. Понятно, почему Альтаир хотел дать ему имя Кадар. Малик взглянул на ассасина, погруженного в молчаливое ожидание. А затем Даи усмехнулся ему, и царившее между ними напряжение, которого он доселе даже не замечал, развеялось, как дым. - Я считаю, это имя ему подходит, - проговорил Малик, а котенок внезапно укусил его за палец, но совсем легонько, видимо, надеясь найти там молоко. Поиски его не увенчались успехом, и он громко, разочарованно запищал. Сусанна поднялась с усталым видом, выбралась из коробки и подошла к Малику. Взглянув на него, она подцепила Кадара за шкирку и отнесла его к братьям и сестрам. Малик хмыкнул, вытирая обслюнявленную руку о брюки. - А что насчет маленькой копии Сусанны? – поинтересовался Даи, кивая на оставшегося котенка, выглядящего точь в точь как Сусанна в детстве, он унаследовал даже белый кончик хвоста и желтые глаза, которые со временем потемнеют до янтарного цвета. - Я еще не решил, - признался Альтаир. – Ничего из придуманного ей не подходит, - он вздохнул и облокотился локтями о колени, пряча лицо в ладонях. С откинутым капюшоном его можно было принять за какого-нибудь новичка, если бы не коротко остриженные волосы, торчащие ежиком. – А что бы ты предложил? – внезапно спросил Альтаир, поворачиваясь к Малику. - Что? – вздрогнул Даи. - Как бы назвал её? - Эмм…, - глубокомысленно заявил Даи, Альтаир издал сдавленный смешок. Оба замолчали, размышляя. – Канваи, - отозвался Малик, и Альтаир бросил на него заинтересованный взгляд. – Если её мать лилия, то она должна быть тоже, - объяснил Малик. - Канваи, - проговорил Альтаир, словно пробуя имя на вкус. Интересно, сколько времени заняло у него придумывание имен для остальных? Зная его, можно предположить, что немало, тем более что он почти постоянно сидел с ними. – Мне нравится, - одобрил ассасин. – Что скажешь, Сусанна? – спросил он у кошки, и внезапно у Малика создалось впечатление, что о нем уже и забыли. Еще раньше, когда Сусанна сама была котенком, он не раз замечал, что стоило Альтаиру сосредоточить свое внимание на кошке, как всё вокруг переставало для него существовать. Он помнил, как Альтаир мяукал ей в ответ, когда она пыталась забраться в таз для умывания. Казалось, это было уже так давно, а ведь еще не прошло и года. Сусанна мяукнула и громко заурчала, когда ассасин принялся почесывать её под подбородком. Это было каким-то волшебством, потому что на Малика она так никогда не реагировала, даже несмотря на то, что в последнее время она могла тихонько заурчать, когда он её гладил. Она была очень серьезной кошкой, если только поблизости не оказывалось Альтаира. Кошка и её хозяин были похожи друг на друга, как две капли воды. Он тепло улыбнулся, глядя на этих двоих. - Конечно, - отозвался Альтаир, забывая на мгновение о присутствии Малика. – Мне оно тоже нравится. - Альтаир, - позвал Малик, напоминая о себе. – У меня есть новости, - Альтаир повернулся к нему. - По твоему лицу не скажешь, что новости эти приятны. - Начали съезжаться Даи, - Малик посерьезнел. Выражение лица Альтаира словно застыло, он крепко сжал челюсти. - Ясно, - выдавил из себя ассасин, как только к нему вернулась способность говорить. - Я уже сопроводил их в отведенные им комнаты, - продолжил Малик. – Они устали после путешествия, - точнее, это Малик сказал им, что они устали после путешествия. Люди, носившие одежду Даи, были мудрыми людьми и знали, у кого в данный момент находится власть, поэтому не спорили с Маликом, когда тот провожал их в комнаты. Увы, когда-нибудь они оттуда выйдут. – Тебе необходимо принять их за ужином. - Хорошо, - сказал Альтаир, слегка кивнув головой в знак согласия. – Чего бы ты хотел еще? Несколько мыслей промелькнули в голове у Малика, некоторые хорошие, большинство ужасные, он