Пелена

А гвозди в ладони не так уж и больно, когда их вбивают любимые руки. ©

      Разбудил Стайлза громкий кашель Джексона, который, судя по тому, что Стилински не обнаружил никого на диване рядом с собой, был на кухне.       – Ты чего не спишь? – сиплым спросонья голосом поинтересовался Стайлз, видя, что он встал раньше будильника на полчаса, – Джексон?       – Не могу, горло першит, – помятый Уиттмор показался в дверном проеме, – ты сегодня как обычно? – уточнил он, зная, что периодически Стайлз задерживался в кофейне, оставаясь помыть пол вечером.       Уборщица, пожилая и почти глухая бабулька, частенько не выходила на работу, а Стайлз совершенно не брезговал дополнительным заработком. И ему почему-то было до дрожи в пальцах жалко смотреть на то, как женщина, старше его раза в три, тягает тяжелые стулья.       – Не знаю еще, - ответил, наконец, Стилински, потягиваясь и зевая во весь рот, – ты, я надеюсь, дома сегодня?       – Да, – Джексон снова закашлялся и продолжил уже шепотом, – учить буду, – он кинул тоскливый взгляд на кипу распечаток, которые начал штудировать вчера вечером.       – Окей, я в душ. – Стайлз встал и, подтянув трусы, пошел в сторону ванной, которая была смежной с туалетом и с трудом вмещала в себя одного человека. Стоящая там стиральная машинка занимала пространство почти полностью, поэтому, занося ногу над бортиком душевой, нужно было быть аккуратнее, чтобы не удариться об нее коленкой.       Стоя под прохладными струями воды, Стайлз пытался выкинуть из головы ночное пробуждение и настроиться на то, чтобы весь день улыбаться клиентам, варить им кофе и трепаться с Кристианом обо всем подряд. Стилински почти научился мастерски «съезжать» с тех тем, которые могли навести кого-либо на мысли о том, что он далеко не сирота, оказавшаяся в этом городе по воле случая.       Стайлз потянулся за дешевым гелем для душа и вдохнул носом насыщенный, отдающей явной химией аромат персиков, который, кажется, уже въелся во все его немногочисленные вещи, которыми он успел обзавестись в этом городе. Дерек на дух не переносил любых средств гигиены дешевле, чем сейчас была зарплата Стилински за месяц, покупая лишь Hermes или что-то в подобном духе. Стайлз очень любил дорогую косметику и с удовольствием баловал и себя тоже. Странным сейчас казалось то, что теперь, когда денег не всегда хватало на еду, ему было банально наплевать.       Наверное, в те моменты, когда жизнь переворачивается с ног на голову, внутри человека происходит что-то такое, что меняет его представление обо всем в целом. Хотя, почему «наверное»? Стайлз был уверен в том, что даже если вернется когда-нибудь домой, к Дереку, или же к отцу – будет из принципа покупать дешевый гель для душа с дурацкими персиками. Просто чтобы не дать себе забыть о том, насколько был он ничтожен тогда, когда в его жизнь решил вмешаться Питер.       Опять этот Питер.       Надо будет почитать о Стокгольмском синдроме. Эта идея давно преследовала Стилински, еще тогда, когда Питер, поверив ему больше, чем на ноль процентов, перевез в одну из своих квартир, забрав из дома в центре опостылевшего за полгода заключения лесного пейзажа. Стайлз раз за разом убеждал себя в том, что все, что он делал в этот год, было лишь для ослабления контроля Питера. Для того, чтобы сбежать из заточения. Но противный внутренний голос подсказывал, что люди, думающие лишь о заданной цели, не получают удовольствие в постели с мужчиной. С другим мужчиной.       С Питером.       Стайлз мотнул головой, и капли, падающие с намокшей длинной челки, разлетелись во все стороны. Несколько попали на шторку, которая отделяла это жалкое подобие душа от основной ванной. Стилински проследил за прозрачными струйками воды, которые текли по светлому материалу.       – Отвлекаешься, – горячий шепот заставил мурашки побежать по спине, и Стайлз выгнулся, прижимаясь задницей к паху обнимающего его Дерека, – о чем задумался? – Хейл провел ладонями по быстро вздымающейся груди Стайлза и сжал пальцами соски, заставляя того прикрыть глаза от приятной ласки.       – Дерек, – выдохнул Стайлз, жмурясь и отвлекаясь от капель, стекающих по дорогому позолоченному кафелю душевой, – хочу тебя, – прошептал он, откидывая голову на сильное плечо мужа.       – Мне так нравится это слышать, – Дерек, прикусив мочку уха Стайлза, провел одной ладонью вниз по его груди, а вторую завел назад, надавливая на поясницу Стилински и заставляя того выгнуться еще сильнее.       Длинные пальцы скользнули между половинками, и подушечкой большого Дерек погладил достаточно растянутое после секса ночью кольцо мышц. Легонько надавил, заставляя Стайлза подняться на носочки и шумно выдохнуть от приятных ощущений. Хейл знал своего мужа лучше, чем самого себя. Он любил их прелюдии к сексу едва ли не больше, чем сам секс. То, как отдавался ему Стайлз, как он доверял Дереку самого себя, открывал душу и подавался на каждое касание, пьянило сильнее самого дорогого алкоголя. Дарило ощущение полной, абсолютной власти над человеком и начисто сносило любые попытки выстроить хотя бы какие-то стены.       