***
— Какую игру ты затеяла, Янг? Тихий голос Драко заставил девушку оторваться от монотонной лекции профессора Бабблинг и изумленно посмотреть на сидящего рядом однокурсника. В последнее время они часто оказывались на Рунах за одной партой, но редко удосуживались переброситься хотя бы одним словом. Всё их «общение» после событий начала ноября заключалось лишь в осторожно брошенных друг другу взглядах и легких улыбках девушки, которые любой другой парень принял бы за заинтересованность в себе и легкий флирт. Но не Драко Малфой. Несмотря на относительно юный возраст, жизнь уже научила его искать подтекст во всем. Слизеринец с самого детства был очень наблюдательным и всюду старался таскаться за свои отцом, анализируя и копируя его манеры поведения и общения. Уже к поступлению в Хогвартс, когда ему едва стукнуло одиннадцать лет, он твердо знал для чего, как и с кем ему нужно было вести себя в той или иной ситуации. Люциус учил его быть осторожным в обещаниях и следить за своим языком, раз за разом повторяя простую истину — от доброты душевной никто ничего не делает, всем что-то нужно взамен. Драко считал своего отца эталоном, идеальным примером для подражания, он с восхищением и трепетом рисовал в голове его образ, не имеющий ни привязанностей, ни лишних эмоций, лишь холодный расчет и десятки масок на лице, которые он умел менять так же легко, как перчатки. Но настал день, когда его идеалы пошатнулись и пошли трещинами. Драко увидел еще одну маску своего отца, надежно спрятанную все эти годы. Это была маска Пожирателя смерти, маска раба Темного Лорда, надевая которую отец начинал казаться настоящим трусом, что совершенно не вписывалось в идеально нарисованную ранее картину. Летом перед пятым курсом Драко словно замкнулся в себе, пытаясь осмыслить совершенно чуждое для него поведение отца, но он все еще не переставал верить в правильность его действий и мотивов, закрывая глаза на все чаще плачущую мать и первые ростки сомнений в разговорах своих сокурсников, которые пытались по-взрослому обсуждать грядущие перемены в магическом мире. А потом Темный Лорд решил окончательно добить семью Малфоев, поручив невыполнимое задание для слизеринца, прекрасно понимая, что мальчишка вряд ли справится. Люциус лично подписал своему сыну приговор, покорно приведя того к своему Повелителю. Единственным человеком, заступившимся за него, была Нарцисса, в тайне пойдя наперекор своему мужу и Лорду, взяв с Северуса Снейпа Непреложный обет. В тот день Драко окончательно отдалился от отца, но по-новому взглянул на свою мать. Он больше никогда не видел ее плачущей, ее взгляд стал жестче, и она, насколько позволяли возможности, взяла управление семьей в свои руки, не показывая того на публике. Несмотря на все это, Драко Малфой уже не мог отказаться от вбитых в его сознание истин, которые отец твердил ему изо дня в день — найти подтекст, разгадать намерения, действовать на опережение. Его голос твердо въелся в голову, не давая довериться никому, он сам уже, не осознавая того, еще дальше отдалялся ото всех. Драко почти не помнил прошлый год, он мог описать события лишь отрывками: жалкие попытки починить Исчезательный шкаф, бессонные ночи, прогулянные уроки, первая попробованная дурь, которую дал ему на вечеринке семикурсник Пьюси, безликие девчонки, побывавшие в его постели, пьяные дуэли. Все это лишь мнимо отвлекало от осознания того, что он катился на самое дно своего существования, где лежали острые осколки разбитых вдребезги идеалов. И неизвестно к чему бы это привело, если бы однажды Блейз, с которым Малфой не общался почти весь семестр, не промыл бы ему мозги, накинувшись с кулаками в Выручай комнате и выбивая из него всю накопленную злость, обиду и разочарование. Он заставил его рассказать ему все, что копилось в душе все последние годы, за что Драко действительно был благодарен своему другу, не посмевшему отвернуться от него в тяжелый момент. Именно тогда он впервые задумался о том, что не все в этом мире имеют корыстные цели. С того момента прошло уже достаточно времени, и однокурсники, с которыми он вновь начал общаться, практически не припоминали ему его поведение в период его слабости, все шло своим