Пелена

Все как обычно: встану пораньше, умоюсь, надену рубашку. А под рубашкой вены, которым привычнее быть нараспашку. ©

      – Дженим? Что с тобой? – Джексон быстро оббежал стойку и схватил Стайлза за плечи, немного тряхнув и пытаясь привести в чувства, – приходи в себя! – Уиттмор сам был близок к панике, потому что совершенно не представлял, что можно сделать с человеком, который бледнел все сильнее с каждой секундой и начинал закатывать глаза, будто вот-вот грозился упасть в обморок, – прости, – выдохнул Джексон и, закусив губу, влепил Стилински пощечину.       Тот дернул головой, всхлипнул и вдруг посмотрел на перепуганного Уиттмора более осмысленным взглядом. На бледной щеке начало расплываться некрасивое красное пятно, заставляя Джексона поморщиться. Все же рука у него была достаточно тяжелой, хоть и бил он без особого замаха.       – Пить, – прохрипел Стилински, пытаясь привести дыхание в норму.       – Подожди, – Джексон прислонил Стайлза спиной к стеллажу с алкоголем и быстро ушел в подсобку, чтобы набрать из куллера, стоящего там, воду, – вот, держи, – он вернулся буквально через полминуты.       Стайлз начал жадно пить, прикрывая глаза и пытаясь привести в норму мечущиеся в голове мысли. Дерек услышал его, узнал, все понял. Значит, он его найдет?       Вместе с радостью приходил страх. Стилински совершенно не знал, что он будет делать, когда посмотрит в глаза мужа после такой долгой разлуки. Помимо этого Стайлз понимал, что если Хейл найдет его, Питер может оказаться рядом. Оставалось надеяться, что у Дерека хватит сил сбросить с себя любой хвост. Стайлз не знал всей внутренней «кухни» подобного бизнеса, но после года, проведенного с Джекманом, многие правила отпечатались в голове намертво. Одним из них было то, что в подобной сфере жизни все следят за всеми.       – Как ты? – Джексон снова держал Стайлза за плечи, смотря с искренним беспокойством, – я позвоню Кристиану, он сам все досчитает. Тебе нужно домой.       Стилински хотел бы поспорить, но банально не мог это сделать. Он понимал, что сейчас его голова вряд ли сможет воспринимать информацию о количестве того или иного вида алкоголя на полках, поэтому только кивнул, соглашаясь с Джексоном. Почему-то в голову пришла дурацкая мысль о том, что у них дома можно будет открывать лазарет. Они оба выглядят, как холерные больные. Бледные, с красными глазами, трясущимися руками. Только Джексон еще и с температурой, которая наверняка не прошла полностью за пару дней.       Уиттмор закончил разговор с Кристианом и сбросил звонок, пряча в карман мобильный.       – Он скоро будет, – сообщил он Стайлзу, который так и стоял, опираясь на стеллаж почти всем телом, – пойдем домой. Как ты?       Стилински прислушался к себе и ему показалось, что уже лучше. По крайней мере, не хотелось сию же секунду падать в обморок, да и переставало тошнить. Несколько минут назад ощущения были куда хуже.       – Давай, присядешь, – Джексон кивнул головой в сторону подсобки, – я тут хоть немного приберу, – он указал рукой на все еще открытый ноутбук, стоящий на стойке, несколько бутылок рядом, папку, выпавшую из рук Стайлза и лежащую на полу, – давай, Дженим, – он сделал шаг ближе, намереваясь поддержать Стилински.       Тот же зачем-то решил сам поднять папку, наклоняясь и в ту же секунду понимая, что голова кружится так, что его просто заносит вперед. Стайлз неловко взмахнул руками и под мат Джексона, ринувшегося к нему, завалился набок, больно ударяясь виском о край деревянной полки стеллажа. На секунду в голове вспыхнула яркая боль, заставляя застонать, и тут же все погрузилось в темноту. Кажется, Уиттмор звал его, но Стилински уже ничего толком не осознавал, теряя сознание и проваливаясь в какой-то мутный водоворот.       – Как твое настроение сегодня? – Питер прошел в гостиную, где на диване лежал Стайлз, бездумно смотря на экран телевизора. Там, на канале Animal Planet, по прериям носилось стадо каких-то копытных, на которое Стилински залипал последние, пожалуй, пару часов, – очень интеллектуально, – фыркнул Питер, наклоняясь к Стайлзу и спокойно целуя его в висок, – и давно ты деградируешь?       Стайлз только поджал губы и промолчал, продолжая смотреть на сухие, жухлые стебли кустиков, которые показывали крупным планом. Питер не заезжал около недели, погрязнув, видимо, в каких-то своих делах. За эти дни Стилински, который поначалу обрадовался хоть мнимой, но свободе от общества Джекмана, скатился до состояния совершенно равнодушной массы, которой было наплевать, когда и что делать.       Он мог проснуться в пять утра и, спустившись вниз, сесть на диван, начиная смотреть телевизор. Очнуться в девять и уйти обратно, погружаясь в полный кошмаров сон. С того момента, как Стайлз стал пленником Питера, а это уже около трех месяцев, он ни разу не спал нормально. Полудрема, которую сложно назвать полноценным сном, добивала и без того измученный организм, делая Стилински нервным, раздражительным, язвительным. Иногда Стайлз ловил себя на мысли, что он становится таким же, как Питер. С той лишь разницей, что выглядит дешевле Джекмана, всегда одетого с иголочки в брендовые вещи на пару тысяч евро.       Но в последние дни, когда Стилински остался совершенно один, стало только хуже. Накатила апатия, которая сменялась порой страхом из-за того, что Питер просто плюнул на него, оставив в этом доме и решив подождать, пока Стайлз сам сойдет с ума от одиночества. В такие моменты он орал, стучал во входную дверь, даже ревел, пока не приходила охрана. Мужчины, которым наверняка было запрещено трогать Стилински, с совершенно каменными выражениями лиц интересовались, что ему нужно. Стайлзу в такие моменты хотелось истерично смеяться, потому что того, что ему действительно нужно, никто из них дать не мог.       Прошло всего несколько ничтожных дней, за которые Стайлз с ужасом понял, что ему не хватает Питера. Общения хотя бы с этим человеком, которое давало какой-то минимальный отсчет времени, привносило события в тупую жизнь пленника в этом доме и давало эмоциональную разрядку. Стилински, язвя с Питером, пререкаясь с ним, порой ругаясь или даже повышая голос, словно выплескивал все то, что находилось в нем на тот момент. Будто Питер специально за этим и приходил, питаясь негативом, которым щедро одаривал его Стайлз. Хотя, Стилински бы не удивился, окажись Джекман каким-нибудь энергетическим вампиром.       – Стайлз! – Питер поставил руки на подлокотник дивана по обе стороны от головы Стилински, – ты довел моих людей до седых волос своими скандалами. Ничего не скажешь в свое оправдание? – ехидно улыбнувшись, Питер прищурился.       – Слабенький у них иммунитет на мой яд, – вяло огрызнулся Стайлз, поворачиваясь на спину и спокойно смотря на Питера снизу вверх. Он привык к тому, что его личное пространство перестало существовать как определение в принципе, а на данный момент было вообще пугающе все равно, – мне скучно. Где ты был? – Стилински понимал, что совершенно не в его положении спрашивать что-то подобное, но в голову не лезло больше ни одной мысли.       – Убил несколько человек, парочку пытал, пока они не сказали то, что мне было нужно, и, – Питер сделал вид, что задумался, а потом усмехнулся, – занимался продажей недвижимости. Нужно ведь поддерживать легенду.       Стайлз поморщился. Знание о том, кого пытал Питер, явно было для него лишним.       – Ты же помнишь, что я не вру тебе? – явно увидев все эмоции, отразившиеся на лице Стилински, Питер положил одну ладонь ему на щеку, – и ты сам спросил.       – Да, – Стайлз прикусил губу, в который раз пытаясь разглядеть хотя бы что-нибудь в глазах человека напротив, но Питер был таким же, как и всегда.       Холеным, благоухающим дорогим парфюмом, в идеально подобранных вещах и неизменной насмешкой в холодных глазах. Стайлз много раз пытался представить, как Питер достает пистолет, приставляет его к виску своей жертвы и спускает курок, не переставая улыбаться так же, как улыбается Стилински, приходя в этот дом.       Пытался и не смог.       Стайлз очень хорошо помнил, что Питер мог оставить его умирать в подвале тогда, в самом начале его пребывания в плену. Но все равно совершенно не получалось представить этого человека вышибающим кому-то мозги. Стилински понимал, что это, как минимум, странно, но ничего не мог поделать. А в последние дни стало просто все равно.       – Ладно, – Питер, погладив Стайлза по щеке, выпрямился, – жду на кухне. Начинай эволюционировать во что-то более разумное, чем амеба.       Стилински остался наедине с телевизором и тихим голосом диктора, который начал рассказывать о брачном периоде антилоп. Стайлз сел и потянулся, от долгого нахождения в одной позе мышцы затекли. Что с ним такое? Было ощущение, что его накачали какой-то наркотой, из-за чего все происходящее вокруг воспринимается так, будто действие происходит от третьего лица. Стилински смотрел на себя, словно стоя за спинкой дивана, на котором сидело его тело. Странная апатия раздражала, заставляла ненавидеть самого себя за слабость, которую проявлять было нельзя. Какого черта? Он планировал расположить к себе Питера, а на деле только выводит охрану и отлеживает бока на диване.       Стайлз понимал, что никогда Джекман не будет ему верить хотя бы наполовину, но добиться его симпатии настолько, чтобы выйти из этого дома, Стилински был обязан. В конце концов, прошло уже столько времени, а Дерека все еще нет. Головой Стайлз понимал, что найти человека на огромной планете это как найти иголку в стоге сена. Питер наверняка прекрасно заметал следы. Но детская обида и разочарование из-за бесконечного безрезультатного ожидания крепли внутри, и от них избавиться не получалось.       И это бесило. И бесило так, что руки сами собой опускались. Стайлзу не хотелось что-либо предпринимать, потому как он заранее знал, что любая его попытка обернется только очередным нервным срывом, а подобных всплесков эмоций и так было предостаточно. Иногда где-то на задворках сознания вспыхивал огонек, который кричал внутренним голосом: "Эй, что ты делаешь! Перестань быть безразличным к своей судьбе! Срочно действуй!", но и он быстро затухал, когда Питер подолгу не появлялся в доме. Казалось бы, Стилински собрался с мыслями, собрал всю волю в кулак, весь вечер планировал, а с утра был готов действовать и внедряться в доверие к Джекману, точно шпион на секретную базу. Но ближе к вечеру, понимая, что и сегодня никто не придет, Стайлз откладывал эти планы куда-то в самую глубь, обещая себе реализовать их позднее. Дни шли, Питера не было, надежда реализовать пропадала.       Но сегодня Джекман пришел, и Стилински снова собрал себя по кусочкам. Он поднялся с дивана и прошел на кухню, где Питер, привычно закатав рукава как всегда белоснежной рубашки, стоял у плиты. Стилински не удержался от улыбки, которая угасла в следующую же секунду – он испугался того, насколько домашней и обыденной кажется эта картина. То, что он привык к Питеру, уже отрицать не получалось, как бы Стайлз этого не хотел. Сжав губы, Стилински подошел к Джекману, который, конечно же, его услышал, но продолжал стоять спиной. Стайлз понимал, что Питер совершенно не боится. Трезво оценивая свои шансы внезапно его вырубить и сбежать Стилински сводил к нулю. Для того, чтобы ударить Питера в принципе, нужно было иметь черный пояс по какому-нибудь виду борьбы, как минимум.       Стайлз выдохнул и, собрав себя в кучу, обнял Питера, прижимаясь грудью к его спине, сцепив на животе руки. Ладони на секунду ощутили напрягшиеся мышцы пресса, но сразу же Питер расслабился, накрывая его руки своей.       – Если бы ты был моим любовником, я бы решил, что тебе что-то надо от меня, – Питер сделал шаг в сторону от плиты, и Стайлз сдвинулся вместе с ним. Он начал засыпать кофейные зерна в кофе-машину, намереваясь сварить себе любимый напиток.       – Почему я еще не твой любовник? – тихо спросил Стилински, боясь своих же слов.       Питер начал разворачиваться лицом к Стайлзу, заставляя его расцепить руки. Через пару секунд они уже смотрели друг на друга. Во взгляде Джекмана было что-то, что Стилински не мог идентифицировать. Он знал – рано или поздно все случилось бы в любом случае, поэтому какая разница, когда? Сегодня, завтра, или еще через месяц? Возможно, чем раньше они начнут делить постель, тем больше у него шансов выбраться отсюда. Призрачное ожидание Дерека и того, что он ворвется в дом, раскидает охрану и спасет его, таяло, как мороженое, оставленное под палящим солнцем.       