Дерек надавил свободной рукой на плечи Стилински, заставляя его полностью встать на ноги и прикусил загривок, затем проведя носом по мокрым коротким волосам. Порой Хейлу казалось, что рядом со Стайлзом он превращается в неконтролируемое животное, которое хочет лишь владеть доверчиво подставляющимся телом. Хмыкнув, Дерек сильнее развел в стороны уже два своих пальца, которые были в Стайлзе и улыбнулся, когда услышал судорожный выдох, сопровождаемый коротким стоном. Его мальчику было хорошо.       Хейл покрывал поцелуями мокрые от воды плечи, слизывал с них влагу и думал, что выглядит он, наверное, как наркоман, получивший свою дозу. Пожалуй, не зря Стилински в ответ на то, что Дерек называл его лисенком, говорил, что Хейл, в таком случае, ненасытный волчара, который когда-нибудь его съест целиком.       Вытащив пальцы, Хейл еще раз прикусил светлое, усыпанное родинками плечо и потянулся за смазкой, стоявшей недалеко от кабинки душевой.       Стайлз стоял, выгнув спину, упираясь ладонями в кафель, декоративные прожилки на котором отливали золотом, и ждал его. Дерек снова ощутил, как начинает сходить с ума от осознания того, что судьба подарила ему такого мальчика. Светлого, янтарного, чистого, доброго, невинного – и полностью его. Стайлз ждал, когда он, Дерек, доставит ему удовольствие, доведет до грани, после которой оба будут долго приходить в себя, нежно целуясь под струями теплой воды.       Дерек обнял Стайлза поперек груди, прижал к себе и толкнулся бедрами, прикрывая глаза и всем телом ловя отголоски удовольствия мужа, который на секунду напрягся, а затем снова расслабился в его руках. Стилински был таким мягким, податливым, горячим и тесным, даже несмотря на постоянный в их жизни секс – что Дерек не выдержал, начиная двигаться резко, порывисто, заставляя Стайлза закусывать и без того покрасневшие губы и стонать так, что Хейлу снова и снова срывало крышу.       Это было чистейшее удовольствие. Такое, которое может подарить только тот, кто любит по-настоящему и потому отдается полностью, не оставляя внутри себя ни одной частички души. Даря ее другому человеку. Тому, который берет, забирает все, но обещает оберегать и защищать в ответ.       Дерек чувствовал, как вздрагивает от каждого движения его бедер Стайлз, как он сжимает его в себе и начинает дышать чаще. Пальцы скользнули по кафелю, когда Хейл, особенно сильно толкнувшись, навалился на Стайлза, заставляя того принять на себя большую часть веса. Дерек усмехнулся и подумал, что его муж прекрасно смотрится в этой дорогущей ванной. Стилински был, как экзотический цветок: он мог казаться совершенно обычным подростком тогда, когда на нем была рубашка в клеточку, когда он слушал лекции или приезжал к отцу. Но если вокруг Стилински была роскошь – он был словно сам из нее. Стайлз был самым дорогим мальчиком в жизни Дерека.       – Кончай, - прошептал Дерек на ухо Стайлзу, обдавая его шею горячим дыханием и обхватил рукой член, начиная двигать ладонью, – давай, - Хейл улыбнулся, когда Стилински, который и без того был на грани, запрокинул голову и на секунду распахнул глаза, чтобы в следующее мгновение зажмуриться и действительно кончить, будто повинуясь приказу мужа.       Дерек догнал его в несколько сильных толчков, а затем позволил себе минуту отдыха, тяжело дыша и покрывая поцелуями доверчиво подставленную разомлевшим Стайлзом шею.       – Дженим! – Джексон стучался в ванную, – я либо лопну, и тебя убью, либо сначала лопну, а тебе убирать!       – Прости, – Стайлз вздрогнул и тихо чертыхнулся, когда понял, что подобными воспоминаниями просто заставляет свое тело хотеть близости. Члену было плевать на душевные переживания Стилински. На приятные воспоминания реакция была совершенно однозначной, – пять минут! – крикнул Стайлз и, услышав, что Уиттмор отошел от двери, начал спешно домываться, предпочитая не решать свою «проблему» дрочкой в душе.       Пусть приятное там и остается – в воспоминаниях. А болезненные ощущения от неудовлетворенности только возвращают его к реальности. Старой, облупившейся ванной в квартирке где-то на краю мира.       – Как можно так долго мыться? – проворчал Джексон, отпихивая Стайлза с дороги, как только тот открыл дверь ванной.       Стилински тихо рассмеялся, понимая, что и в самом деле слишком сильно и надолго провалился в свои мысли. Он быстро оделся, накинул жилетку и вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь.       Начался очередной «день сурка».       – Опять без шапки! – Кристиан дал Стилински подзатыльник и всунул в руки швабру, – сколько можно?       