***
— Сильнее! Бей сильнее! — истерично кричал хриплый голос мужчины, но, помимо его устрашающего голоса, воздух рассекал стремительный свист розг. Он без устали, безжалостно, беспощадно бил маленькую хрупкую девочку, заставляя её вскрикивать от боли. — Папа… Я не могу… — сквозь пелену слёз плакала Асуми, пытаясь закрыться от очередного удара розг. — Ты можешь! Ты обязана! Наследница клана Мацуба не может быть слабой! Слёзы — это слабость, эмоции — это слабость. Гнев и ярость должны двигать тобой! От очередного удара Асуми упала на траву, забрызганную собственной кровью. Сердце рвалось от обиды, боли и ненависти. Она ненавидела отца всеми фибрами души. Он всегда был бездушной тварью, который тренировал своих подопечных до изнеможения, но Асуми он истязал особо сильно. Единственного наследника клана. «Однажды я убью тебя…» — Мацуба-сама, господин ожидает вас. Асуми тряхнула головой, пыталась отогнать призраков прошлого. Она внезапно остановилась посреди террасы внутреннего двора, которая окружала тренировочную площадку с таким до боли знакомым вкусом пыли, и не смогла отвести взгляда от ужасной картины. Персональный Ад. Она видела, как маленькую девочку, точно так же как и её много лет назад, избивали до бессознательного состояния с одной целью — сделать её сильнее, безжалостнее и беспощаднее. Звонкие потрескивания Му Жэнь Чжуана, запах пропитанной потом и кровью боксёрской груши до сих пор являлись Асуми в кошмарах — равно как и хлёсткие удары розг на фоне мелодичных звуков стеклянных фуринов. Только благодаря многочисленным татуировкам не было видно её шрамов. Но шрамы на сердце не закрасить ничем. — Иду, — Асуми с силой сжала кулаки и заставила себя идти дальше — в обитель дьявола. Стоя перед сёдзи, она всё собиралась с силами и со всем своим ядом, чтобы вылить всё на отца. Не только морально, но и физически, если до этого дойдёт. В прошлый раз он выбил ей локтевой сустав, а она сломала отцу ногу. — А вот и ты, — натянув на лицо фальшиво добродушную улыбку, высказался мужчина. Его цепкий взгляд презрительно оглядывал дочь, что проигнорировала его «просьбу» надеть кимоно. И стояла сейчас перед ним в спортивной форме, так ещё и с небрежно повязанной курткой на поясе. — Ямагути-сама, — Асуми учтиво поклонилась, приветствуя гостя. Собственно, из-за него она и притащилась в Киото. Просто так она точно не пришла бы. — Ну-ну! Асуми, я же просил называть меня папой. Ты ж мне как дочь! — Райто широко улыбнулся, распахивая руки для тёплых объятий. Пока Асуми неспешно шла к Ямагути, она неотрывно глядела в глаза отцу. Точно такие же, как её — зелёные, безжалостные и холодные. Присев за низкий стол из красного дерева, она порывисто обняла Райто, словно, действительно, своего отца, да и тёплых чувств к этому мужчине она испытывала явно побольше, чем к родному отцу. — Рад тебя видеть, — Райто тепло улыбнулся, поцеловав Асуми в висок, и отпустил. Она тут же села рядом, пытливо глядя на отца, что презрительно наблюдал за всей этой картиной. — И я вас, — Асуми улыбнулась, скидывая с плеча сумку, и небрежно бросила рядом с собой. — Как у вас дела? Всё хорошо? — выпив очередную рюмку саке, Райто сильнее ослабил давящий галстук. — Да. В школе всё хорошо, в клубе — тоже. Все проблемы с принадлежностью к синдикату я уладила. Надеюсь, этот вопрос больше поднимать не будут. Сумиеси так же внесла свой вклад в дело. Саюри не догадывается о том, что вы в курсе всего, — отчиталась Асуми. Она говорила сухо, без запинки, будто тренировала этот монолог весь прошлый вечер. — Отличная работа! Я не хотел тебя так нагружать, но Саюри так рвалась жить отдельно, что я не мог ей запретить, — Райто в секунду уставился безжизненным взглядом в пустоту перед собой, а потом опрокинул подряд две стопки. — Я понимаю, — сдержанно ответила Асуми, едва заметно поджав губы. — Но я не мог её отпустить открыто! — вновь повеселел Райто. — Всех причастных к тому инциденту поймали, поэтому мы вас всех вернули. Теперь все успокоилось, — он продолжал натянуто улыбаться то Асуми, то старому другу. — Да, он говорил. Правда, когда мы уже вернулись в Японию, — Асуми с вызовом смотрела на отца, а в глазах