Catch Me If You Can

      Подвесная груша мягко дрожит от равномерных ударов блейновских кулаков. В спортзале вокруг очень шумно — люди бегают на беговых дорожках, несколько тяжелоатлетов в сторонке разговаривают и смеются, по радио играет какая-то новая популярная песня, в которой нет никакой мелодии, а одни только биты — но Блейн не обращает внимания. Он сосредоточен на движении рук, на лёгкой боли, когда его кулаки в перчатках встречаются с кожаной грушей, на определённой точке, в которую он пытается попасть с каждым ударом.       Он делает три быстрых удара, а затем отклоняется, глубоко дыша. Его майка прилипла к спине, на лбу блестит пот, но он чувствует себя спокойным, освобождённым и уставшим. На этой неделе на работе не произошло ничего особо жёсткого, но ходить боксировать два раза в неделю всё равно осталось привычкой, способом забыть о работе, делах, документах, ждущих на столе, и просто сосредоточиться на чём-то чисто физическом.       На самом деле, в какой-то мере это похоже на секс. Даже если бокс и секс — две совершенно, абсолютно и полностью разные вещи.       Блейн не сдерживает усталого смешка и качает головой от собственных мыслей, снимая перчатки и разминая пальцы. Он убирает всё своё снаряжение в сумку и делает глоток из бутылки с водой, глядя на часы на стене. К счастью, ещё не совсем поздно. Ему удалось выбраться из офиса немного раньше, чем обычно, потому что всё подразделение Белых Воротничков продуктивно поработало. И сейчас он спокойно мог пойти домой и провести оставшуюся часть дня с Куртом, готовя ужин, смотря что-то смешное по телевизору и обнимаясь на диване.       От этой мысли он улыбается, берёт свои вещи и идёт к раздевалке, тихонько напевая. Раздевалка снова переполнена, поэтому он просто обтирается полотенцем и решает принять душ дома, как и делает обычно. Спортзал находится недалеко от ФБР, поэтому он оставил свой автомобиль в гараже Бюро, и ему в любом случае придётся идти туда. Он может превратить прогулку в небольшую пробежку и попотеть ещё немного. Кроме того, погода сегодня хорошая и тёплая.       Блейн уже надел свою толстовку и вышел из зала, остановившись на секунду, чтобы осмотреться, когда краем глаза заметил мужчину, стоящего на тротуаре около входа в спортзал. Он высок, его чёлка аккуратно уложена вверх, и он одет в поношенную кожаную куртку. Что-то в нём и в том, как он стоит, выглядит знакомым, как будто Блейн видел его прежде или даже был знаком.       Мужчина, кажется, замечает его и выходит из тени, его лицо освещается вечерним солнцем, и Блейн замирает, а его рука неосознанно сжимается на ремне спортивной сумки.       — Купер, — выдыхает он.       — Привет, — неловко говорит Купер, помахав рукой и сделав ещё один нерешительный шаг к Блейну.       Блейн остаётся неподвижен, сдерживая себя от того, чтобы развернуться и уйти. У него был такой хороший день, и теперь его брат, которого он не видел несколько лет, внезапно оказывается перед ним. Он выглядит немного старше, но в то же время всё так же, как и в последний раз, когда они виделись лицом к лицу.       — Как… Что ты здесь делаешь, Купер?       — Что, я не могу прийти и повидаться с братишкой? — шутит Купер, раскрывая объятия, но по его лицу Блейн видит, что он нервничает больше, чем когда-либо.       — Не надо, — отрезает Блейн, делая шаг назад. Это чересчур, слишком чересчур видеть Купера после всех тех лет, после всех тех неотвеченных звонков и вежливо-отстранённых поздравительных открыток. — Просто… не надо, — повторяет он немного тише. — Если ты пришёл сюда, чтобы притвориться, как будто всё хорошо и между нами ничего не происходило, то можешь уходить прямо сейчас.       Улыбка Купера сползает, а руки опускаются.       — Блейн…       — Что ты здесь делаешь? — снова спрашивает Блейн, поправляя сумку на плече. Мимо них проходят несколько людей, и, господи, вся эта ситуация кажется такой неловкой, как будто они устроили неотрепетированное выступление посреди тротуара в центре Нью-Йорка. — Я думал, ты ненавидишь Нью-Йорк, — добавляет он. Я думал, ты ненавидишь меня, остаётся в мыслях.       Купер зарывается ладонью в волосы.       — Несколько дней назад я говорил с мамой, и она проболталась, что ты женишься. Я даже не знал, что ты помолвлен, Блейни, — добавляет он с лёгкой улыбкой.       Блейн хмурится, услышав старое прозвище, и проводит пальцем по серебряному кольцу на левой руке.       — Это случилось несколько месяцев назад, — говорит он, стараясь сохранять голос ровным. — Я помолвлен уже полгода.       — Поздравляю, — говорит Купер и дёргается, как будто хочет пожать Блейну руку или обнять его. — Я… Я отправился в твою квартиру, потому что у меня был адрес, но парень, который открыл дверь…       — Курт, — прерывает Блейн. — Его зовут Курт.       — Жених? — спрашивает Купер, нерешительно улыбаясь снова, и после того, как Блейн кивает, продолжает: — Он сказал, что тебя нет дома, а когда я сказал ему, что я твой брат, он… эм. Он посмотрел на меня так, как будто не мог решить, то ли врезать мне, то ли захлопнуть дверь у меня перед носом?       Губы Блейна невольно растягиваются в улыбке, но он быстро одёргивает себя.       — И только после того, как мы немного поговорили и я убедил его, что пришёл только с благими намерениями, — продолжает Купер, — он сказал мне, где я могу найти тебя, — он указывает рукой на спортзал. — И вот… и вот мы здесь.       — Это всё ещё не объясняет, что ты здесь делаешь, — говорит Блейн через секунду. Его одежда потная и отвратительно пахнет, и он просто хочет пойти домой, принять душ и обнять Курта. И, если честно, сейчас у него совершенно нет времени для Купера, только если он здесь не по весомой причине. — Итак, почему ты здесь, Купер?       Купер переминается с ноги на ногу.       — Я… Я пришёл поговорить. Помнишь, когда я звонил тебе несколько месяцев назад и сказал, что хотел поговорить?       Блейн снова кивает, сжимая челюсти.       — Я всё ещё хочу этого, — тихо говорит Купер, и, господи, прокляни его и его глупое серьёзное выражение лица — верный признак того, что он абсолютно честен, а не просто притворяется. — Мы можем поговорить, Выскочка? Пожалуйста?       — Не называй меня так, — отвечает Блейн на автомате, даже спустя много лет.       — Значит, Блейн, — исправляется Купер. — Можем мы поговорить, Блейн? Пожалуйста. Просто… пять минут. Это всё, чего я прошу.       Блейн проводит рукой по влажным волосам. Он правда чувствует себя отвратительным и уставшим, но ещё сейчас — первый раз, когда он видит брата за последние несколько лет, и что-то в лице Купера выглядит иначе. Так, как будто он здесь действительно, чтобы серьёзно поговорить, а не подразнить Блейна насчёт профессии или пошутить над ним. Блейну сложно отказывать людям, особенно тем, о которых он заботится. И он всё ещё заботится о Купере, как сильно бы он ни старался думать иначе. Он всегда заботился. Это всё ещё его брат, который в детстве пел с ним Duran Duran и сидел у его кровати после Сейди Хокинс.       Тот, который сказал, что он бесполезен, в тот день, когда его наняли в ФБР.       — Ладно, — Блейн вздыхает, отводя взгляд, когда замечает, как от этого слова лицо Купера освещается. — Но не здесь, — добавляет он. — За углом есть кафе, мы можем пойти туда, и ты можешь… — он пожимает плечами, не глядя на Купера, — поговорить.       — Это хорошо, э-это лучше, чем хорошо, правда, — бормочет Купер.       Блейн резко и без слов разворачивается и идёт к кафе, уверенный, что Купер последует за ним. Он достаёт из кармана телефон, чтобы хоть немного отвлечься, и замечает сообщение от Курта, которое пришло всего несколько минут назад: От Курта: Я люблю тебя. И надеюсь, что я всё сделал правильно.

