Catch Me If You Can

      Было уже довольно поздно, но Блейн до сих пор не вернулся домой.       Курт в сотый раз смотрит на часы, вздыхает, а затем встаёт и, наконец, принимается убирать остатки, как предполагалось, совместного ужина. Лежащая на кухонном полу Пэрри поднимает голову и пристально следит глазами за Куртом, как будто надеясь, что он что-нибудь уронит. Курт цыкает на неё, и она снова опускает голову, выглядя настолько застенчивой, насколько только может выглядеть собака.       Курт чувствует, как губы подёргиваются в улыбке от поведения их собаки, но улыбка эта быстро исчезает. Блейн писал Курту ранее, что дело, над которым он работал, затянется, и он вернётся домой позже, чем обычно, но с тех пор прошло уже более четырёх часов. Курт не волновался, не до такой степени, чтобы сходить с ума, по крайней мере, пока. Блейн сказал, что будет просто контролировать обычную засаду и, вероятно, даже не выйдет из фургона, потому что будет там как старший агент — следить за командой и убедиться, что всё пройдёт должным образом. Но Курт, так или иначе, не может сдержать чувство зарождающегося беспокойства. Обычно Блейн пишет ему каждый раз, когда планы меняются, и, очевидно, что-то поменялось, раз «немного позже» превратилось в несколько часов.       Курт медленно убирает еду, пытаясь держать свои нервы под контролем. Пэрри на полу зевает, не получив никакого лакомства, и беззаботно переворачивается на бок. Иногда Курт действительно завидует её относительно простой жизни. Он снова смотрит на свой телефон, как только вся еда в холодильнике, и закусывает губу, когда замечает, что нет никаких новых сообщений или звонков от Блейна, которых он, возможно, не слышал, даже если телефон всё это время был на столе рядом с ним.       Возможно, он должен позвонить ему. Если Блейн просто наблюдает, то он в состоянии ответить на телефон. Но, с другой стороны, если дело в самом разгаре, он не хочет отвлекать его. Он не хочет превращаться в одного из таких мужей. Он слышал, что другие агенты ФБР уже достаточно жалуются на своих супругов и их ненужное волнение.       Возможно, он просто должен убить время, читая свою последнюю колонку для Vogue, и если Блейн всё ещё не вернётся домой, когда он закончит…       Курт всё ещё держит телефон в руках и хмуро пялится на кухонные шкафы, когда внезапно слышит мягкий щелчок ключа в замке. Он вздрагивает от звука, и, когда поворачивается посмотреть, Пэрри уже поднимается и, виляя хвостом, бежит в прихожую, стуча когтями по полу.       Курт прислушивается, всё ещё держа телефон, пока не слышит, как дверь закрывается, а тихое приветствие Блейна к Пэрри разрывает тишину. Курт медленно выдыхает, опуская руки и убирая мобильник на стол.       Блейн дома. Он в порядке.       Звук шагов, и затем Блейн появляется в дверном проёме кухни, а за ним тихонько трусит Пэрри со своей лабрадорской улыбкой. Курт улыбается сам и одновременно замечает, как Блейн, прислоняясь к дверному косяку, ослабляет галстук, и выглядит он… более усталым, чем обычно. Есть что-то мучительное в его взгляде, какое-то волнение, беспокойство и боль.       — Привет, — тихо говорит Блейн, потирая заднюю часть шеи, как будто она болит. В глаза Курту он не смотрит. — Прости, что так опоздал.       Курт чувствует, как улыбка снова исчезает с его лица, а внутри появляется неприятное чувство беспокойства.       — Ты в порядке? — осторожно спрашивает он, делая шаг ближе.       Блейн медленно съёживается, всё ещё не отрывая глаз с пола, и пожимает плечами. Его костюм выглядит помятым, волосы освободились от геля на висках и макушке, а когда Курт опускает голову, то видит, насколько потерянный у Блейна взгляд.       — Блейн? Милый? — снова спрашивает он тихим голосом и протягивает к нему руку.       Блейн обнимает себя руками, тяжело сглатывая.       — Всё нормально, просто… Просто дело пошло не так, как мы предполагали.       Курт кладёт ладонь на руку Блейна, чувствует, как он дрожит, и поглаживает большим пальцем по ткани пиджака.       — Кто-то пострадал? — спрашивает он, поняв слова Блейна между строк.       Андерсон снова сглатывает, и его взгляд более решительно сосредотачивается на полу.       — Агент Николс, она… Она новенькая, только что из Квантико. Фактически это было одно из её первых заданий и… — он быстро моргает, и Курт укрепляет хватку на руке Блейна, чувствуя, как беспокойство внутри скручивается в плотный шар. — Преступники, которых мы преследовали, открыли стрельбу, и Николс…       Курт резко вдыхает. Он без колебаний сокращает расстояние между собой и Блейном, обнимает его, всё ещё необычно скованного, и притягивает ближе, пока голова Блейна не лежит на его плече.       — Я раздавал приказы в фургоне и мог слышать через наушники, как она кричит на преступников, — продолжает Блейн, и его голос наполняется злостью. — Я мог слышать её, а затем был громкий выстрел, и она больше не кричала и...       — Блейн, — Курт пытается успокоить его, но его собственный голос кажется задушенным, поэтому он крепче прижимает к себе Блейна и успокаивающе гладит по спине.       — Я… Я поехал с ней в больницу. Вот почему я так опоздал, — продолжает Блейн. — Она ещё жива, но… в-врачи сказали, что ситуация тяжёлая, и что она... она м-может…       — О, господи, — шепчет Курт. Он чувствует что-то влажное на своей шее и прижимает Блейна ещё ближе, как будто пытаясь защитить что-то очень ценное для него от уродливого мира только силой своих собственных рук.       — Я-я ответственен за них, Курт, — Блейн тяжело дышит и цепляется за рубашку Курта. — Я — помощник главного агента, и если я контролирую их, то ответственен ещё больше, чем обычно, я отвечаю за Н-николс, и я не смог ничего сделать, я не смог ничего сделать, и мне нужно было позвонить её родителям и сказать, что их дочь в больнице, потому что преступник, которого мы преследовали, выстрелил в неё, и врачи не знают, выкарабкается ли она, и… звук, который издала её мама, Курт, я всё ещё слышу его, это было так…       — Блейн, Блейн, Блейн, хэй, — говорит Курт и отклоняется, чтобы заключить лицо Блейна в свои ладони. По щекам Андерсона бегут слёзы, и он выглядит таким потерянным, таким разбитым, что Курт не знает, что делать. — Дыши, дорогой, дыши, — говорит он, поглаживая большим пальцем по скуле Блейна.       Блейн тяжело дышит и быстро моргает, после чего делает судорожный вдох, и всё его тело содрогается от этого. Курт знает, что Блейн терял агентов прежде, что иногда его работа окрашена угрозами, болью, посещениями больниц и насилием, независимо от того, как в большинстве скучны и ненасильственны беловоротничковые преступления. Он сам работал с Блейном над делами, которые не заканчивались хэппи-эндом, над делами, которые потом преследовали его в кошмарах, преследовали их обоих — но он всё равно не видел Блейна таким уже довольно долгое время. Последний такой случай был за месяцы до того, как был смягчён приговор Курта, до того, как их жизни изменились, и каждый раз, когда происходит что-то вроде этого, он надеется, что не будет этому свидетелем.       Блейн ещё раз судорожно вдыхает, а затем он уже не обнимает себя руками, а вместо этого почти нерешительно скользит ладонями по талии Курта. Он дрожит, по его телу вверх и вниз бегают крошечные мурашки, и внезапно Курт видит, насколько усталым выглядит Андерсон, какой болезненной кажется его кожа, и что под его глазами залегли огромные тёмные мешки. Но, по крайней мере, он больше не задыхается.       — Я… Прости, что не позвонил или не написал тебе, — тихим голосом говорит Блейн, наконец, поднимая глаза и встречаясь взглядом с Куртом.       — Всё нормально, — уверяет Курт. — Я просто волновался за тебя, — добавляет он, оглядывая лицо Блейна.       — Прости, — повторяет Блейн, поднимая руку, чтобы вытереть глаза нижней частью ладони.       — Эй, я же сказал, что всё нормально, — говорит Курт и наклоняется, чтобы легонько поцеловать Блейна в губы. Блейн закрывает глаза от прикосновения, а когда Курт отстраняется, то он всё ещё продолжает тянуться к его губам, как будто его мягкое прикосновение нужно Блейну сейчас больше, чем что-либо ещё. Курт улыбается и поглаживает большими пальцами его щёки.       — Пойдём, уложим тебя в кровать. Кажется, тебе не мешало бы немного поспать.       Блейн кивает и без слов следует за Куртом в спальню, а за ними осторожно плетётся Пэрри, как будто чувствуя, что что-то не так. Курт не включает свет; он просто ведёт Блейна к кровати, снимает ослабленный галстук с воротника Андерсона и аккуратно вешает его на спинку стула, стоящего рядом с тумбочкой. Он целует Блейна ещё раз, а затем медленно помогает избавиться от одежды, даже если Блейн пытается настаивать, что совершенно способен сделать это самостоятельно, но это — один из способов Курта показать, что он заботится, что он здесь для Блейна, даже если у того был ужасный, тяжёлый день.       В итоге они оба остаются только в майках и нижнем белье, и от прохладного воздуха в комнате на коже появляются мурашки. Пэрри улеглась на полу рядом с их кроватью, полузакрыв глаза и уложив голову на передние лапы. Блейн выглядит немного спокойнее. Его взгляд всё ещё немного загнанный, что говорит Курту о том, что он обвиняет себя в произошедшем и всё ещё думает, что если бы поступил как-нибудь по-другому, то агент Николс не находилась сейчас в больнице.       Курт понимает, что, что бы он ни сказал, его слова не исправят ситуацию магическим образом. Поэтому он просто протягивает руку и кладёт ладонь на щеку Блейна, улыбаясь, когда Андерсон подаётся ближе в прикосновение и закрывает глаза.       — Я знаю, что это, вероятно, ничего не изменит, — тихо говорит Курт, — но ты знаешь, что это не твоя вина, так?       Блейн открывает глаза и поднимает руку, отнимая ладонь Курта от своего лица, чтобы переплести их пальцы. Он глубоко вздыхает и поднимает взгляд.       — Я… Я знаю это, логически. Поверь, я обдумал это так много раз и знаю, что нет ничего, что я мог бы сделать, чтобы предотвратить это, но я всё равно…       Он затихает, хмуро глядя в потолок.       — Ты всё равно чувствуешь, что должно быть что-то, что ты мог сделать? — мягко заканчивает за него Курт, наблюдая, как по лицу Блейна скользят тени, выделяя мешки под его глазами. — Я знаю, что ты хочешь защитить всех, Блейн, но ты не можешь спасти каждого.       Блейн издаёт напряжённый смешок.       — Ты знаешь, когда мы были в Сиэттле, твой папа в шутку спросил меня, был ли я… «трудягой, помешанным на оружии», думаю, так он сказал, — говорит он, опуская взгляд и массажируя заднюю часть шеи.       — Ты не помешан на оружии, — сразу же отвечает Курт.       — Нет, — говорит Блейн, — но я трудяга. Всегда им был. Я мог пойти по сотне разных направлений, когда решил продолжить карьеру в сфере раскрытия преступлений, но я выбрал ФБР, даже если, возможно, было бы легче просто… стать обычным копом или адвокатом, как моя мать.       — Но ты любишь ФБР, — тихо говорит Курт, думая, к чему же клонит Блейн. — И ты очень хорош в своей работе.       — Я знаю, знаю, просто… — Блейн качает головой. — Это — первый раз, когда я потерял... Первый раз, когда произошло что-то подобное с тех пор, как я стал помощником главного спецагента. Теперь на мне больше ответственности, и это другое, совсем другое чувство. Это чувствуется хуже, если такое вообще возможно. Как будто я должен был быть в состоянии сделать хоть что-то.       — Руководители — не супергерои, Блейн, — говорит Курт, сохраняя тон голоса осторожным. Он ведёт Блейна к кровати, садится и тянет его за руку до тех пор, пока он не садится рядом. — Ты на самом деле несёшь больше ответственности, но если засада, которая должна была быть просто обычным расследованием, внезапно идёт совсем не так, как надо, то нет никакого способа, которым ты мог бы предвидеть это. Или помешать этому произойти. Если бы было хоть что-то, то ты бы уже сделал это.       — Я знаю, — отвечает Блейн упрямым голосом. Он моргает, в его глазах сияет влага, и Курт подсознательно крепче сжимает его ладонь. — Я знаю это, — повторяет Блейн, — но не могу не чувствовать, как будто я… как будто я всё равно так или иначе ответственен. Как будто агент Николс не должна сейчас находиться в той больнице и бороться за свою жизнь.       — Конечно, она не должна, — успокаивает Курт, хватаясь за плечо Андерсона, потому что внезапно нуждается в контакте не меньше его самого. — Но иногда такие ужасные вещи просто происходят, даже в скучном и простом подразделении Белых Воротничков. Ты знаешь это.       — Я знаю, просто… — Блейн снова затихает, разбито всхлипывая, и потирает ладонью лицо усталым движением.       Курт двигается, чтобы обнять его, притягивая так, пока он сам не лежит на кровати на спине, а Блейн укладывает голову ему на грудь. Одной рукой Курт проводит по его волосам и массирует заднюю часть шеи, где, кажется, собралось всё напряжение Блейна. Блейн выдыхает и трётся щекой о ткань майки Курта. Он всё ещё не расслаблен, и Курт знает, что пройдёт много времени, прежде чем это произойдёт. Завтра утром Блейн отправится на работу и будет выглядеть как тот же самый агент, которым был всегда — плечи расправлены, каждый волосок в причёске на своём месте, костюм отлично выправлен и выглажен. Он сделает свою работу точно так же, как и всегда, но Курт всё равно будет видеть, как он держит в себе вину в течение долгого времени, даже если никто больше не замечает этого.       (— Ты никогда не забываешь дела, над которыми работаешь, — говорил ему Блейн как-то очень давно, когда они только начинали сотрудничать. — Особенно те, которые оставляешь нерешёнными, или те, которые каким-то образом закончились плохо. Ты просто медленно учишься жить с ними.       То же самое могло быть сказано и для всех преступлений, которые Курт совершил, и всех людей, которым он так или иначе причинил вред во время своих долгих лет в качестве мошенника, когда он просто пытался пробиться любым путём, которым мог.)       — Я понимаю, — тихо говорит Курт. — Это несправедливо. Но это и не твоя ошибка, Блейн. Если вина и лежит на ком-то, то только на тех преступниках, которые открыли огонь по твоим людям, — он смотрит вниз на Блейна, убирая выбившийся завиток с его лба. — Пожалуйста, доверяй мне, когда я говорю, что это не твоя вина. Если бы было хоть что-то, что я мог бы сделать, чтобы заставить тебя чувствовать себя лучше, то я сделал бы это без промедления.       — Ты уже помогаешь мне только тем, что ты рядом со мной, — шепчет Блейн. Он вытягивает шею и медленно целует Курта, впервые за этот вечер становясь инициатором поцелуя, отчего Курт чувствует, как часть беспокойства внутри него медленно ослабевает, хотя бы на чуть-чуть.       — Я всегда буду рядом с тобой, — обещает Курт, повторяя то, что говорил во время своего предложения.       — И в горе, и в радости, как мы и обещали, — бормочет Блейн, утыкаясь носом в подбородок Курта и уже сонно моргая.       — Именно так, — Курт двигается на кровати, пока не в состоянии накрыть их обоих одеялом. — А теперь мы немного поспим, пока Пэрри не разбудит нас своим храпом.       Блейн устало смеётся, прижимаясь ближе к Курту.       — Хорошо. Люблю тебя.       — Тоже люблю тебя, — тихо отвечает Курт, целуя Блейна в макушку ещё один раз.       Через какое-то время уже почти спящий Андерсон медленно двигает ладонь к груди Курта и негромко говорит:       — Я действительно надеюсь, что она справится. Агент Николс, я имею в виду.       Курт вздыхает, поглаживая Блейна по спине.       — Я тоже на это надеюсь.

*****

      (Меньше чем через неделю Блейн говорит Курту, что агент Николс действительно справилась. Она больше не будет работать агентом; не сможет работать агентом из-за постоянной дрожи в её руках — результат повреждения нервов, которое нанесла пуля. Это не лучший вариант развития событий, не совсем, — но она действительно справилась.)