Лишенный чувств

- Что здесь произошло? – тихий голос нашего лечащего врача выдергивает меня из чуткой дремы. - Стэн, мы можем поговорить? – тот же голос наполняется серьезными и словно хмурыми нотками. Я знаю, о чем меня ждет разговор. Не впервой. - Да, конечно. Я подойду в ваш кабинет через пять минут. Слышу вздох, шаги, и мне на колени что-то опускается. Потом снова шаги и звук закрывающейся двери. Подбираю с колен книгу. Ту самую, которую еще утром я со злостью запустил в противоположную стену, сбив, судя по раздавшимся звукам, то ли вазу, то ли светильник.. Один из лучших юмористических романов позапрошлого года. Я поспешно запихиваю книгу в стоящую у ног сумку, стараясь отогнать от себя всплывающие в голове строчки с ее первых страниц. «…Ему виделись автомобили, на полном ходу теряющие управление…» Я сжимаю руки в кулаки, понимая, что меня еще не отпустило. «…чтобы вылететь на тротуар и превратить его тело в месиво из рваных мышц и ломаных костей…» Отпихиваю сумку подальше от своего стула. «…он ловил себя на том, что репетирует обращенные к ней предсмертные слова…» Юмористический роман. «…испытывал своего рода изысканное удовольствие, представляя любимую, испускающую дух у него на руках…» Я громко выдыхаю и беру в свои руки ладонь Марка. Целую. Потом встаю и наклоняюсь к его лицу. Мои губы попадают на его щеку. - Ты обещал мне, что я больше никогда не буду один в этой темноте, - сжимаю пальцы и утыкаюсь своим лбом в его. – Ты мне это обещал, Марк… Стаскиваю с запястья поводок, беру его в ладонь, и Люк сразу же тянет меня к двери. Мы выходим из палаты, и я чувствую, что друг направляется в столовую. - Нет, Люк, нам сначала к доктору Колину, - в ответ слышится разочарованный скулеж, но мы все же меняем направление. Не знаю, сколько я проспал. Впрочем, не думаю, что долго, иначе Люк бы меня разбудил. Обед он никогда не пропускает. Я читал моему Марку все утро – Диккенс все-таки пригодился, - а потом, видимо, задремал. Стучу в закрытую дверь и слышу снова хмурое «Входите». - О чем вы хотели поговорить, доктор Колин? – я и так знаю, но, может, я все же ошибаюсь. - Проходи Стэн, присаживайся, - видимо, все-таки нет. - Что произошло в палате Марка? - Мне не понравилась книга. - Это не повод кидать ее в стену. Я лишь пожимаю плечами. - Стэн. От того, как этот человек сейчас произносит мое имя, я сразу представляю его высоким седым мужчиной с глубоким взглядом и очень серьезным лицом. Мне кажется, что сейчас он снимает свои очки с широкой роговой оправой и трет пальцам переносицу. Возможно, я ошибаюсь. - Стэн, ты же должен понимать, что так нельзя. Да, должен. И да, понимаю. - С каждым днем тебе становится все хуже. И все труднее держать себя в руках. Я вспоминаю сегодняшнее утро – мне нечего возразить. - Раньше ты срывался только морально, никогда не выражая агрессию. А в начале и этого не было. Я вспоминаю первые дни и ночи в этой больнице. Тогда я не знал, что мне делать, и просто сидел возле моего Марка, держал его за руку и ждал, когда он проснется. Спустя несколько дней начались истерики. Тогда я тоже не знал, что делать и просто сквозь слезы умолял моего Марка очнуться. А потом я начал психовать. Сначала дома, потом уже и здесь. Разбитые чашки и перевернутые подносы медсестрам приходилось убирать все чаще. Впервые доктор Колин пригласил меня на разговор две недели назад. До этого все списывалось на мою слепоту и неаккуратность. Неделю спустя был еще один разговор, и вот теперь я снова здесь. - Ты же понимаешь, что эти срывы не выход. Понимаю. Но я до сих пор не знаю, что мне делать. Что я могу сделать, чтобы мой Марк вернулся… - Если так будет продолжаться дальше, все может кончиться очень плачевно, и мне придется запретить твои посещения. Я вздрагиваю как от удара. Нет, нет-нет-нет, это время рядом с его кроватью – все, что у меня есть. Все, что у меня осталось, чтобы не сойти с ума. - Что?.. Нет, доктор Колин, прошу вас, не надо