Питер поднял лицо Стайлза, взяв за подбородок, и медленно приблизился к его губам, словно давая шанс отстраниться и передумать. Хотя оба понимали, что отсрочка будет лишь временной. Стилински снова окунулся в ощущение того, что все происходящее с ним сейчас сон. Странный, затянувшийся кошмар, который почему-то с каждым днем становится все менее пугающим и все более привычным. Прикрыв глаза, Стайлз первым коснулся губ Питера, которые были такими же, как и в тот единственный раз, когда они целовались так, по-настоящему.       Стайлз изо всех сил старался не думать ни о чем. Ему очень хотелось напиться, чем-нибудь обдолбаться, чтобы окончательно поверить в кошмарную сказку с ним самим и Питером в главных ролях. А еще лучше было бы, если бы Джекман принудил его к близости, заставил, тогда Стилински оправдал бы самого себя. Но Питер не хотел помогать ему, предпочитая со стороны смотреть на то, как Стайлз ломает себя, пытаясь подстроиться под ситуацию, понимая, что придется в любом случае.       Питер развернулся и Стайлз ощутил поясницей край столешницы, зашипев от неприятных ощущений. Сразу же на это место легли горячие ладони Питера, который, легко приподняв Стилински, усадил его на все ту же столешницу, вставая между раздвинутых ног и с нажимом ведя руками по бедрам Стайлза вверх. Вздрогнув, Стилински начал приходить в себя. Апатия уходила, оставляя после себя панику. Что он делает? Предлагает себя тому, кто украл его у собственного мужа?       А есть ли у него другой выход?       Стайлз обнял Питера за плечи, запустил пальцы одной руки в его волосы, портя идеальную укладку и, пересилив себя, скрестил ноги за его спиной, не давая отодвинуться. Высота столешницы позволяла не сильно напрягать мышцы, удерживая ноги на уровне поясницы Питера. Стилински чувствовал, как Джекман гладит его кожу, пробравшись ладонями под футболку, и с нажимом проводит по позвоночнику, заставляя выгибаться, тем самым сильнее прижимаясь к его торсу.       Стайлзу стало страшно. Не от секса в перспективе, а от того, что происходило. Он отчетливо понял, что несмотря на свой план, он не готов завоевывать доверие Питера сексом сейчас. Дело было даже не в любви к Дереку, которая, конечно же, никуда не делась, а лишь разбавилась болезненной тоской. Стайлз просто не смог бы получить удовольствие, сымитировать страсть, а Питер четко дал понять, что бревно в постели ему и даром не нужно.       – Так, стоп, – вдруг резко отстранился от Стилински Джекман, тяжело дыша. Хваленая выдержка явно дала сбой, потому что весь вид Питера говорил о том, как сложно ему сдерживаться.       – Что такое? – заставил себя спросить Стайлз, который старался не показать облегчение слишком явно.       – Это не то, чего я хочу, – уверенно сказал Питер, отходя от Стилински, который расцепил ноги, – не так, – добавил он, помогая Стайлзу слезть со столешницы и поправляя задранную им же самим футболку.       Питер выглядел взъерошенным, каким-то помятым, ткань на ширинке брюк недвусмысленно натянулась, но почему-то это все не помешало остановиться.       – Да чего ты хочешь от меня? – вдруг заорал Стайлз, у которого в один момент сдали нервы, – чего? Я не понимаю! – губы задрожали, и ему пришлось замолчать, чтобы не выдать накатывающей истерики.       – Я уже говорил тебе, – спокойно, будто с ребенком разговаривал, ответил Питер, обнимая Стайлза за плечи и притягивая к себе, – успокойся, – он ласково погладил Стилински по затылку, ероша короткие волосы.       Стайлз сжимал кулаки, впиваясь ногтями в кожу на ладонях до боли, но не выдержал. Он попытался оттолкнуть Питера, но разница в силе был велика и ничего не вышло. Стилински сам не понял, как начал что-то орать, обвинять Джекмана во всем подряд, вплоть до того, что Дерек врал из-за него. Пальцы с силой вцепились в рубашку Питера на спине, а Стайлз выливал на него все, что копилось внутри эти месяцы. То, как он обижен на Дерека, как страшно было в подвале, как он ненавидит Питера.       За то, что заставляет меняться.       За то, что дает увидеть все свои отрицательные стороны, раз за разом вытягивая из Стайлза какие-то жуткие качества, о которых он и не подозревал раньше.       За то, что сейчас жалеет его, поглаживая по голове, и молчит. Даже словом не прерывает поток оскорблений, которыми сыплет Стилински.       Стайлз не знал, сколько времени прошло. Он затих, часто дыша и чувствуя парфюм Питера, к груди которого он все еще был крепко прижат.       – Легче? – вдруг спокойно спросил тот, немного отстраняя Стилински от себя и смотря ему в глаза.       – Да, – удивленно ответил Стайлз, понимая, что и правда стало лучше.       Ушла апатия, ушла ненависть, злость и усталость.       Он был пуст. Будто копилка, из которой только что вытрясли всю мелочь и поставили обратно, не оставив внутри абсолютно ничего.       – Вот и хорошо, – Питер улыбнулся, – будешь кофе? – как ни в чем не бывало спросил он.       Стайлз ошарашено кивнул. Он отошел от стойки, уселся на ставший уже его стул и устроил на столешнице локти и стал наблюдать за Питером, который вернулся к прерванной ранее готовке кофе.       – У меня появились неотложные дела, – сказал Питер, ставя перед Стилински чашку с ароматным напитком, – пожалей охрану, не доводи их до нервного тика, – хмыкнув, он сделал глоток кофе, с явным удовольствием посмаковав его во рту, – я вернусь, как только смогу.       – А если нет? – Стилински был в шоке из-за того, что ему достаточно подробно рассказали о планах. Дерек, например, никогда так не делал.       – Если нет, – Питер улыбнулся, – о тебе позаботятся. Не переживай.       Стайлз не знал, чего больше хочет. Чтобы Питер вернулся или чтобы о нем позаботились в том случае, если что-то случится.       