руслом. Из привычной картины теперь выбивалась лишь одна деталь. Джорджия Янг. На первых курсах они не общались, да и в принципе в том возрасте общение между мальчиками и девочками воспринималось лишь поводом для шуток и издевок. Тем более Малфой прекрасно знал по рассказам Люциуса, что отец Джо был аврором, проводящим рейды по выявлению и устранению темномагических артефактов, что заставляло парня предвзято относиться и к самой девочке. Курсе на третьем все ожидаемо уже начали поглядывать на противоположный пол немного в другом ключе, оценивая друг друга на предмет привлекательности, поднимая в разговорах темы взрослых отношений, где Янг довольно часто упоминалась в обсуждениях даже у ребят на курсы старше, но мнение отца Драко по поводу ее семьи все еще брало вверх. На четвертом курсе все уже успели познать прелести первой влюбленности и разбитых надежд, чего только стоил Святочный бал и творившаяся вокруг него шумиха. Малфой по настоянию родителей, пригласил тогда младшую Гринграсс, после чего та считала себя его девушкой. «Привлекательная пустышка» — так он называл её в разговорах с Забини, на что тот лишь усмехался, во всю приударив за её старшей сестрой, с которой у него в будущем сложились даже довольно неплохие отношения, но по какой причине они с Дафной спустя почти два года разошлись, оставшись хорошими друзьями, Малфой так и не понял, а Блейз был немногословен на эту тему. У остальных же все складывалось куда лучше — Пэнси после бала постоянно зажималась в углах пятикурсником Монтегю, Нотт прекрасно ладил с уже помолвленной с ним Катрин, а вот Янг отличилась, завязав отношения с выпускником Шармбатона. Астория тогда постоянно докучала Драко разговорами об этой паре, в которых она нещадно перемывала косточки Джо на тему того, что француз в силу возраста уже скорее всего воспользовался девушкой и в скором времени бросит. На пятом курсе практически ничего не поменялось, появились лишь вечеринки, на которые их стали звать ребята постарше, где они во всю вкусили прелести алкогольных игр, а Малфой научился пускать пыль в лицо Астории, целуясь с другими, незаметно от той, уже тогда осознав, что ему с ней не по пути. Шестой курс стал переломным во всех отношениях. Напившись и нанюхавшись, он был не против поразвлечься с любой, приглянувшейся ему девушкой, совершенно не скрывая своих похождений. Он не мог сказать, со сколькими из них переспал, он не помнил, когда именно затащил младшую Гринграсс в пустой класс, чему та была только и рада, закрывая глаза на его бесперебойные связи. Но даже тогда Джорджии Янг для него словно не существовало, хотя он не раз бросал на нее взгляд. И дело было не в том, что у нее был парень, его это никогда не смущало, даже скорее забавляло и прибавляло азарта, а в том, что, несмотря на неконтролируемое состояние, он знал, что Блейз не простит ему такого отношения к его подруге. Драко так до конца и не понял, что изменилось в начале этого учебного года. Возможно, все связано с тем, что в один момент слизеринцы, не сговариваясь, осознали, что настало время, когда нельзя было довериться даже собственной семье, что единственные, кто сможет помочь им не потерять себя, это такие же подростки вокруг. Малфой хотел в это верить, оценивая каждого из своего окружения на предмет потенциальных рисков получить либо клеймо, либо Аваду в лоб, уже даже не зная, что из этого окажется страшнее. В его рассуждениях Янг должно было повезти больше всех. Парень и не надеялся увидеть ее в первый день осени в излюбленном слизеринцами вагоне Хогвартс-Экспресса, подумав, что девушка пожелает оказаться как можно дальше от кромешной тьмы Англии вместе со своей семьей. Но, несмотря ни на что, он вдруг наткнулся на неё, стоявшую у закрытого купе. Это, наверное, и стало переломной точкой, после которой слизеринец вписал её в свой список обреченных. Только один момент все равно не давал ему покоя. Когда он думал об этой девушке, голос в голове продолжал твердить раз за разом одни и те же слова — найти подтекст, разгадать намерения… Что ею двигало, когда она решила остаться? Что ею двигало, когда она начала общаться с ним, как с давним другом? Что ею двигало, когда она искала повод пересечься