Стайлз только улыбнулся, и быстро разделся, прислонив швабру к стенке. Он решил пока не завязывать длинный фартук и остался в простых черных джинсах, которые от постоянной носки эти три месяца начали выцветать на коленях и бедрах. Задуматься о новых означало урезать себя в еде. Хотя, если подумать, урезать уже было не в чем. Только если переставать потреблять пищу, начиная питаться солнечным светом, которого в горах было катастрофически мало.       Хозяин их с Джексоном квартиры поднимал арендную плату каждый месяц, поэтому Стайлз в какой-то степени понимал Уиттмора, который был рад сожителю. Найти кого-то, кто согласился бы существовать в подобных условиях, было трудно. А местность, на которой находился город, была достаточно сложной для проведения коммуникаций и прочего, плюс ветра, бывавшие очень сильными, часто срывали проводку. Поэтому и стоило любое жилье тут недешево, хоть и казалось, что в подобном месте все должно доставаться за копейки. Почти все, кто не работал в местах сервиса, были устроены на железную дорогу и рудники, за счет чего город и процветал, если можно это так назвать.       Стайлз не хотел просить Кристиана найти кого-то, кто знал бы хозяина их с Джексоном квартиры. Стилински было банально стыдно садиться на шею человеку, который и без того помог ему практически наугад. Уиттмор же в силу характера был слишком гордым, чтобы унижаться и просить помощи. Так и жили – один воспитанный, второй гордый, в бедности. Зато самостоятельно.       – Закончил? – Кристиан окликнул Стайлза, который как раз домывал последний угол в кофейне, – иди сюда!       – Что такое? – Стилински сунул нос в ноутбук Криса, который тот поставил на стойку.       На экране был открыт графический редактор, в котором хозяин кофейни собирал новое меню. Кристиан многое умел и делал сам, не прибегая к помощи дизайнеров. Конечно, его заведение не могло конкурировать и с малой долей тех, где раньше бывал Стайлз, но если ориентироваться на уровень этого городка, можно было с уверенностью сказать, что кофейня была одной из лучших.       – Смотри, – Крис указал курсором мыши на открытую страницу меню, где был список кофе, в котором присутствовал алкоголь, – у нас будут новые наименования.       – Мне это нужно знать сейчас потому что? – Стайлз затаил дыхание, смотря на Кристиана.       – Потому что ты получаешь повышение, Дженим, – по-доброму улыбнувшись, Крис хлопнул Стилински по плечу, – и тебе нужно это выучить сейчас. Пока допечатают новое меню, пройдет время, а предлагать этот кофе я хотел бы сейчас.       – Надо написать это там? – Стайлз указал рукой на доску с наименованиями предлагаемых напитков, висевшую над кассовой зоной на стене.       – Правильно мыслишь, Дженим, – рассмеялся Крис, – вот, смотри. «Вишневый соблазн», – начал перечислять он, заставляя Стайлза рассмеяться, – что?       – Да нет, все хорошо, – Стилински понимал, что названия не самое главное, да и в целом-то ему все равно, что предлагать. Главное запомнить, куда и какой ингредиент добавить.       – Алкоголь привезут сегодня ночью, – продолжал Кристиан, – твой Джексон еще подрабатывает грузчиком? – глянув на Стайлза и увидев кивок, он продолжил, – можешь подкинуть ему работенку. Я заплачу, конечно же.       Стилински задумался. С одной стороны – Уиттмор болел. А с другой – деньги лишними не бывают.       – Отправлю ему смс, – Стайлз полез в карман джинсов за телефоном, – и сразу сообщу, как он ответит.       – Отлично, – Кристиан переключил редактор, открывая новый лист, – смотри, дальше у нас будет кофе с добавлением виски. Достаточно дорого, но я точно знаю, что покупатели будут. Называется «Золотой рай».       Телефон из рук Стайлза выскользнул и с громким стуком упал на пол. Пальцы задрожали и больших трудов стоило не уронить аппарат снова и не упасть самому, пока он поднимал его с пола, приседая на корточки и вновь вставая на ноги.       – Дженим, ты в порядке? – Кристиан удивленно глянул на Стайлза, – опять название не понравилось?       – Да нет, все в порядке, – прохрипел Стилински внезапно севшим голосом.       – Странный ты сегодня, – Крис хмыкнул, – так вот. Вообще, про «Золотой рай» я прочел в обзоре на один из дорогих ресторанов в Париже. Французы знают толк в хорошем кофе.       – Да, – Стайлзу хотелось плакать из-за того, насколько сильно прошедший год въелся куда-то внутрь, не отпуская ни на секунду.       О, он очень хорошо знал этот кофе. Терпкий запах, насыщенный, плотный, он разбавлялся дорогим виски, из-за чего в напитке появлялись золотистые отблески, а сам кофе приобретал особенное послевкусие, которое оставалось где-то на кончике языка.       Это был любимый кофе Питера.       – Привет! – как всегда идеальный, аккуратно одетый и выглядящий так, будто только что сошел с обложки журнала, Питер вошел в дом, где Стайлз уже был полноправным хозяином.       