Scattered To The Wind

«Если бы я только знала, что творится в голове этого человекоподобного арранкара, то уверена, уже давно бы разобралась во всем, что происходит вокруг. Тоширо сказал схватить нарушителя любой ценой, даже если тот кинется в известную пустыню. Поэтому, фактически, правила, мы не нарушим, — размышляла бывшая Куросаки вместе Такамаки, открывая гарганту, что по секрету, однажды научил ее делать Гриммджоу, вот и пригодилось умение то.» Вокруг, как и обычно было пусто. Летал разве что какой-то мусор, или же останки от съеденных пустых, быть может, пыль, но все это не имело какого-либо значения. Повернув голову влево, затем вправо, черновласка вздохнула и посмотрев вперед, увидела две таинственные незнакомые и странные фигуры. Одна была чуть ли не в два раза выше другой, и определенно, человек, а может и не человек, чей рост был меньше, была либо девушкой, либо ребенком, однако Карин склонялась к тому, что это была девочка, ну или же подобие девочки. Тот, кто был выше нее, взмахнул рукой и перед бывшей Куросаки появился избитый, истекающий кровью Гриммджоу. Его нижняя губы была разбита в кровь, со лба тоже стекала красная жидкость, на лице, как и на всем остальном теле имелись царапины, синяки и глубокие порезы. Кровь не останавливалась, однако сам Джагерджак, будучи таким вот избитым, всё рычал и рычал, оскаливаясь и тем самым, пугая своим дерзким и неприятным видом Шибу, заставляя ее сглотнуть ком, недавно появившийся в горле, от одного лишь вида бедного арранкара. Гриммджоу смотрел на черновласку, глазами полными ярости и ненависти, при этом самодовольно ухмыляясь. Таким его ни Карин, ни Уйори никогда не видели и потому, девушки дрожали, ведь это когда-то был их хороший друг, а отныне это просто животное, которым правят как раз-таки только животные инстинкты. Бывшей Куросаки хотелось кричать, что привести голубоглазого в чувство, но кто-то будто заткнул ей рот, и она не смела что-либо произнести. Арранкар смотрел безумным взглядом, с жаждой убийств и крови в глазах, облизываясь, тем самым чувствуя горьковатый привкус на своих губах. Вкус крови. Успела Шиба лишь подумать, что Джагерджак не в себе, тут же была проткнута его когтями, так как он был в ресурикшионе. Слава богу, что сердце он не задел, однако, другие органы всё же пострадали и дали о себе знать, от чего Шиба сразу же рухнула на холодный Хуэко Мундовский песок, держа в руках лишь какую-то бумажку, сжимая ее до последнего, пока не потеряла сознание. Именно в этот миг и проявилась ее наивность и слепая никому, может, и даром ненужная доброта и переживания. — Остановись! — Крикнула Такамаки и девочка, что стояла вдали, взмахнув рукой, приказала арранкару повиноваться, а после и сама подошла к лейтенанту тринадцатого отряда вплотную, немного припугнув цундере. — Это… тебе передал твой погибший товарищ, — произнесла Уйори, указав на клочок бумаги, что тоже упал на песок, как только Карин перестала его держать. — Ты же, Свинец… да? — Девочка кивнула. — Это от Феррума, возьми. — Жертвовали жизнью, чтобы отдать мне клочок бумаги? Шинигами всегда были такими верными и гордыми? Никогда не замечала. Эй, Дрейн, — Плюмбум обратилась к мужчине, который, как только его позвали, тут же оказался возле девочки. — Прочти мне. Приняв бумажку, Шутаку начал читать послание или же предсмертные слова погибшего товарища: -«Я крайне рад был нашей встречи, Быть может, встретимся еще? Пока на небе солнце светит, Пока все войны брать не в счет. Плюмбум, скажи же мне, прошу, Пересечемся ли с тобой? За всё, что сломлено, разбито — я прощу, Ведь я закрыл тебя собой, Увы, Плюмбум, Ничто не вечно под луной.» — Я ухожу, — всхлипнув, опустив голову, произнесла маленькая Шутаку. — А, как же она? — Вскрикнула Такамаки, говоря про экс-капитана десятого отряда. — Кииназума, — прошептала девочка, — поможет. Но вот им, — девочка показала на зомбированного голубоволосого управляю отнюдь не я. На последних словах, Свинец растворилась в воздухе, вместе со своим товарищем, кого