*****

      Они берут кофе и усаживаются за незаметный столик в самом углу кафе. Купер ничего не говорит и просто играется с крышечкой от своего кофейного стаканчика, уставившись на него так, как будто он скрывает в себе все тайны вселенной и все советы по тому, как восстановить братские отношения — если предполагать, что это то, чего хочет Купер. Возможно, он здесь только чтобы сказать Блейну, что тот тратит свою жизнь впустую, работая в ФБР, и вообще, вся его жизнь — посмешище.       Блейн полностью застёгивает свою толстовку, чувствуя дрожь от того, что сидит без движения, и делает глоток кофе, оглядывая помещение. Он не совсем уверен, сможет ли смотреть на Купера дольше, чем несколько секунд, не чувствуя злости при этом. Тишина между ними становится неловкой, намного более неловкой, чем когда они стояли на улице, но Блейн не собирается рушить её. Купер сказал, что хотел поговорить, так что пусть говорит.       — Ты… — внезапно начинает Купер, отрывая взгляд от своего кофе. — Ты всё ещё работаешь на ФБР?       Блейн напрягается, ставит свой стаканчик с кофе на стол и скрещивает руки на груди.       — Да, — коротко отвечает он.       Он одет в толстовку, на которой большими буквами напечатано АКАДЕМИЯ ФБР, прямо на груди, так что ситуация должна быть довольно очевидной, но Купер никогда не был особо внимательным к подобным вещам. Он просто продолжает глядеть на Блейна, поэтому Блейн вздыхает и уточняет:       — На самом деле, не так давно я получил повышение.       — Оу? — Купер улыбнулся. — И какое теперь у тебя официальное название?       — Помощник главного спецагента, — на автомате выдаёт Блейн и снова берёт кофейный стаканчик, чтобы хоть чем-то занять руки. — В основном, это означает, что я контролирую подразделение Белых Воротничков и его команды, — объясняет он, когда Купер вопросительно поднимает брови.       — Ох, ничего себе, — Купер нервно смеётся, всё ещё играясь со своим стаканчиком. — Разве ты не слишком молод для такой работы?       Блейн отводит взгляд и фыркает. Он залпом допивает оставшийся кофе, не обращая внимания на то, как обжигает горло, и встаёт со своего места.       — Знаешь, если это всё, о чём ты хотел поговорить, Купер, то было правда очень приятно увидеться, но я…       — Нет, подожди… Блейн, стой, — умоляет Купер и тянется, чтобы схватить Блейна за руку. Блейн замирает от прикосновения. — Всё… Всё пошло не так, — продолжает Купер, глядя на брата. — Сядь, пожалуйста? Я не имел в виду ничего такого, клянусь.       — Тогда что ты имел в виду? — спрашивает Блейн, пытаясь сохранять голос спокойным и стряхивая руку Купера.       — Я имел в виду, как здорово, что ты на такой высокой должности в грёбаном ФБР при том, что ты ещё так молод, — объясняется Купер, всё ещё пристально глядя на Блейна. — Я имел в виду… что это замечательно, Блейн. Что я счастлив за тебя.       Блейн быстро моргает.       — Что? — недоверчиво спрашивает он.       — Слушай, я знаю, что много лет был не самым примерным старшим братом, — говорит Купер, — и я знаю, что говорил такие вещи, которые были… не очень хорошими, совсем не хорошими, но я… сейчас я здесь. Если ты позволишь мне объясниться.       Какое-то время Блейн раздумывает, затем кивает и снова усаживается на стул. Он не знает, почему до сих пор не ушел из кафе, что-то в голосе Купера удерживает его здесь, что-то, напоминающее старшего брата, которого он помнит с детства. Он не слишком сильно надеется, но он хочет объяснений. Он имеет право знать, почему его карьера в ФБР была такой проблемой для Купера.       — Спасибо, — выдыхает Купер. — Ты понятия не имеешь, насколько я ценю это, Блейн, я… — он издаёт смешок, проводя рукой по волосам, и Блейн слишком хорошо помнит этот нервный жест. — Я даже не знаю, с чего начать.       Блейн скрещивает руки на груди и откидывается назад на стуле.       — Ты можешь начать с того, почему ты не мог поддержать меня, когда я выбрал свой путь, — говорит он, едва сдерживая обиду в голосе. — Ведь с этого всё и началось, не так ли?       