Конечно, двухэтажный особняк, пусть и в лесу, был куда лучше подвала. В этом на собственной шкуре Стилински убедился за тот месяц, который уже прожил в нем. О том, что подвал находился тут же, и Питер, в целом-то, мог его туда вернуть, Стайлз старался не думать.       – Привет, – Стайлз наблюдал, как Питер, пройдя в гостиную, где он сидел на диване, расстегнул пиджак, – ты надолго?       Такой разговор происходил между ними постоянно, когда приходил Питер. Стилински никак не мог понять, что этому человеку от него нужно. За месяц он ни разу не распустил руки, не пытался к чему-то принудить или же как-то обидеть. Меньше всего Стайлз ожидал, что Питер будет интересоваться его здоровьем, узнает, что Стилински любит m&m’s и будет постоянно приносить с собой желтую пачку цветных конфеток. Вот и сейчас, Питер, кинув пиджак на мягкое кресло, достал из кармана m&m’s и кинул упаковку в Стайлза. Конечно же, тот не поймал, чем насмешил Питера.       В дверь кто-то постучал, заставляя Стилински вздрогнуть. Гостей он точно не ждал.       – Да перестань ты уже дергаться, – с какой-то досадой поморщился Питер, – раздражает.       – Извини, – выдавил Стайлз, сжимая дрожащими пальцами упаковку конфет.       – Это раздражает еще больше, – Питер вздохнул и скрылся в коридоре.       По звукам Стайлз понял, что он кому-то открыл дверь. Сказав несколько фраз, которые Стилински не разобрал, Питер щелкнул замком и спустя пару секунд снова показался в гостиной. В его руках был какой-то пакет из супермаркета, логотип которого узнал Стайлз. Только это знание ничего ему не дало – сеть этих дорогих супермаркетов покрывала половину земного шара. Они покупали там продукты с Дереком как дома, так и улетая в отпуск, разъезжая по всей Европе.       – Пошли, – Питер мотнул головой в сторону кухни, – и хватит уже трястись. Ты с Хейлом тоже вел себя, как припадочный? – насмешливо спросил он, уже уходя из гостиной.       Стайлзу дико захотелось кинуть что-нибудь в Питера, но под рукой были только цветные конфетки и диванные подушки. Ничего острого в доме не было, а все ножи находились в закрывающихся ящиках на кухне. Вилки, ножницы, бритва – все это выдавалось Стайлзу по необходимости и под строгим контролем охранников, которые были по комплекции точными копиями Халка.       – Ты не Дерек, – не утерпел Стайлз, заходя на кухню и усаживаясь за барную стойку. Он устроил локти на каменной столешнице и кинул перед собой пачку с m&m’s.       – Да и слава богу, – хмыкнул Питер, – иначе сейчас я бы не стоял на кухне, а искал своего мужа, заливая слезами всех вокруг, или же заливая в себя что-то высокоградусное.       Стайлз вздрогнул. Питер сказал это так, будто точно знал, что делал Дерек. Хотя, почему бы и нет? Хейл ищет Стайлза, а Питер за ним следит. Вполне в его духе.       – А какая у тебя фамилия? – вдруг спросил Стилински, смотря на то, как Питер достает из пакета несколько контейнеров с едой, упаковку зерен кофе, дорогой виски и какие-то шуршащие пачки с печеньем.       – Джекман, а что? – Питер включил кофе-машину в розетку, – решил сменить приставку к своей фамилии?       – Нет, – Стайлз опустил глаза и открыл цветное драже, – не думал, что ты так просто это скажешь.       – А что тебе даст моя фамилия? – Питер улыбнулся, открывая виски, – малыш, привыкни уже к тому, что любая информация, которую я тебе предоставляю, никак не может быть мне во вред.       – Не называй меня малышом, – привычно огрызнулся Стайлз, высыпая на стойку покрытые разноцветной глазурью шарики, – ты же обещал мне не врать? – прищурился он и поднял глаза на Питера.       – Я и не вру, – усмехнулся тот, доставая из навесного шкафчика две кружки, – а называть я тебя буду так, как хочу. Ты очень мило злишься.       – Фу, – Стайлз начал отбирать красные конфетки.       – Я же говорю, что это мило, – Питер был поглощен готовкой кофе, – оставь зеленые.       – Как обычно, – ответил Стилински, начиная скатывать конфетки в три кучки: красные, зеленые и все остальные.       Он вдруг поймал себя на мысли, что привык к этому. За какой-то месяц он смирился с тем, что живет в этом доме, встречает Питера, пререкается с ним по поводу и без, смотрит на то, как его похититель готовит или варит кофе, в это время разбирая m&m’s на те, которые любит он сам и те, которые нравятся Питеру.       Стайлз запомнил, что этот человек любит смотреть по телевизору. Зачем-то в мозгу Стилински отпечаталась информация о том, что Питер придерживается строгой спортивной диеты, но одновременно с этим может пить виски с утра пораньше. Он никогда не оставался на ночь, но мог приехать в любое время. А если он будил Стайлза посреди ночи, то всегда приносил что-то вкусное. То, что нравилось именно Стилински. Питер был циником, надменным, порой злобным. Он был преступником, но в то же время сочетал в себе столько всего, что Стайлз не успевал поражаться многогранности этого странного человека.       