читалась ярость и ненависть. Она готова была кинуться в драку в любую секунду. — Эх. Вы как обычно, — шумно выдохнул Райто, в который раз поражаясь отношениями между Асуми и Исао. Между отцом и дочерью должны быть любовь и взаимопонимание. Отец должен стать для дочери примером — тем, на кого она будет равнять своего мужа. Конечно, он сам не без греха, и понимал это, но всеми силами старался соответствовать «своим» идеалам. Которые не всегда совпадали с мнением Саюри. Но ему-то лучше знать, он прожил жизнь. — Асуми стоит поучиться у Саюри послушанию, — надменно смотря на дочь, Исао не смог сдержать едкое замечание. Он ещё раз оглядел небрежный вид дочери и едва не нахмурил брови от негодования. — Ну, хватит тебе, — наигранно рассмеялся Райто, — на Асуми всегда можно положиться, — он похлопал её по руке. — Лучше пусть будет грубой и честной. Асуми лишь шумно выдохнула, опуская гневный спич в сторону отца. Ямагути смог приструнить её желание набить отцу морду, или как минимум облить его ушатом дерьма. — Асуми, я хотел тебе дать ещё одно задание, — от негодования густые кустистые брови свелись к переносице. — Кисе Рёта. Следи за ним. Пусть я его и проверил, и с родителями его переговорил, но внезапные порывы… — Райто раздражённо фыркнул, — ты и сама понимаешь, в каком ключе. Ты девушка умная. Я же хочу проверить благоразумие своей дочери. — Так это всё не случайность? — удивлённо уточнила Асуми. Она, конечно, подозревала, что вся ситуация походила на бред, но чтобы настолько глубоко продумать всё… Она и подумать не могла, что и Кисе — часть плана этого пугающего своей коварностью мужчины. — Ну, конечно же, нет. Разве я позволил бы такое? Мисато тоже не в курсе всего. У него свой тест, как старшего брата. Пока всё идёт по моему сценарию, — довольно улыбался Райто, опрокинув рюмку, так учтиво наполняемую девушкой, что сидела рядом. Будто была роботом с одной-единственной функцией. Асуми её поначалу даже не заметила. — Глупый был вопрос, — нервно усмехнулась Асуми, в который раз поражаясь стремлению к абсолютному контролю у этого мужчины. У него всегда было извращенное понятие любви и заботы о детях. Она представляла, как расстроится, как будет злиться Саюри, когда узнает, что вся её «свободная» жизнь — всего лишь очередной план её отца. — А… — Асуми запнулась, подбирая слова. — А как же Сейджуро? — Ах да, — после энной рюмки саке, Райто несильно ударил рукой в перчатке по столу. — Они должны быть вместе. В ближайшем будущем нам понадобится новые рынки сбыта, холдинги и способы вывода средств. Безупречная мировая компания будет отличным прикрытием. А брак с наследником будет безопасной подушкой, — буднично высказался Райто, — ну и Кнопка будет не против. Всё же они с Сейджуро выросли вместе. Они хорошо ладят. И рядом с ним она будет в безопасности. Асуми поджала губы и не стала комментировать эти слова. Понимала — если бы открыла рот, высказала бы что-то грубое. Саюри станет разменной монетой для своего же отца. Ей было максимально мерзко. А ещё более мерзко от того, что она будет принимать в этом непосредственное участие. Нелепое оправдание о том, что Саюри будет хорошо с Сейджуро, и она будет в безопасности, едва не рассмешили. Однако в одном Райто был прав — они и вправду ладят. Даже больше — после выходки Сейджуро на вечере Саюри стала рассматривать его, как парня, и ей всё нравилось. «Возможно, оно и к лучшему», — скорее, как успокоение самой себе и своим остаткам совести, подумала Асуми, нервно сжимая рукав спортивной кофты. Она любила Саюри. Не потому, что так приказали; не потому, что они были вместе с самого раннего детства, а потому, что принимали друг друга такими, какие есть. Со всеми бесящими привычками, характерами и недостатками. Многие поражались их крепкой дружбе, ведь они были словно две противоположности. Но где-то в глубине души Асуми тлела нежная и милая девочка, которая хотела бы быть как Саюри. А Саюри напротив хотела быть смелее, жёстче и безбашеннее. Правду говорят, что нужно смотреть на окружение человека, не на родственников, не родителей, а именно на тех, кого человек выбрал сам. Подсознательно он тянулся к своему внутреннему