не озвучил ни одной. Пока он пытался выкинуть их из головы, то внезапно заметил, как близко находились они друг от друга, буквально в тридцати сантиметрах, Альтаир смотрел на него своими глубокими янтарными глазами. Малик уставился на него в ответ, размышляя над тем, чего же хотел собеседник, потому что было ясно, что он чего-то хотел, или чего-то ждал. - Ничего, - тихо ответил Малик, и против воли его взгляд переместился на губы Альтаира, они были так близко, он ничего не мог с собой поделать. Он быстро сказал себе, что просто смотрит на шрам, но он знал, что это была ложь. Ассасин облизал губы и Малик вынужден был отвести взгляд. Боже всемогущий, о чем он только думал? Его посетила сумасшедшая мысль, как и несколько недель назад, когда в Иерусалиме Альтаир рассказывал о своем плане, а он хотел лишь схватить его за грудки, притянуть к себе и поцеловать. Стоп. Он не мог. Однажды он уже поддался искушению, и это не должно повториться. Его взгляд встретился с взглядом Альтаира - так он, хотя бы, больше не смотрел на его губы – и он увидел, как что-то промелькнуло в глазах ассасина, взгляд его смягчился. Он не смог себя остановить. Его разум твердил встать, уйти, заняться делами Ордена, как и до прихода сюда, но его тело делало что-то совсем противоположное. Он наклонился вперед, преодолевая те несколько дюймов между ними, и прижался губами к губам Альтаира. Ассасин среагировал мгновенно, отвечая на поцелуй, и Малик почувствовал, что его сознание уплывает куда-то прочь. Но потом до него дошел весь ужас происходящего, и он резко оттолкнул Альтаира. - Что за… Это… Я не… - он даже не смог сложить слова в предложение, и уставился на Альтаира с выражением крайнего ужаса от своего поступка. Альтаир поднес руку к своим губам, почти касаясь их пальцами, голова склонена вниз, и Малик почувствовал себя дурно. Он вскочил на ноги, не способный выдать даже надлежащее извинение. Он попятился к двери, когда почувствовал какое-то препятствие и обернулся. Край одежды Даи был крепко зажат в руке Альтаира и по тому, как ассасин схватил его, Малик понял, что уйти он сможет либо по милости Альтаира, либо выбравшись из своей мантии. Его глаза поднялись немного выше, и он заметил, что Альтаир даже не смотрел в его сторону. - Останься, - сказал ассасин. Это не было приказом, Альтаир говорил так, словно не ожидал, что его вообще послушаются. Малик побледнел. Он ведь обещал самому себе, что не будет отказывать Альтаиру ни в чем, как и положено по его рангу. Но это же не означает подчиняться любой просьбе? Он сглотнул. По крайней мере, Альтаир не выглядел… рассерженным. Он сделал шаг назад, затем еще один, пока не оказался рядом с ним, затем уселся сбоку. Только тогда Альтаир его отпустил. Ассасин глядел не на него, а на коробку с пищащими котятами. Малик снова тяжело сглотнул и уставился на профиль мужчины, не зная, что сказать. А потом он понял, что Альтаир смотрел совсем не на кошек, он разглядывал его, исподтишка, боковым зрением. Малик смог заметить это лишь благодаря откинутому капюшону, но почему-то эта замершая поза Альтаира казалась знакомой. Как же часто он вот так вот наблюдал за Даи, думая, что тот не видит? - Мне жаль, - Малик не мог больше терпеть и первым нарушил тишину. Альтаир медленно повернулся к нему. - А мне нет, - аккуратно и сдержанно ответил он. Малика словно молнией ударило, и он уставился на человека рядом. Вначале он просто не мог понять и подумал, что ослышался. Малик забрал у Альтаира всё, что тот имел, а сейчас он предлагает еще большее. Знать, что Альтаир может поступить с ним так, было ужасно унизительно и пугающе. Малик только и делал, что лишал его чего-то, и даже если он отдаст что-нибудь в ответ, оно не будет идти ни в какое сравнение. Он был слишком