Сад в поместье Розена

Шинку откинула крышку чемодана, встала и подошла к кровати Джуна.  — Совершенно никудышный слуга, — пробормотала она — Разве можно так долго спать?! Один из её хвостиков взлетел вверх, а затем, размахнувшись, скинул мальчика с кровати и опять безвольно повис, переливаясь всеми оттенками золота. Джун запыхтел, пытаясь выбраться из-под одеяла, в котором основательно запутался, падая с кровати. Среди этой возни и шуршания можно было разобрать его возмущённое бормотание:  — Как меня достали эти куклы! Даже поспать нельзя! Когда же я от них избавлюсь! Хоть бы исчезли они, что ли… Но ворчал он скорее по привычке. Ведь он очень привязался ко всем Розен Майден. И к строгой и царственной Шинку, и к жизнерадостной и хвастливой Канарии, и к вредной, но доброй Суисейсеки, и к её серьёзной близняшке Соусейсеки, и к малышке Хине Ичиго, и даже (совсем чуть-чуть) к жестокой Суигинто. Шинку уже перестала злиться на это ворчание. Она тоже привязалась к мальчику и поэтому спокойно выслушивала его возмущения. И только изредка замечала, что её слуге «просто непозволительно так громко кричать», после чего давала ему лёгкую пощёчину и незамедлительно отворачивалась, чтобы скрыть улыбку. Почему-то эти утренние перепалки наполняли её непонятной радостью и спокойствием. Джун наконец встал и потёр свой затылок. Как и пощёчины, удары по затылку стали почти традицией. Не успел он прийти в себя после стремительного пробуждения, как в окно, разбив стекло и ударив его по голове, влетел чемоданчик Суисейсеки. Джун, упавший прямо на одеяло, сел и с ожиданием уставился в окно. За полгода, прошедшие после победы над Барасуйшо, он смог хорошо изучить привычки и вкусы каждой из Розен Майден, не считая Суигинто, которую ни разу не видел с окончания последней Игры. Усвоил он и то, что сразу после Суисейсеки прилетает её сестра — Соусейсеки. И если не пригнуться, можно хорошенько получить по голове. Младшая из близнецов взяла в привычку развивать просто невероятную скорость. Её порывистость и упрямство удивительным образом сочетались с невозмутимость, серьёзностью и спокойствием. Соусейсеки не заставила себя ждать. С громким свистом её чемоданчик влетел в уже разбитую сестрой половину окна. Джун облегчённо вздохнул — хоты бы одно стекло осталось целым. На то, чтобы близняшки входили через дверь он уже давно не надеялся. Оба чемоданчика синхронно открылись и сёстры Секи спрыгнули на пол. Джун уже хотел закричать, но назревающий скандал, грозивший затянуться до обеда, был прерван криком Нори:  — Завтрак! Все тут же забыли про ссоры и с громким топотом понеслись вниз по лестнице. Только Шинку шла не торопясь, как и подобает воспитанной леди. Все сели за стол. Нори подала цветочные гамбургеры и светлы, плохо заваренный чай. Она так и не научилась хорошо готовить. В несколько больших глотков она опустошила свою чашку (чем заработала неодобрительный взгляд Шинку) и, крикнув: «Я пошла!», выскочила на улицу, громко хлопнув дверью. Она очень торопилась, ведь ей поручили помочь кружку юных натуралистов с посадкой экзотических растений. А ведь это значит, что её считают ответственной, доверяют ей. Нори улыбнулась и от избытка чувств перекрутилась на одной ножке. Но вдруг споткнулась и упала прямо на красивую цветочную клумбу. Астры, тюльпаны и хризантемы самых разных расцветок примялись к земле и на зелёную траву посыпались розовые, красные, белые и жёлтые лепестки. Нори поднялась, отряхнула с юбки налипшие на неё землю и траву и тихо рассмеялась — её забавляла собственная неловкость. Она обернулась и удивлённо застыла. Улыбка сползла с её лица. На самой дальней части клумбы, далеко от того места где она приземлилась, цветы были слегка примяты, а из-за длинных стеблей и ярких чашечек виднелся подол чёрно-белого платья. Нори протянула руку и отвела стебли в сторону. Перед ней, на траве, лежала кукла с пепельными волосами и чёрными крыльями за спиной. Рядом с ней, переломанный на две части, лежал небольшой чемоданчик с выгравированной розой на крышке. Нори моментально приняла решение и, нахмурившись, подхватила и куклу, и чемоданчик. Она смутно помнила беловолосую. Это с ней Джун и Шинку сражались два года назад. Только она никак не может вспомнить её имя. «Что-то на С» — промелькнуло в голове у Нори — «Кажется, звучит как Суинаги или Сигиуно или что-то похожее». Когда Нори вошла, в комнате воцарилась полнейшая тишина. Все замерли, глядя на то, что было в руках у сестры Джуна.  — Суигинто… — потрясённо прошептала Шинку. «Суигинто? Значит вот как зовут эту куклу» — подумала Нори. А вслух произнесла:   — Я тут нашла её у нас на клумбе. Подумала, надо вам показать… — и, как во время волнений, рукавом протёрла линзы очков. И тут комната взорвалась. Каждый что-то доказывал или высказывал по поводу появления Первой куклы: Суисейсеки и Соусейсеки увлечённо спорили о том, как она оказалась во дворе Джуна; Хина Ичиго, вытаращив свои огромные зелёные глаза, молча глазела на беловолосую; Канария, встав на стул, что-то громко доказывала, стуча поп столу кулаком. Только Шинку сидела тихо, Она прекрасно знала, что Суигинто очень сложно победить, и что все куклы, способные это сделать, находятся здесь. А из этого вытекает вопрос: Кто же победил Суигинто? Неужели Седьмая? Но чтобы узнать наверняка, нужно помочь Первой кукле. А значит…  — Отнеси её наверх, Джун, — строго проговорила Шинку и сосредоточено нахмурилась. Все остальные тоже затихли. Судя по тому, что Джун и остальные не возражали, думали они о том же, что и Пятая кукла.