по виду можно было назвать простым дворецким. — Кииназума… Убей всех, кто станет на твоем пути. Излечи раны Шибы-сан, пожалуйста, — плеча, произнесла светловолосая. Только успели пройтись молнии к телу Карин, начиная восстанавливать поврежденные места, ничего не предвещало беды, как вдруг неожиданно, Джагерджак, появившись за спиной Такамаки, проткнул и ее своими когтями, уже в этот раз дойдя до сердца и разделив его на двое, после чего лейтенант тринадцатого отряда рухнула рядом с бывшей Куросаки, вспоминая. «А ведь в прошлый раз… было также…» Арранкар распахнул свои глаза, зрачки его сузились почти до невидимости, его когти были окровавлены, а перед ним лежали двое. Его подруга, которая уцелела благодаря лейтенанту и ее занпакто, и девушка, в которую Джагерджак до поры до времени был влюблен, хоть и вечно бесил ее и раздражал, привлекая к себе ее внимание. »- Класс, это — Такамаки Уйори. Ваш билет на посещение Мира Живых, — представила Шиба лейтенанта тринадцатого отряда. — Шиба-сан, как грубо, — якобы улыбнулась русоволосая девушка, после же обращаясь к Джагерджаку, что болтал с одним из учеников, - эй, ты, арранкар, я же просила подождать! — Прям типичная цундере, — нахмурился с тупой лыбой Гриммджоу, прошептав эти слова ученику. — Согласен, — ответил тот. — Вы двое, о чем вы там шепчетесь?! — Начала кричать лейтенант тринадцатого отряда, уже засучив рукава, дабы хорошенько дать по челюсти надоедливому арранкару.» В груди голубоглазого что-то ёкнуло. »- Эй, арранкар, — глаз лейтенанта тринадцатого отряда начал дергаться, от чего она отвела взгляд в сторону, и скрестила руки на груди, — какого черта я здесь делаю?! Ты даже не спросил меня — хочу ли я идти с тобой на этот тупой фестиваль? — Цундере, помолчи, — зевнул Джагерджак, осматривая все по пути к огромной сцене. — Ты кого Цундере назвал, арранкар? — Нахмурилась Такамаки, вставая перед голубоглазым, раскинув руки в сторону, перекрывая тому путь. — Думаешь, что можешь просто так издеваться надо мной, арранкар?! — Ну что ты заладила. Арранкар, арранкар. У меня имя есть. — Как и у меня! Уйори, меня зовут Такамаки Уйори. — Ага. Ясно. Твоя фамилия, значит — Сильный ветер, а имя — Из кролика. Убожество, шинигамишка. — Опять издеваешься? — Разумеется.» Было больно, и он, стиснув зубы, все же заревел, поняв кого только что убил. Он убил ее, как и прошлый раз. Когда она была только человеком, он убил ее. Это был он. Он! За содеянное, Гриммджоу ненавидел себя и хотел умереть дважды, чтобы почувствовать всю боль, через которую прошла лейтенант тринадцатого отряда. — Гриммджоу, — слабо улыбнулась бывшая Куросаки, приоткрыв глаза, — ты не виноват. Тобой управляли. Это письмо, — черновласка вынула из рукава своей юкаты конверт. — Она сказала мне однажды, когда ее не станет — передать его тебе. Пожалуйста, Гриммджоу, вернись в Мир Живых. Так будет лучше и уже там, прочитай… ее письмо. *** Джагерджак так и сделал: вернулся обратно в Каракуру, будучи незамеченным и принялся за свою работу, разумеется не со спокойной совестью, а все еще угнетая себя за смерть Уйори. Он открыл конверт, и начал читать короткое письмо: «Я почему-то знала, что меня убьешь именно ты, Гриммджоу. Но я не держу на тебя зла, ведь уверена на то были причины. А еще, арранкар, я знаю, что это ты убил меня той ночью. И я рада этому. Ведь иначе, я бы не встретилась с Готеем-13, не познакомилась бы с Шибой-сан, не имела бы таких прелестных учеников, и не увидела бы вновь тебя. Спасибо за хорошо прожитую загробную жизнь. И прости, что не сказала этого ранее… Я… люблю тебя, арранкар.» В Мире Живых уже был вечер и голубоглазый никак не ожидал, что кто-то к нему заявится. Открыв дверь, перед собой он увидел девушку, чьи светлые волосы были лишь слегка ниже плеч: — Я очень люблю животных, — произнесла, волнуясь светловолосая, — мне сказали, что здесь требуются работники. Вот я и пришла… — Девушка как-то знакомо улыбнулась, посмотрев парню прямо в его голубые глаза. — Это же вы — Гриммджоу Джагерджак?