Catch Me If You Can

      Действия происходят между главой 22 и эпилогом.       — Курт? Могу я спросить кое-что?       Курт не поднимает взгляд от соуса, который помешивает. Специи должны идеально раствориться, иначе всё пойдёт насмарку.       — Конечно, Блейн. Тебе не нужно спрашивать разрешения, — рассеянно отвечает он.       — Я знаю, — медленно говорит Блейн. Курт слышит, как он откладывает нож, которым резал овощи. — Просто…       Он замолкает, и это заставляет Курта оторваться от соуса. Блейн пялится на кухонный прилавок, нахмурив брови. Он всё ещё в своей старой футболке времён Квантико, которую надел сегодня утром, — в один из своих немногочисленных выходных. Ткань, натянутая на груди, показывает, что футболка ему уже немного маловата. Это определённо отличается от идеально сидящих костюмов, которые Блейн носит в офисе, — или от ещё более идеальных костюмов, которые носит на работу сам Курт, — и иногда Хаммел всё ещё чувствует небольшую дрожь, видя Блейна таким, видя его за пределами того, кем он является в ФБР.       — Блейн, — говорит он, убирая кастрюлю с соусом с плиты и поворачиваясь к своему жениху лицом. — Я тут немножко волнуюсь. Всё хорошо?       Блейн быстро моргает, выходя из оцепенения.       — Да. Да! Всё нормально, я просто… — он оборачивается и прислоняется бедром к прилавку, скрещивая руки на груди. Это — один из его жестов, которые легче всего распознать и, хоть сам Блейн знает об этом, Курт всё равно замечает, что он делает так каждый раз, когда чувствует себя неловко. — Это просто… Ежегодный отчётный ужин ФБР на подходе.       — Ежегодный что? — в непонимании хмурится Курт. Ужин не кажется чем-то, что могло бы заставить Блейна нервничать.       — Ежегодный отчётный ужин ФБР, — повторяет Блейн. — Через несколько недель будет опубликован ежегодный отчёт о работе нью-йоркского офиса, и ФБР традиционно устраивает вечеринку, чтобы отпраздновать прошедший год, — объясняет он. — Это обычное вычурное мероприятие, с дорогой едой и танцами…       — Пока все старшие агенты не разъедутся по домам, и молодые могут закатить вечеринку, — заканчивает за него Курт и улыбается, когда Блейн смеётся.       — Ну, да, — застенчиво соглашается он. — Но, так или иначе… эм. Я ходил на вечеринку каждый год с тех пор, как присоединился к Бюро, — продолжает он, почёсывая руку (ещё один нервный жест), — но обычно я рано уезжал, потому что давка и суматоха немного угнетают, когда ты без пары. И, как руководителю группы, мне было немного неудобно смотреть, как члены моей команды напиваются после вечеринки, поют в караоке и...       Курт охает от удивления.       — Там есть караоке? О, боже, я должен это увидеть.       Блейн улыбается.       — Именно поэтому я и заговорил об этом, — он выпрямляет спину, распрямляет и повторно скрещивает руки. — Как от ПГСа от меня ожидают, что я появлюсь на ужине и, предпочтительно, на вечеринке после ужина и… Мог бы ты… сопровождать меня?       Он робко усмехается, хлопая ресницами, и Курт хихикает, прежде чем подыграть.       — Вы имеете в виду, как ваш плюс-один, агент Андерсон? — спрашивает он, глядя на Блейн из-под ресниц.       — Ладно, это просто… — Блейн фыркает и смеётся, опуская руки. — Ты знаешь, как этот взгляд действует на меня, это несправедливо. Но да, естественно, как мой плюс-один.       Курт чувствует, как сам расплывается в улыбке.       — Конечно, я буду твоим плюс-один, Блейн, — он наклоняется, чтобы поцеловать своего жениха в щёку, всё ещё усмехаясь. — Как только ты упомянул вечеринку, я уже был согласен, если быть честным. И почему ты так нервничал, милый? Ты должен был знать, что я скажу да.       