миру, к тому, что так отчаянно не хватало. — А Такинава Исида? Вы знакомили Саюри с ним, — пытливо поинтересовалась Асуми. Если их изначальном планом было сблизить Саюри и Сейджуро, зачем нужны были третьи лица? — Мне было забавно посмотреть, как Кнопка будет выкручиваться и лгать. Получилось занятное зрелище, — рассмеялся Райто, но его веселья никто не разделял. — Ладно, что-то я задержался, — он поднялся на ноги, поправляя галстук и пиджак, неизменного белого цвета. — Исао, позвони, как решишь то недоразумение, — на прощание дав указание, Райто отсалютовал другу и его дочери и стремительно вышел из залы. — Что ж, — устало выдохнул Мацуба и продолжил: — Раз уж ты пришла, то я скажу тебе заранее — тебе стоит прекратить свои похождения. Моя дочь должна вести правильный образ жизни, — выдавил из себя он, не желая говорить всего этого. Ведь, в первую очередь, это било по его репутации. Он никогда не ставил никого выше своих интересов и целей. — Дочь? — удивлённо вскинула брови Асуми. — Серьёзно? А как же неблагодарная тварь, потаскуха, бездарность? — взорвалась она, уже переходя на крик. Девушка, что разливала саке, поспешила покинуть комнату, оставив хозяина и его дочь наедине. — Не цепляйся к словам, — небрежно бросил Исао. — Ты вернулась в Японию, и, будь добра, пересмотреть свою жизнь и многочисленных парней. Как я буду выдавать тебя замуж? Ты об этом подумала? — Ты сейчас серьёзно? — изумлённо выпалила Асуми. Она поддалась вперёд, буквально легла на стол, чтобы глядеть отцу прямо в глаза. — Я лучше сдохну, чем выйду замуж за того, кого выберешь ты. — Выйдешь и можешь дохнуть. Хоть в этот же день, — с вызовом смотрел Исао, даже не думая отстраняться. Поступки и слова дочери раздражали его, и он просто не мог спускать всё это на тормоза, отвечая с ещё большим ядом. — Тебе ещё одну ногу сломать? — уже шипела Асуми, с силой сжимая край стола. В детстве она старалась для него, делала всё возможное и невозможное, терпела побои и «нужные тренировки». Но, повзрослев, она осознала, какой её отец тиран и монстр. Она всеми силами старалась опорочить его имя, запятнать безупречную репутацию. Многочисленные мужчины, наркотики, алкоголь, сомнительные компании. Всё это ради того, чтобы позлить его, сделать больно. Отец понимал лишь язык ненависти, боли и силы. Асуми осознала это очень быстро, и был стимул стать сильнее, чтобы давать отпор отцу, чтобы бить его настолько сильно, что ломались кости. — Не думай, что у тебя получится, — Исао усмехнулся. В прошлый раз она застала его врасплох. Он и предположить не мог, что Асуми стала так сильна, но был приятно удивлён. Значит, она была не безнадежна. — Хочешь проверить?***
— Мацуба-чи? — удивлённо спросил Рёта, как только открыл дверь. — Папа Римский, — зло зыркнула Асуми, грубо толкая того в квартиру, заходя следом, и с силой хлопнула дверью. Она по-хозяйски прошлась по квартире. — Где Саюри? — Решила позаниматься в спортзале, — Кисе вернулся на кухню и продолжил заваривать чай. Он с точностью насыпал чайные листы в натёртый до блеска прозрачный чайник, добавил цветки жасмина. Он всё делал так грациозно и медитативно, что Асуми невольно засмотрелась на движение его рук. Она стояла совсем близко, и, странно для неё, молчала. Ей не хотелось разрушить то невесомое волшебство с нежным ароматом жасмина. Рёта видел этот заинтересованный взгляд, этот слабый огонёк в изумрудных глазах. Он украдкой наблюдал за Асуми, стараясь не отвлекаться. Хотелось просто стоять рядом и молчать. Накрыв чайник крышкой, Рёта перенёс его на стол вместе с двумя маленькими чашами. Чай нужно пить из правильной посуды, чтобы в полной степени раскрыть его вкус. Асуми проследовала за ним и села напротив, завороженно наблюдая за кружащими чайными листьями и нежными, почти прозрачными лепестками жасмина. Это успокаивало. — Что ты делаешь? — непривычно мягко вырвалось из груди Асуми. Увлечённая танцем чаинок, она и не заметила, как Кисе вышел из-за стола, и очнулась, когда он взял её за руку. — Нужно приложить лёд. А то будет большой синяк, — Рёта аккуратно приложил полотенце со льдом к плечу Асуми. Она делала попытки вырваться, но тот не отпускал. Да