погружен в собственные мысли, потому Альтаир застал его врасплох, когда придвинулся к нему ближе и поцеловал снова, хотя только он прикоснулся к губам Даи, как тот отпрянул в сторону. - Т-ты что делаешь? – воскликнул Малик, не желая замечать боль во взгляде Альтаира, потому что в противном случае его снова захлестнет чувство вины, словно он опять сделал что-то неправильно. Альтаир только открыл рот, но Малик не дал ему и слова сказать. – Почему ты так поступаешь? Ты ведь не…, - его горло сдавил спазм, не давая произнести столь жестокие вещи. Он не сможет сказать то, что собирался. Неужели ассасин мало мучал Малика? Неужели он еще недостаточно сломал как себя, так и Даи? Альтаир был олицетворением полнейшей озадаченности, он не понимал. - Я думал, тебе будет приятно, - пробормотал ассасин и Малик снова почувствовал тошноту. - Приятно? – бросил Малик. – Что мне будет приятно? Что ты унижаешь сам себя? Альтаир выглядел так, словно получил пощечину, его глаза прищурились. - Я думал, тебе будет приятно узнать о моих чувствах, - выпалил он в ответ. Альтаир замолчал, тяжело сглотнув, а Малик просто сидел, как громом пораженный. Это то, что чувствовал Альтаир? Он поцеловал Малика не потому, что считал себя обязанным, а потому, что сам так хотел, потому, что испытывает к нему определенные чувства? Даи почувствовал себя нехорошо, из-за сотен разных причин, и знал, что выглядит ужасно побледневшим. Неужели он такой идиот? Неужели он… вот черт. Мысли роились в голове Малика, порожденные таким откровением Альтаира, но он не мог сформулировать толком ни одну из них. - О твоих чувствах? – эхом повторил Даи напряженным и тихим голосом. Альтаир изучал его лицо, не задерживаясь подолгу на чем-то одном, и избегая встречаться с Маликом взглядом. - Да, - тихо ответил ассасин. Он опустил взгляд, снова смущаясь. – Я питаю к тебе определенные чувства, но, возможно, они не уместны. Я прошу прощения. - Ты… ты идиот! – внезапно воскликнул Малик, так что Альтаир даже слегка отшатнулся назад, но с места всё же не сдвинулся. Малик спрятал лицо в ладонь. – Да что ж с тобой такое? – он посмотрел на ассасина сквозь пальцы. – Ты ведь должен меня ненавидеть! - С чего я должен тебя ненавидеть? – обескураженно спросил Альтаир, на его лице ясно читалось полнейшее замешательство, словно он не мог даже представить подобное. – Ты так много для меня сделал! - Но забрал я не меньше, - он знал, что Альтаир поймет, о чем речь, он видел, как ассасин избегал его взгляда. – Ты должен ненавидеть меня. - Нет, - сказал Альтаир. Он закусил нижнюю губу, как раз там, где проходит по ней шрам, и уставился куда-то в плечо Малику. – Даже не проси меня. Малик на секунду закрыл глаза, в которых словно попал песок. Его буквально погребли под собой признание Альтаира и все эти откровения. Он с трудом начал осознавать, что Альтаир чувствовал то же, что… чувствовал Малик. Малик не мог найти ни малейшей причины, чтобы отрицать это. Он любил Альтаира больше, чем брата, сильнее, чем друга. Когда он снова открыл глаза, то увидел смотрящего на него ассасина. Решение Альтаира четко читалось на его лице, он ждал лишь решение Малика. Его слово поставит точку, потому что либо Малик скажет «да», либо Альтаир признает поражение, потому что он не сможет заставить его делать то, чего он не хочет. Это похоже на западню. - И что мне с тобой делать? – спросил Малик хриплым голосом и тяжело облокотился о подушки, чувствуя, что не может даже сидеть прямо. Он вновь поднес руку к лицу, потирая переносицу и украдкой вытирая предательскую влагу в уголках глаз. Поглядывая сквозь пальцы, он заметил, что Альтаир придвинулся ближе. Он все ещё ждал ответ Малика. Даи, желая провалиться сквозь пол, бросил на него несчастный взгляд. – Я не заслуживаю