Стайлз застонал и открыл глаза. Он уставился в полумрак комнаты, начиная осознавать, что он находится в их с Джексоном съемной квартире. Какая-то муть перед глазами не давала рассмотреть часы, висящие на стене, поэтому определиться со временем Стилински не смог. Он услышал шаги и через пару секунд в поле зрения появился Джексон, который аккуратно присел на край дивана, где лежал Стайлз.       – Господи, ну ты и катастрофа, Дженим, - Уиттмор протянул руку и положил прохладную ладонь на лоб Стайлза, – надо же было так удариться.       – Сколько прошло времени? – прохрипел Стилински, силясь подняться.       Джексон уверенно надавил ему на плечи, не давая этого сделать, и нахмурился, всматриваясь в лицо Стайлза.       – Прошел остаток ночи и почти весь день. Кристиан все досчитал, новый кассир вышел на смену, и я помог привести в порядок кофейню, расставил алкоголь.       – Спасибо, – выдавил Стилински, понимая, что Уиттмор все еще болел, наверняка из-за этого не готовился к своим занятиям в университете и сидел с ним, – сотрясение? – сглотнув слюну и ощущая во рту странный привкус, уточнил Стайлз.       – Именно, – Джексон встал с дивана, – сейчас принесу таблеток. Тебе нужно выпить и поспать. Парочку дней пролежишь точно, – раздался его голос уже из кухни.       – Откуда деньги на лекарства? – Стилински не без помощи Уиттмора сел и кое-как пропихнул таблетки в горло, запивая их холодной водой.       – Купил, – Джексон пожал плечами, – а что, надо было не вызывать врача, и оставить тебя лежать под стойкой в кофейне?       – А твой семинар? – Стилински было стыдно. Мало того, что вытянул болеющего друга на работу, так еще и оставил его без зарплаты, не справившись с собой.       – Перехвачу у ребят из группы, потом отдам. Успокойся, – твердо сказал Уиттмор, помогая Стайлзу улечься, – скажи мне, Дженим, что случилось? – даже в сумерках комнаты было видно, как внимательно Уиттмор вглядывается в лицо Стайлза.       – Я, – Стилински осекся, потому что хотел соврать, но вдруг передумал. Джексон помогал ему, как мог, и лгать не хотелось. После Дерека у Стайлза выработалась совершенно однозначная реакция на вранье, без которого можно было бы обойтись, – я не готов пока этим делиться, – выдавил он, понимая, что на самом деле не сможет сейчас все рассказать. Но это было лучше, чем откровенная ложь.       – Ладно, – Джексон кивнул, – надеюсь, такого больше не повторится, – он укрыл Стайлза одеялом, – я буду на кухне, поучу все же конспекты. Если что, зови. Но я постараюсь за тобой следить.       – Спасибо, – в который раз за вечер повторил Стилински.       От таблеток, которые он выпил, голова стала меньше болеть, и исчез неприятный привкус во рту. Почти перестало тошнить, и Стайлз повернулся на бок, аккуратно устраивая голову на подушке.       – Спи, – Джексон как-то по-отечески погладил его по плечу и вышел из комнаты.       Почти сразу же на кухне зажегся свет и зашумел чайник. Стилински погрузился в приятную дремоту, успокаиваясь от домашних звуков и расслабляясь. Он подумает обо всем завтра, когда не будет так сильно болеть голова. Сон пришел быстро, будто только и ждал того момента, когда Стайлз закроет глаза.       – Боже, Питер! – Стайлз подскочил к ввалившемуся в дом Джекману, который шатался, придерживая плотно зафиксированное плечо здоровой рукой.       – Привет, малыш, – улыбнувшись явно через силу, Питер прошел в гостиную и сел на диван, устало прикрывая глаза.       Стайлз даже не стал огрызаться на бесившее его прозвище, понимая, что Питеру сейчас, как минимум, очень больно. Стилински услышал стук в дверь и перевел взгляд на Джекмана, который открыл глаза и мотнул головой в сторону коридора.       – Открой. Это лекарства для меня.       Стайлз принял из рук охранника пакет и прошел к дивану. Питер пытался снять рубашку, что получалось плохо. Он постоянно морщился от боли и останавливался, явно не имея сил стянуть сразу оба рукава.       – Давай помогу, – Стилински приблизился к Питеру и ловко снял с него рубашку, оглядывая плотно перебинтованное плечо, на котором сквозь слои перевязи проступала кровь, – огнестрел или ножевое? – спокойно спросил он, заставляя Питера удивленно на него посмотреть, – только не говори мне, что не знал о моем отце шерифе, – хмыкнул Стайлз, усаживаясь на диване рядом с Джекманом.       С того момента, как Питер приходил к нему в последний раз, прошел почти месяц, за который Стайлз извелся в одиночестве, но успешно сдержался от истерик и прочих «радостей», которыми донимал раньше охрану. Только раз он спросил о Питере, но получил лаконичный ответ, который сводился к тому, что тот вернется, как только сможет. И теперь он был рядом, снова внося в опостылевшую одинокую жизнь Стилински краски. И это уже не пугало Стайлза. За прошедшее время он сумел признаться себе в том, что ждет появления Питера.       – То, что твой отец шериф не говорит о том, что ты разбираешься в ранениях, – хмыкнул Питер, – ты можешь с успехом падать в обморок от вида крови.       – Не падаю, – спокойно заверил его Стайлз, начиная разбирать переданный охранником пакет, – огнестрел, – заключил он, доставая знакомые обезболивающие и антибиотики, которые продавались в шприцах, порционно. Так было удобнее, особенно для тех, кто не имел возможности набрать лекарство, обеззаразив предварительно ампулу.       – Еще скажи, что ты уколы умеешь ставить, – Питер поморщился, усаживаясь удобнее на диване, пытаясь не задевать руку, – пуля прошла по касательной. Больше крови, чем опасности. Но болезненно.       – Умею, – Стайлз разложил шприцы на столике перед диваном, – сейчас, руки помою, – он встал и направился в кухню, которая была ближе, чем ванная на втором этаже.       – Надо же. Я думал, Хейл совсем тебя разбаловал, – съязвил Питер, когда Стилински вернулся.       – Разбаловал, – Стайлз не видел смысла отрицать очевидное, – но кое-кто усиленно возвращает меня с небес на землю, – взяв шприц с обезболивающим, Стилински разорвал упаковку и, достав из пакета флакончик с антисептическим спреем, обработал плечо Питера, в которое собирался поставить укол.       – Знал бы, – Питер даже не дернулся, когда тонкая игла вошла в кожу, – что ты становишься сговорчивым, когда во мне дырки от пуль, подставился бы раньше.       – Как мило с твоей стороны, – Стайлз взял шприц с антибиотиком, – в задницу или в другое плечо? – улыбнулся он, заставляя Питера удивленно приподнять брови.       – Плечо, малыш. Я будто в параллельной реальности, – откинув голову на спинку дивана и расслабившись, он улыбнулся.       – Если кто из нас и там, то это я, – Стайлз взял третий шприц и думал, ставить вторую дозу обезболивающего сразу или позже, – ты пил?       – Сегодня? – Питер открыл глаза и слегка повернул голову, смотря на Стилински.       – Нет, год назад, – скривился Стайлз.       – Ты определенно больше нравишься мне сейчас, когда из тебя наружу лезет язвительный гаденыш, – Джекман зашипел, когда Стилински мстительно больно вколол ему последнюю дозу лекарства.       – Ты сейчас спать захочешь. Иди в комнату, не капай кровью на диван, – Стайлз кинул шприц на столик, решив, что уберет все позже.       – Спасибо, малыш, – Питер сел ровно и быстро поцеловал Стилински в уголок губ.       Стайлз отметил про себя, что не чувствует вообще никакого отвращения. В голове даже не щелкает ничего на тему неправильности происходящего. Будто этот месяц окончательно вытравил изнутри того Стайлза, который был готов умереть в подвале ради любви к Дереку. Тот милый мальчик куда-то вышел, оставляя вместо себя пластилинового Стилински, о котором говорил Питер в самом начале его пребывания в плену. И сейчас рядом с ним находился тот Стайлз, который будет готов изворачиваться и подстраиваться под любую ситуацию, лишь бы выйти из нее с минимальными для себя потерями. Моральная составляющая вопроса осталась погребенной примерно там же, где и любящий Дерека мальчик.       Стайлз проводил взглядом Питера, который аккуратно поднялся по лестнице, и включил телевизор. Тихо забубнил какой-то ведущий музыкального канала. Стилински убрал использованные шприцы, унес на кухню пакет из аптеки. Вытащив из него все, нашел таблетки, которые как-то пил и его отец. Еще несколько пустых шприцов, явно приложенных ко всем лекарствам на всякий случай, Стайлз оставил на столе, а остальное убрал в дверцу холодильника, помня, что отец хранил сильнодействующие антибиотики в холоде.       Вернувшись на диван в гостиной, Стилински провалился в какой-то музыкальный хит-парад, выпадая из реальности на пару часов. Ему нужна была эта передышка, ведь, даже если отец тоже попадал под пули, вид перевязанных бинтами ран и запахи лекарств не добавляли позитивного настроения.       Когда передача закончилась, Стайлз вновь вернулся мыслями к Питеру и вдруг понял, что этот человек подсознательно тоже стремился сюда. Хотя, зная Джекмана, справедливым было бы предположить, что он понимал, куда идет передохнуть. Но тот факт, что Питер приходил к Стилински потому, что ему было тут спокойно, оставался фактом. Вряд ли подобный человек будет приходить раненым в то место, где не может хотя бы немного расслабиться.       Встав и захватив таблетки из кухни, Стайлз налил в стакан воды и пошел в спальню, думая о том, что они оба, вероятнее всего, не в себе. И если самого себя Стилински уже четко подвел под всем известный синдром, то вот Питер оставался загадкой. Стайлз не верил в то, что он относится к нему с нежностью или, боже упаси, с любовью. С недавних пор Стилински настороженно относился к любви и свои эмоции по отношению к Дереку старался лишний раз не ворошить вообще.       Войдя в полумрак, который царил в комнате из-за закрытых плотными шторами окон, Стайлз аккуратно поставил стакан на тумбочку и положил рядом блистер с таблетками. Питер спал на спине, одеяло сбилось где-то в ногах, открывая вид на выраженные мышцы пресса и темные трусы. Даже плотный бинт на руке смотрелся так, будто являлся частью образа этого человека.       Стайлз нахмурился и протянул руку. Замерев на несколько секунд, он аккуратно коснулся ладонью груди Питера и провел вниз, чувствуя теплую, гладкую кожу. Он почти не удивился, когда на его запястье сомкнулись сильные пальцы, останавливая движение руки. Питер, конечно же, уже не спал и, открыв глаза, внимательно смотрел на Стилински, будто тот действительно мог ему что-то сделать. Стайлз был уверен, что Джекман сильнее его даже в таком состоянии.       – Как плечо? – спросил Стайлз, не пытаясь вырваться из хватки.       – Сносно, – Питер легко улыбнулся, – а что?       Стайлз молчал. Он немного повел рукой, и Питер отпустил его запястье. Стилински снова повел ладонью по животу, чувствуя, как напрягаются мышцы пресса, видя, как смотрит на него Питер и понимая, что он действительно хочет, чтобы все произошло. Пожалеть себя можно будет потом, а сейчас Стайлз просто устал накручивать себя, бояться, ждать неизвестно чего и да, ему надоело одиночество, которое скрасить было абсолютно некому.       Кроме, конечно же, Питера.       – Тебе придется все делать самому, – прошептал тот, когда Стилински потянулся к его губам.       – Ты ведь этого хотел, – тихо ответил Стайлз и добавил, – где смазка?       Вопрос «есть ли она» он посчитал глупым, и явно не зря. Услышав о шкафчике в ванной, Стайлз быстро сходил туда, захватив еще и презерватив, найденный там же, стараясь даже мельком не смотреть на себя в зеркало. Если он увидит собственные глаза – он не сможет.       Вернувшись к Питеру, который все еще лежал на спине, Стайлз залез на кровать, ставя ноги по обе стороны от его бедер и сел так, чтобы его задница приходилась как раз на пах Питера, который прикрыл глаза и стиснул зубы, стоило Стилински сделать первое плавное движение бедрами.       – Малыш решил показать себя во всей красе? – Питер перекинул здоровую руку через шею наклонившегося к нему Стайлза и притянул к себе.       – Поцелуй меня, – попросил Стилински, – не давай мне думать.       Он знал почему-то, что такую просьбу Питер исполнит, и не прогадал. Властный, подчиняющий поцелуй взрослого, опытного мужчины заставил Стайлза задышать чаще, неожиданно для самого себя. Он почувствовал, как рука Питера ласково погладила его по спине и, подцепив футболку, немного потянула ткань вверх.       