и вырывалась она неправдоподобно и вяло. — Ничего не будет, — пробубнила Асуми, стараясь гнать прочь мысль, что ей приятно, что простая забота так грела её израненное сердце. — Упала? — тепло улыбнулся Рёта и на секунду убрал полотенце, чтобы рассмотреть припухший участок. — Да, — нагло соврала Асуми, возвращая взгляд к чайнику. Она позволила себе побыть немного слабой, позволила Рёте помочь ей. Это было так странно для неё, непривычно и ново, что она не знала, что именно чувствует. Гнев и возмущение вперемешку с благодарностью и наивной радостью. — Я сама могу, — словно очнувшись ото сна, Асуми перехватила полотенце, придерживая сама. Она смогла приструнить себя, отогнать навязчивые мысли. Как бы она не артачилась, как бы не старалась пойти против указки отца, она не могла вырезать из себя то, что было с ней всю жизнь, то, что она не имеет права быть слабой. Рёта молча сел на стул и стал разливать чай. Он не был дураком — заметил и другие ссадины, явно от драки. Но Мацуба, очевидно, не хотела говорить об этом. Сегодня она была излишне тихой, потерянной и до жути не похожей на себя. Или же, напротив — сегодня она была собой? Рёта слишком хорошо определял, когда люди притворяются, когда носят маски. Всё просто — он сам мастер в этом. Но Асуми была чем-то непонятным, отталкивающим, но в то же время — интригующим. — Зачем? — разрушив тишину, задала вопрос Асуми, медленно, растягивая удовольствие, распивала чай. — О чём ты? — Рёта непонимающе взглянул на неё. — Зачем ты ведёшь себя, как придурок, на людях? — Асуми пристально смотрела в глаза Рёты, ей действительно хотелось знать. Она не любила ходить вокруг да около, и если ей что-то было интересно — спрашивала. — Зачем так грубо? — хотел было возмутиться тот, но вместо этого его губы тронула грустная полуулыбка. — Почему ты спрашиваешь? — Просто ответь, — сухо отрезала Асуми. Сейчас она хотела лишь поговорить, хотела узнать большее о Рёте. Возможно, потому, что отец Саюри приказал следить за ним, но она давала себе отчёт, что самой стало интересно разгадать его. Сейчас он совершенно не походил на идиота из школы, который бесил своей инфантильностью. — Я привык, — пожал плечами Кисе. Он не стал добавлять, что привык строить из себя невесть кого, подстраиваться под людей, чтобы заполучить их расположение, чтобы родители не упрекали, чтобы быть «хорошим» для всех. — А что насчёт тебя? — Тоже, — коротко ответила Асуми, поражаясь внезапными порывами к откровениям. Пусть такими незначительными и обобщёнными, но даже такое для неё было нонсенсом. Подобные разговоры она поднимала исключительно с Саюри, и то — очень редко. Асуми не любила говорить о себе, о своих проблемах. Она привыкла быть сильной. — Как жарко! — прокричала Саюри, забегая домой. — О, Асуми, ты вернулась, — она тепло улыбнулась подходя к друзьям. — От тебя воняет, — отмахнулась Асуми от объятий и отложила полотенце со льдом на стол. — Ничего не воняет! — смутилась Саюри, но всё же ушла в сторону ванной. Рёта лишь улыбнулся, наблюдая за тем, как Асуми старательно пыталась вернуть свою маску грубости и язвительности, но её вроде бы грубая фраза прозвучала совсем не так, как предполагалось. Он находил в этом извращённую заботу. Асуми явно была не так проста, как казалось на первый взгляд, и за этими стенами из хамства, грубости и злости было спрятано нечто хрупкое и нежное. Рёта почти был уверен в этом. Асуми встала из-за стола и без зазрения совести стала ковыряться в холодильнике, доставая оттуда фрукты, ягоды и молоко. — Где блендер? — Асуми открывала все ящики подряд. — Вот, — стоя позади неё, Рёта чуть потянулся и достал блендер из верхнего ящика. — Зачем совать его так далеко? Саюри же не сможет его достать, — пробубнила Асуми, начиная промывать и нарезать фрукты. — Она сама его туда положила, — Кисе чуть наклонился, открывая полку перед носом Асуми, и чуть поддался вперёд, касаясь её спины грудью. — Протеин, — он улыбнулся, отступая назад. — Тебе помочь? — Я сама, — грубо бросив, Асуми передёрнула плечами, всем видом показывая, что ей не понравился телесный контакт. Точнее, он-то как раз понравился, но дико не понравилась реакция её