с ним хоть взглядом? После каждой встречи с ней у Драко появлялось все больше вопросов и совершенно никаких ответов на них. Он расценивал это, как очередную игру, выйти из которой победителем он мог, только добившись желаемого любыми путями. — О чем ты? — Джо задала этот вопрос также тихо, как и он, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания окружавших их учеников и смотря прямо в светло-серые глаза своего соседа по парте. И Малфой в очередной раз поразился тому, как легко она могла показаться для всех такой наивной, всего лишь подняв удивленно брови и выразительно хлопнув ресницами. — Ну же, Янг, ты не дурочка, ты должна прекрасно понимать, что я имею в виду, — слизеринец с удовольствием наблюдал за тем, как глаза девушки забегали по его лицу. — Не приходилось читать твои мысли, — она слегка улыбнулась, продолжая строить из себя наивную пустышку, напоминая Драко Асторию. Он знал, что целью Гринграсс было затащить его под венец любыми путями, используя во всю обаяние и покладистость. А вот с Джо все было намного сложнее. Он не понимал её. — Знаешь… — Молодые люди, если вы пришли сюда общаться, можете смело покинуть кабинет, — профессор Бабблинг неожиданно появилась перед их партой, строго смотря на слизеринцев, а не получив от них никакого ответа, лишь поджала губы и вернулась к доске, полностью изрисованной руническими цепочками. До прогремевшего на весь замок колокола они больше не проронили ни слова, пару раз ловля на себе изучающие взгляды друг друга и думая о своем. Слизеринец первым вылетел из кабинета и направился в сторону винтовой лестницы, лишь на секунду остановившись, чтобы убедиться, что девушка следует за ним. Идея, пришедшая в его голову, казалась совершенно неправильной и неуместной, но Драко быстро отмел сомнения, еще раз убедив себя, что сделает все, чтобы получить ответы на свои вопросы. После очередного витка лестницы парень шагнул в углубление в стене, дожидаясь, когда Джо наконец-то догонит его. Он отчетливо слышал приближающиеся шаги и мог даже на скидку предположить, сколько ступенек ей осталось пройти, чтобы оказаться с ним на одном уровне. Слизеринец начал отсчет. Десять, девять, восемь… Он уже слышал, как сбилось ее дыхание. Семь, шесть… Девушка неразборчиво выругалась, слегка оступившись. Пять, четыре… Драко напрягся, приготовившись. Три, два, один… Он резко протянул к ней руку, крепко схватил её чуть выше локтя и прижал к стене. Слизеринка вскрикнула от неожиданности, испуганно уставившись на него широко раскрытыми глазами. — Я жду ответов, Янг, — уверенности в его голосе можно было позавидовать. Парень пытливо блуждал взглядом по её лицу, пытаясь считать нахлынувшие на неё эмоции. — Что ты хочешь услышать? — Джо больше не смотрела на него, опустив голову и нервно покусывая нижнюю губу. — Правду, — Драко еще сильнее сжал её руку, предотвратив попытку вырваться. Он чувствовал, что она готова сдаться, и это чувство опьяняло лучше любого алкоголя. — Я пытаюсь не сойти с ума, Малфой, — как же тихо и обреченно она это проговорила. — Вспомни себя в прошлом году, вспомни, как пытался отвлечься чем угодно, лишь бы не дать темноте в голове и вокруг поглотить себя. Слизеринец сначала и не знал, что ответить, он ожидал скорее лживую сопливую историю, придуманную на ходу, но напоролся на реальность. Он действительно мог её понять, он даже мог бы её предостеречь от того, что её выбор — это не выход, что потом станет еще хуже. Но не стал. В её игру должны играть как минимум двое, и сейчас она бросала ему вызов, посвятив в правила. И он его принял. — Что ж… Будем отвлекаться, Джорджия Янг, — Малфой сделал свой ход, его губы расползлись в ухмылке. — Зря ты затеяла партию с таким опытным игроком. Она подняла взгляд на его лицо и посмотрела прямо в глаза. Всего на миг ей показалось, что они были не серыми, а иссине-черными, и этого мгновения было достаточно, чтобы она рвано вздохнула, что не ускользнуло от внимания слизеринца. Их разделяли считанные сантиметры. Драко свободной рукой вскользь прошелся по её щеке, заправляя прядь огненно-рыжих волос за ухо и мысленно делая ставки на то, сколько же она продержится в этом поединке. Но девушка неожиданно расслабилась