того, что ты мне предлагаешь, - прошептал Малик. Лицо Альтаира снова исказилось в изумлении. - Зачем ты так говоришь? Ты больше других заслуживаешь счастья, - Альтаир на мгновение запнулся, колеблясь. – Ты говоришь, что ты многое забрал у меня, - Даи больно было слышать это. – Но я тебя лишил еще большего. Малику понадобилось несколько секунд, чтобы понять, о чем говорит ассасин, потому что он считал, что эта трагедия уже давно забыта, что к этой теме они не будут возвращаться, и боль, которую он сейчас испытывал, только усилилась. Альтаир говорил о его руке и его брате – и того, и другого Малик лишился, а еще он говорил о своем положении Мастера, который может с гордо поднятой головой стоять рядом со своими братьями. Малик несколько раз моргнул. Он не будет плакать. Не будет. - Но после того, что я… - Шшш, - Альтаир заставил его замолчать, и прикоснулся к лицу Даи. Малика словно обожгло огнем. – Один промах среди огромного списка достижений, - сказал ассасин, и Малик услышал свои собственные слова, но обращенные к самому себе. Ладонь Альтаира переместилась выше, накрывая глаза Малика, в которых блестели предательские слезы, и Малик понял: это для того, чтобы Даи не чувствовал себя слабаком перед лицом другого мужчины. Но это только добавило свою долю в переполненную чашу горечи, и несколько слезинок скатились из глаз, но были остановлены пальцами Альтаира. – Я не обвиняю тебя ни в чем, у меня нет к тебе ненависти. Ты тоже заслуживаешь счастья, Малик, - и Даи почувствовал внезапную тяжесть на коленях. Альтаир оседлал его бедра и свободной рукой потянулся к левому плечу Малика. – Не думай, что это не так, - затем он схватил правую ладонь Малика, прижал к своим губам его пальцы и замер. Малик тяжело сглотнул несколько раз, пытаясь успокоиться, сейчас он был даже рад, что рука Альтаира отделяет их друг от друга. Они замерли так на некоторое время, никто из них не заговорил, никто не сдвинулся с места. В конце концов, Малик высвободил свою ладонь и убрал руку Альтаира, до сих пор закрывающую его глаза. После этого он вытер слезы, а Альтаир сделал вид, что не заметил. Ассасин по-прежнему держал в ладони лицо Малика, и Даи недолго колебался перед тем, как поцеловать его. Как и прежде, ответ Альтаира был моментальным, и к его первой ладони присоединилась вторая, словно он больше никогда не желал отпускать Малика. Ассасин отвечал без колебаний и раздумий, словно он ждал этого уже очень долго, и каждое упущенное мгновение причиняло ему боль, его поцелуй был настолько интенсивным, что у Малика захватывало дух. Когда они прервались, дабы восстановить дыхание, всё, что чувствовал Малик, были звуки тяжелых вдохов и выдохов и отчаянное прикосновение ладоней Альтаира на его лице, который никак не хотел его отпускать. Альтаир слегка поцеловал его снова, поглаживая его скулы кончиками пальцев. Малик протянул руку, чтобы прикоснуться к Альтаиру в ответ. Он никогда не был так близко к ассасину, они практически дышали одним воздухом, и трудно было сфокусироваться на глазах другого из-за столь близкого расстояния. Малик остановил руку на подбородке ассасина, проводя пальцем вдоль шрама на его губах, чувствуя его дыхание, а затем палец сменился губами Даи. Альтаир зарылся ладонью в его волосы, которые и без того были достаточно растрепанными, а когда Малик провел рукой вниз по его груди, он выгнулся навстречу прикосновениям. Едва его рука остановилась на середине груди, Малик пихнул ассасина назад. Немного неловко Альтаир отклонился, Малик последовал за ним, пока ассасин не улегся частично на ковер, частично на подушки. Малику пришлось облокотиться на правый локоть, но это не понесло за собой никаких неудобств, поскольку вместо касаний рукой он предпочитал прикосновения губ. Он