этого, - вскакиваю с кресла и делаю шаг в сторону голоса. - Я… Я буду держать себя в руках. Я ведь никому не причиняю вреда… Я оплачу все разбитые чашки и другую посуду, и… - Не в этом дело, Стэн, пойми. Я не за чашки беспокоюсь, - теплая рука ложится на мое плечо. – Я беспокоюсь, что ты можешь оказаться в соседней палате с нервным срывом. Я опускаюсь обратно в кресло. Это все ерунда, это неважно. Важно только то, чтобы мой Марк очнулся, чтобы с ним все было в порядке. Я хочу все время быть рядом, чтобы он слышал мой голос, если слышит, и чтобы первым увидел меня, когда очнется… - Стэн, ты же понимаешь, что неизвестно, когда Марк очнется, и… очнется ли он вообще. Еще один удар. Сильнее прежнего. - Он очнется. Я знаю, доктор Колин, он обязательно очнется, - нервно сжимаю кулаки, но услышав глубокий вздох, понимаю свою ошибку. - Вот видишь, Стэн. Об этом я и говорю. Тебе нужно успокоиться. Нужно… отвлечься. А то ты не только Марку помочь не сможешь, когда будет нужно, но и себя до койки доведешь. Я вздыхаю. Я не могу оставить моего Марка. Не могу и не хочу. Но понимаю, что с доктором Колином спорить не стоит – он прав, пусть только в причине, а не в следствии, но все же. Мне не нужно развеиваться. Мне просто нужно взять себя в руки и все. - Что вы хотите этим сказать? - Я хочу сказать, Стэн, что тебе стоит уехать на пару дней. Привести мысли в порядок. Съезди к родителям. Держать себя в руках. Не психовать. Родителей и правда стоит навестить, но не сейчас. - Пойми, я тебя не бросить его прошу, а отдохнуть самому. Когда ты в последний раз был где-то кроме больницы и работы? Я… не помню. Наверное, давно. Но я и не хочу где-то бывать! Я ведь там, в этом «где-то» буду один… А мой Марк будет здесь. Тоже один. Я не могу его оставить. Не могу и не хочу. Он – самое дорогое, что у меня есть. - Пообщайся с друзьями. Не хочу. Они только жалеют и сочувствуют, хлопая по плечу или обнимая. Некоторые еще говорят «Держись». Что это значит? За что мне держаться и зачем? Каждый день я держу в своих ладонях руку моего Марка. Больше мне ничего не надо. - Тебе нужно отдохнуть, Стэн. От чего? Я не устал быть здесь, рядом с ним. - Ты сильно похудел, бледен и вообще выглядишь не очень здоровым. Как он не понимает, что это все неважно? Причем тут моя внешность? Важен только мой Марк. Только он важен для меня. - Ладно, Стэн. Надеюсь, ты меня послушаешь. Я все-таки врач и знаю, о чем говорю. Я киваю и встаю с кресла. - Я вас понял, доктор Колин. И сделаю все, что в моих силах. Слышу очередной глубокий вздох. Да, я бы тоже себе не особо поверил. - Не забудь сходить пообедать. - Люк этого не допустит. Слышу, как мужчина улыбается, и направляюсь к двери. В больничной столовой тихо почти так же, как в библиотеке. Только здесь просто некому шуметь, а не запрещено. Поднимаемые здесь темы для разговоров не предполагают бурного выражения эмоций. - Мистер Олфорд? Я отрываюсь от своего обеда, поворачиваясь в сторону смутно знакомого голоса. - Здравствуйте, это я… эм… тот парень из лифта, помните? Мы утром виделись. …В смысле, встретились… Слышу, как отодвигается стул напротив меня. - Ничего если я с вами присяду? Я Сэм, кстати. По вибрации на ноге от прижавшегося к ней Люка, я понимаю, что пес тихо рычит. Пока тихо. Мне вспоминается наше знакомство с Марком. Он к нему тогда сразу лизаться полез… - Спокойно, Люк, все нормально, - я снова поворачиваюсь к незна… к Сэму. – Стэн. - Очень приятно! У вас такая красивая собака! И имя интересное – Люк! Оно что-то значит? Я люблю моего Марка. Больше всех на свете люблю. - Ничего особенного, просто имя. - Ясно. Тишина напротив дает мне шанс на то, что Сэм потерял интерес к разговору. - А кого вы здесь навещаете? - Моего… Резкий голос, раздающийся из динамиков громкой связи, прерывает мой ответ, а затем и вовсе заставляет резко сорваться с места, опрокидывая стул и поднос: - Доктор Колин, срочно пройдите в четыреста семнадцатую палату. Доктор Колин…