тела на подобное. Когда бы в обычном прикосновении к спине она ощущала нечто интимное и трепетное? Асуми гнала прочь все мысли о Кисе, все размышления и чувства, которые он в ней будоражил. Он лишь пешка в игре Ямагути Райто, и Асуми нужно следить за этой пешкой. Ничего более. Но вопреки отказу, Рёта стал очищать клубнику от прицветников, отдавая их недовольной Асуми. Больше они не обмолвились и словом. И разлив по трём бокалам протеиновый коктейль, вернулись к столу. — Большое спасибо! Я только хотела его готовить, — вытирая мокрые волосы, Саюри села рядом с подругой и с удовольствием отпила коктейля. — Вкусно! Бананово-клубничный. Спасибо, Асуми, — Саю широко улыбнулась подруге. Она одна из немногих знала, какое сочетание её любимое. Они часто готовили их друг для друга. Асуми лишь дёрнула уголками рта, приложившись к своему бокалу. Она немигающие смотрела на давно опустившиеся чаинки, желая, чтобы её ворох мыслей и ощущений так же успокоились. — Вы что, поругались? — Саюри глянула сначала на Рёту, а потом вернула всё внимание на подругу. Они оба были подозрительно тихими, а напряжение в комнате неприятно давило. — С чего ты взяла? — Ну… Ощущение такое, — опасливо высказалась Саюри, внимательно осматривая Асуми. Взгляд тут же зацепился за новые ссадины и синяки. Всё стало ясно. Саюри поджала губы, коря себя за невнимательность. Следовало бы догадаться почему подруга не в настроении и так внезапно сбежала с игры. — Ай, ладно! Предлагаю глянуть какой-нибудь фильм. Выходной же. — Я за. Правда, скоро нужно будет уезжать на работу. Досмотрите без меня, — Рёта встал из-за стола и начал прибираться, но Саюри забрала из его рук посуду. — Мы сами. Ты пока найди что-нибудь интересное. Кисе понял намёк и быстро исчез с кухни, оставляя девушек одних. — Опять? — тихо спросила Саюри. Её голос предательски дрогнул, но она старалась не подать виду, как ей было тяжело видеть подругу в таком состоянии. По возвращении в Японию, Асуми стала более нервной, озлобленной и невыносимой. И Саюри прекрасно понимала, почему, пусть иногда даже её это раздражало. — Да, — Асуми шумно выдохнула и, достав пачку с сигаретами, хотела было закурить, как Саюри перехватила её руку с зажигалкой. — Пожалуйста, не в доме. Есть балкон, — осуждающе глядела Саюри на сигарету в губах подруги, и как бы ей ни хотелось выкинуть её, она понимала, что это бесполезно. Асуми мало кого слушала и делала так, как считала нужным. — Ками-сама, — Мацуба театрально закатила глаза и, демонстративно встав, ушла на балкон, громко хлопнув раздвижной дверью. Отчего она чуть не слетела с направляющих. — Как насчёт Пиратов карибского моря? — из спальни вышел довольный Рёта с ноутбуком в руках. — Отличная идея. Я не видела последнюю часть.***
— С вами очень хорошо и приятно, но мне нужно уходить, — Рёта нехотя встал с насиженного места рядом с Саюри и чуть размял затёкшие мышцы. Для троих этот диван явно был маловат, поэтому пришлось тесниться и закидывать ноги на других, чтобы было более-менее удобно. — Возвращайся скорее, — Саюри улыбнулась Кисе, но быстро вернула всё внимание к экрану. — Ага. До встречи, Мацуба-чи, — Кисе улыбнулся ей, но Асуми даже не удостоила его взглядом. — Вали уже. Смотреть мешаешь, — буркнула она, закидывая в рот пару чипсин. — Грубиянка, — устало вздохнул Рёта и ушёл переодеваться. Вскоре он вышел из спальни, на ходу быстро печатая в телефоне сообщение. — Я ушёл! Как только дверь захлопнулась, Саюри тут же поставила фильм на паузу, поворачиваясь всем корпусом к Асуми. — Ты мне обещала всё рассказать. Что случилось? Почему ты вся в синяках? Ты что, подралась с отцом? — обеспокоенно тараторила Саюри. — Подралась. Разве это не очевидно? — устало вздохнула Асуми. — Я устала от всего этого дерьма, — нехотя призналась она, откидывая голову на спинку дивана. — Это ужасно. Может, мне попросить отца… он бы мог поговорить с тво… — но Саюри перебили: — Нет. Не нужно лезть в наше дерьмо. Мы сами разберёмся. — Вижу я, как вы разбираетесь, — без осуждения высказалась Саюри. Она знала, какие у них, мягко говоря, натянутые отношения, но ничего не могла с этим сделать. В её силах было лишь поддержать