Есть многое на небе и земле

Влажный и жадный рот приник к губам Шерлока, язык настойчиво надавил на зубы. Пытаясь постичь смысл этого беспардонного нападения, Шерлок решил не противиться и посмотреть, что будет дальше. Пока у него на коленях сидел голый Мориарти и его вставший член упирался Шерлоку в живот. Сразу не понять. Наконец частично разобравшись, он обхватил ладонями щеки Мориарти и мягко прервал поцелуй. Он чувствовал горячее дыхание Джима, представлял себе его лицо в темноте и не мог не заметить собственного ответного возбуждения. Шерлок подавил его без каких-либо осознанных мыслей. Ему требовались более веские причины, чем обычная физиология, чтобы согласиться заняться сексом с кем угодно, не говоря уже об опаснейшем из людей, продолжавшем сдавливать пальцами его трахею. Вовсе не потому, что он хотел кого-то другого. — Ты не был уверен, пока я не подтвердил твою догадку. Думал, что, возможно, ошибся. Значит, то была сексуальная реакция, вызванная эмоциями и адреналином. — Твое компьютерное невежество было столь глубоко, что ты поверил в универсальный ключ-код. Но логика у тебя неотразимо сексуальна. Так что давай просто трахаться, милый. — Почему? Боишься призраков? — Шерлок старался, чтобы его голос звучал слегка пренебрежительно. — Вспомни, я девственник. Я не занимаюсь сексом. — Мне приходилось мириться с этим весь прошлый год, возлюбленный, — холодно произнес Джим. — Ты даже не начал еще осознавать истинное положение вещей. Вечность, Шерлок. Четверть отпущенного людям срока я провел, маясь такой скукой, что вынести себе мозги казалось мне отличной шуткой, и у меня имелось для игр все человечество. — Он лизнул Шерлока в нос, безошибочно найдя его в темноте. — Как долго ты думаешь сохранить невинность, милый? День? Год? Сотню лет? Как насчет миллиона? Уверен, никто кроме тебя не смог бы противиться мне в течение миллиона лет. Сколько процентов от вечности в миллионе лет, Шерлок? Рано или поздно всей твоей выдержки не хватит. Покончи с этим сейчас. Такая уверенность в голосе... Не обращая внимания на язык, исследовавший тем временем одну из его бровей, Шерлок сосредоточился на действительно ценных сведениях. — Ты пытался умереть. Так быстро надоело? Он не рассчитывал задеть Мориарти так легко, но тот слегка отшатнулся и раздраженно прошипел: — Это чужая игра. Думаешь, я позволил бы кому-то играть мной, будь у меня выбор? — И что происходит? — Веревка рвется, взрывчатка промокает, что-нибудь мешает мне упасть, я отвлекаюсь, передумываю. Ничего не выходит. Что-то здесь было не так. Не сходилось. — Хочешь сказать, они нарушают правила имитации? Джим звонко и зло расхохотался. — До тебя все еще не дошло, дорогуша? Им не нужно нарушать правила. Они просто перезапускают наши жизни снова и снова, пока не отыщется одна из миллионов версий, в которой нам обоим случилось выжить. Добро пожаловать в бессмертие, Шерлок. Проклятье вечностью. Это Ад. Осознание этой истины пробирало холодом. Шерлок ощущал еще большее бессилие, чем тогда на крыше. Мориарти был врагом по мере человеческой. Этот же был несокрушим. — Нет, — воскликнул Шерлок, — так быть не должно. Мне нужно подумать. Дыхание на щеке, затем губы, едва не касающиеся его губ. И пальцы, поглаживающие подбородок, сейчас — с такой нежностью... — Ты пойдешь на это, милый, — прошептал Джим. — Твое тело тебе не понадобится. Я просто ненадолго его одолжу. Шерлок поморщился. — Почему именно секс? Совсем не то, на что хотелось бы отвлекаться. Мориарти был просто занозой. — Ты правда не понимаешь? Тогда почему бы мне не показать? — Да ладно, Джим. Стимуляция, возбуждение. Вовлечение в ограниченный набор стандартных действий, предназначенных для раздражения гениталий до оргазма. Выброс гормонов, обеспечивающих спаривание и внушающих ощущение общего довольства. Мои козы все это проделывают. Обычные люди, наводящие на тебя нескончаемую скуку, тоже это делают и показывают по телевизору. Бессмысленная и отвлекающая внимание трата времени без малейшего участия разума, и все же сейчас ты явно предпочитаешь ее всем тем более увлекательным развлечениям, которым мы предавались раньше, не говоря уже о возможности полезного сотрудничества. Не нужно показывать. Объясни. — Ты действительно ничего не вынес из общения с Ирэн, милый? — Только то, что, соблазняя, можно манипулировать. Зачем мне тратить на это время? Зачем тратишь ты? Мориарти рассмеялся. — Послушай себя, Шерлок. «Отвлечение внимания, манипулирование». Игра сил, и все, что для нее нужно — мы и темнота. Все еще напоминает тупых животных? — Зачем меня отвлекать? В твоих интересах моя способность мыслить ясно. — Это еще не все, что происходит, идиот. Ты упускаешь столько здешних фишек, что просто смешно. Я почти готов уступить искушению сберечь твое наивное простодушие, но увы, залезть к тебе в штаны прямо сейчас жизненно необходимо, так что я тебя от него избавляю. Из-за своей драгоценной девственности ты прозябаешь