Стилински не знал точно, что такое Стокгольмский синдром, помня только общие черты, но он понял, что точно придет к этому, если продолжит в том же духе. Он ведь начал интересоваться Питером. Какая вот ему разница, что у него за фамилия? Можно подумать, это и правда как-то поможет отсюда сбежать.       А что поможет?       Стайлз задумался, машинально закидывая в рот красный шарик. Питер разливал кофе по кружкам, что-то туда добавляя еще. Виски, надо полагать, так же входил в составляющие.       Стилински смотрел на расслабленного Питера и понимал, что его единственный шанс – втереться к нему в доверие. Но как это сделать с таким человеком? Стайлз вообще не мог представить, что Питер в принципе кому-то доверяет.       Значит, надо было сделать так, чтобы он захотел держать Стилински рядом постоянно. Засыпать, например, вместе. Стайлз понимал, что дела и бизнес не дадут Питеру жить в этом доме. Он находится в лесу и, должно быть, путь сюда неблизкий. Иначе Питер точно появлялся бы тут чаще, оставаясь дольше.       Стайлз снова сжевал конфетку и хмыкнул. Не он ли кричал Питеру о любви к Дереку? О том, что он не ляжет даже рядом с другим мужчиной? И что происходит сейчас? Он сам сидит и думает, как бы так привязать к себе Питера, чтобы тот ослабил бдительность. Стилински не был идиотом и осознавал, что подобное он сможет осуществить только своим телом. Питеру наплевать на его внутренний мир, даже если он размером с саму вселенную.       – Задумался? – Питер поставил на стойку две чашки кофе, от которых исходил просто божественный аромат.       – Не особо, – Стайлз постарался придать своему голосу спокойствия, – будешь? – вдруг спросил он, указывая на кучку зеленых драже.       – Будешь, – кивнул Питер и потянулся к шарику, но Стилински, сам не понимая, зачем это делает, опередил его, зажимая конфету между большим и указательным пальцами. Стайлз поднес m&m’s к губам Питера и тот, хмыкнув, приоткрыл рот, позволяя «накормить» себя конфетой, – спасибо.       – Пожалуйста, – Стилински был в шоке от самого себя.       – Пей кофе, – Питер пододвинул к Стайлзу чашку, – мой любимый.       – А с чем он? – принюхавшись, Стилински попробовал напиток, который отдавал алкоголем, но привкус был настолько приятным и умеренным, что почти не ощущался как крепкий виски, – вкусно, – не мог не признать Стайлз.       – Я заслужил поцелуй, – вдруг рассмеялся Питер, поманив к себе замершего Стайлза, – вообще-то, я его давно заслужил. Так что иди сюда, – несмотря на тон, даже немного шутливый, Стилински понимал, что лучше сделать так, как говорит Питер.       На ватных ногах он обошел стойку, останавливаясь перед повернувшимся к нему Питером. Тот услужливо раздвинул колени, чтобы Стайлзу было удобнее приблизиться вплотную. Сильные ладони прошлись по бедрам, обжигая, казалось бы, даже через ткань мягких спортивных штанов, выданных Стайлзу.       – Настроился? – вдруг насмешливо спросил Питер, – малыш?       – Не называй меня малышом, – отрезал Стилински и, обняв Питера за плечи, первым потянулся к его губам.       Стайлз думал, что его затошнит, как порой описывалось в романах, которые он когда-то прочитал, сам не понимая, зачем. Что ему станет плохо из-за того, что его целует не тот, кого он любит всей душой.       Ничего этого не было. Все воздушные замки, которые он столько лет выстраивал в своей голове, находясь рядом с Дереком, рушились один за другим. Стайлз падал в реальность с бешеной скоростью, которая не давала ему остановиться хотя бы на мгновение.       Правда жизни сейчас была в том, что Дерек обманывал его пять лет. Хейл, возможно, искал его – но вот Стайлз сейчас был не с ним. Он был с Питером, который обнимал его за талию, прижимая к своему сильному телу и не давая прервать поцелуй.       Удивительно, пожалуй, но поцелуй от человека, который любит и умеет это делать, остается простым поцелуем. И совершенно не важно, кто дарит тебе эту ласку. Тот, кто любит или тот, кто просто хочет. Оба стараются доставить удовольствие.       Дерек был красив. Его природное очарование, зеленые глаза и обаятельная улыбка собирали вокруг только красивых людей, из которых Хейлу оставалось выбрать лучших для себя. Он почти не прикладывал усилий для того, чтобы выглядеть прекрасно, сосредотачиваясь лишь на тренажерном зале.       Питер был красив. Он не был идеально прекрасен на вкус Стайлза, но он умел себя правильно подать. Возраст и опыт играли на его стороне. Питер следил за собой, он знал, когда что говорить и делать, чтобы максимально расположить к себе любого. Даже того, кого украл у собственного мужа из-под носа.       