подругу. Раньше она пыталась наладить их отношения, но всё заканчивалось провалом. — Давай не будем об этом. Досмотрим фильм, и я пойду. Устала за сегодня. — Оставайся. Ты вообще можешь жить с нами. — Я не люблю толкучку, да и Кисе меня напрягает. Мне лучше одной. Но спасибо, что предложила, — Асуми улыбнулась и, подавшись вперёд, включила фильм. — А на сегодня у меня планы. Надо расслабиться и трахнуть кого-нибудь, — буднично высказала она, перебирая в голове свои контакты и кому можно будет позвонить. — Опять ты… А если подцепишь какую-нибудь болячку? Оно тебе надо? — Надо. И мне плевать на всё это. Подумаешь, СПИД подцеплю. Побыстрее сдохну, — обыденным тоном высказалась Асуми. Эта идея иногда проскальзывала в её голове и звучала весьма соблазнительно. — Прекрати говорить такие вещи! — вспыхнула Саюри. — Как можно так относиться к своему здоровью? — Ой, закройся уже, а. Не хочу опять мамкины нотации слушать. Давай уже фильм смотреть. — Ты неисправима…***
— Будь осторожнее, пожалуйста, — умоляюще просила Саюри, уже стоя у двери, чтобы проводить подругу. — Не переживай, всё пучком, — Асуми зашнуровала кроссовки и, взвалив на плечо спортивную сумку, открыла дверь. — Сука! — с чувством выругалась она, держась за сердце. — Ты меня убить решил, блять?! — Не ожидал тебя увидеть, Асуми, — спокойно бросил Сейджуро, намеренно опуская приветствие. — Нахрена так пугать?! — зло зыркая на друга, она вышла из квартиры, бросив взгляд на смущающуюся Саюри. Мысль, что ей стоило бы остаться, настойчиво билась в голове, но она помнила указ Райто. Скрепя сердце, Асуми стремительно шла к лифту, потому что ещё немного, и она бы точно ворвалась обратно. — Здравствуй, Саюри, — Сейджуро прошёл в квартиру, заперев за собой дверь. — Привет, — откашлявшись, пробормотала Саюри, не смея взглянуть на Акаши. Смущение вспыхнуло в ней, словно пожар. А ещё больше распаляло неловкость то, что они сейчас наедине, что Асуми оставила их. Саюри судорожно пыталась сообразить, почему она так скоро убежала, хотя совсем недавно орала на Сейджуро и явно была против их «развлечений». — Прости, что вчера не получилось увидеться, — Сейджуро подошёл ближе и протянул огромный букет розовых роз. Символ нежности, новых отношений и романтики. — Ничего, — взяв в руки букет, Саюри всё же набралась смелости и взглянула на Сейджуро. В его алых глазах была настоящая буря, словно богиня Аматэрасу осветила всё красным светом. Саюри стояла, как заворожённая, не смея отвести взгляд от гипнотических глаз Сейджуро. — Прекрасно выглядишь, — с тёплой улыбкой решил развеять неловкость Акаши. Он не лгал. Да, на ней не было дорогого платья, изящной причёски, драгоценностей и макияжа. Напротив, сейчас она была обычной собой, в этой мешковатой кофте, шортах и с небрежным хвостом. Обычная, но такая родная и тёплая, что Сейджуро не смог противиться своим желаниям и прикоснулся к ее рукам. Медленно, не позволяя себе лишнего. — Спасибо, — Саюри вздрогнула от внезапного прикосновения, и смущение вперемешку с волнением и предвкушением недавних будоражащих ощущений вспыхнули с новой силой. — Помочь поставить их в вазу? — У нас нет таких больших, — на выдохе прошептала Саюри, едва стоя на ногах от бархатистого голоса. — Ванна? — Сейджуро не мог сдерживать улыбку. Такая Саюри ему нравилась. Смущённая, кроткая, неловкая и безумно милая. И он так же видел, как она смотрит на него с придыханием, с немым восхищением, и это льстило ему. — Ага, — Саюри нехотя прервала нежные прикосновения и скрылась в ванной, даже не включив там свет. Сейджуро стоял ровно на том же месте, что и до её ухода. — Ты голоден? — вытерев рукой остатки воды с лица, Саюри подошла к Акаши. Ледяная вода оказалась как нельзя кстати и вернула трезвость сознания. Как бы ей ни нравились новые чувства, Саюри хотелось, как и прежде, говорить с ним непринуждённо, свободно и обо всём. Но её тело явно сопротивлялось здравому смыслу, так остро реагируя на одно лишь его присутствие. — Нет, — коротко ответил Сейджуро, — но от кофе не откажусь. — Того самого? — Ты помнишь? — приятно удивился Сейджуро. Когда-то давно домработница из Турции научила их варить настоящий