Купер опускает взгляд.       — Ну, если честно… я боялся. Нет, к чёрту, я был в ужасе.       Блейн хмурится.       — Из-за чего?       — Из-за чего? — Купер смеётся так, как будто ему не хватает воздуха. — Ты отправился в Квантико, Блейни. Тебя обучали быть агентом ФБР. Мой маленький братишка собирался работать там, где его могли поранить, похитить или… убить, и я был в ужасе, ясно? Я думал, что это была просто какая-то фаза, какая-то временная навязчивая идея, но…       — И поэтому ты сказал мне, что я бесполезен? — прерывает Блейн, повышая голос. — Это было единственной причиной, по которой ты решил забыть, что у тебя есть брат? Ты боялся, что меня ранят на работе, хотя на каждой долбаной работе существует свой риск?       — Я боялся, что ты забудешь обо мне! — внезапно вскрикивает Купер, так громко, что несколько подростков в кафе удивлённо оглядываются.       Блейн и сам чуть вздрагивает и смотрит на Купера, широко раскрыв глаза.       — Ты так серьёзно относился к Квантико и к тому, чтобы стать агентом, — продолжает Купер, понижая голос и наклоняясь над столом между ними. — Это было всё, о чём ты говорил, и я… Я так волновался, что, когда ты станешь агентом, между нами не останется ничего общего, знаешь? Я имею в виду, что актёрство и музыка и всякие подобные вещи помогли нам сблизиться как братьям, когда мы были детьми. Благодаря им, нам всегда было о чём поговорить, и когда бы это всё исчезло…       — Но я никогда не прекращал любить музыку, — прерывает озадаченный Блейн. — И это никогда не касалось тебя, Купер. Быть агентом ФБР было моей мечтой, чем-то, чем я хотел заниматься. Это не имело никакого отношения к тебе. Это ты был тем, кто забыл обо мне, — не может не добавить он, чувствуя горечь старых обид.       Купер раздражённо сопит.       — Я знаю, ясно? У меня огромное эго, и я делаю всё только для себя, хорошо, я знаю это, знаю, что был очень глуп… Но я правда боялся, Блейн, — повторяет он, подчёркивая свои словами жестами. — Я боялся, что потеряю тебя из-за твоей большой серьёзной ФБРовской работы, и мы никогда снова не будем братьями. Или что я потеряю тебя, когда какой-нибудь сумасшедший преступник решит выстрелить в моего брата посреди задержания.       — И поэтому ты сказал мне, что я бесполезен, — медленно заканчивает Блейн, глядя на Купера. Он не совсем уверен, понимает ли ход мыслей брата, но он точно уверен, что не слышит ничего нового.       — Я никогда не мог побороть страх или неуверенность, — слабо улыбаясь, отвечает Купер. — А затем между нами случилась эта глупая ссора, и я подумал, окей, ладно, он уже разочаровался в своём никчёмном брате с глупой работой…       — Купер… — мягко говорит Блейн, расслабляя руки, когда его наконец настигает понимание.       — …и тогда я на много лет притворился, что не нужен тебе, а ты не нужен мне, — заканчивает Купер. — Пока Джессика — эм, моя девушка — не начала смотреть мои старые фотографии и нашла нашу общую. Она даже не знала, что у меня был брат, поэтому спросила о тебе, и я просто выложил ей всё. И, так или иначе, единственное, что она поняла из всего этого… что я скучаю по тебе, поэтому она сказала мне позвонить тебе.       — А я повесил трубку, — говорит Блейн, вспоминая телефонный разговор, который застал Курт.       Купер пожимает плечами.       — И ты имел полное право на это. Я по-свински отнёсся к тебе.       — Я тоже был не подарок, — тихо возражает Блейн и опускает взгляд, теребя край своей толстовки. В детстве он всегда думал, что Купер был неудержимым, практически супермен, который знал всё и обо всём и которого все любили. Но сейчас он начинает понимать, что, выбрав актёрскую карьеру, Купер чувствовал себя белой вороной в их семье. — Я имею в виду, что неважно, что мы делаем со своими жизнями, — продолжает он, — ты всё ещё мой брат.       Купер удивлённо смотрит на него.       — Правда?       — Конечно, — отвечает Блейн, нахмурившись. — Ты всегда будешь моим братом. Взросление и… как ты там назвал это, большая серьёзная работа не смогут изменить этого.       Купер грустно улыбается, опуская взгляд.       — Я всегда знал, что ты добьёшься многого, Блейн. Я просто… я просто думал, что это будет в области чего-то, где я смогу поддержать тебя и помочь, и у нас будет что-то общее, а потом…       — Мне не нужно быть музыкантом или актёром, чтобы ты мог поддерживать меня, — тихо говорит Блейн. Внезапно он всем существом ощущает ту боль от отсутствия брата в его жизни, и впервые он думает, что по-настоящему понял, почему Курт сбежал из тюрьмы, когда до конца срока ему оставалось всего несколько недель.       — И теперь я знаю это, — говорит Купер, глядя на Блейна так, как будто пытается заставить его понять. — Мне потребовались годы, чтобы понять это, потому что, очевидно, что я тугодум в таких вещах. Это слова Джессики, не мои, — добавляет он, приподнимая брови, и Блейн улыбается ему в ответ. — И… мне жаль. Мне очень жаль за все те глупости, которые я сделал, Блейни. Когда мама позвонила и сказала, что ты выходишь замуж, я просто… почувствовал, что должен увидеть тебя. Я не мог позволить тебе выйти замуж с чувством, что я ненавижу тебя или не забочусь о тебе. Потому что это никогда не было правдой, ясно?       Блейн быстро моргает и отводит взгляд.       — Я… я знаю, что ты серьёзен, потому что ты не указываешь пальцем и не говоришь слишком громко, чтобы звучать интенсивнее.       Купер смеётся тем смехом, который Блейн помнит с детства, тем, которым Купер всегда смеялся, когда Блейн дразнил его.       — Я не играю, поэтому указывать пальцем было бы не к месту, — говорит Купер, легонько ударяя Блейна по плечу.       Блейн тоже смеётся, опуская руки на колени.       — Значит, ты… ты возвращаешься в ЛА завтра, мистер Голливуд, или…?       — Знаешь, — медленно начинает Купер, переводя взгляд на потолок и постукивая указательным пальцем по подбородку. — Я думал, что было бы неплохо остаться в Нью-Йорке на несколько дней. Потусоваться с младшим братишкой, узнать его немного лучше, поговорить как следует. И я обязан познакомиться с женихом, с надлежащим представлением и так далее, — он опускает взгляд, и вся храбрость на мгновение покидает его. — Это… это было бы нормально?       Блейн улыбается. Это не идеально, и все проблемы между ними определённо не решены, но один этот разговор — уже шанс. Это не универсальная поздравительная открытка или неотвеченный телефонный звонок, или даже неловкая семейная встреча, где оба избегают друг друга и обмениваются только краткими вежливостями. Его старший брат здесь, прилагает усилия, чтобы всё исправить.       Он скучал по этому. Он скучал по Куперу.       — Я бы… я бы очень хотел этого, Куп, — мягко говорит Блейн.       Глаза Купера расширяются от того, как назвал его брат, но потом на лице появляется широкая ухмылка.       — Здорово! Так мы закажем ещё кофе или нет?

*****

      Позже этим вечером Курт просыпается от того, что Блейн заползает к нему в кровать. Курт сонно моргает и поворачивается к нему, автоматически обнимая.       — Привет, — говорит Блейн и наклоняется, чтобы поцеловать, мягко проводя носом по щеке Курта.       — Ммм, привет, — отвечает Курт, сонно улыбаясь. — Ты пахнешь моим гелем для душа.       — Мой закончился, — оправдывается Блейн и укладывается на кровати, обнимая Курта.       — Как… — начинает Курт, замолкая и затем начиная снова. — Я ведь не перешёл черту, да? — нерешительно спрашивает он.       Блейн качает головой с улыбкой, лёжа на его груди.       — Нет, ты всё сделал правильно. Спасибо, — он поднимает голову, встречая взгляд Курта. — Не хотел бы ты пообедать завтра со своим шурином?       Курт улыбается, его глаза сияют, и он наклоняется, чтобы поцеловать Блейна в лоб.       — Я сделаю канапе, если ты помоешь посуду.       Блейн смеётся, укладывая голову на плечо Курта.       — Идёт.