в невежестве. Презирая секс, ты не в силах понять, как воспользоваться тем, что его используют против тебя. В числе прочего Она, несомненно, сделала и это. Но почему именно сейчас? Дело не в бессознательной реакции на опасность, не у Мориарти. Не в стремлении просто вывести из себя или преподать урок. Важно нечто происходящее прямо сейчас. Это некая проверка, но почему именно здесь и сейчас? Испытание, но не Шерлока. Испытание ада. Он искренне рассмеялся. Стало по-настоящему весело, несмотря на все мрачные откровения этой ночи и неприятно кольнувшую мысль, что слишком уж часто Мориарти его радует. — Думаешь, будет настолько хорошо? Я польщен. — Будь я верующим, молился бы о лучшем трахе в жизни. Занимался рассвет, сменяя черноту серым. Шерлоку хотелось бы видеть лицо Джима, но тогда и тот видел бы его. Пожалуй, в темноте лучше. — Возможно, ты все переоцениваешь. В ответ последовал лишь смешок. — Этому могут не придать значения. — Недооценка, ошибка, что угодно. Если у нас получится действительно хорошо провести время, значит, они не безупречны. Давай, милый. У тебя есть железное оправдание для небольшого распутства. Позволят ли тебе ему предаться? — Это и мой ад тоже, — заметил Шерлок. — Тебе нужна моя помощь, так что советую учитывать и мою точку зрения. — Я никогда не забуду о тебе. — Быстрый поцелуй в лоб. Эксперимент выглядел осмысленным и обещал ценные результаты. Для получения которых требовалось довериться Джиму Мориарти гораздо полнее, чем хотелось бы Шерлоку, но с учетом важности итогов риск был приемлемым. И уж если секс вообще можно было сделать нескучным, то Джим должен был с этим справиться. Шерлок не стал медлить. — Ладно. Можешь начинать, если готов. Вес, отягчавший бедра, покинул его. Через несколько мгновений зажегся фонарь, и Шерлок увидел Джима, теперь сидевшего на другом краю кровати, завернувшись по пояс в одеяло. — Не думаю, что тебя возбуждает возиться с пуговицами и молниями в темноте, — насмешливо произнес он. — А еще я хотел бы видеть, с чем именно мне предстоит работать. Так что, дорогой, для начала разденься. Шерлок начал расстегивать рубашку. — Кстати, для создания нужного настроения словесные изъявления нежности мне не требуются. — Зато они нравятся мне, — ухмыляясь во весь рот, пояснил Джим. — Ты всегда был моим ненаглядным, Шерлок. Так что сейчас очень особенный для меня момент. — Как мило с твоей стороны. — Шерлок сбросил рубашку и принялся за брюки. Джим слегка попрыгал на кровати. — Неплохо. Немного скрипит, но значит, все нужное ты знаешь. Наверняка лежал без сна и слушал, как у тебя над головой трахаются, или ругаются, или и то, и другое, и думал: боже, зачем он заморачивается со всеми этими ухаживаниями и свиданиями ради всего лишь секса? Может, сейчас ты раскроешь эту тайну. Шерлок стащил белье и, скрестив ноги, уселся на постель, голый, без признаков стыда или возбуждения. — Только если ты настаиваешь на разговоре о Джоне: твой стрелок мог уже его убить. Мориарти покачал головой. — Я играю честно. Иногда. Раз ты спрыгнул, Джон жив. В собственном маленьком аду, я полагаю, но в этом нельзя винить ангелов. Встань и медленно повернись. — Зачем? — Шерлок не пошевелился. Джим вздохнул. — Твои препирательства, любовь моя, повергают меня в такой восторг, что я склонен считать их сами по себе достаточным доказательством космического проёба. Но если мы еще что-то проверяем, то ты затыкаешься и делаешь, что сказано. Не желаешь ли кляп? — Обойдусь. Очевидно, секс подразумевал не только намерения и отсутствие одежды. Если не дать Мориарти вести, ничего не выйдет. Шерлок встал и начал медленно поворачиваться вокруг своей оси, позволяя Джиму не спеша рассмотреть все, что того интересует. Наконец их взгляды снова встретились. — Сойдет? — Тихо. — Джим казался погруженным в размышления. — Ты не мастурбируешь. — Нет. — Ну разумеется. Было ли у тебя за всю сознательную жизнь хоть одно-единственное сексуальное влечение, которое ты не подавлял бы сознательно или подсознательно? — Нет. — В точку. Ладно, что ж, как только ты вспомнишь, как прекратить их подавлять, мы сможем продолжить, — произнес Мориарти раздраженно. — Буду иметь в виду, если вдруг что-нибудь почувствую, — огрызнулся Шерлок. — Нет. Ты отзываешься каждый раз и тут же закрываешься. На тебя можно весь день без толку потратить. Действительно ад. — Джим насупился. — Как насчет наркотиков? — Они предназначены не для этого. — Его вещества, бережно приготовленные для собственного употребления! — Я мог бы отыскать что-нибудь подходящее. — В конце концов, все лондонские аптеки были открыты. — Не обязательно же делать все прямо сейчас. — Обязательно. Мне нужен ответ. Если нам мешают — ты знаешь, что это означает. Он знал. Шерлок провел поспешные расчеты. — Не более пяти миллиграммов. При такой дозировке должен проявиться растормаживающий эффект. Кроме того я могу утерять связь с реальностью. Того, что осталось, на сегодня должно хватить.