Стайлз задыхался в страсти, граничащей с нежностью, которые дарил ему Питер. Он впивался пальцами в ткань рубашки на его плечах и пытался не зареветь от ужаса и осознания того, что он, сам, по своей воле, поцеловал Питера. Что ему мешало взбрыкнуть, вывести того из себя и заставить накинуться, чтобы поцеловать силой?       Что?       Возможно то, что Питер обещал не делать больно?       А ему можно верить?       Стайлз осознал, что он боится лишь того, что в данной ситуации ему нечем было оправдать себя. Падать ниже уже некуда, потому что измена любимому человеку начинается не с постели. Измена начинается с мыслей.       А Стайлз изменил Хейлу тогда, когда захотел жить. Когда попросился из страшного подвала сюда, в дом, где рано или поздно он позволит Питеру все.       – Малыш, перестань плакать, – Питер уже не целовал его. Он вытирал пальцами слезы, которые бежали из глаз Стайлза, – подстраиваться под ситуацию всегда больно.       Стилински тяжело дышал, пытаясь совладать с собой. Он увидел свои руки, все еще лежащие на плечах Питера и дернулся так, что чуть не полетел назад. Ощутив руки Питера, который уберег его от падения, на своей пояснице, Стайлз понял, что сейчас, как истеричная девочка, снова начнет заливаться слезами.       Он зажмурился, делая несколько глубоких вдохов. Питер гладил его по спине и явно не собирался упрощать задачу, давая Стайлзу в полной мере ощутить всю черноту, скапливающуюся внутри. Нужно было срочно на что-то отвлечься.       – Кофе, – хриплым от слез голосом сказал Стайлз.       – Что? – удивился Питер, а его ладони замерли на спине Стилински, прекратив ласково скользить вдоль позвоночника вверх-вниз.       – Ты сказал, что этот кофе любимый. Почему? Что в нем особенного?       – Два моих любимых напитка, кофе и виски, в одной чашке, – улыбнулся Питер, – да и название красивое.       – Какое? – Стайлз сделал глубокий вдох, начиная окончательно успокаиваться.       – «Золотой рай».       – Дженим! – Кристиан, судя по раздражению в голосе, звал его не в первый раз.       – Да? – Стайлз смущенно почесал щеку, – прости, я задумался.       – Слишком сильно, – хмыкнул Крис, – так, повторяю для особо одаренных, – съязвил он, – сегодня у тебя инвентаризация.       – У меня? – скривился Стилински, который за время работы в кофейне уже успел познакомиться с этим адом, названным не менее страшным словом, – а ты?       – Ты вступаешь в новую должность, сдаешь старую, – пояснил Крис, – завтра на работу выйдет новенький кассир, и я хочу быть уверен, что мальчик придет на полностью сведенный бар. Так что да, – усмехнулся он, – у тебя инвентаризация.       Стайлз вздохнул и кивнул. Выбора все равно не было. Подобное задание от начальника означало то, что домой он вернется только к середине ночи, если все посчитает относительно быстро. Надо было позвонить Джексону и предупредить. Стайлз вспомнил, что недавно отправил Уиттмору смс с предложением поработать сегодня и набрал его номер, надеясь, что не придется сидеть в кофейне после закрытия одному.       – Да, – раздался на том конце заспанный голос Джексона.       – Спишь еще? – удивился Стилински, а затем глянул на часы. Конечно же, да, ведь еще только начало рабочего дня.       – Тупой вопрос, Дженим, – проворчал Уиттмор, – что надо?       – Я смс тебе писал, – решил перейти к делу Стайлз, который помнил, каким злым бывает Уиттмор спросонья, – сегодня у нас поставка алкоголя, и Кристиан предложил тебе поработать. Я знаю, что ты болеешь, но ведь…       – Согласен! – выпалил Джексон, который, судя по всему, проснулся из-за предложения поработать, – ко скольки мне быть?       – Часам к восьми давай, – Стайлз глянул на Кристиана, который кивнул на его слова, – у меня тут как раз инвентаризация, так что вместе поработаем.       – Отлично, – Джексон закашлялся, а затем спросил, – может, тебе пожрать принести чего-нибудь? Ты ведь голодный будешь.       У Стайлза защипало в глазах от заботы, прозвучавшей в голосе Уиттмора. Он совершенно отвык от таких минимальных, но от этого не менее приятных жестов, которые для любого человека являются показателем того, что кому-то не наплевать.       – Было бы круто, – выдохнул он в трубку.       – Но это будет лапша, – засмеялся Джексон, – до вечера.       – До вечера, – Стайлз сбросил звонок и посмотрел на Криса, – он придет.       – Отлично. Деньги получит утром, или же, если Джексон не сумеет зайти сам, я через тебя передам. Не обману, – зачем-то добавил Кристиан.       – Я и не думал, – Стайлз улыбнулся, – за работу? – он обошел стойку и прошел через зал к дверям кофейни, чтобы открыть их. Подхватив по дороге фартук, Стилински на ходу нацепил его на себя и толкнул дверь, впуская в помещение холодный воздух.       Крис подхватил ноутбук и ушел в подсобку, доделывать новое меню, а Стайлз помахал их первому клиенту – мистеру Тони, который работал в банке и всегда приходил одним из первых за своей стандартной порцией эспрессо.       