и улыбнулась. — Ты даже не догадываешься, сколько опыта может быть у меня, — и Джо ловко вывернулась из-под его руки и побежала вниз по лестнице. — Удиви меня! Последняя брошенная ей вслед фраза заставила девушку еще шире улыбнуться, но память предательски подкинула ей воспоминания о холодном темном взгляде, который ей померещился, когда она смотрела на Малфоя. Она споткнулась, схватившись одной рукой за перила, а второй за камушек на серебренной цепочке, висевший на её шее. Больше всего на свете она желала забыть все то, что с ней происходило. Но ее мечтам не суждено было сбыться. Память продолжала медленно доводить её до сумасшествия. Джо в подвешенном состоянии дошла до Большого зала, где её встретила уже привычная тишина. До ужина еще оставалось несколько минут, но многие студенты и практически все преподаватели расселись по своим местам в ожидании блюд, приготовленных домовиками. Девушка только села за свой стол, слегка улыбнувшись однокурсникам, как вдруг внимание всех привлекла коричневая сипуха, залетевшая в зал через приоткрытое окно под сводом потолка. Она описала несколько кругов, прежде чем, громко ухнув, найти свою цель. Джорджия успела заметить, как со своего места вскочила Алекто Кэрроу, направив волшебную палочку на птицу, пытаясь прицелиться, и пара ярких лучей заклинаний разбилась о щиты на стенах. Птица словно не замечала атаки на неё, она продолжила плавно спускаться к центру стола факультета Слизерин, пока не села прямо напротив Янг, хищно оглядев остальных присутствующих. Девушка потянулась к ней и аккуратно начала отвязывать свиток с её лапы. — Никакой почты в несогласованное время! — голос Алекто резал слух, звоном отдавая по барабанным перепонкам в полной тишине зала. — Я должна проверить твою посылку, девчонка! — Это завещание, — после слов Снейпа сердце девушки сжалось, но она была благодарна профессору, что он вступился за нее. — Свиток перевязан черной лентой. Не думаю, что будет корректно забирать его у мисс Янг. Кэрроу затравленно опустила взгляд и вернулась на свое место, тем временем как Джо смотрела на пергамент в своих руках, не решаясь раскрыть его. — Это странно, — девушка подняла взгляд на Блейза, сидевшего на против неё, — обычно завещание передают гоблины в банке, а не присылают его совой. Слизеринка лишь пожала плечами, не зная, как ответить своему другу. Она медленно потянула за края ленты и глубоко вздохнула, прежде чем развернуть пергамент. Забини оказался прав, письмо не было завещанием. Ровно посередине кривым почерком было написано всего несколько строк. На немецком. «Убийством Янгов я лишь напомнил тебе, что Хэллоуин — это праздник смерти. Долго же ты пряталась от неё. Надеюсь на нашу скорую встречу, фройляйн Леманн.» И девушка в один момент забыла, как дышать.Nosce te ipsum - Познай самого себя
29 июля 2023 г. в 15:35
Примечания:
The Rolling Stones - Paint It, Black
Ворота Малфой Мэнора бесшумно распахнулись перед Северусом Снейпом, сразу же открывая перед его взором лишившийся жизни сад поместья. Всего за каких-то два года всё вокруг особняка потеряло свои краски. Мужчина на мгновенье задержал взгляд на прибитых к земле невзрачных кустах. Когда-то эта аллея, ведущая к дому, была усеяна белоснежными розами, которыми так гордилась Нарцисса, лично наставляя домовиков по уходу за ними, чтобы цветы восхищали гостей, посетивших Мэнор, сказочно дополняя роскошь и некий уют поместья. Сейчас же от роз остались лишь торчащие во все стороны острые шипы на стеблях. И эта картина прекрасно описывала общее настроение находящихся внутри дома волшебников.
Снейп знал дорогу до зала собраний наизусть, на ходу очищая голову от ненужных мыслей прекрасно понимая, что Лорд ни за что не откажется применить приносящую ему удовольствие легилименцию даже на своих самых верных последователях. Он всегда врывался в голову, совершенно не скрывая этого, и перебирал чужие мысли и воспоминания, как старые никому ненужные вещи. Он делал это осознанно неаккуратно, оставляя «в подарок» сильную мигрень. Противостоять было бессмысленно, Тёмного Лорда лишь забавляли жалкие попытки неумех возводить барьеры, которые с легкостью разбивались после парочки пыточных заклинаний.