кофе. Тогда они, мягко говоря, не оценили истинного вкуса и совершенства этого напитка. Но процесс был похож на алхимию. Заворожённо наблюдая, дети с воодушевлением впитывали новые знания. Много лет спустя, Сейджуро открыл для себя любовь к этому напитку. Он мало где встречал по-настоящему достойные кофейни. Лучшим было лишь то, что он варил сам. — Конечно, — Саюри улыбнулась и пошла на кухню. — Идём. Пока она доставала всё для приготовления, Сейджуро стоял рядом и с лёгкой улыбкой наблюдал. Ему было интересно, сможет ли она приготовить лучше, чем он. Сей усмехнулся, глядя на маркировку кофейных зёрен. Новая пачка. Значит, она специально достала их для него, потому как на той же полке он увидел полупустой герметичный контейнер. Саюри делала всё отточено, без лишних движений. Она явно часто вспоминала уроки, полученные в детстве. — Какой твой любимый? — отрешённо спросила Саюри, перемалывая зёрна. — Кубинская арабика. — Она резкая и горьковатая, — припомнила Саю, проверяя, всё ли перемололось хорошо. В который раз делая заметку, чтобы купить новую кофемолку. Кухню наполнил потрясающий запах молотого кофе, щекоча обоняние. Так, что даже слюна начала вырабатываться обильнее в предвкушении. — Именно. Эфиопская нежная. Что за сорт? — Сейджуро взял в руки пачку, с интересом рассматривая её. — Мы с девочками летали отдыхать туда, и я не могла не забрести на плантацию. Участвовала в обработке этих зёрен. Последняя осталась с тех времен. — Это — честь, — довольно улыбнулся Сейджуро, отставив пачку с единственной маркировкой, гласящей, что оно из Эфиопии. Саюри лишь смущённо потупила взгляд, засыпая кофе в турку, следом наливая холодной воды и немного морской соли. Оставалось самое сложное — правильно сварить, не прозевать момент. Это то самое, где Саюри часто ошибалась. Она могла отвлечься на тот же телефон, и всё, напиток безнадежно испорчен, как и песок. Поэтому сейчас Саюри смотрела на идеальную тёмную гладь, чтобы не пропустить первых пузырьков. Сейджуро лишь сдержанно улыбался, видя, как она напрягается, чтобы ничего не пропустить. У него же давно выработался инстинкт, и он знал наизусть, когда следует вынимать турку. Как только пенка начала образовываться, Саюри аккуратно вынула кофе из песка, чуть подержав, вновь опустила, но уже не так глубоко. Повторив три раза, Саюри разлила густой, ароматный напиток по демитассе. — Готово, — удовлетворённо вздохнула Саю, переставляя чашки на стол. — Благодарю, — Сейджуро сел и придвинул кофе ближе. Он преподнёс чашку к губам, вдохнув будоражащий аромат. Сделав глоток, Сейджуро так и замер с чашкой у рта. Было ли это его воображение и самовнушение, что этот кофе особенный, потому что зёрна Саюри обрабатывала сама, что сварила именно она. Но кофе был нереальным. Он искушённый ценитель кофе, но это фруктовое послевкусие с нежными, едва уловимыми нотками шоколада, таким нетипичным для того региона. — Соль… В ней фишка? — отойдя от оцепенения, Сейджуро сделал ещё глоток, наслаждаясь вкусом. — Да. Она из океана вблизи Эквадора. Отлично раскрывает его вкус, правда? — довольно улыбнулась Саюри, медленно распивая свою чашку, и когда осталась половина, она налила себе заранее подготовленного молока. Как бы она ни любила кофе и не ценила вкус, для неё молоко было тем завершающим аккордом, чтобы в полной мере насладиться напитком. Успокоить взбудораженные рецепторы. — Отлично, — Сейджуро недовольно глянул на манипуляцию Саюри, но говорить ничего не стал. Это было кощунство портить такой напиток молоком, но каждому своё. — Я рада, что тебе понравилось, — Саюри искренне улыбалась, в душе хваля себя за то, что не оплошала. Благодаря кофе, она окончательно смогла привести сбивчивые мысли в кучу. — Спасибо, за чудесный кофе, — Сейджуро отодвинул демитасс в сторону и медленно взял Саюри за руку. — Саюри, я хочу извиниться. Я не должен был так поступать с тобой, — он говорил искренне, даже несмотря на то, что ему приходилось держать лицо, контролировать голос, чтобы не дрожал от волнения, не слушать «Его». — Сей… — Саюри смущённо опустила взгляд в недопитый кофе. Недолго продлилось её спокойствие, но сейчас не было бури, не было