склонился ниже, позволяя губам ассасина скользить вдоль его подбородка вниз к шее. Альтаир уткнулся лицом в плечо Даи, пальцы его руки по-прежнему зарывались в темные волосы, другой рукой он крепко обхватил его за плечи, пока Малик в ответ покрывал поцелуями его кожу. Даи чувствовал дрожь, пробегающую по телу Альтаира, но теперь он знал - она была вызвана удовольствием, а не отвращением. Казалось, что Альтаир пытался сдерживать себя под прикосновениями Даи, в то время как сам Малик до сих пор не мог поверить в то, что всё происходит с позволения Альтаира, что Малик не берет, но принимает то, что тот с радостью отдает. Он слегка переместил вес своего тела, опираясь на колени и освобождая руку для того, чтобы провести ею вдоль торса ассасина и потянуть за легко стянутые завязки на тунике. Поскольку Альтаир находился в своих комнатах большую часть дня, валяясь на подушках, он не надел традиционные белые одежды ассасина, как Малик, а предпочел им более удобную тунику. Малик, помогая себе зубами, потянул за такой знакомый красный кушак, которым постоянно опоясывался Альтаир. Ассасин издал тихий стон, пальцы в волосах Даи слегка сжались в одобрении. В последний раз, когда он был настолько близко к Альтаиру, обстоятельства были иными и гораздо менее приятными. Сегодняшний сценарий развития событий был куда предпочтительнее, потому что сейчас не было той отчаянной спешки, вместо этого Малик мог методично исследовать кожу ассасина, изучить узор из шрамов на его теле, который в предыдущий раз он даже не замечал. Они оба издали стон разочарования, когда послышался стук в дверь. - Мастер Альтаир, Даи Малик! Даи Кхазин желает говорить с вами, - крикнул Джари через дверь. Малик взглянул вниз на Альтаира, чья одежда была вызывающе распахнута, тело напряжено, его зрачки были расширены, одна рука держала Малика за темную мантию, пальцы другой играли с прядями волос на затылке Даи. - Мне отослать его прочь? – спросил Малик неровным и хриплым голосом. - У нас будут за это неприятности? – голос Альтаира звучал не лучше. Ассасин немного переместился, теперь практически полностью лежа на подушках. - Сомневаюсь. Что он может сделать? Альтаир лениво усмехнулся, довольный, как кот. - Скажи ему, я не смогу его принять. Я занят, - он приподнялся и поцеловал Малика. Даи пришлось буквально заставлять себя отстраниться. - Хорошо, - он выбрался из объятий Альтаира и, пройдя к двери, открыл её. – Кхазин! – Малик радушно поприветствовал старика, стоя в дверном проеме так, чтобы никто не смог заглянуть в комнату. Не то чтобы оттуда можно было что-то заметить – помещение было обставлено так, что с двери открывался вид лишь на ближайшую стену с рядами книжных полок. - Малик, - Кхазин слегка кивнул головой. – Я удивился, что никто не пришел встретить меня, когда я приехал. - О! – Малик мысленно отругал себя за такой «содержательный» ответ. Он никак не мог сосредоточиться. Хотя он знал, что если бы Кхазин объявил о своем прибытии заранее, Джари сообщил бы им, как сделал это только что. А возможно, Джари просто ждал, пока приехавший Даи устроится на новом месте. – Приношу свои извинения, - любезно продолжил Малик. – Мы с Альтаиром обсуждали дела Ордена. - И какие именно? – выпытывал Кхазин, скрестив руки на груди в ожидании пространного рассказа. - Ничего особо важного, - отмахнулся Даи, стараясь показать, что их обсуждение не имело отношение ни к Кхазину, ни к кому-либо еще кроме, собственно, Малика и Альтаира. – Я надеюсь, тебе уже показали твои комнаты? – добавил он. - Показали, - подтвердил Кхазин. Малик заранее распорядился, чтобы несколько новичков всегда были наготове на случай приезда Даи. Среди учеников выбрали постарше – подмастерьев – которые были способны с должным уважением отнестись