Блейн пожимает плечами, опустив взгляд с улыбкой.       — Я никогда никого не приводил на ужин. На любое мероприятие в ФБР, если уж говорить откровенно. Я просто думал, что… Не знаю. Это — большой шаг.       — Оу? — спрашивает Курт, наклонив голову.       — Обычно, агенты приводят только своих жён или мужей на подобные мероприятия, — объясняет Блейн, мягким взглядом смотря на Курта. — Здесь нет никаких правил или чего-то подобного, но, обычно, ожидается, что ты довольно серьёзен в отношении человека, которого приводишь с собой. Питерсон раньше говорил, что твоим плюс-один должен быть кто-то, кто знает… кто знает, каково быть агентом. И кто принимает тебя и любит, несмотря на это.       Курт подходит ближе и берёт Блейна за руку, переплетая их пальцы.       — Ну, тогда хорошо, что я уже знал, во что ввязываюсь, когда делал тебе предложение.       — Это я сделал тебе предложение, — игриво возражает Блейн.       — Нет, ты просто подумал об этом и делал неопределённые намёки после того, как я вернулся, — исправил его Курт. — А я был тем, кто решился, встал на одно колено и сделал предложение.       — Хорошо, — прошептал Блейн, наклоняясь, чтобы мягко провести своими губами по губам Курта. — Я могу с этим смириться.

*****

      Зал полон агентов и их вторых половинок, полон людей, с которыми Курт не то что никогда не разговаривал, но и не встречал. Он видит нескольких агентов, с которыми работал, когда был ещё консультантом, но большинство людей абсолютно ему незнакомы, даже если Блейн каждому кивает в приветствии с тех пор, как они пришли сюда и оставили свои пальто в лобби.       — Ох, чувствую себя белой вороной, — шепчет Курт, осматривая ярко освещённую комнату. Мимо них проходит официант с напитками, который выглядит таким измотанным, что Курт чувствует маленький приступ сочувствия. Должно быть, весьма утомительно обслуживать напитками толпу людей из ФБР.       Блейн на полпути останавливается, поворачиваясь к Курту с выражением растерянности и едва заметного веселья на лице.       — Что? Нет, это не так. Ты даже не единственный, кто одет в дизайнерский смокинг, — добавляет он. — Я одет в такой же и, думаю, что агент Коул неделями жаловался на смокинг, который жена заставляла его надеть на этот ужин.       Курт продолжает оглядывать всех агентов, слоняющихся по залу, крепко держа Блейна за руку.       — Я не это имел в виду, — объясняет он. — Просто, когда я в последний раз виделся с этими людьми, то я был криминальным консультантом и, давай взглянем правде в лицо, за пределами Белых Воротничков немногим людям нравилось работать со мной.       — Курт, — нежно говорит Блейн, вставая перед Куртом, чтобы взять его за руки. — Ты знаешь, со сколькими консультантами работают агенты за время своей карьеры? С сотнями, — подчёркивает он. — И, каким бы незабываемым ты ни был, я не уверен, что некоторые агенты, с которыми мы работали пару раз больше года назад, вообще помнят тебя. Ты здесь как мой плюс-один, как мой жених, и если у кого-то есть с этим проблемы, то в понедельник утром они могут изложить их в моём офисе, где эти проблемы будут рассмотрены с надлежащей осторожностью и уважением, — Курт удивлённо моргает. — Это значит, что я скажу им заниматься своими долбанными делами, — заканчивает Андерсон и целует Курта в щёку.       Курт смеётся, ударяя его по руке.       — Как ты можешь быть так спокоен? Ты был одним сплошным нервом, когда просто просил меня быть твоим плюс-один.       — Я не спокоен, я чертовски волнуюсь, — Блейн отклоняется, позволяя Курту поправить его галстук, и в этот момент Курт замечает нервные подёргивая рук Андерсона. — Но всё будет отлично. Правда?       — Правда, — повторяет Курт, проводя ладонями по отворотам пиджака Блейна. — И ты уверен, что у твоих боссов не будет проблем с тем, что твой плюс-один… ты знаешь, мужчина?       — Они сделали меня ПГСом, — решительно говорит Блейн. — И если у них до сих пор проблемы с моей ориентацией, то им придется смириться с этим на один вечер.       Курт улыбается, чувствуя огромный прилив любви к Блейну.       — Ну, хорошо. Пойдём, покажем твоим друзьям-агентам, как должным образом представить смокинг.       Он протягивает ему ладонь, и Блейн принимает её, посмеиваясь, от чего нервные подёргивания его рук прекращаются.       В целом, вечеринка неплоха — все из старой команды Блейна подходят к ним поговорить, а Сэм обнимает Курта, даже при том, что они всё ещё видятся время от времени. Курт знакомится с женихом Тины, высоким мужчиной, который говорит, что он танцор, и который выглядит ещё более потерянно среди всех этих агентов. Даже Питерсон подходит, чтобы похлопать Курта по плечу и спросить, как у него дела. Он удивительно внимателен к ответам Хаммела, после чего уходит, ещё раз хлопнув его по плечу, поздравляя с помолвкой.       После ужина один из начальников уводит Блейна, и Курт видит его удивлённую улыбку. Кажется, что Блейн немедленно выпрямился, весь его вид стал более строгим и официальным, но он всё равно оглядывается на Курта через плечо, пока разговаривает с несколькими старшими агентами, как будто не может дождаться, когда возвратится к нему. Курт отводит от него взгляд, позволяя себе поглазеть на других людей, и кивает Сэму, который, кажется, общается с очень симпатичной девушкой-агентом.       Всё это могло стать и жизнью Курта, если бы он остался в Бюро. Но Курт знает, что это не для него, независимо от того, как интересно было работать с Блейном. Кроме того, дело всегда было больше в Блейне, чем в самой работе; больше в искуплении самого себя, чем фактической работе на Бюро всю оставшуюся жизнь. Он совершенно доволен быть обозревателем в Vogue и парой агента ФБР вместо того, чтобы быть сотрудником ФБР.       — Курт Хаммел?       Курт поворачивается на голос. Перед ним стоит мужчина и растерянно глядит на него, и что-то в его лице кажется Курту знакомым.       — Это я, — просто отвечает он. — А вы…?       — О, прости… агент Джон Коллинз, — мужчина протягивает Курту руку, всё ещё глядя на него, как будто что-то может пойти не так. — Очень давно мы работали вместе над делом?       — Оу, точно, — Курт пожимает его руку, сразу вспоминая, почему он показался таким знакомым. Он был из подразделения Похищений и Пропажи людей и помогал Блейну в деле, которое включало похищение маленького ребёнка. Дело закончилось хорошо, но Курт до сих пор помнит, что агент Коллинз ему особенно не нравился. — Как дела, агент?       — Хорошо, хорошо, — рассеянно отвечает Коллинз. — Послушай, Хаммел, не хочу показаться грубым или что, но… что ты тут вообще делаешь?       Курт поднимает брови.       — Прости?       — Я думал, что ты ушёл из информаторов, — поясняет Коллинз, указывая на лодыжку Курта, как будто на нём всё ещё есть электронный браслет. — И я точно знаю, что Бюро не приглашает своих криминальных консультантов на подобные ужины по очевидным причинам. Так что… как же ты сюда попал? — то, как он подозрительно сужает глаза, красноречивее всяких слов говорит о том, что он сам думает о том, как Курт попал сюда.       Да, Курту определённо очень не нравится агент Коллинз.       Курт ощетинивается, но, прежде чем он успевает ответить, возвращается Блейн, обнимает его за талию и быстро целует в щёку.       — Прости, — выдыхает он, как только отстраняется, сжимая талию Курта. — Питерсон хотел представить меня нескольким старшим агентам, — думаю, он сделал это, только чтобы ткнуть им в лица нашим рейтингом, — и это заняло больше времени, чем я ожидал, — тут он, кажется, наконец-то замечает Коллинза, уставившегося на них, и вежливо улыбается ему. — Привет, Джон. Надеюсь, твоя семья в порядке?       — Что… Что? — говорит агент Коллинз, глядя на руку Блейна на талии Курта.       — Я только что пытался рассказать агенту Коллинзу, — объясняет Курт, откидываясь в объятие Блейна, чтобы ещё больше ошарашить Коллинза, — что я здесь как плюс-один Блейна.       — Он не знал, что мы помолвлены? — спрашивает Блейн, выглядя по-настоящему смущённым. — Я думал, уже все в Бюро знают об этом.       — Ты помолвлен со своим информатором? — спрашивает Коллинз, глядя то на одного, то на другого, и есть что-то ехидное в тоне его голоса.       — Да? — нахмурившись, отвечает Блейн. О, бедный, доверчивый Блейн, думает Курт, делая глоток своего напитка. — Курт уже давно не мой информатор, поэтому, я правда не понимаю, что тут такого странного.       — Мы стали встречаться после того, как был отменён мой приговор, — добавляет Курт с натянутой улыбкой, потому что именно это та версия, которой они придерживаются, если кто-нибудь, не знающий правду, спрашивает о них. — Предполагаю, мы осознали, что между нами есть что-то большее, чем просто работа.       — Но разве это… — пытается ответить Коллинз, активно жестикулируя в их сторону. — Разве это не противоречит некоторым правилам…?       Курт видит, как на секунду инсинуации Коллинза обретают смысл в мыслях Блейна. Его хватка на талии Курта напрягается, и что-то тёмное проявляется в чертах его лица, заставляя хмурый взгляд выглядеть более раздражённым, чем озадаченным.       — Как Курт только что сказал, мы начали встречаться после того, как его наказание было отменено, — повторяет Блейн, и от его голоса у Курта по спине бегут мурашки. — С Курта были сняты все обвинения, и он не работал в ФБР уже несколько месяцев. Так что, нет, агент Коллинз, это не противоречит никаким правилам. Агент Питерсон и все остальные, чьё мнение фактически имеет значение, уже знают о нашей помолвке. И, хоть они и были сначала немного удивлены, возражений у них не возникло.       Коллинз, кажется, не понимает намёка на то, что лучше бы ему закрыть тему, и просто сужает глаза, глядя на них.       — Но Хаммел был твоим информатором? В смысле, он преступник. Разве боссы не волнуются, что он… переманит тебя на тёмную сторону или типа того? Потому что я знаю…       — Извинись перед ним.       Коллинз останавливается на полуслове, хлопая ресницами и озадаченно уставившись на Блейна.       — Что? — недоверчиво спрашивает он.       — Извинись перед ним, — повторяет Блейн, его голос низкий и опасный, наполненный всем тем влиянием, что он имеет в ФБР. — Извинись перед Куртом и убирайся. Ты не в моей команде, я не работаю с тобой и, пока ты имеешь право на своё собственное мнение, это мнение не интересует ни меня, ни моего жениха. Так что, извинись за то, что назвал его преступником, в то время как он был полностью оправдан несколько месяцев назад, а затем убирайся. Ты, может, и не работаешь на меня, но как ПГС я — всё ещё твой начальник.       На мгновение Коллинз ошеломлён, но всё-таки ему удаётся выдавить «Мне жаль» сквозь сжатые зубы, после чего он уходит и исчезает в толпе. Курт чувствует, что после его ухода Блейн сразу же расслабляется, напряжённость покидает его тело, а темнота покидает черты лица.       — Ого, это было впечатляюще, — в итоге говорит Курт, поворачиваясь к Андерсону.       Блейн вздыхает и проводит ладонью по лицу.       — Прости. Я знаю, что ты мог бы справиться с ним сам, но я просто… Я так злюсь, когда какие-то случайные агенты думают, что могут так просто подойти к нам и начать...       — Блейн, — прерывает Курт, беря его за руку и удивлённо улыбаясь. Если честно, то за многие годы он слышал вещи похуже, чем-то, что говорил Коллинз, и пусть это и раздражало, но он не удивляется тому, что некоторые агенты всегда будут видеть в нём преступника. — Всё нормально. Я мог бы справиться с ним, но мне льстит, что ты решил защитить мою честь.       Блейн смотрит на него, и выражение его лица настолько серьёзное и отчаянное, что сердце Курта замирает.       — Просто это неправильно. Предполагается, что мы — те люди, которые сажают преступников в тюрьмы в надежде на то, что они изменятся к лучшему. И когда кто-то на самом деле искупил свои грехи и построил новую жизнь, они просто… — он вздыхает. — Я просто думаю, это несправедливо, что он рассматривает тебя таким образом.       — Я знаю, — говорит Курт, кивая. — Мне это тоже не нравится. Но его мнение не имеет никакого значения. Ты знаешь, сколько людей поздравили нас с помолвкой за этот вечер? — спрашивает он, ухмыляясь Блейну. — Потому что я думаю, что сбился со счёта где-то после пятнадцати.       Блейн смеётся, наклоняя голову, и на его щеках появляется лёгкий румянец.       — Их мнение и мнение наших друзей имеют значение намного больше, чем мнение какого-то случайного человека, которого мы будем видеть только раз в год на каком-нибудь пышном званом ужине, — продолжает Курт с улыбкой. — И то, что имеет значение больше всего, так это просто… мы. Это — наша помолвка, наши отношения. И никто не может говорить нам, что делать.       Взгляд Блейна смягчается, и он наклоняется, чтобы поцеловать Курта, тут же, прямо посреди нью-йоркского офиса ФБР. Курт позволяет глазам закрыться, шум и разговоры вокруг них на мгновение исчезают, как будто он телепортируется в какую-нибудь глупую романтичную комедию каждый раз, когда Блейн целует его. Иногда Курт всё ещё не может поверить, что это — на самом деле его жизнь.       — Я люблю тебя, — говорит Блейн тихим голосом, когда они отстраняются. — И я понятия не имею, каким образом смогу остаться на вечеринке, когда ты так удивителен, а твой костюм так великолепен, что всё, что я хочу сделать — это уйти с тобой домой и провести остаток ночи, просто поклоняясь каждому сантиметру твоего тела, — добавляет он, понижая голос так, чтобы больше никто не мог их услышать.       Курт краснеет и смеётся, поглаживая руку Блейна.       — Оу, но Тина сказала, что собиралась спеть Total Eclipse of the Heart в караоке чуть позже. И я правда с нетерпением жду этого, — дразнится он.       — Ты предпочитаешь пение Тины сексу? Я оскорблён, — драматично произносит Блейн.       — Естественно, я шучу, — Курт закатывает глаза и скользит пальцами ниже, чтобы взять Блейна за руку. — Но, ты думаешь, будет нормально, если мы сейчас уйдём? Я думал, ожидалось, что ты останешься, по крайней мере, до вечеринки.       Блейн осматривает зал, покусывая нижнюю губу в размышлении.       — Знаешь, что? Возможно, мы должны остаться и наглядно показать агенту Коллинзу, как нам плевать на его мнение. В любом случае, скоро начнутся танцы. Мы могли бы прорепетировать наш свадебный вальс.       Курт улыбается.       — Идёт. Но мы ведь всё равно доберёмся до поклонения каждому сантиметру моего тела сегодня?       — Обязательно, — с усмешкой отвечает Блейн и тянет его на танцпол.