Снейп зашел в тускло освещенный зал, бросив быстрый взгляд на сидящих за столом людей, Часы за его спиной пробили ровно двенадцать раз, и двери громко захлопнулись, повинуясь невербальной магии.
— Ты заставил нас ждать, С-северус-с.
В шипении Тёмного Лорда можно было различить насмешку, но никто из присутствующих даже и смел подумать о том, чтобы улыбнуться в ответ. Все сидели, потупив свой взгляд в столешницу, боясь даже лишний раз пошевелиться.
— Амикус, Алекто, как обстоят дела в Хогвартсе?
Снейп в пол уха слушал рассказы своих «коллег» о зверствах, творившихся за стенами замка, стараясь изо всех сил не показывать в своих мыслях настоящее отношение ко всему происходящему, прекрасно чувствуя, что сейчас копошатся именно в его голове, ища в воспоминаниях подтверждения словам Кэрроу.
— А новый директор оправдывает наши ожидания? — Лорд с усмешкой все еще смотрел на зельевара, которого, казалось, никак не тронула такая колкость.
Все их собрания в последнее время не несли какого-то особого смысла. Участники просто отчитывались о проделанной работе, зачастую даже не успев договорить, когда Повелитель прерывал их, теряя всякий интерес к монотонным ничем не отличающимися друг от друга рассказам. Он, не скрывая скуки, раз за разом выслушивал Роули о поисковых операциях, не приносящих успехов, за что награждал того дозой пыточных и ядом своих слов о его способностях. Спрашивал у Мальсибера о делах в Министрерсве и слушаниях в отношении грязнокровок лишь для того, чтобы убедиться, что все идет своим ходом.
Снейп за все собрание не проронил ни звука, прекрасно зная и видя, что Волан-де-Морта интересовал лишь мальчишка Поттер, про которого ничего не было известно уже больше месяца. Зельевар отметил лишь один приказ, который Лорд отдал Беллатрисе и Сивому на поиски мастера волшебных палочек Олливандера, обсуждая который он действительно включился в собрание, что указывало на важность его исполнения лично для него.
— А ты меня чем обрадуешь, Яксли? — Темный Лорд перевел взгляд на сидящего рядом с Ноттом мужчину.
— В Министерстве все действительно остается под вашим контролем, как и было сказано ранее, — выдержав небольшую паузу, Корбан все же начал говорить, тщательно подбирая слова и не сводя глаз с волшебной палочки в руках Повелителя. — После того инцидента, случившегося в конце сентября, никто из друзей Поттера, ни он сам не пытались проникнуть в здание.
— И это все, что ты хотел нам поведать? — холодный голос донесся до мужчины одновременно с пронизывающей головной болью от внезапного проникновения в его сознания.
— Б-боюсь, что появились некоторые сложности с Авроратом, м-мой Лорд, — Яксли начал заикаться, больше не скрывая своего волнения. — Многие считают, что смерть аврора Янга и его жены в-ваших рук дело. В общей сложности почти п-пять отрядов перестали выходить на связь и скрываются вместе со своими семьями, Повелитель… — новая волна боли охватила его, заставив шумно вдохнуть воздух сквозь крепко сжатые челюсти, а Северус едва заметно нахмурился, осознав, что это был единственный доклад за сегодня, который по какой-то причине так заинтересовал Лорда.
— Когда это произошло?
— В н-ночь Хэллоуина, мой Лорд.
После этой фразы боль неожиданно отступила, и Яксли растерянно посмотрел на сидевшего во главе стола мага. Он ожидал чего угодно, смотря на не двигающегося и полностью погрузившего в свои мысли Повелителя, но ни гневного шипения, ни пыточных проклятий не последовало. Молчание затянулось уже на неприлично долгое время, и сидевшие за столом волшебники начали даже осторожно переглядываться, когда Лорд вдруг вновь заговорил.
— Выясни все про их убийство, Яксли, — он тяжелым взглядом осмотрел зал, прежде чем резко подняться со своего кресла. — Собрание окончено.
Он черным вихрем пронесся вдоль длинного стола и с диким грохотом открыл двери в освещенный факелами коридор поместья, где и исчез, трансгрессировав в никому неизвестном направлении, уже не видя и не догадываясь, что его приспешники в ступоре продолжили сидеть на своих местах, так и не решившись заговорить друг с другом.