страха перед неизвестностью. Она могла контролировать себя и свои чувства. — Не стоит извиняться. Я могла бы тебя остановить, но просто не хотела, — призналась Саюри. Осмелев, она прикоснулась к напряжённой руке Сейджуро, медленно положив сверху. — Не только за это, — он нервно сглотнул, представляя, что могло было быть, если бы Асуми тогда не вышла. Его бы не оттолкнули, и, возможно, не было бы разговоров с совестью, и, собственно, не было бы извинений. — Ты не принадлежишь мне. Я хочу чтобы это было так, и приложу все силы, чтобы ты сама захотела этого. Ты согласна? — на щеках предательски вспыхнуло смущение. Слишком многое он пытался взять под контроль, и это пресловутое смущение вырвалось наружу. Рядом с этой девушкой эмоции били через край. Это и пугало, и радовало одновременно. — Да, — Саюри с нежностью смотрела прямо в глаза Сейджуро, пытаясь совладать с рвущимся наружу писком восторга. Это было настолько романтично и не похоже на реальность, что Саюри буквально ощущала, как парит. — Впредь я буду держать себя в руках. Мне, правда, совестно, — Сейджуро медленно вышел из-за стола, неотрывно следя за каждым изменением на лице Саюри. Он пытался уловить ту грань, которую она позволит ему переступить, но Саюри лишь тепло улыбалась, и когда он подошёл вплотную, нерешительно встала. — Мне тоже стыдно. Давай забудем об этом? — Саюри несмело прикоснулась ладонью к груди Сейджуро, ощущая его жар, как бешено стучало его сердце, его тяжёлое дыхание. — Как бы я ни старался, я не могу забыть, — гортанно прорычал Сейджуро, закрыв глаза. Он ощущал, как возбуждение с каждой секундой овладевало им, как держать себя в руках становилось всё тяжелее. Не прошло и минуты, как он собирался нарушить свои же слова. — Как и я, — прошептала Саюри, едва касаясь, провела рукой от груди до шеи Сейджуро. Она чувствовала этот дурманящий аромат его парфюма, уносящий её в ту ночь, когда она сгорала в его руках, когда плавилась от каждого прикосновения и поцелуя раскалённых губ. Ей до дрожи хотелось вновь почувствовать его губы. Хотелось, но, в то же время, наивная маленькая девочка, которая мечтала о большой и «киношной» любви, вопила, чтобы она прекратила. Ведь девушке неподобающе так себя вести. Если «всё случится», она перестанет ему нравиться, что всё закончится, так и не начавшись. Возможно, из-за страха перед этими страданиями и болью, которые видела в фильмах, читала в книгах, Саюри старалась оградить себя от отношений, но Сейджуро она могла доверять. Он никогда её не предавал, всегда был честным, правильным и благородным. — Можно… — запнулась Саюри, не веря самой себе, что хотела сказать такое. — Можно тебя поцеловать? — Конечно, — едва сдерживая улыбку, ответил Сейджуро. Он смотрел на её раскрасневшееся лицо и не мог отделаться от восторга в душе. Он победил. Уже победил. Но радость от победы никогда ещё не приносила такого удовольствия. Он всегда принимал любые достижения, как должное, но сейчас он ликовал. Всё ещё боясь того, что она не сможет, не решится воспринимать его, как парня, а не друга, Сейджуро сомневался в себе. Это был тот редкий случай, когда он действительно боялся, что «Он» вырвется опять, что она узнает правду. Но сейчас всё было неважно. Она сама проявила инициативу, сама сделала шаг вперёд. И ощущая её мягкие, с нежным молочным привкусом, губы, Сейджуро убедился окончательно, что хочет целовать Саюри всегда. Он не позволял себе лишнего. Нежно придерживая её за талию, несильно прижимая к себе. Сегодня всё было по-другому. Они не сгорали от страсти, не пытались выпить друг друга до дна. Сегодня они дарили друг другу нежность. — Сходим в кино вечером? — прямо в губы прошептал Сейджуро. — Сейчас? — сбивчиво пробормотала Саюри. Она была словно не здесь. Её разум утопал в опьяняющем чувстве. — Завтра. Сегодня я хочу просто быть с тобой, — поцеловав в уголок губ, Сейджуро взял Саюри за руку и повёл к дивану. Ноги предательски подкашивались. Хотелось побыстрее сесть, чтобы не показывать, насколько сильное она имела влияние на него. — Можем посмотреть фильм дома, — Саюри смущённо улыбалась, присаживаясь совсем близко к Акаши. Он тут же её обнял. — Включай.