Понятливо хмыкнув, Стайлз прервал поцелуй и сел, снова легко ведя бедрами и вырывая из Питера тихий стон. Сняв футболку, Стайлз быстро встал и стянул с себя штаны и белье, решив, что тянуть со «стриптизом» нет смысла. Потянувшись руками к трусам Питера, Стилински снял их и закусил губу, понимая, что тот уже возбужден. Хотя чему тут удивляться?       Снова сев так же, как до этого, Стайлз стиснул зубы, чтобы не застонать от прикосновения кожи к коже. Телу было плевать на моральные терзания хозяина, оно соскучилось по удовольствию, а рука Питера, пальцы которой уверенно начали ласкать член Стайлза, лишь добавляла уверенности в том, что глупые эмоции далеко не на первом месте тогда, когда хочется банального удовольствия.       Возможно, Стайлз надеялся на то, что Дерек ворвется в дом именно сейчас, сдернет его с Питера, заберет домой, спасая от саморазрушения, но ничего не происходило. Стилински снова будто со стороны наблюдал за остатками своей бывшей жизни и понимал, что Питер снова был во всем прав.       Если хочешь жить – выкручивайся из ситуации так, как умеешь. Таким способом, который сыграет для тебя наиболее удачно. Наверное, если бы Стилински был экстрасенсом и знал свою судьбу заранее, он бы пошел на борьбу, стрельбу и еще множество всяких полезных занятий, которые помогли бы ему раскидать несколько человек охраны и сбежать из дома посреди глухого леса. Если бы Дерек поставил в известность его о том, чем занимается помимо застройки земли, Стилински обзавелся бы сотней запасных планов, которые отлично помогли бы ему в такой ситуации. Но Стайлз, увы, не предполагал ничего подобного, и потому единственным, что могло его спасти от смерти, было его тело. И сейчас Стилински был рад тому, что оно реагирует на Питера. Правда, рад.       Думать о суициде он будет после.       Сейчас же Стайлз стонал, подаваясь бедрами навстречу нежной руке Питера, и впивался короткими ногтями в его грудь, стараясь сильно не давить, чтобы не растревожить плечо. Хотя, помня силу действия лекарств, которые он вколол, Стилински знал, что боль вернется снова, скорее всего, завтра.       – Малыш, – выдохнул Питер, приподнимая бедра и намекая Стайлзу на более активные действия.       Стилински кивнул и нашарил на кровати кинутый туда флакончик. Открыв его, выдавил себе на пальцы смазку и завел одну руку назад, приподнимаясь так, чтобы было удобнее. Главное, не начинать думать и анализировать то, что он делает и с кем. Тогда, наверное, будет легче.       Питер, словно поняв его мысли, притянул Стайлза ближе и впился поцелуем в его губы, прикусывая их и немного отвлекая от тянущих ощущений, которые доставлял сам себе Стилински. Было больно, ведь секса не было достаточно давно, поэтому Стайлз не стремился разорвать поцелуй, отвечая с той же страстью, с которой целовал его Питер.       Через пару минут Стайлз потянулся за презервативом и, взявшись зубами за уголок, надорвал упаковку, доставая его. Сместился немного вниз и огладил скользкими от смазки пальцами член Питера, заставляя того сдавленно зашипеть. И снова Стайлз не ощутил никакого отвращения, трогая член кого-то, кто не был Дереком. Скорее было странное спокойствие, перемешанное с естественной реакцией тела на ласки, и Стилински все еще не хотел ничего анализировать.       Наклонившись ниже, Стайлз коснулся губами живота Питера, затем поцеловал немного выше, а потом еще и еще, оставляя немного влажные следы на коже.       – Удивляешь меня сегодня, – Питер улыбнулся совершенно по-доброму.       Будто не этот человек похитил Стилински и с маниакальным упорством ломал его несколько месяцев, добиваясь нужного ему результата.       Стайлз лишь пожал плечами и выдавил еще немного смазки на пальцы, проходясь ими по презервативу на члене Питера и еще раз смазывая себя. Глупая в данной ситуации мысль о Дереке мелькнула в голове и пропала, сметаемая отголосками боли и ощущениями входящего в него члена. Стайлз запрокинул голову, судорожно выдохнул и медленно опустился на член Питера, мысленно благодаря его за то, что не вталкивается сразу до упора, давая привыкнуть. Хотя, наверняка, очень хотелось так сделать. Здоровой рукой Питер сжимал бедро Стайлза, на котором наверняка останутся синяки. Вообще светлая кожа Стилински была в этом плане его проклятьем. Любое неосторожное движение оставляло после себя напоминание фиолетового цвета, расплывающееся некрасивым пятном.       Стайлз знал, что пятна после сегодняшней первой, и явно не последней уже ночи, будут долго преследовать его, оставаясь напоминаниями о том, как он сам двигался, сам задавал темп и раз за разом полностью принимал в себя член Питера, почему-то жалея его раненое плечо и не давая делать резких движений.       – Малыш, – Питер все же двигал бедрами, поднимая их тогда, когда опускался Стайлз, заставляя того сжиматься и откидывать назад голову, ловя отголоски удовольствия от удачно выбранного угла проникновения, – ну же, – выдохнул он, кладя руку ему на член, начиная двигать кистью в ритме с толчками.       Стайлз зажмурился, руки, которыми он упирался в живот Питера, сжались в кулаки, рот приоткрылся, дыхание участилось и, не выдержав очередного движения сильных бедер под ним, Стайлз застонал. Он сдерживался до последнего, почему-то не желая показывать эмоции, открываться совсем, полностью, но не выдержал. По позвоночнику бежали мурашки, мышцы ног начало сводить, а Питер, будто издеваясь, быстрее задвигал рукой, заставляя Стайлза стонать в голос от оргазма, который накрывал будто лавиной. Сильной, не оставляющей никаких шансов.       Питер коротко простонал и выгнулся, насколько ему позволяло больное плечо, сжимая бедро Стайлза и замирая глубоко внутри него. Чувствуя, что Питер тоже кончил, Стилински аккуратно перекинул ногу через его бедра, ложась рядом и уже не видя смысла куда-то убегать.       – Иди сюда, – Питер поманил Стайлза к себе еще ближе, и тому пришлось лечь ему на грудь. Здоровой рукой он обнял Стилински и легко поцеловал его в макушку, – мне точно стоило пораньше подставиться под пулю, – выдохнул Питер, восстанавливая дыхание.       Стайлз хмыкнул и завозился.       – Я схожу в душ? – он приподнял голову, смотря в глаза Питеру.       – Конечно, – поцеловав Стилински еще раз, он отпустил его, начиная аккуратно садиться, – принеси из ванной влажные салфетки, – крикнул он вдогонку Стайлзу, и тому пришлось вернуться в комнату еще раз перед тем, как все же попасть в душ.       Он был совершенно спокоен и снова пуст. Опять ощущал себя дурацкой свиньей-копилкой, из которой вытряхнули все то, что успели накопить. Открыв воду в душевой, Стилински встал под горячие струи, запрокидывая голову. Капли попадали на лицо, заставляя постоянно отфыркиваться. Начало накрывать странной волной. Казалось, что ему вкололи дозу адреналина, из-за которой хотелось просто взять и разбить к чертям все в ванной. Разлить все тюбики, скинуть со стены зеркало, вырвать с корнем душ, а еще лучше, повеситься на хромированном шланге.       Стайлз сел на пол в душевой кабинке, поджимая к себе ноги и обхватывая колени руками. Он уткнулся в них лицом и часто дышал, пытаясь не орать в голос. Питер явно не оценит подобных «концертов». Стилински уговаривал себя быть сильным. Быть дальновидным. Это ведь просто секс, просто план, и просто желание выжить.       Тогда какого черта так больно?       – Малыш, ты там утонул? – раздался насмешливый голос Питера, который, судя по всему, подошел к двери в ванную, но пока еще тактично не заходил внутрь, – я бы тоже не отказался от душа, но тебе придется мне помогать.       Стайлз выдохнул, порадовавшись тому, что слез не было. Лучше бы он вообще разучился реветь. Встал с пола, выключил воду и достал из шкафчика полотенце. Он действовал на каком-то автопилоте, находясь мыслями где-то явно не здесь. Обмотав полотенце вокруг бедер, он впустил Питера. Посмотрев на повязку, которая была достаточно широкой и находилась не только на плече, но и на груди, Стилински предложил вместо душа ванную. Благо, Питер не поскупился в дизайне дома, который располагал всеми прелестями жизни, начиная от хорошей бытовой техники, заканчивая наличием джакузи и душевой в большой ванной комнате.       Пока Стайлз помогал Питеру принять ванну, они успели вдоволь наспориться друг с другом. Стилински язвил в ответ на каждое слово Джекмана, который, не сдавая позиций, в дополнение к словам щипал здоровой рукой Стайлза за все, до чего мог дотянуться. Наверное, когда-нибудь, хотя бы мысленно, он скажет Питеру спасибо. Если бы он не был таким разговорчивым, Стайлз бы просто сдох, захлебнувшись в собственных мыслях. Это Стилински знал абсолютно точно.       Стайлз проснулся из-за того, что на него наступили.       – Прости! – зашипел на ухо Стилински Джексон, который спросонья был не только злым, но еще и неуклюжим, – прости-прости! – пока Уиттмор перелезал через стонущего и уже начавшего смеяться от безысходности Стайлза, он еще раз наступил коленкой ему куда-то в бок.       – Господи, ты такой слон, – прохрипел Стайлз.       – Я на учебу, – Джексон, наконец, встал с дивана и тот перестал жалобно скрипеть, – а ты еще отлежись. Кристиан сказал, что на работе можешь появиться завтра.       – Хорошо, – Стилински кивнул, – погоди, на учебу? Ты как вообще? Температура спала?       – Да, я уже более-менее. Проэволюционировал до подвижной инфузории, – на этой фразе он забавно фыркнул, заставив Стайлза со смехом выдохнуть, – и ты давай тоже поправляйся.       – Как скажешь, высший разум, – отшутился Стилински, понимая, что в одиночестве точно не сможет проваляться весь день. Его страхи просто сожрут заживо.       – Есть немного лапши, – Джексон зевнул во весь рот, – вечером принесу что-нибудь поесть нормальное, мне подкинули разгрузку в одном ресторанчике в обед.       – Спасибо, – Стайлз потрогал висок, ощущая рукой пластырь, который неприятно стягивал кожу, и вообще по ощущениям казалось, что приклеился намертво.       – Хватит уже благодарить, – Уиттмор почесал живот, – давай, досыпай.       – Сложно спать, когда тебя утром разбудили пинками, – не удержался Стилински, чувствуя, что его настроение, даже несмотря на сны и то, что произошло накануне, не слишком уж плохое. Его можно было бы оценить как среднее и успокоиться на этом, потому что радостного или хорошего самочувствия Стайлз уже давно перестал ждать.       Джексон скрылся в ванной, а Стилински решил встать, чтобы выпить таблеток. Ощущения, которые вчера просто убивали, почти прошли. Оставалась ноющая боль в виске, тянуло мышцы во всем теле, да и подташнивало. Но в целом это все было терпимо.       Доковыляв до кухни и держась одной рукой за стену, Стайлз сразу заметил таблетки. В их с Джексоном квартире лекарств обычно не водилось от слова совсем. Покупались они по необходимости и чаще в штучном экземпляре, потому что полные упаковки ребята себе позволить не могли. Все что Стайлз приносил Джексону от простуды, тот уже выпил, поэтому вариантов на тему того, для кого лежали таблетки на кухне, отпадали сразу же.       Выпив лекарство, Стилински замер посреди кухни. Он внезапно осознал, что Дерек услышал его послание. Сейчас, когда голова была относительно свежей, понимание того, что случилось, накатывало с новой силой. Стайлз поставил стакан с водой на стол, боясь того, что он просто выпадет из дрожащей руки, и сделал парочку глубоких вдохов. Мысли это в порядок, конечно, не привело, но стало чуточку легче.       Когда Хейл доберется до этого городишки?       Наверняка, услышав его голос в радио-передаче, Дерек отправится туда и запросит все входящие звонки. Со связями его мужа отследить нужный не составит труда. Стайлз смутно предполагал, сколько на это может уйти времени, но надеялся, что не больше недели. Сам городок находился в нескольких днях пути от того, где они жили раньше. Стилински посмотрел это по картам в интернете, когда был одержим идеей вернуться туда. Остановило только понимание того, что Дерек вряд ли живет по тому же адресу, и вероятность наткнуться там на Питера куда выше, чем на него.       