* * *
О способах «обработки» юных леди, которыми пользовался Себастьян, Сиэль догадался не сразу. Но когда догадался, накрепко зарекся задумываться об этом, потому что страшно испугался: где-то в самой глубине его прагматичной и разумной головы вдруг закопошилось странное иррациональное нечто. С каждым новым прецедентом оно грозило стать яростным и безрассудным «Запретить! Запретить! Запретить!», и Сиэль в паническом страхе заталкивал непонятное чувство еще глубже. — Миледи, позвольте пригласить вас. Сиэль склоняется в глубоком гибком реверансе и принимает ладонь, затянутую в белоснежный атлас. Себастьян значительно выше ростом, по всем законам такая пара должна смотреться нелепо, но Сиэлю достается дьявольски искусный кавалер. — Мой лорд, как проходит ваш вечер? Издевается. Тонкие стекла очков скрадывают тлеющий огонек его алой радужки, губы слегка изгибаются. Сиэлю кажется, что он слышит, как захлопывается капкан в его голове. Попался. — Отвратительно. Руки Себастьяна слишком умелые, нежно-властные. Жар ладони на пояснице прожигает сквозь слои шелка, сквозь атлас перчаток… Сиэль вдруг ловит себя на том, что представляет, как вечером эти же руки будут распускать шнуровку платья, стягивать с его ног тонкую сетку кружев, снимать пышную розовую пену кринолина. — Скоро, милорд, скоро мы будем дома. «Мы»? Сиэль вздрагивает, и тело Себастьяна тут же отвечает — он сжимает талию чуть сильнее, притягивает графа к себе. Слишком близко. Интимно — и жгучая волна поднимается из живота, быстро расползается по коже, окрашивая голые ключицы, шею, даже кончики ушей Сиэля в стыдно-красный. — Вам дурно? — Боже, оставь эту напускную заботу при себе, — желчно цедит Сиэль, пытаясь скрыть, насколько смущен. — У нас тут дело, если ты не забыл. — Как я могу, милорд. Стоит вам только пожелать — и чудовище станет принцем. Сиэль ничего не отвечает, только взглядом указывает на нужную девушку. Когда Себастьян отстраняется и отпускает его, Сиэль едва сдерживается, чтобы не осесть на пол. Юбки кринолина вдруг становятся так невыносимо тяжелы, а изящная боннетка стягивает голову стальным обручем. Как она смеет. Как смеет эта девка касаться того, что должно быть только моим. И Сиэль, сам того не замечая, нарушает собственный зарок и пропускает момент, когда глодающая изнутри ревность берет над ним верх. На балконе, увитом душистыми розами и миртом, он шепчет любимое имя — словно заговор, повторяет много раз, пока Себастьян не оказывается за плечом. — Запрещаю! — Сиэль хватается за отвороты его фрака и тянет на себя. — Слышишь, запрещаю!* * *
POV Себастьян Мой господин, вы не перестаете меня удивлять. Я осторожно беру его ладони в свои, но этого недостаточно — Сиэль напряжен и напуган. Я догадываюсь о причинах, и от этих догадок так сладко щемит внутри. Подобное странное чувство, явно не демонического свойства, мне не доводилось испытывать никогда прежде. — Нет причин для волнения, милорд. Я рядом. Угадал. После моих слов, Сиэль дышит спокойнее, заметно расслабляется, почти обмякает. Я беру его на руки, позволяю себе провести тыльной стороной ладони по его щеке, очертить брови, острые покрасневшие скулы. Я не знаю имени того чувства, что пышно расцветает внутри меня. Его природа, его назначение, его последствия мне незнакомы. Сила этого чувства столь велика, что оно, пожалуй, действительно способно сделать рыцаря из демона — и я смиренно преклоняю перед ним колено, радуясь ровному дыханию Сиэля на моей шее.