к гостям. - Отлично, - кивнул Малик. – Чем могу служить еще? Я уверен, что проводники сообщили тебе, что Альтаир примет всех вас за ужином, - он украдкой бросил взгляд на Джари, тот в ответ лишь возвел очи кверху. Этот Даи был цепким малым. - Сообщили, но я хотел… - Малик, долго ты там еще? – из глубины комнаты внезапно рявкнул Альтаир. Малик оглянулся назад, ассасин по-прежнему лежал на подушках, число которых возросло для большего удобства, одежда так же распахнута, и Малику пришлось насильно заставлять себя отвернуться. Голос Мастера звучал раздраженно и деловито, хотя поза его выражала совсем другие эмоции. К счастью, знал об этом лишь Малик. Едва тот повернулся к Кхазину снова, последовала еще одна реплика от Альтаира: - Скажи Даи, я побеседую с ним, как только закончу, - повелительный голос не оставлял шанса возразить. Малику пришлось сдержать улыбку, и он задумался над тем, сколько им потребуется времени, чтобы закончить. Кхазин вспыхнул, явно чувствуя себя неловко. - Прости, Даи, меня зовет Ментор, - Малик пожал плечами, словно говоря «ну что тут поделаешь». – Если тебе что-нибудь понадобится, сразу же сообщи своему проводнику, - последний, кстати, топтался здесь же, но на почтительном расстоянии. Малик также проинструктировал их о том, чтобы те не оставляли Даи одних. Пусть некоторые из них уже древние старики, но они всё такие же хитрые проныры. Малик был рад видеть, что новички неукоснительно исполняют всё, что он им говорил. - Д-да, конечно, - ответил Кхазин. Малик знал, что Альтаир нагнал на него страху, пусть одним лишь своим голосом – тот всегда производил сильное впечатление, когда входил в роль Ментора и подавлял окружающих своим авторитетом. Подмастерье шагнул ближе, обращая на себя внимание Кхазина, и ловко увел его прочь. Едва Даи скрылся из виду, Малик вздохнул. - В следующий раз, - сказал он Джари, - не беспокой нас без крайней надобности. Я не могу постоянно разыгрывать служанку для Даи. - Я извиняюсь, что прервал вашу дискуссию, Малик, просто он был очень настойчив, - проговорил Джари с неподдельным раскаянием. Ну да, дискуссию. – В следующий раз я буду непреклонен, - уверил он. Малик кивнул и захлопнул дверь. Он вернулся к Альтаиру, который заманчиво и соблазнительно лежал на подушках возле окна. Малик опустился на колени между ног ассасина и был незамедлительно притянут в долгий поцелуй. Руки Альтаира дернули его за одежду, молчаливо спрашивая разрешение снять её, в то время как рука Малика блуждала по голой груди и животу, из-за чего Альтаиру потребовалась определенная концентрация, дабы избавить Даи от одежды. Под черной мантией обнаружилась туника без рукавов, левая рука Даи была до сих пор тщательно забинтована на случай, если он как-нибудь умудрится удариться (еще месяц назад такое случалось довольно часто, пока Малик не привык). Взгляд Альтаира сразу же переместился на неё, он не видел раньше его покалеченную руку, но в его глазах не было сочувствия, какое всегда выказывали другие, и не было жалости (он слишком хорошо знал, что случается, если жалеть Малика). Вместо этого в его глазах была боль, словно видеть Малика таким ранило его самого. Малик наклонился вперед и прижался лбом ко лбу Альтаира. - Прости меня, habibi*, - прошептал ассасин. Малик ненавидел в себе то, что он не мог ненавидеть этого человека или, хотя бы, злиться на него. - Твоей вины в этом не больше, чем моей, - ответил Малик и схватил рукой свое левое плечо. – Ты тоже прости меня. Альтаир обхватил его руками, и Малик буквально погрузился в объятия, принимая его тепло и любовь. Их губы встретились, и Даи потерял счет времени, пока Джари снова не постучал в дверь: пришло время ужина. __________ * Прим. переводчика: habibi (араб.) – «любимый», реже – «дорогой».