Джексон должен был уехать на свой семинар через несколько дней, и Стайлз одновременно хотел и не хотел этого. С одной стороны, Уиттмор, вполне возможно, смог бы как-то постоять за Стилински. О том, почему вдруг в его голове возникли мысли защититься от мужа, Стайлз старался не думать. Но с другой, узнав, в какой истории он замешан, Джексон, как в целом любой человек, обладающий нормальным инстинктом самосохранения, может просто выставить его за дверь. Стайлзу не хотелось думать об Уиттморе плохо, но исключать такой вариант было нельзя. Мысли разбегались в разные стороны как тараканы, которых они недавно вытравили из квартиры, и Стилински вздрогнул, когда на кухню зашел Джексон.       – И чего ты тут завис? Есть хочешь? – Уиттмор подошел к Стайлзу вплотную и, аккуратно повернув его голову к свету, идущему от окна, посмотрел на пластырь, – синяк отменный, конечно. Но пройдет, – отпустив Стилински, Джексон сделал небольшой шаг назад, – выметайся, Дженим, и без тебя тесно.       Хмыкнув, Стайлз вышел из кухни и улегся на диван, натягивая на себя покрывало. Почему-то, стоя на кухне рядом с Джексоном тогда, когда оба были в одних трусах, он не испытывал ни капли неловкости. Совершенно не хотелось одеться, отвести взгляд, сбежать, оказаться подальше от Уиттмора. Этот человек вызывал только ощущение спокойствия и, пожалуй, дома. Примерно такие же чувства были у Стайлза тогда, когда он, уже живя с Дереком, приезжал навещать отца. Наверное, в Джексоне Стилински видел брата и ту молчаливую и нерушимую поддержку, которую чаще всего дают только члены семьи. Стайлз улыбнулся, слыша бурчание Джексона на кухне и прикрывая глаза. Наверное, стоит поблагодарить кого-то наверху за то, что все же разрешили встретить на своем пути человека, готового просто быть рядом. Безо всяких намеков, не прося от Стилински ничего, и пытаясь просто бескорыстно помочь.       Стайлз помнил, как тогда, сбежав от Питера и добравшись до вокзала, он пытался договориться с каким-нибудь частником, который увез бы его подальше из города. Многие даже не говорили о деньгах, видя симпатичную мордашку тогда еще модно подстриженного и ухоженного Стайлза. Конечно, сейчас он не стал страшнее, но вот вид холеного мальчика сложно поддерживать в горах, где от ледяного ветра порой начинает шелушиться кожа на щеках.       Стилински на своей шкуре ощутил весь спектр пошлых вокзальных шуточек, похабного свиста в спину и еще кучи мерзостей, в которые он изо всех сил старался не вслушиваться. Тогда он случайно столкнулся с какой-то девчонкой, выбив у нее из рук стаканчик с кофе и, пока пытался оттереть безнадежно испорченную кофточку хотя бы салфетками, разговорился с ней и узнал, что она ездит автостопом по городам.       С враньем о том, что они парочка, дело пошло легче и уже спустя полчаса оба оказались обладателями билетов на автобус. Сиденья были в самом конце, транспорт подкидывало на каждой кочке, потому что водитель решил срезать дорогу и объехать пробку, Стилински укачало, но он смог уехать.       Потом, стоя в загаженном туалете очередного вокзала, Стайлз смывал с руки наспех написанный новой знакомой телефон и думал, куда ему деваться дальше. Покупать билеты в кассах он не мог – документов банально не было. Частники на вокзале в маленьком городке были еще хуже, поэтому любые уговоры отпадали сразу же. Тогда Стилински принял дикое решение уехать на первом попавшемся поезде. Запрыгнув в отъезжающий состав, он успел дойти до первого купе, где его, конечно же, сразу заприметила проводница. Стайлз тогда отделался парочкой синяков от ее напарника, когда его выкидывали на следующей станции. Там не было даже помещения вокзала, лишь одинокая комнатушка кассы и пара лавочек, засиженных алкашами. Стайлз тогда порадовался тому, что успел сменить дорогой костюм, в котором выбегал от Питера на дешевый ширпотреб, иначе дальше этого перрона он бы никуда не попал.       Проезжающий мимо товарный состав подкинул очередную дикую идею и Стайлз, ободрав себе колени и ладони, сумел-таки запрыгнуть в него. Благо, поезд скидывал скорость, когда проезжал мимо станций. Сидя в вагоне, наполовину забитом какими-то дровами, Стилински понял, что у него возникла новая проблема. Есть было нечего. Он боялся выходить на станциях, потому что в каждом человеке видел Питера. Стайлз понимал, что Джекман не дурак и поймет, каким образом Стилински мог уехать из города. Наверняка, отправил своих людей в разных направлениях, и оставалось только надеяться, что не будут проверять просто все поезда подряд. Тогда Стайлз решил, что ночью будет менять составы, рассчитывая на то, что ему повезет, и никому не захочется досконально обшаривать каждый вагон.       Пришлось пару раз выпрыгивать почти на ходу где-то посреди леса, благо рельсы не давали заблудиться. Стайлз шел по ним каждый раз до тех пор, пока не слышал шум, говорящий о том, что приближался новый поезд. Есть хотелось страшно, но что-то перехватить удалось лишь раз, когда Стилински набрел ночью на очередную станцию и понимая, что просто не продержится дольше, купил в круглосуточной забегаловке колу и сэндвич. Тогда ему показалось, что подъехавшая машина слишком уж странная и те, кто из нее вышел, не похожи на простых путешественников. Хватанув сдачу, Стайлз сбежал в туалет, а затем вылез через узкое окошко, ободрав себе живот даже через ткань одежды.       После этого он ушел подальше от рельсов и боялся в несколько раз сильней, пока, наконец, на горизонте не показался новый товарный состав, в который он и запрыгнул. Через несколько мучительных, наполненных страхом дней, Стайлз забрался в тот товарный состав, который привез его сюда, и Стилински хотел думать, что в кой-то веке ему помог, возможно, его ангел хранитель. Ну, или кто там отвечает за таких неудачников, как он.       – Ты не спишь? – в комнату заглянул Джексон.       – Неа, – Стайлз зевнул, – но скоро, наверное, усну опять, – воспоминания, сны, все эти эмоции, которые постоянно приходилось переживать будто заново, утомляли Стилински, – а что?       – Да не, я одеваюсь и пошел, – сообщил Уиттмор, – до вечера.       – До вечера, – вяло ответил Стайлз, на которого начал накатывать сон.       Стилински еще успел подумать, что это, возможно, от таблеток, но стало так хорошо и спокойно, что он позволил сознанию отключиться. Нужно было поправляться, а сон всегда был лучшим лекарством.