Стилински встал за стойку и приготовился улыбаться, разговаривать, смеяться. В общем, заставлять себя делать все, чтобы окружающие видели обычного парня, а не человека, с выжженной болью дырой где-то в груди.       – Ваши макароны! – Джексон, пришедший к закрытию кофейни, пихнул Стилински контейнер с едой, – не подавись, дорогой!       Стайлз рассмеялся, видя Уиттмора, который явно чувствовал себя плохо, но пытался казаться веселым и полным сил. Если бы им не нужны были деньги, он позволил бы Джексону поболеть нормально, но арендная плата грозилась подняться, что явно ударило бы по их и без того небольшому бюджету.       – Спасибо, ты настоящий друг, – выпалил Стайлз и вдруг осекся, глядя на Джексона.       Да, они жили вместе и многое делили поровну. Будь то вкусная еда, доставшаяся Джексону за работу в ресторане, или же оставшийся кусок хлеба – но никогда оба не обозначали свои отношения как-либо, отзываясь друг о друге нейтрально – «сожитель».       Сейчас же Стайлз понял, что этот парень действительно стал кем-то близким за эти месяцы. Вряд ли Стилински мог влюбиться в кого-то после всего, что произошло с ним, но вот простого, человеческого понимания и тепла ему хотелось.       – Ты тоже ничего, – подмигнул Джексон и ушел в подсобку, поздороваться с Кристианом.       Стайлз улыбнулся, понимая, что у него, похоже, и правда так незаметно появился друг. Осталось только научиться хоть немного, но доверять ему.       Глянув на часы, Стилински решил закрыть дверь в кофейню. До конца рабочего дня оставалось пять минут, и в это время редко кто-нибудь заходил. Стайлз скинул фартук, щелкнул замком на двери и вернулся к кассе, чтобы пересчитать выручку и заполнить нужные журналы. Он с тоской думал о том, что с завтрашнего дня придется и самому учиться чему-то, и новенького обучать. Конечно, Кристиан поможет, но вот боязнь новых людей, которую Стилински стал у себя замечать, имела место быть.       Стайлз шугался от любого внепланово вторгавшегося в его личное пространство человека. Будь то одногруппник Джексона, заскочивший за конспектами на пару минут, или же новенький посетитель в кофейне, который пришел лишь за напитком. Как при всем этом он умудрялся работать там, где постоянным был поток людей – Стайлз не понимал. Он вообще перестал как-то понимать самого себя.       Стилински везде видел Питера. Не Дерека, которого подсознательно высматривал в каждом прохожем, а Джекмана, который, казалось, способен достать его с любого круга ада. Стайлз понимал, что его местонахождение было внезапным даже для него самого, но в то же время он не обманывался этим. Питер найдет его, и было это лишь вопросом времени. Оставалось только надеяться, что Дерек не отчаялся и сделает это первым. Потому что в противном случае, Стайлз, наверное, сбросится из окна любого дома, в который его увезет Питер. Или придумает, как покончить с собой в подвале, куда его может закинуть этот человек. Вряд ли он будет мягким после того, как Стилински смылся практически у него из кровати.       – Ну что, я пошел? – Кристиан вышел в зал из подсобки и посмотрел на Стайлза, – ты же все знаешь?       – Да, все будет нормально. Если что, всегда есть мобильный, – Стилински улыбнулся, – все посчитаю, не в первый раз.       – Хорошо. Я вам ноутбук оставлю, может хоть музыку послушаете, – Кристиан поставил выключенный компьютер на стойку, – но постарайтесь управиться до часу ночи. Завтра смену никто не отменял.       – Да, хорошо, – Стайлз открыл ноутбук и включил его.       Он кое-что вспомнил о музыке, и теперь его настроение падало.       – Если машина с алкоголем не задержится, я ему помогу, – Джексон пошел за Кристианом, намереваясь закрыть за ним дверь.       – А ты все помнишь? – Крис посмотрел на Уиттмора, – печать в ящике стола, у них заберешь документы, на нашей копии поставишь печать.       – Да-да, – Джексон явно слышал это уже раз двадцатый, – я не первый раз разгружаю машину. Я знаю, что и где ставить.       – Хорошо, – Кристиан улыбнулся, – если что, звоните сразу же.       – Да! – в один голос сказали Стайлз и Джексон, заставляя Кристиана рассмеяться.       Наконец он ушел, и Уиттмор со вздохом закрыл за ним дверь.       – Так переживает, – он посмотрел на Стилински, который сосредоточенно смотрел в ноутбук, – даже если мы что-то украдем, нас сразу найдут.       Стайлз вздрогнул от последнего слова и поднял на Уиттмора глаза, кивнув через силу.       – Ты не против радио? – спросил он, включая какую-то попсовую, на взгляд Джексона, волну.       – Да мне все равно. Разгружать я буду с черного входа, там почти не слышно.       – Ладно, – Стайлз посмотрел на Джексона, – ты пошел уже?       – Да, пока открою все, да место освобожу. Там у вас завалено все.       – Помочь? – Стилински крикнул уже в спину Уиттмора.       Тот повернулся и скептически окинул Стайлза взглядом. Стилински никогда не был особо большим, а после нервов, побега и плена в целом вообще похудел, становясь похожим скорее на анорексика, чем нормального человека.       – Серьезно? – Уиттмор хмыкнул, – ты поешь лучше, и начинай считать. Я не готов выковыривать тебя из-под ящика, который точно придавит твое тело своей тяжестью.       – Ладно, – Стайлз улыбнулся, – спасибо.       – Ага, – отозвался Джексон и скрылся в подсобке, через которую можно было попасть на небольшой склад, где и была дверь черного входа.       Стайлз достал макароны, которые, на удивление, оказались весьма вкусными, и начал жевать, бездумно смотря на страничку в интернете, где он открыл онлайн то самое радио. Звонить из магазина он не хотел. Если услышит Джексон, потребуется очень много объяснений, к которым Стайлз был не готов. А прятаться в туалете и звонить, зажимая трубку рукой, тоже было не самым лучшим вариантом. Телефон Стилински был не настолько хорош, чтобы динамик передавал его голос даже через помехи.       Поэтому Стайлз решил хотя бы просто послушать радио, вдруг ди-джей вспомнит о таинственном лисенке, просто упомянув его в своей программе.       Хмыкнув, Стилински быстро доел нехитрый ужин. Порой ему казалось, что вся его задумка – один большой бред. Он ловил себя на мысли, что может быть, вообще спит? Находится в какой-нибудь коме, а над его кроватью рыдают отец и Дерек, прося очнуться и вернуться к ним. В тот идеальный мир, где был любимый мужчина, хороший дом, учеба и перспективы на будущее.       Мотнув головой, Стайлз даже ущипнул себя, по-глупому шикнув от боли. Какой уж там сон. Он в уродской реальности, посреди обломков своей старой жизни и без единого просвета, который помог бы ему вылезти из этого ужаса.       – Дженим, давай помогу! – Джексон в десятый, наверное, раз, позвал Стайлза, – тебе много же осталось!       – Да чем ты поможешь, если для тебя Джонни Уокер и Джек Дэниэлс это «виски, мать их, и какая разница»? – спародировал Уиттмора Стилински, видя, как тот морщится.       – Ну, извините, не разбираюсь, – сник Джексон, – вот найду хорошую работу, буду его пить, а не разгружать или считать.       – Вот и молодец, – согласился Стайлз.       – Ты-то когда научился так разбираться в сортах алкоголя? Недолго же работаешь? – Джексон устроил локти на стойке и положил подбородок на сцепленные в замок пальцы.       Стайлз на секунду замер, а затем заставил себя расслабленно дернуть плечом, досчитывая бутылки с виски и делая пометку в папке, которую держал в руках.       – Я стараюсь запомнить как можно больше, тем более, меня с завтрашнего дня повысили, – он улыбнулся Джексону, который поздравил его с этим событием.       Стилински продолжил считать, понимая, что новая тема с его переводом отвлекла Уиттмора от более опасной. Мало какой детдомовский ребенок за короткий срок сможет выучить все разнообразие ликеров и запомнить новый, только сегодня пришедший алкоголь. Просто когда Стайлз, в той уже далекой жизни, был с Дереком, у них дома бывал виски и лучше. Да еще и не в количестве одной бутылки. Стилински не злоупотреблял выпивкой, но знать вино и прочие сорта алкоголя должен был, чтобы не ударить в грязь лицом на вечеринке или в дорогом ресторане.       – Чем тебе это радио так нравится? – вдруг донесся до Стайлза голос Джексона, – тут еще и песенки по заказу ставят, – хмыкнул он, прислушавшись к передаче, которая шла уже давно.       – Да пусть будет, – как можно более равнодушно сказал Стилински, автоматически вслушиваясь в то, что вещал уже знакомый ему голос ди-джея.       В следующую секунду папка выпала из рук и Стайлз чудом не упал на пол, ухватившись моментально ставшими холодными пальцами за край полки стеллажа, перед которым стоял. Его накрывала мощнейшая паническая атака, из-за которой он не понимал, как дышать и что делать. Стилински будто сквозь слой ваты слышал, как его зовет Джексон, но не мог ответить – горло перехватило спазмом, мешающим выдавить из себя хоть слово. Вырывались только сдавленные хрипы и больше ничего.       Стайлз осознал, что его жизнь изменится очень скоро, но, несмотря на все, что с ним уже произошло, почему-то оказался к этому не готов. Тот самый ди-джей на радио как раз закончил принимать звонок, который и выбил Стилински из колеи. Знакомый до боли, такой родной и забытый голос всколыхнул все чувства разом, заставляя задыхаться от их количества.       Стайлз слышал Дерека и это совершенно точно был он. Мужа Стилински не перепутает ни с кем другим. Слова, сказанные Хейлом радио ди-джею, отпечатались в мозгу, будто кто-то повесил там неоновую вывеску:       «Я услышал, что вам звонит лисенок, который ждет своего человека. Мне кажется, этого зверька очень скоро найдет его волк».